Ночь прошла спокойно, если можно назвать спокойной ночь, проведенную в лесу под дождем на постели из веток и с одеялом из промокшего насквозь шерстяного плаща. Но, тем не менее, это был отдых. Измотанных конкистадоров, не нашедших даже сил выставить часовых, тревожили разве что шорох дождевых капель и редкие шлепки падающего с дерева обезьяньего дерьма. Правда, посреди ночи на холм взбежала пара оленей. Прежде чем кто-то успел отреагировать, они перепрыгнули через сопящего Фелипе и вновь скрылись в джунглях.



Грегорио проснулся и заорал. Его крик нашел неожиданную поддержку у обезьян, деливших с людьми место ночлега. Приматы немедленно подняли ужаснейший гвалт. Казалось, все звери мира забрались в крону дерева и устроили там смертельную битву. Особенно выделялись два угольно-черных бородатых самца, устроившихся на нижней ветке лицом к лицу и почти беспрерывно ревущих, пытаясь перекричать друг друга.
Спокойно спать в таких условиях не смог бы никто. Впрочем, уже светало, а дождь, поливавший всю ночь, наконец-то прекратился, хотя небо по-прежнему до горизонта было затянуто тучами.

Когда заорали как резанные, эти бабуины, подхватив вопли кошмара лекаря, я подрываюсь как ошпаренный - ну хрен его знает, что стряслось с ним, и хватаю мушкетон с целью влепить заряд картечи в противника. Увидев, что того никто не ест/не режет, убираю мушкетон и чертыхнувшись, подхожу в плотную, и зачерпнув пригоршню воды из лужи - плещу ему в лицо, чтоб быстрее в себя пришел.
Стою и смотрю на него:
- Ну ты как, получше?
Швыряю какую-нибудь ветку в орущих бабуинов, затем наставляю мушкетон на них и серьезно говорю:
- А ну заткнитесь, иначе превращу вас в готовые отбивные!

Грегорио, моментально сев, замахав руками и потянувшись было к висящей на перевязи под левую руку даге, закашлялся и зафыркал, когда ему в лицо ударила вода. Нечленораздельно выругавшись, он коротко помотал головой, быстро смахнул ладонью воду с глаз и посмотрел на Алонсо так, будто бы совсем не ожидал его тут увидеть.
- Да что ж за... - хриплым голосом пробурчал судовой врач. - Я уж думал было, что котоголовый демон не только мне глотку перегрыз, но ещё и утопить пытался...
Вздохнув, де Каса поморщился от воплей обезьян и начал тереть отлежанное за ночь лицо руками.
- И тебе доброго утра... - добавил он, думая, кого ему приятнее было видеть после пробуждения: того ягуара-обортня или боцмана. Похоже, что всё-таки последнего...

— Вашу обезьянью мать за ногу об дерево! — выругался Васко, просыпаясь и пла-авно - чтобы не треснули заледеневшие кости - поднимаясь с импровизированного лежака.
— Вашу обезьянью мать... — пробормотал он еще раз, увидев грозного боцмана с мушкетоном наизготовку.
— Что такое? — почему-то тихо спросил Васко.

Оглядев полянку, и раз уж все проснулись, лезу на дерево с целью оглядеть окрестности. Имея мокрый ствол и ветви делаю это размеренно и аккуратно - мачту и реи никто не протирает насухо во время волнения или шторма.

Фелипе с Хоакином также спросонку схватились за оружие. Разобравшись, что к чему, Фелипе пробормотал: "смешные..." и с дурацкой ухмылкой продолжил наблюдать за обезьянами. Хоакин же скривился, отложил арбалет и тут же принялся что-то жевать, презрительно отвернувшись.

Один из обезьяньих заводил получил брошенной палкой в ухо и обиженно ухая исчез в кроне дерава. Второй крикун воспринял это как свою личную победу и издал радостный вопль, еще более громкий, после которого, выдержав короткую дуэль взглядов с боцманом, тоже решил ретироваться. Вскоре вся обезьянья стая, обрушивая вниз водопады лежащей на листьях воды и не переставая издавать поражающие разнообразием вопли, покинула холм.

Боцман ловко взобрался почти на вершину освобожденного дерева.



Тенгро, что там с веревками(смотри конец первой главы, свой пост)?

— Так, что у нас тут с едой? — окончательно проснувшись задал Васко риторический вопрос и полез проверять тюки на предмет чего-то сьедобного, не особо требующего разведения костра. Под нос он бормотал:
— Значится, походный завтрак... на шесть персон... попробуем сготовить, было бы с чего...

