Что такое фэнтези


Экскурс в Историю...

Начнем с опровержения двух весьма распространенных заблуждений. Фэнтези появилось не в двадцатом веке. Джон Рональд Руэл Толкиен не был родоначальником жанра. Позволим ярым фанатикам, что потеряли сознание, увидев столь жуткую крамолу, прийти в себя, а сами устроим небольшой экскурс в историю жанра.

Дадим самое первое, конструктивно не верное, но, тем не менее, отлично описывающее ту разновидность литературы, что принято называть «фэнтези», определение. «Любое произведение, в котором невозможное соседствует с возможным и есть фэнтези».

Разумеется, под эту дефиницию можно с легкостью подогнать вообще всю нереалистическую литературу. Именно этого и добиваемся, ибо спускаться от общего к частному — несравнимо легче, нежели сразу же обособливать фэнтези в отдельный жанр. Самый главный, основополагающий элемент фэнтезийной литературы — совмещение абсолютного вымысла и действительности. Причем, основная доля достается именно выдумке, тогда как реализм и достоверность отыгрывают вспомогательные роли второго плана.

Таким образом, отталкиваясь от нашего незамысловатого определения, можно получить приблизительную дату зарождения жанра. Это — середина второго тысячелетия, разумеется, до нашей эры. Первым полетом фантазии, вырвавшимся из тесных рамок реализма, по мнению Вашего покорного слуги, стал Шумерский эпос о герое Гильгамеше.

«Эй!» — возмутятся знатоки, — «Уважаемый, гнусно обманываешь! Устные сказания-то существовали и куда как раньше!» Абсолютно справедливо. Отбиваясь от строгих критиков, модернизирую определение. Избранный нами метод — от общего к частному, — вполне позволяет подобные вольности. Пусть теперь фэнтези определяется, как «История, в коей нереальное тесно сливается с реальным, а в основе сюжета лежит ДЕЙСТВИЕ».

Знатоки-критики не успокаиваются. «И что с того? Разве мало было дошумерского эпоса? Чем, например, не устроил эпос кроманьонский?» В ответ на это, Ваш покорный слуга добавит еще кое-что в постепенно создаваемое определение. Пусть основополагающим станет не просто ДЕЙСТВИЕ, а поиск. Квест, приключение. Как кому больше нравится. Именно шумерский Гильгамеш, в отличие от своих мифических собратьев, первым пускается в настоящее полноценное приключение. Он жаждет Бессмертия. Именно оно — объект его поиска. Цель квеста, если хотите.

Под «поиском-квестом», в данном случае, будем понимать не просто банальное разыскание какой-либо вещицы, но поэтапное прохождение трех стадий: «установление цели» — «движение к выполнению» — «результат». Цель поиска далеко не обязательно будет материальной. Пусть квест определяется, как целенаправленное движение к достижению поставленной задачи.

Движемся дальше. Пока движемся, определение переживает новые метаморфозы. Появляются всевозможные мифические существа, столь необходимые для создания и поддержания особой «квестовой» атмосферы. Циклопы, оборотни, черти, демоны, василиски, грифоны, драконы... В очередной раз вспоминаем самое первое определение, — то, что про соседство возможного с невозможным. Откуда, по-вашему, взялись все эти разношерстные зверьки? Хитроумные сочинители пользовались своеобразным «конструктором»: брали «запчасти» одних животных, к ним присоединяли части тел других, прибавляли клыки, когти и крылья, для антуража... Вуа-ля! Страшилище готово! Основная масса всех мифических чудиков, суть есть — сборная солянка из тел реально существовавших зверушек: львов, грифов, лошадей, рыбок, слонов... Куда там современным генетикам до сказочников! Существ различных насоставляли тьму-тьмущую. А как же иначе? Конкуренция была достаточно ощутима, надо было совершенствовать свои истории, чтоб оппонентов обгонять.

