Серовато-мутное после ночного шторма и все еще неспокойное море медленно пятилось от зеленой стены джунглей. Метр за метром отлив обнажал усыпанное камнями илистое дно, оставляя после себя озера всевозможных размеров и форм, полные водорослей и вяло копошащейся мелкой морской живности.
По узкой полоске песка вдоль берега неспешно шли два человека. Первый, невысокий и смуглый, одетый только в штаны и рубаху, молча водил из стороны в сторону взведенным арбалетом, напряженно всматриваясь вглубь тропического леса. Второй, закованный в изрядно тронутую ржавчиной сталь бородатый гигант, наоборот, уделял все внимание морю, а точнее скупо разбросанным по берегу обломкам того, что, по всей видимости, недавно было кораблем.
- Ни одного трупа, Хоакин! Как такое может быть? Одни деревяшки да веревки. Сколько мы уже плетемся? Ну не может быть такого, чтобы никто, кроме нас… Вон! Вон, смотри, кто-то шевелится! Это же тот францисканец!
Отцу Чезарре было плохо. Очень плохо. Он промок и наглотался воды, а судорожно сведенные пальцы никак не желали отпускать обрывки вант, опутавших большой обломок фальшборта, служивший ему плавательным средством. И то, что Фелипе Варгас с радостным возгласом сграбастал его в охапку и довольно бесцеремонно поставил на ноги, не придало монаху сил, а скорее наоборот – вызвало новый приступ тошноты и головокружения.



//Чезарре де Торре входит в игру
//Все персонажи устали и измотаны. Если в цифрах, то -7 ST

От не вполне бережного отношения глаза отца Чезарре закатились, и он безвольно повис на руках Фелипе.
- Вот дрянь, прости меня Господи! Оно, конечно, понятно, что служитель Бога, но есть можно бы и побольше, тогда не будешь от каждой ерунды без чувств валиться. Чего теперь с ним делать?
Небрежным движением и кислым выражением лица Хоакин показал, что он не против просто оставить францисканца прямо здесь – мол, если что, догонит.
- Мммммм… - добавил арбалетчик и указал на лежащий сотней ярдов дальше изрядный обломок мачты, к которому шнуром было примотано нечто, напоминающее человеческое тело.
- Идальго! Белобрысый! Как его там? Васко де Ларгалья! Привязался к мачте и захлебнулся! – вынес приговор Фелипе, когда троица подошла немного ближе. Священника гигант решил пока не бросать и нес его на плече.
- Мммм… - возразил арбалетчик, пощупав шею человека, выдернул рапиру из ножен и перерубил удерживающий Васко шнур. Тот мешком повалился на песок и застонал. Хоакин вернулся к созерцанию джунглей.

//Тенгро, можешь входить в игру

— Кха-кха-кха... Diablo, cretino... — закашлялся Васко — Это что, Преисподняя? На рай... кхе-кхе, тьху... непохоже... — он выпрямился, не вставая, и предпринял удачную попытку перевернуться на спину. Увиденное его не слишком обрадовало.
Самочуствие у белобрысого идальго было менее чем паршивым, а о настроении думать было рано - определиться бы, где ты есть...

- Вот он думает, что это рай, потому что своими глазами видел, как пошел ко дну так горячо любимый им капитан Херонимо де Каведо Вильяроэль. А я думаю, что это все-таки ад, потому что пожрать ничего нет, и в глотке пересохло - охотно пояснил Фелипе и махнул рукой туда, где при хотя бы поверхностном знании карты побережья можно было определить юг. - Мы с Хоакином оттуда пришли. Нас, наверное, течением снесло - пару часов уже тащимся по берегу, а обломки вот недавно начали появляться. Нашли пока что вас, сеньор, и святого отца... А с жратвой и питьем вообще беда - ни одной речушки или родника, из припасов тоже ничего, одни доски и обрывки веревок на берегу.
Упомянув францисканца, гигант недоуменно посмотрел на свою ношу, и, решив, что можно бы и передохнуть, уложил его на песок и, разминая затекшее плечо, резюмировал:
- Ну что, сеньор, теперь вы тут главный, дворянин как-никак - отплевывайтесь и командуйте.
Хоакин недовольно зыркнул на Васко, то ли давая понять, что он не очень-то восторгается новым командиром, то ли просто выражая неудовольствие сложившейся ситуацией в целом.