- Так, господа, - сказал я, спрыгнув с ветки, - милях в десяти отсюда дымы. Во-он туда, - указал направление, - дымы жидкие, будто разжигают сырой хворост или у меня с глазомером беда и они хрен знает где. Кто-нибудь разбудите падре - он же у нас главный краевед. Нам куда - на дымы или в другую сторону?
Пока будят святого отца - завтракаю наскоро и проверяю исправность снаряжения. Если кто хочет есть - делюсь.

Падре, которого, конечно же, тоже разбудил обезьяний концерт, объяснил, что он знает язык и немного знаком с обычаями майя, но в этой местности не был ни разу. Грегорио, сверившись с картой, сделал вывод, что увиденные Алонсо дымы находятся в той же стороне, куда они шли весь остаток вчерашнего дня, и где, судя по всему, находится деревня Чоктон.

Проблем с едой пока что не наблюдалось - взятые в безымянной деревне припасы выглядели почти нетронутыми. После быстрого завтрака, предваренного такой же недолгой мессой все были готовы двигаться дальше.

- Так, падре, с Вас общее руководство, будьте в центре группы. Раз нам предстоит войти в крупную деревню местных - все глядим в оба, голова как на шарнирах. Стрелки - проверьте оружие и зарядите его - лекарь, ты с тех пор на заряжал пистоль. Всем подтянуть портупеи и ремни, чтобы оружие не било по ногам при ходьбе. Подтянуть ремни на доспехах! Все готовы? - Лекарь... то есть сеньор де Каса - командуйте! отряд готов к исполнению приказов! - взяв на себя роль сержанта, проверяю амуницию, демонстративно упомянув обе ипостаси Грегорио - когда я проверяю снарягу - он лекарь, когда надо командовать - сеньор де Каса. Хватит со всех нас хаоса и неразберихи.

Закончив с завтраком, проверкой экипировки, перезарядкой пистолета и подточкой клинков, де Каса окинул отряд взглядом. Дико не хотелось ничего делать и уж тем более - за что-то отвечать, но, похоже, он сейчас оставался лучшим кандидатом на роль командира. Вздохнув и мысленно ещё раз проклянув позавчерашний шторм, судовой врач подтянулся и настолько командным, насколько получилось, голосом приказал:
- Так, двигаемся в Чоктон, оружие наготове, но просто так на рожон никому не лезть! По крайней мере, это касается тех, кто не хочет кончить так же, как тот парень, которого мы вчера похоронили, с вырванным сердцем! Алонсо, идёшь впереди, при необходимости будешь расчищать дорогу, - кажется, чуть менее строгим тоном сказал Грегорио, посмотрев на боцмана, после чего вздохнул... И перекрестился. - И да пребудет с нами Господь...

- Да, сеньор, - направился первым номером по засеченному направлению, держа по-прежнему на арабский манер мушкетон на левом плече стволом вниз, придерживая левой же рукой манатки в одеяле на левом же плече, - аделанте! Вперед!
Фальшион наголо - по необходимости прорубаю просеку в зарослях.

Нельзя сказать, что идти стало легче. Единственное, что изменилось - на голову теперь не лилась вода. Под ногами же, как и вчера, хлюпала скользкая, упрямо липнущая к сапогам, жирная грязь. Время тащилось, как скрюченная артритом старуха. А ведь вышли испанцы всего час назад...

Выбираю дорогу по кустарникам и стараюсь огибать очевидно грязевые лужи.

— Тихо! — прошипел Васко, придерживая впередиидущего за плечо — Эй, Алонсо! — тихим шепотом — У нас гости, или хозяева. Впереди, между деревьями.
Сам идальго в этот момент поудобнее перехватил саблю, стараясь сделать это движение максимально невинным, и нагнулся, будто бы что-то обронив. В этот самый момент он максимально быстро переместил один из ножей в левую руку.

Услыхав предупреждение нашего идальго, посвистывая, убрал фальшион в кольцо, и переместив узелок с манатками в правую руку, положил ладонь левой на прохладный ствол мушкетона. Не снижал темпа. По прежнему, шлепая по грязюке, как бы в общем ключе преодоления препятствий - говорю, не оборачиваясь:
- Падре прикройте.
И сканирую только глазами окрестности на предмет обнаружения указанной опасности, не вращаяя головой. Наготове, но не подавая виду.

Все остальные увидели впереди силуэты небольшой - в три-четыре человека - группы индейцев, идущей навстречу. Спустя не более полминуты индейцы также обнаружили конкистадоров и, после недолгого замешательства, сошли с дороги и растворились в лесу.