Именно в период расцвета народного эпоса, фэнтези стало обретать более-менее привычные нашему глазу черты. Выживали исключительно конкурентоспособные зверьки и захватывающие истории. Эльфы и гномы, маги и колдуны, циклопы и сирены — все они давно стали привычными для любого почитателя жанра. Подозреваю, что многие сильно удивятся, повстречав варана, тогда как останутся совершенно спокойными, ежелик перед носом прошмыгнет хоббит, цепко сжимающий в потной ладошке колечко... Сказители ухитрились создать некий обобщенно-привычный, читай — узнаваемый, образ сказочного персонажа. Стереотип внешности и поведения. Нечто, позволяющее нам четко детерминировать любое создание. Большие зубы, черный окрас — злой. Добродушная улыбка, пушистая мордочка — хороший. По сей день подобные характеристики остаются константами.

Постепенно подобрались к первому тысячелетию нашей эры. Именно этот период становится расцветом героической литературы. Хитроумные персонажи постепенно начинают вытесняться здоровенными силачами-рыцарями, ловко орудующими двуручными мечами и валящими драконов и прочую живность десятками. Герои-нищие и герои-воришки постепенно уходят со сцены. Еще бы! Какому благородному господину захочется, сидя за пиршественным столом, выслушивать истории о том, как какой-то ловкий юнец ворует волшебные лампы из древних подземелий? Нет, господам рыцарям куда как приятнее слушать песни бардов и менестрелей о воинской доблести, о славе, о боевых наградах.

Ничего сложного. Процесс реадаптации прошел на удивление спокойно. Начинку сказители оставили старую, изменили лишь антураж. Так и появились легенды о короле Артуре и Рыцарях Круглого стола, что способны за наикратчайший период времени сокрушать в одиночку полки врагов. Каждый талантливый менестрель умудрялся усовершенствовать деяния, воспетые в «ранних версиях» героических песен. Все усовершенствования, правда, проводились экстенсивно. Увеличивались лишь количественные показатели: поверженные враги, добытые сокровища, завоеванные королевства. Этого вполне хватало, дабы не отставать от конкурентов.

Таким образом, наше определение трансформируется в очередной раз. К реальности-нереальности, действию-поиску добавляется акцентуация на могучем герое. Уже не многочисленные небожители главные лица повествования, но отважные войны, что разъезжают на белоснежных конях и сокрушают сонмы врагов. Параллельно происходит некое «приземление» цели поиска. Своеобразное приближение к реальности. Герои ищут уже не бессмертие, но звонкую монету и славу да почести. Проблематика становится куда как более актуальной. Начинается поход фантазии «в массы». Разумеется, подобные безобразия не могли радовать Святую Матушку — Христианскую Церковь. При непосредственном участии представителей оной организации, эпические баллады получают новую подоплеку. Могучим героям дается задание — искать Святые Грали и Гробы Господни.

И опять наше определение трансформируется. Действие-поиск становится «глобальным». Квест больше не представляет собой путешествие за сокровищами-бессмертиями и военный поход супротив восставшего вассала. Теперь задача абсолютно ясна и определенна — герой, рискуя главой, совершает нечто безумно важное, необходимое для существования человечества, что питьевая водица. Цели поиска перестают быть локальными, обособленными. Раз уж герой могуч и силен сверх всякой меры, то наиболее достойная задача для него — спасти мир.