— Тьху... — Васко попробовал поднятся. Получилось, и этот факт его обрадовал. Вторым действием он осмотрелся, и нашел словам Фелиппе подтверждение. Подобрав обрывки шнура и расставшись с запасом, он задумался и произнёс — Ну, я так считаю - если тут есть обломки, то дальше может кто будет. Так что - вперёд, по берегу, но не особо быстро... кхе-кхе, силы нужно экономить, а если кто захлебнулся, то упокой Господи его душу... а там глядишь что из припасов найдем... двинулись, парни... и Васок, разминая затёкшие руки, не особо быстро, но почти даже уверенно зашагал вдоль берега, периодически осматриваясь и оглядываясь, чтобы его маленький отряд не слишком растягивался. О поведени Хоакина он пока не задумывался - чернь превосходила его как количественно, так и качественно.

Пройдя еще минут двадцать вдоль берега, испанцы нашли несколько досок и трупы двоих матросов - один, видимо, захлебнулся, голова второго была размозжена чем-то большим и тяжелым - вполне вероятно, это был один из пассажиров лодки, на которую рухнула мачта. В любом случае, ни с того, ни с другого взять было нечего, кроме, разумеется, одежды. К полезным находкам можно было отнести небольшой - всего на галлон - бочонок, на треть заполненный водой. Вода оказалась слегка солоноватой, но вполне пригодной для питья.
- Ыыыыыыыы! - обратил на себя внимание Хоакин и ткнул пальцем под ноги. От кромки прибоя, через узкую полоску пляжа к раскидистому кусту папоротника вел явно различимый след - как будто тут протащили чье-то тело. Или, судя по тому, что след был неровный, с вдавленными отпечатками, очень напоминавшими следы коленей и локтей, тело ползло само.

— Значит так. Воду - берем... нет. Хоакин, оставайся тут со святым отцом и бочонком воды. — происходящее всё меньше нравилось Васко, но тело, двигающееся само - живое. — Филиппе, со мной, спина к спине. Не хватало сдохнуть, пережив шторм. — и, обнажив саблю, "белобрысый" пошел по следу.

Чезарре с трудом открыл глаза и долго всматривался в комок водорослей, лежащий перед лицом, прежде чем понял, что лежит на земле. Странно, вроде бы только что стоял. Или когда это было? Он попытался перевернуться на спину и встать, но тут же поспешно уткнулся лицом в песок, чтобы не захлебнуться собственной рвотой. Покидающая организм и возвращающаяся в море вода родила какую-то интересную аналогию, но та не сумела удержаться в гудящей голове и улетучилась с последним приступом кашля.
Немного полегчало. Монах опираясь на локти уселся на песке и уставился на человека с арбалетом, пытаясь вспомнить, как же того звали. Впрочем вид бочонка отодвинул этот вопрос на второй план.
- Воды.

Грегорио де Каса
Влажный, жирный запах прелой земли, сочная зелень - лист странной формы прямо перед носом. В Испании таких нет... Грегорио никак не мог вспомнить, как он попал сюда. Кажется, было кораблекрушение, потом - бешено пляшущий на волнах брус - единственная и очень ненадежная опора, а потом удар по голове и...
О да, голова болела, и очень сильно. А еще почему-то болел мизинец на правой руке. И не давали сосредоточиться на воспоминаниях какие-то назойливые голоса, пробивающиеся сквозь шум в ушах.