- ну что, настигнем и перебьем всех до единого? - притормозив у очередного баобаба спрашиваю я, в пол-оборота к отряду, внимательно просматривая джунгли, теребя мушкетонный ствол, - это ведь из той деревеньки, куда мы и направляемся, клянусь плешью Сант-Яго! По уму - так догнать и убить их всех или прибавить шагу и дойти до места пошустрее. Не нравится мне все это... Когда плывешь в водах противника, нужно чаще менять галсы и пускать лаг - как бы на банку не сесть и не оказаться с противником по оба борта.
Жду реакции де Касы.

Когда индейцы заметили отряд конкистадоров, дабы попытаться как-то разрядить напряжение в мирном направлении, Грегорио медленно поднял ладонь и чуть покачал ею в приветственном жесте, мысленно молясь, чтобы это не считалось у индейцев вызовом на бой или оскорблением.
В ответ же на вопрос Алонсо врач, поневоле вынужденный принять полномочия офицера, чуть задумался.
- Вождь того племени, кажется, был не столь уж агрессивен, - рассуждал де Каса. - Хотя, возможно, причиной тому были большие потери с их стороны при столкновении с нашими. С другой стороны, у того племени было предсказание о "жуткой опасности с моря" и очень непредусмотрительный шаман - у этих ничего такого, возможно, не будет. А вот если в джунглях индейцы найдут трупы своих, то мы рискуем оказаться в положении кабалеро, вышедшего на корриду без коня против сотни быков. Прибавим шагу, а дальше по ситуации, - подытожил Грегорио своё решение.

- Да, сеньор, - бросил я через плечо, и трусцой снова выдвигаясь вперед отряда, опять вынув из кольца фальшион. По дороге прорубаясь по необходимости сквозь девственную сельву, периодически кругом обегаю весь отряд:
- Подтянуться! ...Не отставать! .... Падре, давайте сюда вашу котомку... так, Хоакин, возьми манатки падре, - и снова вперед, во главу.
Принялся зыркать по сторонам в джунглях, ибо теперь знаю как выглядят голозадые в кустах (или так думаю, что знаю).

То, что Алонсо не стал недовольствовать по поводу решения Грегорио, а даже послушался, пусть и наигранно, несколько успокоило врача и придало ему уверенности. Шок после кораблекрушения более-менее прошёл, а неожиданно упавшая на голову роль вынужденного лидера и то, что всё пока что шло относительно гладко, к тому же, неплохо позволяло совладать с буйным характером, что слегка удивило даже самого Грегорио.

Падре Чезарре отдавать мешок отказался, объясив, что он не устал и не собирается быть обузой. А вот в случае, если что случится, солдатам лучше не занимать руки лишним грузом.
Отряд двинулся дальше. Вскоре он поравнялся с местом, где от дороги явно отходили четыре цепочки следов - их не заметил бы разве что слепой. А вот самих индейцев, оставивших следы, никто разглядеть не смог, хотя каждый до рези в глазах всматривался в мельтешащую зелень.
Успешно миновав место предполагаемой засады, испанцы беспрепятственно пошли дальше. Несмотря на то, что каждый из них не один раз бросал настороженный взгляд через плечо, никто не обнаружил никаких признаков присутствия в лесу людей, словно недавняя встреча была всего лишь неудачной шуткой изнуренного сознания.

Может быть, глазомер боцмана и не соврал, но его оценка скорости передвижения отряда точно дала сбой. Прошло два часа, потом еще два. Фелипе начал гудеть что-то про "послать все к дьяволу и остановиться передохнуть". Ноющие мышцы и разрываюющиеся легкие Алонсо и Грегорио громко вопили, что гигант не так уж и неправ. Наконец путешественники оказались вознаграждены - очередной пологий подъем вывел их на край расстилавшегося внизу одеяла долины, украшенного заплатками полей и огородов. Далеко внизу долину пересекала глинистого цвета лента реки, к ближнему берегу которой жались два с половиной десятка домов. Эта деревня была несколько больше, чем вчерашняя, но на этом отличия заканчивались - все те же глинобитные хижины, простые и без изысков, только в большем количестве.
Противоположный берег реки, насколько позволяла видеть местность, был изрядно заболочен. Далеко справа река впадала в море, все такое же неуютно-серое, как и вчера.