Параллельно с христианизацией героических баллад, идет процесс их романтизации. Угадайте, барды какого государства наиболее отличились на этом поприще? Правильно. Французы. Чтобы там ни говорили, но Британский героический эпос усердно старался избегать всякого упоминания о милых дамах. Ну, разве что, как об объекте сиюминутного потребления... Галантные французы не cмогли вынести этих шовинистских замашек. Внимание! Появляется первое имя, в череде обычных перечислений — француз Кретьен де Труа, автор романа «Ланселот — Рыцарь Телеги» Вклад его в развитие литературы-фантазии потрясающе велик. Мало того, что одним из первых романтизировал отношения между героями, он критически увеличил значимость одного из важнейших элементов любого фэнтези-произведения — соприключенцев. Ранее все персонажи появлялись и незаметно исчезали. Внимание акцентировалось лишь на главного Героя. Или, еще раньше, на сонм главных героев. Кретьен де Труа расширил узкие рамки. В его романах соратники Артура играют ведущие роли, а не отсиживаются на заднем плане. Именно Де Труа почитатели современной фэнтези должны благодарить за обширный список стереотипных приключенцев — глуповатый оруженосец, могучий маг, верный воин-побратим... Итак, определение продолжает расширяться. Де Труа добавляет еще два пункта. Любовь и соприключенцы. В первой половине тринадцатого века монахи-цистерцианцы пишут «Цикл Вульгаты». Своеобразный ответ Матушки Церкви на романтизацию фантазий. Как выясняется, любовь и подвиги во имя прекрасных дам, в целом, с Поисками Грааля уживаться могут. Однако ж, приоритеты — очевидны. Сейчас можно поставить жирную точку. На этом завершается очередной виток развития фантазийной литературы. И начинается новый.

1485 год. Публикация гениальной работы, слава которой по сей день будоражит умы многих юных писателей. Легендарная «Смерть Артура» Томаса Мэлори. Первое произведение, которое можно, практически без уступок отнести к жанру фэнтези. Более пятисот лет назад уже были четко оформлены основные принципы произведения-фантазии. Итак, поскольку после этого одиознейшего события наступило затишье (как оказалось, затишье перед бурей), подведем итоги. В литературном произведении, относящемся к жанру фэнтези, реальность кооперируется с вымыслом, но не как равноправный партнер, ибо реальность — лишь стержень, на который наматывается нить фантазии, и наличествует глобальный квест, выполняемый командой приключенцев, что с легкостью изничтожают толпы всевозможной хищной живности. Таким перед нами предстает образ литературы-фантазии, ковавшийся на протяжении многих веков. Затем наступает период запустения. Куда как стремительнее развивается, собственно, фантастическая литература. И историко-приключенческие романы. Первые, потому что человечество, наконец-то, вступило в начально-индустриальную стадию. И писатели погрузились в мечты о грядущих достижениях, о фантастических аппаратах способных, страшно сказать, добраться до Луны! Вторые — потому что удачно сочетали в себе героику эпических произведений и сентиментализм любовных баллад.

Я умышленно пропускаю Баума и Льюиса Кэролла, дабы не давать новых поводов для бесконечных споров — фэнтези они писали или сказки, лишь отмечу, что эти авторы наконец-то укрепили концепцию «вторичных миров». Столкнувшись с серьезным конкурентом в лице естественно-научной фантастической литературой, что славилась своим скурпулезным отношением к физическим законам мироздания, литературе-фантазии пришлось искать новое место дислокации событий. Наиболее удачным вариантом стал мир, расположенный где-то поблизости от реального, однако ж, с ним не соприкасающийся. Единственный способ попасть в сей мир — найти своеобразную Дверь, что расположена где-то в нашем мире. Неважно — нора ли это, платяной шкаф или ураган-транспортер.

Алиса бродила по странному Миру Зазеркалья, Дороти исследовала чудесную страну Оз... А на горизонте маячила Тень. Порывы ветра приносили отзвуки далекого марша. Мир фантазии готовился встречать Короля Жанра, который, наконец, расставит все по местам, вознесет фэнтези на Олимп славы нереалистической литературы, потеснит набирающую ход научную фантастику.



Viva, Fantasy!

В 1930-ом году, неизвестный молодой писатель Роберт Говард, придумывает Конана-Варвара. Бесстрашного воина, что так же ловок и силен в боях, сколь и искусен в любовных играх. Говардовский герой проживает в загадочном чуждом читателю мире Меча и Колдовства. В мире-фантазии...

Романы, описывающие приключения могучего Варвара, на какой-то период взлетают к вершине славы... Вот он, Король Жанра? Нет. Падение с Олимпа происходит в 1936-ом году. Говард совершает самоубийство.