Васко Аларик де Аргалья
Далеко идти не пришлось. Едва отодвинув разлапистую ветку папоротника, Васко увидел в десятке шагов одного из офицеров, и, одновременно, врача отряда - Грегорио де Каса. Грегорио сидел, опершись спиной о ствол дерева и с меланхоличным выражением лица рассматривал лежащую у него на плече свежесломанную веточку с мясистыми зелеными листьями. В волосах офицера запеклась кровь, а правую скулу украшал продолговатый, размерами и формой напоминающий огурец, кровоподтек. Довершал удручающую картину наглый мелкий краб, который мало того, что заполз в лес, так еще и пытался подзакусить мизинцем Грегорио.

Чезарре де Торре
- Ммммммм... - сказал собеседник, пододвигая бочонок поближе, потом показал указательный и большой пальцы, сводя их вместе, пока они не образовали маленькую щель - мол пей, но не увлекайся.
Воды в бочонке оказалось совсем немного, к тому же она была противно-солоноватой. Едва Чезарре сделал два-три глотка, бочонок у него отобрали, после чего арбалетчик пальцами показал шагающего человека, махнул рукой куда-то вдоль берега и вопросительно посмотрел на монаха.

//Грегорио де Каса входит в игру
//Грегорио не только устал, но и легко ранен. На -2.

— Грегорио? — Васко, обрадованный увиденным(врач - это всегда хорошо. Во всяков случае, почти всегда) — Как ты, цел?
Идальго в этот момент подошел к крабу и попытался отодрать его от мизинца судового врача.

Грегорио одет в белую расшитую золотыми и серебряными нитями рубашку, бордового цвета чулки, черные бриджи, сапоги до колен и чёрно-коричневый кафтан из вываренной кожи, укреплённый металлическими заклёпками и полосами и украшенный довольно красивой вышивкой. На поясе висели ножны со шпагой, дагой (обе с корзинами) и большим ножом. Рядом лежал стандартный для конкистадора шлем-каска.

Звуки... "Да кто же там такой, уже человеку после кораблекрушения (кораблекрушения?) спокойно в себя прийти не дают! Так, стоп... Что это с мизинцем? Ах ты маленькая сволочь!"
Отдёрнув укушенную руку, Грегорио выхватил нож, замахнулся и... Послышался хруст панциря - каким-то чудом врач попал по крабу, нанизав его на нож прежде, чем Васка смог прийти на помощь (теперь уже непонятно кому: де Касе или бедному голодному крабику).
- Так тебе, засранец!.. - слабым, хриплым голосом тихо сказал врач.
Вздохнув, Грегорио посмотрел на подоспевших спасателей и поморщился, силясь вспомнить, кто это был. Хм, кажется, один из офицеров... И тот здоровяк, как его... А, Фелипе... Над которым ещё было так замечательно подтрунивать...
- Дьявол... - простонал де Каса, пытаясь сфокусировать взгляд на Васко. - У меня голова болит так, как будто я три дня и три ночи пил и ходил по борделям, каждый раз не сходясь в цене и устраивая драку с охраной...
Грегорио попытался дотронуться до раны на голове, но сразу зажмурился и застонал от боли.
- Дьявол... Как я выгляжу?

Пресная вода мягко прошлась по воспаленному горлу и принесла облегчение. Взглянул на собеседника (если того можно так назвать), размышляя, что мог означать его жест:
- Да, я могу идти, если ты поможешь мне подняться... Хоакин.
Опираясь на руку солдата, монах поднялся, огляделся и перекрестился увидев трупы.
- Requiem aeternam dona eis, Domine. Кажется, с тобой был еще кто-то? Пошли за ним, и не забудь воду.
Чезарре, еще не слишком доверяя своим ногам, аккуратно пошел по песку, механически перебирая четки.

— Получше нашего падре, но всё равно хуже любого из нас — попытался улыбнутся Васко — поднятся сможешь? Тут недалеко есть вода, да и безопаснее там...
Сам идальго, подозревая отрицательный ответ(внешний вид де Каса был весьма красноречив), жестом скомандовал Филиппе подойти к раненому врачу с другой стороны.