- Ну... вот.....уф... дошли... - сказал я, оперевшись ладонями в колени, переводя дух, легкие от нагрузки ходили туда сюда, - какие будут дальнейшие... а, сеньор де Каса? Уф... - утираю лоб от пота и отхожу в сторонку, что бы дать остальным место для отдыха, вынул тыковку и прополоскал рот.

Оперевнись на ствол дерева, Грегорио жадно хватал воздух ртом. Было ощущение, что лёгкие горели, либо какой-то бес-садист изнутри растирал из шкурками, а одежду вполне можно было выжимать.
- Привал... - сиплым из-за пересохшего горла голосом сказал врач и, сбросив с плеч рюкзак, рухнул задницей на землю.
Сняв с головы морион и проведя рукой по взмокшим от пота волосам, он немного перевёл дыхание, промочил горло отваром, которым поделились жители предыдущей деревни, и изложил свою мысль остальным:
- Значит так... Сейчас немного отдыхаем... Едим... И в деревню... Не хотелось бы тёпленькими и в собственном соку переть к голозадым на ужин...

Оба солдата попадали на землю, едва удосужившись найти место посуше. Фелипе тут же залез в припасы и чем-то аппетитно зачавкал, Хоакин полежал с минуту, глядя в небо, потом поднялся и занялся арбалетом, проверяя, сильно ли пострадала от влаги тетива.
Падре Чезарре ограничился тем, что сбросил мешок и теперь жадно вглядывался в деревню, стоя на склоне.
Деревня же жила своей неспешной жизнью - между домами сновали туда-сюда женщины с корзинами, поднимая фонтаны брызг носилась детвора. Темные лоскуты полей пустовали, зато со стороны моря вдоль реки неспешно брела вереница из десятка туземцев, явно возращающихся с добычей из морепродуктов.
- Умммм... мммм... - Фелипе прожевал очередной кусок - Скажите, сеньор, а зачем нам туда лезть? Жратвы у нас хватает, а больше взять у них нечего.

- Да уж... я конечно, оголтелый...уф... но я с детьми воевать не буду, - добавил я, не трогая пока что пищу, а выпив с пол-тыквы воды, - я вас сюда вывел, что дальше, падре?
Я, переведя дух (да уж, вот что значит носиться по палубе и реям больше, чем матросы - дыхалки у ребят нет совсем), скептически окинул взглядом группу, и раскутав из плаща мушкетон, проверил его - а ну, нагрянут сейчас голозадые? и все, пиши пропало - к вечеру нас уже освежуют. Нет уж, фигушки - я покараулю.

— Д-диабло — хекнул Васко, наматывая замедляющимся шагом круги вокруг "стоянки" и восстанавливая дыхание — Мо... жет, ну её... действительно? Нас немного... разве что пугнуть, чтобы не увязались... ну его к туркам, такие перебежки...
Наконец остановившись, Васко начал проверять снаряжение - не "ушло" ли чего куда.

Tengrp
Все на месте, только запасы готовой к употреблению еды медленно уменьшаются. Что логично.


//Уфф... Никто не хочет принимать решений :) Так как никто не написал, что делать дальше, не меняю планы и направляю вас в деревню

- Может быть, туземцы этой деревни отнесутся к нам более достойно и проявят благоразумное здравомыслие. Надо верить в доброту в людских сердцах. Может быть, здесь мы найдем души, которые внемлют слову Божьему и помогут нам - ответил гиганту падре. - Уточним, где мы находимся, выясним, какой дорогой лучше идти далее.

Перекусив и отдохнув, каждый в отряде снова почувствовал себя готовым для новых подвигов. Испанцы начали спуск по склону. Лес, покрывавший спуск был относительно редким, к тому же он перемежался залысинами недавно засаженных полей и огородов. Поэтому неудивительно, что когда отряд приблизился к крайней хижине, возле нее уже столпились почти все жители деревни.
Падре привычно вышел вперед и начал что-то говорить, мягко и смиренно.
- А эти вроде поспокойней будут - буркнул Фелипе.
Аркебузир был прав - на лицах майя читались скорее любопытство и интерес, чем злоба.

Убрав фальшион в кольцо, по прежнему первым номером, иду, держа наперевес мушкетон, ухмыляясь на любопытные взгляды. Поглядываю по сторонам - мало ли что? (это как амеры во Вьетнаме в деревни входили)

Процедил сквозь зубы:
- И что мы тут забыли, падре? Что нам тут надо? Или только Вам паствы не хватает?