Вся эта чехарда и суета вокруг Конана не мешает подданому короны, носящему заурядное имя Джон, неспешно выводить в тетради: «Жил-был в норе под землей хоббит...»

Книга Толкиена «Хоббит» выходит в свет в 1937 году. Становясь неким откровением, для жадного до литературы-фантазии читателя. Хотя из-за видимой легкости и «детской сказочности» (куда уж хоббиту Бильбо до мускулистого потрощителя Конана) роман «серьезными» читателями воспринимается неоднозначно.

В 1950-м году К.С.Льюис приносит в издательство свою книгу — «Нарнию», симпатичную, околорелигиозную фэнтези, которая, конечно, нашла своего читателя, но фурора не произвела...

В 1954 году впервые издается легендарная трилогия профессора Толкиена. «Властелин Колец». И окончательно жанр оформляется в конце 60-х, когда «Властелин» выходит в «доступной» мягкой обложке. Интерес к фэнтези-литературе возрастает многократно. Огромное количество писателей с головой погружается в новый жанр. Фэнтези набирает почитателей ежедневно, становясь одним из самых популярных и коммерчески выгодных литературных жанров.

Читатель, пресытившись научной фантастикой, обращает свой взор в сторону фэнтези. Читателя более не интересует исследование далеких космических глубин и функционирование синхрофазотрона. Читатель жаждет скрыться от обрыдлой реальности, от проблем и жестокости современного мира в далекой сказочной стране.

Писатели, почуяв откуда дует ветер, немедленно приступили к освоению нового для них жанра. Талантливый молодняк, ветеранистые выходцы из научно-фантастической братии, разочаровавшиеся реалисты — все бросились писать фэнтези. Авторы полезли, что грибы после дождичка. Майкл Муркок, Андре Нортон, Урсула Ле Гуин, Стивен Р. Дональдсон, Роджер Желязны, Пирс Энтони, Кэтрин Курц, Дэвид Эддингс, Роберт Асприн...



Фэнтези? Кто это?..

Итак, с историей зарождения и развития жанра, мы, хотелось бы надеяться, разобрались. Попытаемся теперь понять, что же за зверь это такой — фэнтези. Наше с Вами, определение, теперь, суммируя все вышесказанное, выглядит так:

Фэнтези — разновидность нереалистической литературы, в коей вымысел смешивается с реальностью, подавляет его и, руководствуясь лишь только движением мысли автора, трансформирует в новую. Реальность сия, есть ни что иное, как абсолютно уникальный мир, со своими законами и традициями. В мире этом, группа приключенцев стремится выполнить некий квест. От того, будет ли он выполнен или нет — зависит судьба Мира.

Определение, разумеется, неполное и достаточно резко ограничивающее рамки жанра. Скорее, оно подходит именно к тому фэнтези, которое мы склонны называть классическим. «Цикл о Конане», «Властелин Колец» или, скажем, «Нарния». Дабы разобраться в самой структуре жанра, рассмотрим иное, куда как более глубокое и серьезное, определение. Дефиницию, позволяющую провести анализ на основе черт, что характерны лишь для фэнтезийных произведений. Обратимся к определению, данному польским фантастом Станиславом Лемом в его «Фантастике и футурологии».

Итак, «Фэнтези — сказка, лишенная оптимизма детерминированной судьбы, повествование, в котором детерминизм судьбы подпорчен стохастикой случайностей. С одной стороны, фэнтези, принципиально отличается от сказки, ибо есть игра с ненулевой суммой, а с другой — абсолютно от сказки не отличима, поскольку антиверистична». Определение это уже весьма ловко препарировал Анджей Сапковский в статье «Вареник, или нет золота в Серых Горах», посему надолго останавливаться на нем не будем. Просто изложим суть определения.