- Нет-нет-нет, я сам! - хрипло воспротивился Грегорио, увидев двинувшегося к нему Филиппе. - Отдай, - скомандовал он мертвому крабу, освобождая нож от его панциря. Убрав нож в ножны и подобрав шлем, де Каса попытался встать, что получилось попытки с третьей. Пошатываясь на подкашивающихся ногах, он застонал и вынужден был сразу опереться о ствол ближайшего дерева, оказавшись в вертикальном положении. - Где там вода? - тихо спросил доктор, чуть отдышавшись.

— Ну-ка, обопрись... — Васко подставил плечо пошатывавшемуся Грегорио и сказал — Да вон, на берегу. Тут недалеко...

Страдальчески вздохнув и театрально закатив глаза (по крайней мере, настолько театрально, насколько позволяло состояние - зато вздох получился весьма живописен), Грегорио всё же подчинился и положил руку Васко на плечо.
- Ладно, веди, проводник... - сказал врач.
Однако, не успев сделать и нескольких шагов, де Каса опомнился.
- Стоп. Мой конь, - коротко сообщил он и, прежде чем Васко мог что-то предпринять, сунул два пальца в рот и оглушительно засвистел.

//Собственно, пытаюсь призвать Вивирачо. :)

— Ох ты... чертов свистун! — заорал Васко — Ты думаешь, твой конь пережил такую высадку? Черта с два, скажу я тебе! — "белобрысый" кипятился, как казан, не снятый с огня вовремя. Помимо этого он начал яростно ковырятся в ухе, выковыривая засевший свист. Подозревая, что пока Грегорио не найдёт коня или не поймёт, что тому крышка, отряд с места не сдвинется, Васко ограничил своё возмущение только руганью в адрес "глупых лекарей, калечащих вместо того, чтобы лечить".

Заслышав в зарослях ругань и свист, Чезарре решил, что господь был милостив и кораблекрушение пережили многие. И конечно же вместо того, чтобы вознести благодарственную молитву, они богохульничают. Монах покачал головой, подумав, что немота Хоакина для него больше благо, нежели недостаток. Раздвинул заросли и строго осмотрел выживших:
- Как вам не стыдно, идальго? Вы, можно сказать, прямиком из чистилища сюда вынырнули, а уже поминаете дьявола!

В ответ на призывный свист где-то в глубине джунглей вразнобой закричали птицы и обезьяны подняли истеричный гвалт. Ржания коня среди этой какофонии слышно не было.

Гругорио, похоже, пришёл в себя, судя по тому, что вести он себя начал обычным для него образом - то есть, довольно скверным.
- А кто же вам, святой отец, сказал, что из Чистилища? - вопросил монаха врач, оглядываясь и добавил вполголоса. - Да где ж ты, сучий сын? Кобылин, вернее, но это тебя лучше не делает!.. - После чего продолжил, - Быть может, нас из райских кущ прямо в этот чёртов лес выдернуло? Да где же он?!
Вновь сунув пальцы в рот, де Каса засвистел, похоже, ещё более оглушительно.
Товарищи его тем временем вспомнили, что, судя по рассказам Грегорио, тот немного недолюбливал священнослужителей (вернее, он недолюбливал их несколько больше, чем всех остальных) - сказывался негативный, по его словам, опыт общения и врачевания с ними. Впрочем, к Чезарре это относилось в основном в те моменты, когда тот начинал вести себя стандартным для монаха образом, призывая к праведности и поучая окружающих, чего де Каса особенно не любил в отношении себя (хотя нередко поучал других сам).

— Отче — тихо вздохнул Васко — с пробуждением вас... Да тихо ты, скорбный... лошадник! Неизвестно, кто тут еще живет, в этих че... недобрых местах! — видимо, какая-то богобоязненность у де Ларгалья сохранялась... или же сработал рассудок, или просто Васко окончательно понял, что вместо золотых земель попал в пристанище для скорбных умом.