Несмотря на возражения Алонсо, разговор продолжался еще несколько минут. Постепенно вниманием падре завладел пожилой, покрытый паутиной ритуальных шрамов охотник. Сначала он что-то долго втолковывал, указывая за реку, потом то и дело махал руками вдоль реки, в сторону от моря, но уже заметно меньше. Наконец, с видимой неохотой оторвавшись от общения, Чезарре соизволил перевести:
- Они настроены не враждебно. Мы вполне можем пополнить здесь запасы воды и пищи и даже остановиться на отдых. Несколько лет назад недалеко отсюда останавливался корабль белых людей. Они поменяли индейцам какие-то безделушки на еду и воду и поплыли дальше. Еще они рассказали, что кратчайший путь в Четумаль лежит через болота за этой рекой, но люди, которые путешествуют по эим болотам, часто болеют, поэтому туземцы чаще путешествуют туда в обход или же морем. Я спросил его про храмы в глубине полуострова, но охотник ничего не знает про них, зато может знать старый жрец. Он несколько раз совершал паломничества по храмам покинутых городов.

//Чёрт, хотел с работы запостить, а там по 20 метров траффика в месяц на нос - и те, кто ещё моим компьютером пользовались, уже их истратили давно... =\

Грегорио расхаживал по деревне во главе процессии испанцев, стараясь соответствовать образу лидера: подтянутый, неспешный, серьёзный, держащий руку на эфесе шпаги. Ребятишкам, которые сбежались нагло поглазеть на чужеземцев он ответил вопросительным взглядом и словами:
- Что уставились, никогда не видели две недели небритого богато одетого белого мужчину со шпагой? Хотя, похоже, я прав... - выдержав театральную паузу, чтобы "подумать", поджав губы, и задумчиво нахмурившись, добавил врач.
Когда падре заканчивал расспросы старого охотника, де Каса хотел было что-то попросить, но, судя по тому, как он удовлетворённо кивнул несколько раз во время пересказа отца Чезарре, тот и сам до всего додумался.
- Отлично, падре. Теперь попросите у них еды и воды и узнайте, где найти жреца, и как называется эта деревня. Васко, Хоакин, Фелипе - вы соберёте у наших тёмненьких друзей припасы. Алонсо - следи, чтобы никто не решил очень смешно пошутить с оригинальным местным колоритом.

Выразительно хмыкнул, когда от лекаря прозвучала эта фраза. Шутник, да и только.
"Да уж, как повернется колесо фортуны - вчера ты дерешься с маврами грудь в грудь и богат, как Крез (кажется, старик Пупо пару раз так говорил - видать, его уже пустили на корм рыбам, раз такой морской волк как Пупо ни разу не собирал ватагу на богатства этого Креза)", - подумал я, - "золотые дублоны льются из тугих кошельков ручьем, и вся Картахена знает у какой махи ночевал Алонсо Байола, сегодня ты нищеброд на службе у короля, и судовой лекарь выставляет напоказ драный камзол перед голозадыми туземцами, а заносит в такие места, что даже на исповеди язык не повернется сказать, даром, что этот падре здесь - ему то что в этом исповедоваться? а завтра? что будет завтра? а, будь, что будет!" - с такими мыслями я расхаживаю туда сюда с мушкетоном наперевес, и поглядывая на полном серьезе за проявлением возможной активности в среде туземцев, молча кивнув на приказ лекаря.

— Умный вы, вашбродь офицер... — пробормотал Васко и отправился за падре на благородное дело - сбор провизии, заодно пытаясь столковаться "на мигах" с жителями. Падре, он конечно голова, но так оно как-то надёжнее... особенно если всё же выйдет вызнать у туземцев расстояние до других деревень - хоть в днях пути, хоть еще как. Ну и направление, ясен пень.