Сказочный детерминизм означает, что все события будут развиваться по однотипной накатанной схеме, уже зарекомендовавшей себя как оптимальный маршрут к достижению поставленной цели. Фэнтези этого детерминизма лишена. Продолжая аналогию, можно представить развитие сказочного сюжета в виде прямой дороги от пункта А к пункту Б. Фэнтезийный же сюжет — узенькая тропка с бесконечными ответвлениями. Разница между результирующими в конечных пункта — весьма существенна. В теории игр выделяются два типа — игры с нулевой суммой и игры с ненулевой суммой. Особенность первого типа игр состоит в том, что сумма всех выигрышей всегда нулевая. То есть проигрыш одного участника обязательно обозначает выигрыш другого. В играх второго типа сумма выигрышей отлична от нуля, то есть, возможен случай, когда оба игрока оказались в профите, или — оба в убытке. В сказке сумма игры — нулевая. Победа главного героя автоматически обозначает проигрыш всех прочих. Так как сказочный детерминизм событий предполагает победу Добра над Злом, то легко понять, что в профите всегда оказывается представитель светлых сил. В фэнтези сумма игры — ненулевая, стохастика случайностей нарушает детерминированный ход событий, как раз и создавая ответвления от основной дороги. Далеко не факт, что в пункте назначения окажется, что кто-то победил, а кто-то проиграл. Ненулевая сумма игры дает возможность оказаться в убытке всем. Впрочем, и в прибыли тоже.

Антиверизм — это уже чуть-чуть из другой оперы. Отношения к математической теории игр он не имеет никакого. Непроверяемость событий — отличительная черта сказочной и фэнтезийной литературы. Характерное жанровое клеймо. Реалистическая проза — веристична по своей сути. Любой факт, любое событие подлежит проверке, результатом коей является одна из двух детерминант — «возможно» или «невозможно». Реалистическая проза — веристична по дефолту. Нереалистическая, вроде бы, должна быть антиверистичной. Ан нет. Именно в недрах нереалистической литературы и полыхает пожар «схваток на проверяемость». Анджей Сапковский — хитрец. Разбирая определение Лема, на примерах продемонстрировал «математические» константы, а по вопросу событийной осуществимости в свойственной ему ехидной манере прошелся по Лемовским сентенциям и глубоких рассуждений благополучно избежал. Интересующихся еще раз отсылаю к статье пана Анджея «Вареник, или нет золота в Серых Горах», сам же попытаюсь чуть подробнее растолковать — в чем же соль «веристичных войн».

В современной космологической науке господствующей является гипотеза «Большого взрыва». Альтернативные теории так же имеют место быть. Все они в той или иной степени подтвержденные теоретическими выкладками и доказательствами. Это и позволяет основной гипотезе, равно как и альтернативным считаться научно-обоснованными. Но есть ряд гипотез, которые идут в разрез с современной наукой, ни коим образом не могут быть одобрены с помощью естественно-математического, или какого бы то ни было иного инструментария. Например, библейская концепция. Так вот, для НФ характерно использование научных или альтернативно-научных подходов, более или менее корректных с точки зрения современной физики, химии, математики. В фэнтези же преимущественно используются антинаучные методы. В мире науки нет места магам и колдунам, феям и эльфам, богам и чертям. НФ, соглашаясь с господствующими научными выкладками о происхождении Вселенной, обязуется и далее строго блюсти веристичность, научную проверяемость событий и фактов. Фэнтезийный мир, населенный невероятными существами; мир, в котором господствует волшебство, самим фактом своего существования отрицает естественнонаучные концепции возникновения Мира, автоматически продолжая распространять научный антиверизм и на все аспекты бытия. Все, что с научной точки зрения является бредом и небылицей, вполне нормально для фэнтезийного мира. Суть антиверистичности явления состоит в том, что таковым оно должно быть на любой из стадий развития науки. То есть, например, находясь на нынешнем уровне технологического развития, промышленность не способна производить космические корабли, развивающие световую скорость. Но в далеких перспективах подобные явления вполне реальны. Посему антиверистичными не являются. Более того, любое явление, что в рамках альтернативных естественнонаучных теорий, также событийно проверяемо, например, игнорирование предела скорости в 300000 км/сек. Все, что когда-либо было реалистичным с точки зрения господствовавшей на тот момент научной парадигмы — тоже веристично.