- Это Чоктон - коротко сообщил падре и снова погрузился в переговоры. Майя доброжелательно кивали и продолжали с любопытством пялиться на пришельцев.
Пополнению незначительно уменьшившихся запасов провизии помешало появление еще одного действующего лица. Толпа индейцев почтительно расступилась, пропуская высокого сморщенного старика в причудливом наряде. Больше всего старик походил на старательно украшенный разноцветными перьями сушеный банан. Похоже, как и остальные жители деревни, он был настроен благожелательно, но по мере приближения к испанцам выражение его лица сначала сменилось на озадаченное, затем в глазах проскользнул почти незаметный испуг, сменившийся гневом.
Старик с решительным видом закричал на падре, указывая в сторону, откуда пришел отряд. Падре попытался возразить, но получил в ответ еще более гневную тираду, подкрепляемую энергичной жестикуляцией. Окружающие индейцы ошеломленно застыли, послышались крики - сначала удивленные, потом все более угрожающие. Жрец продолжал кричать, а толпа подалась назад, как отливная волна. Индейцы шустро исчезали в дверях домов, но многие вскоре появлялись снова, на этот раз сжимая в ладонях рукоять какого-нибудь примитивного оружия.
Чезарре попятился.
- Н-не понимаю - бросил он через плечо. - Все шло хорошо, они готовы были поделиться с нами пищей и показать дорогу, а потом появился этот богохульник и начал вопить что-то о том, что на нас лежит какая-то печать... ну, понимаете, метка, проклятие. Проклятие их главного бога. Он утверждает, что мы отмечены, как задумавшие совершить большой грех. И посланники их богов уже спешат сюда, чтобы наказать нас. А эти темные язычники... они не готовы слышать глас Божий, поэтому верят каждому его слову. По крайней мере, мне кажется, они не будут нападать, но они хотят, чтобы мы немедленно ушли.

- Ну вот, падре договорился, - буркнул я, взводя курок мушкетона, - лекарь, переговоры кончились! Уводи отряд в лес! Я прикрываю!
Пятясь подаюсь к нашим, держа дистанцию по отношению в местным, мушкетон наизготовку.

А пока неспешные игроки думают над постами, неспешный мастер вспомнил, что обещал экспу:




Экспа в приватах, если кому не видно - мало ли, ошибся где - жалуйтесь. Да, если вам кажется что мало, то это так и есть. Действительно мало. И не кому-то одному мало, а всем.
Можете тратить, можете придержать на черный день. Единственное условие - тратить на навыки, которые вы за это время реально использовали

Очередная неудача с туземцами совершенно расстроила Чезарре, и он не без труда подавил желание попросить Алонсо пристрелить колдуна. С тоской глянув на болото за рекой, поправил боцмана:
- Нам не в лес, нам на тот берег. Изобразите-ка лица пострашнее.
Францисканец сделал последнюю попытку договориться с индейцами. Раз по хорошему ничего не вышло, то он решил пойти на ставший уже привычным шантаж и выпросить лодку или плот в обмен на скорейшее избавление от пришельцев.

— Эт запросто, падре — осклабился Васко и сорвал с невидящего глаза уже и без того поистрёпанную повязку, усугубив впечатление от уродливого застарелого шрама еще и кое-как скорченной рожей. Сам идальго встал за плечом у падре и вспомнил кое-какие старые сказки, после чего шепотом обратился к Чезарре:

Чезарре покачал головой:
- Нет, просто взять и убить его нельзя - накинутся. Вот если тихонько... Но как ты его уберешь тихонько? Разве что если он на отшибе один живет. Но это вариант на случай если лодок не дадут.

Услышав просьбу о помощи, жрец выпучил глаза и, яростно жестикулируя, гревно заорал.

Но, когда испанцы перешли к угрозам (кстати, к каким? если конкретизировать, или отыграть, я дал бы бонус к запугиванию. а так могу и со штрафом дайсы бросить), в глазах сморщенного старика промелькнул тут же исчезнувший тщательно скрываемый страх - все таки жрецу было не привыкать привык работать на публику. Высокомерно выпятив нижнюю губу, он махнул в сторону реки, за хижины.

Реакция Грегорио была самой неожиданной: после того, как падре перевёл смысл сказанного жрецом при появлении, а тот с важным видом раскатал губы и показал убираться вон, вместо того, чтобы собираться отходить или принимать устрашающий вид, де Каса... Истерично заржал.
Секунд двадцать он заливался громким хохотом, сгибался от смеха и хватался за живот, после чего, утерев слёзы и всё ещё похихикивая, обратился к спутникам:
- Он боится. Не знаю, что он там сейчас промямлил, но он так боится, что нам вот-вот действительно захочется убраться - чтобы не слышать неприятного запаха, который скоро появится.
На самом деле, вся эта драма судового врача тоже была работой на туземскую публику, призванной показать крайнюю степень пренебрежения к угрозам со стороны старого шамана и уверенность в своих силах. Вопросом было то, смог ли Грегорио раскусить кто-то из индейцев - или даже своих...

- Лодки нам дают. Надо быстрее забирать, пока не передумали. Держите на прицеле колдуна - остальные нам не опасны. И вообще, ведем себя понаглее.
Чезарре решил дать старику путь к достойному отступлению: пусть туземцы считают, что пришельцы сами забрали лодки, а не воспользовались их помощью и тем самым навлекли на деревню гнев местных бесов. Он первым двинулся к реке, идя прямо на шамана и стараясь вынудить того уступить дорогу.

... а непосредственно оттесняю колдуна, если понадобится - ударом мушкетонного дула поддых+приклад в челюсть я. Особо желающие получают стограммовый картуз картечи. Без разговоров. Плевать на голозадых - они вообще не люди, а демоны. У них нет души.
Если без стрельбы - то кричу своим:
- Подтянуться!!! Не отставать!!!

Для Греогрио два раза повторять не надо было: бросив ещё один насмешливый взгляд на шамана, офицер гордой и немного вальяжной походкой двинулся сразу за Алонсо, как бы невзначай зацепившись большими пальцами за пояс так, что одна рук лежала на рукояти пистолета, а вторая - рядом с эфесом даги.
Несмотря, впрочем, на всё напускное пренебрежение к местным, в глубине души де Каса всё же побаивался, в чём даже не стеснялся себе признаться: просто ему не понаслышке было известно о том, на что было способно огромное стадо тупых суеверных людей под предводительством чуть менее тупого, но чрезвычайно гордого и напуганного - и при этом не желающего этот страх показать - маленького человека, дорвавшегося до власти...

Хоакин, не опуская арбалет, тоже двинулся вперед. Фелипе, недобро ухмыльнувшись, повесил аркебузу на плечо и вычертил палашом несколько гудящих восьмерок, прикрывая всех сзади.
Жрец поспешно посторонился, стараясь - как ни странно, не без успеха - придать своему маневру важность и степенность.
Маленький отряд конкистадоров, сомкнувшись, гордо проследовал через деревню в окружении более многочисленных, но все же не решающихся нападать майя. Человек, хоть немного сведущий в военном деле (а именно такими почти все присутствующие и являлись) легко определил бы, что случись что - и им придется иметь дело с врагом, пусть не превосходящим вчерашних охотников в умении владеть оружием, но уже более многочисленным - по крайней мере, в 4-5 раз, а если учитывать каждого, кто способен метнуть камень или копье, то и больше.
Между тем состязание силы воли продолжалось, и пока что испанцы его выигрывали. Берег реки приближался, а индейцы, перешептываясь, расступались, снова смыкались и, не решаясь напасть, шли следом.
Впереди показался вытоптанный глинистый участок берега, на котором сложно было не заметить три лодки - одну большую - человек на 6-8, выдолбленную из цельной деревянной колоды и две лодки попроще, при виде которых боцману захотелось взвыть от тоски. Эти более похожие на плоты плавсредства были сделаны из связанных вместе и просмоленных жгутов чего-то, похожего на солому.
Примитивные весла и шесты лежали тут же.

"Плешь СантьЯго! Как они на этом плавают?!" - чертыхнулся про себя я, первым оказавшись на берегу, - "ну и ну! А... дикари, что с них взять?"
Потолкал несколько раз ногой плотик с целью проверить плавучесть/топкость данного устройства, после заключаю уже вслух:
- Эти хреновины пожалуй, вынесут только Святого Духа или наши припасы. Возьмем один на буксир и повезем на нем манатки, - между тем заглядываю в большую долбленку с целью убедиться в отсутствии течи, - сюда прошу садиться, да поживее. Я на руле. Шевелитесь, на воде я командир.
Собираю весла на всех +3 шт. и три шеста, бросаю их в долбленку. Пока наши садятся, присматриваю за дикарями с помощью мушкетона, и высматриваю веревкоподобное что-нибудь. Если не нахожу - то от багажного буксира отказываюсь.
Если без эксцессов, то усевшись на край долбленки, отталкиваюсь шестом (подхватив еще один) от берега, и спрашиваю у падре:
- Святый отче, теперь-то куда?

Одержав маленькую победу над шаманом, францисканец шел сквозь толпу туземцев с гордо поднятой головой, всем своим видом демонстрируя абсолютную уверенность, которой в действительности не чувствовал. Только благополучно добравшись до берега и садясь в лодку, позволил себе расслабиться и с горечью оглянулся на селение. Эх, если бы только убрать колдуна. В том, что местные жители готовы принять Слово, он не сомневался. Находясь в устье реки, селение стало бы превосходным опорным пунктом, а в будущем и городом. Со своей церковью, конечно, вон там, в центре селения. А повыше, ближе к лесу, монастырь, для начала братьев на...
Вопрос боцмана вернул монаха в реальность. С грустью глянув на мутную воду, он ответил:
- На север нам. Если конечно эти, так сказать, "хреновины" не перевернутся на морской волне, - Тонуть второй раз на несколько дней Чезарре не хотелось, - Но лучше наверное подняться вверх по реке и поискать притоки, идущие с севера. Местные говорили, что болота можно обойти. Если карта верная, то можно попробовать перебраться на реку, которая течет к Четумалю. А заодно заглянуть в покинутый город - не зря же сюда плыли.