А фэнтезийные и сказочные явления никогда веристичными не были. И с позиции естественных наук никогда таковыми не будут. Ибо, например, существование магических амулетов, в рамках реалистичной картины мира абсолютно невозможно. Ни одной теоретической выкладкой, ни одним практическим опытом подтвердить реальность сего явления не возможно.

Вот на этой почве и схлестнулись материалисты-фантасты и идеалисты-фэнтезеры. Первые обвиняли и обвиняют вторых в том, что те паразитируют на своем жанре, не нуждаясь ни в каких научных познаниях, штампуют горы антиверистичной бредятины. Вторые — указывают на излишнюю упертость первых, потешаясь над их принципами и излишней «твердолобостью» мировоззрения.

На самом деле понять можно и тех и других. Отсутствие строгих рамок в фэнтези, некого теста на общую эрудицию, открывает дорогу в жанровую нишу целой толпе бездарностей, способных штамповать романы один за одним, не нуждаясь в строгом внешнем контроле. С другой стороны, насильная «веризация» обязательно повлечет за собой исчезновение того, что долгие десятилетия притягивает к фэнтези все новых и новых почитателей — возможность укрыться от серых будней и трудностей обыденного мира в сказочной стране, в которой ничто не будет напоминать о реальной жизни. Я не разделяю точки зрения эскапистов, однако ж, вполне ее понимаю. Посему, для тех любителей фэнтези, что используют сказочные миры для бегства из обыденной жизни, веристичные миры НФ — всего лишь очередное отражение скучной реальности.

Станислав Лем советовал отправлять фэнтезийные романы в мусорное ведро. Гаррисон утверждал, что фэнтези пишут лишь глупцы для глупцов. Фэнтезеры также в долгу перед оппонентами не оставались. «Веристичные войны» были, есть и будут. Впрочем, они лишь часть гигантского коммерческого побоища между жанрами, схватки в поисках собственной целевой аудитории. Одни читатели жаждут выверенных научных фактов, приправленных динамизмом событий и сюжетной интригой, другие ищут отдыха от серых будней, возможности перенестись с главным героем, своей аватарой, в сказку, побродить по тропкам волшебных миров... На вкус, как говорится, и цвет... Поехали дальше.



Поджанры.

Теперь хотел бы остановиться на самых основных поджанрах фэнтези. И на самых интересных их представителях. Итак, первым, по праву, может считаться Heroic Fantasy — героическое фэнтези. Как правило, в подобных произведениях ведущая роль отводится могучим героям, что с огромными клинками наперевес бродят по миру и вершат справедливость. Разумеется, эти бравые персонажи не гнушаются и женским полом... Именно героическое фэнтези породило уйму однообразных произведений, разница между которыми заключается только в том, какое количество врагов порубил герой и сколько девиц употребил. Наиболее известным представителем этой ветви фэнтези-жанра является гигантская серия романов о Конане-Варваре.

Далее, следует Global Fantasy — глобальное фэнтези. Автор творит Мир, живущий по своим правилам и законам. Создает для этого мира «крупные неприятности» и поручает героям неприятности сии решать. Отличие глобальной фэнтези от фэнтези героической состоит в детальной прорисовке реальности, упорядочении событий и персонажей во времени и пространстве. Толкиен и его «Властелин Колец» или любой роман из тетралогии «Земноморье» Урсулы Ле Гуин отлично подходят в качестве примеров данного поджанра.

Alternative-Story Fantasy — альтернативная история, наряженная в фэнтезийные одежды. «Что было бы если...» Переходный этап от фэнтези антиверистичной, к фэнтези научной. Удачный ход для подобного поджанра — глобальный катаклизм, сурово долбанувший Землю, в результате чего начало общей технологической и ментальной деградации, приводящей в конце концов к возвращению к средневековому образу жизни, сопровождаемый мутациями, способствующими появлению разнообразных сказочных существ. Примером могут служить произведения Муркока.