Грегорио даже, в отличие от большинства подобных случаев, загрузился в лодку, бросив вещмешок с провизией, куда было сказано. Хотя нет, когда Васко залезал на реквизированное плавсредство, судовой врач со всей возможной торжественностью продекламировал:
- Добро пожаловать на борт Изменчивой Надежды, сенор! - И сделал пафосный широкий жест рукой, как бы подтверждая свои слова, после чего заерзал в поисках весла.

Веревка нашлась у Васко, с ее помощью загруженное мешками с припасами соломенное плавсредство привязано к долбленке.
Увидев, что пришельцы собираются забрать с собой две трети их флота, жители деревни зашумели, но открыто возражать никто, кроме жреца и пары пожилых горластых женщин, не решался. Да и те пока что не заходили дальше того, чтобы выступить на несколько шагов вперед и осыпать пришельцев проклятиями.
Привычные к передвижению по воде испанцы, многие из которых не один раз пересекали океан, пусть и не будучи опытными матросами, без происшествий погрузились в неустойчивую, явно не переносящую крутую морскую волну долбленку. Все едва не испортил неуклюже шагнувший падре - лодка опасно накренилась и даже немного черпнула бортом, но Фелипе, который, грозно хмурясь на майя, еще стоял на берегу, сделал два быстрых шага, и, крякнув, одной рукой выровнял лодку, а другой рукой схватил падре за шиворот, не давая ему вывалиться за борт.
//И все-таки, нужно решение, куда плывете

Аш-Чиль
Аш-Чиль, в крещении получившая имя Анна, выскочила из хижины. Ей показалось, что среди гомона, который почему-то подняли ее соплеменники, она слышит слова на языке, который девушка уже потеряла надежду услышать. На этом языке уже много лет говорили только люди из ее снов.
Но на этот раз сны нагло вломились в реальность - через деревню шествовали шестеро. Не узнать их было невозможно - среди этих людей Аш-Чиль, вернее, Анна - да-да, они называли ее Анной - провела несколько не самых плохих лет своей жизни. Да, эти шестеро определенно были испанцами.
Испанцы явно привлекли внимание всех жителей деревни, причем не самым благоприятным образом. Пришельцев сопровождала нервно гудящая толпа, возглавляемая владельцем Аш-Чиль, старшим жрецом деревни. Старик так и лучился противоречивой смесью страха и злобы, и то и дело заходился в исступленной проповеди о карах, которые обрушатся на голову проклятых Ицамной чужеземцев.
Процессия быстро миновала Аш-Чиль и двинулась в сторону берега реки, где испанцы начали деловито хозяйничать возле лодок.

Они наконец-то пришли за ней! Ну не совсем за ней... Но пришли! Такой шанс упускать было нельзя. Кто знает, когда белые люди ещё раз наведаются в эту деревню. Сейчас же испанцы здесь, и они не сон.
Единственное, что смущало Аш-Чиль - это проклятия Ицамны и злость жреца. А что если бог действительно на них всяческие кары нашлёт? Но белые люди его не боятся, а вот жрец белых людей боится. А может он боится потому, что белые люди легко с Ицамной справятся?
От таких кощунственных мыслей Аш-Чиль на несколько мгновений замерла, ожидая, что на неё сейчас падёт кара. Кары не последовало, и девушка продолжила смелые мысли.
А если белые люди Ицамны не боятся, значит и её смогут защитить. Вот только как незаметно подойти к белым людям, когда вся деревня вокруг них толпится и проклинает? Языка испанцев в деревне никто больше не знает, но всё-таки...
Но если раздумывать так и дальше, белые люди сейчас совсем уплывут!
Собрав всю свою волю в кулак, Аш-Чиль выбралась вперёд (но подальше от жреца, на всякий пожарный), умоляюще оглядела испанцев, придумывая на ходу, чтобы такого хорошего им сказать, и, наконец, громко произнесла:
- Сен-ор взять Анна себе. Анна хорошо помогать сен-ор!
Девушка так же размахивала маленьким деревянным крестиком (единственной вещью, оставшейся от тех счастливых лет), надеясь, что этот амулет сработает как надо.