Science Fantasy — фэнтези, пошедшее по пути интеграции с фантастикой. Т.е., т.н. веристичное фэнтези. Отличить научную фантастику от научной фэнтези — задача не из легких. Потому как стандартные мерки — «научно проверяемо-непроверяемо» действовать перестают. Как пример, можно попробовать рассмотреть роман Клиффорда Саймака «Заповедник Гоблинов». В котором настоящий фэнтезийный сюжет, выстроенный по всем канонам жанра, закован в крепкую веристичную броню. «Перн» Маккэффри, например.

Историческое фэнтези — события, имевшие действительно место быть в нашем Мире, облаченные в «фэнтези-костюм». Очень популярны вариации на темы «Король Артур» и «Крестовые походы». Как правило, получаются следующим образом: берется реальное историческое событие, n-ое количество персонажей заменяется на эльфов-гномов-гоблинов, весь компот обильно приправляется магией, волшебными артефактами и прочими фэнтези-атрибутами. Вуа-ля! Продукт готов. С одной стороны, писать историческое фэнтези довольно легко — ибо не приходится самому сочинять уникальную последовательность и мотивацию действий, с другой — сложно, потому как велика опасность выбиться из рамок объективной исторической реальности. В качестве примера можно назвать легендарную «Смерть Артура» Т. Мэлори или «Артур — Полководец» Асприна и Хью.

Такова, на мой, разумеется, весьма субъективный взгляд, классификация фэнтези произведений, по т.н. «первичным признакам».

К вторичным, уже не влияющим на отнесение произведения к фэнтези-жанру, признакам, я склонен относить степень акцентуализации описаний действий на на персонажах. First Person Oriented (FPO) — произведения, в которых основная роль ложится на плечи одного персонажа. Зачастую используется повествование от первого лица. Например, «Мифы» Асприна; «Девять Принцев Амбера», «Ружья Авалона» Р. Желязны; «Ксанф» Энтони.

Multi Person (MP) — большое количество персонажей, зависимых и независимых друг от друга. Несколько параллельных сюжетных линий, развивающихся отдельно друг от друга. Как правило, именно такое построение наиболее характерно для глобальных фэнтези-произведений. «Властелин Колец» Толкиена, «Ведьмачий цикл» Сапковского или «Игра престолов» Мартина.

И, наконец, Non-Person — произведения, вообще лишенные главных персонажей или произведения, в коих все наличествующие персонажи выполняют лишь роль статистов. Как правило, таковые «чудеса» встречаются в небольших рассказах, описывающих, например, один день из жизни сказочного королевства. Например, некоторые рассказы Тёртлдава или Шекли.

По смысловой нагрузке, фэнтези-произведение может быть обычным, а может — абсурдным. В фэнтези-абсурда герои преднамеренно, подчиняясь воли автора, попадают в ненормальные и нелогичные ситуации. Более того, попав в затруднительное положение, персонажи стремятся выпутаться из него наименее подходящим способом. Как правило, большое количество произведений сего поджанра бывают пародийными. Пример — Цикл Пратчетта о «Плоском Мире».

Классификаций можно понапридумывать немереное количество. Например, за основу можно взять «alignment» — мировоззрение персонажей. И сразу дифференцировать все фэнтези по шкале отношения героя к «добру-злу» и «порядку-хаосу». Таким образом, получим Dark Fantasy, т.н. «темное фэнтези» и Light Fantasy — «светлое». Примером «темного фэнтези» может послужить практически любое произведение Лавкрафта, «Черный Отряд» Кука; «светлого» — «Властелин Колец» Толкиена или «Хроники Заземелья» Брукса.



Веяния моды или современное фэнтези.

Период романтичной фэнтези остался во второй половине ушедшего века. Писатели-романтики с достойной сожаления стремительностью переквалифицировались в писателей-прагматиков. Ныне условия фантастам и фэнтезерам диктует не жажда создать, что-то интересное и оригинальное, но обычные рыночные отношения. Спрос порождает предложение, но никак не наоборот. Если основная масса читателей без претензий поглощает однотипные романы о крошащих друг друга в порошок могучих героях, изредка прерывающих «крошение» для совершения Великих Подвигов, то писатели немедленно бросают все силы на создание именно таких произведений. Рынок переполняется, читательский интерес не ослабевает, поэтому в отрасль и продолжают стекаться все новые и новые авторы жаждущие сотворить очередной «конаноподобный» шедевр.

Жанр парализовало. Новые идеи узеньким ручейком поступают в гигантскую реку «заштампованной» фэнтези. Ручеек этот настолько дохлый и маленький, что начинает казаться, что будущего у литературы-фантазии нет. Рано или поздно, но читатель пресытится «конанами» и отвернется. Отвернется от фэнтези. Вновь обратит свой взгляд на фантастику, имеющую поистине неограниченный источник новых идей — постоянно развивающуюся и шагающую вперед семимильными шагами, науку. Если ситуация, подобная той, что существует ныне в литературном мире не изменится, то судьба фэнтези в нынешнем веке окажется вполне предсказуемой. Не кризис перепроизводства, чуть было не убивший в свое время научную фантастику, но кризис идейный безвозвратно похоронит жанр.

Книжный рынок России наглядно подтверждает все опасения. Безумной популярностью пользуются авторы, избравшие следующую примитивную схему:

a) Безостановочно «крутеющий» главный герой.

b) Неограниченно появляющиеся все более и более грозные противники, способные сдержать на несколько страниц (вариант — томов) чрезмерно «крутого» главного героя. Авторы, кажется, состязаются исключительно в том, кто больше страшилок на своего персонажа натравит. Соответственно, все повествование свожится к безостановочным «дракам-мордобоям».

c) Минимизация количества «красивых» глобальных и побочных квестов, их примитимизация, с целью дать возможность герою прямолинейно шествовать к основной своей задаче — очередному спасению гибнущего Мира.

И это — все. Добрые три четверти фэнтези-произведений, заполнивших литературный рынок в России выстроены по подобной примитивной схеме.

Анализ произведений, наводнивших отечественный и западный книжные ринки, помогает вычленить несколько характерных особенностей, свойственных как «нашему», так и «заграничному» фэнтези:

1) Для современной литературы-фантазии характерна мешанина жанров. В чистом виде, скажем, героическое или классическое фэнтези уже не встречаются. Наиболее удачные представители сочетают в себе черты политической, исторической и юмористической фэнтези.

2) Современный менталитет в средневековом антураже. Безразлично — действует ли выходец из нашего мира в параллельной реальности, или же главный персонаж — доморощенный герой. Все равно, действующие лица, подчиняясь воле автора, не преемлят средневекового образа мышления. Логика их подобна логике современного человека. Иногда сие есть остроумная стилистическая фишка, иногда — глобальная ошибка, возникающая из-за неопытности или лени автора.

3) Ориентация на рынок. Об этом уже все было сказано несколькими абзацами выше. Основная масса писателей ориентируется не на «зов сердца» и не на стремление «создать лучшее и самое оригинальное», но лишь на рыночный спрос.

Суммируя все вышесказанное, можете вполне представить себе какие перспективы ожидают фэнтезийную литературу. Не надо быть футурологом, дабы сделать прогноз: что же будет популярно в ближайшие десятилетия и какова судьба жанра. С одной стороны радует, что фэнтези продолжает прогрессировать, писатели стараются заполнить пустующие ниши, открывать Новые Горизонты, смело экспериментируют с различными жанрами нереалистической литературы. С другой — настораживает непонятная тяга читателя к фэнтезийному ширпотребу и закономерное разбухание рынка низкокачественной продукции. Какая из тенденций пересилит — увидим. Время все расставит по своим местам... Спасибо за внимание.

*багинеты (байонеты) были в 17 веке, из русской армии их выпилили в начале 18го; трехгранные игольчатые штыки использовались в русской армии (в других армиях использовались круглые или лезвийные), а четырёхгранные появились вместе с Мосинкой, образца 1891 года. Это так, чтоб была ясна разница.