- Кобылин... кто? - поморщившись от свиста, Чезарре озадаченно оглянулся на Васко, - Можете мне поверить, что в райских кущах вас пока не ждут. Впрочем, ваш ангел хранитель видимо считает, что для вашей души еще не все потеряно, раз дал вам второй шанс. Советую им воспользоваться.
Францисканец оглядел отряд:
- Нам лучше двигаться вдоль берега, может еще кого подберем. Кстати, если вы действительно рассчитываете найти здесь коня, лучше искать на берегу - уж в джунгли-то он не полезет. Филиппе, возьми бочонок, а ты, Хоакин, держи арбалет наготове и присматривай за лесом - неизвестно, кто тут живет. Да и вам, идальго, лучше держать руки на оружии. На всякий случай. Хотя я уверен, что тут живут добрые люди, которые нам помогут. Ну что, в путь?

— Если добрый лекарь соблаговолит — идальго распирало от ярости, но он всё еще держал себя в руках — тогда да. Идёмте, Грегорио? Морской воздух полезен для раненых... "Особенно раненых в голову" — не сказав, но оччень явственно подумав об этом, Васко левой рукой полусгрёб-полуобнял доктора, по-прежнему сжимая в правой верный клинок, и попробовал "потащить" де Каса в сторону моря. И воды.
— Филиппе, дай лекарю воды! — вспомнив о "жаждущем", остановился де Ларгалья

Похоже, врач всё-таки прислушался к разумным доводам и прекратил свистеть.
- Да-да-да, конечно, вода полезна для здоровья - хотя после недавних событий у меня возникают в этом сомнения, - наконец, хоть с чем-то согласился Грегорио, чем вызвал у товарищей натуральное удивление.
Послушно последовав в сторону берега, он покопался в пристёгнутой к поясу небольшой сумке и с удовлетворённым "О!" извлёк оттуда небольшую металлическую кружку.
- Вот, у меня даже кружка есть, где воду наливают?

Остаток воды из бочонка занял ровно полкружки. Фелипе покрутил пустой бочонок в руках - в дополнение к аркебузе и мечу он причинял ему определенные неудобства. Но возражать против выданной ноши гигант не стал, тем более, других достойных внимания емкостей для воды вблизи не наблюдалось.

Прибавивший в численности отряд потратил еще полчаса на продвижение вдоль берега. Коня они так и не нашли. Единственный встреченный утопленник оказался интересен разве что Хоакину, который, деловито обшарив его карманы, присвоил несколько монет. Единственной достойной внимания находкой оказался небольшой сундучок, украшенный затейливой резьбой и вставками из янтаря.

Хоакин, позабыв про необходимость присматривать за опасностями, грозящими со стороны леса, метнулся к сундучку и завозился с крышкой.
- Да брось ты эту цацку, толку нам от нее... Я бы сейчас пять таких на свиной окорок променял - прогудел Фелипе.
Арбалетчик, проигнорировав его, что-то показал жестами, невнятно мыча.

Немного приунывший из-за того, что коня так и не удалось найти, Грегорио брёл где-то в середине группы, всё же надев шлем на голову - во всяком случае, постаравшись немного сдвинуть его набок так, чтобы он не касался раны на голове.
- О, а это сундучок капитана, между прочим! - заметил де Каса. - Ну что, кому ещё не терпится заглянуть внутрь и узнать, какие грязные тайны скрывал от нас де Каведо?

Шедший во главе отряда Васко, оглядев сундук и услышав о его происхождении, поинтересовался:
— Никто не ломал замки в родной Испании? Не хочется ломать сундук, красивая ведь цацка...

- Хоакин, я же сказал следить за лесом! - Чезарре говорил суровым тоном, но не повышая голоса, - Нравится сундучок - получишь его, будешь складывать туда найденное золото. Ты ведь не забыл в какой стране мы находимся? А если хочешь с этим золотом еще и вернуться в Испанию, то будь добр, возьми Фелипе и пойдите проверьте заросли, нет ли там чего интересного.
Избавившись от лишних глаз, францисканец обернулся к офицерам:
- Господа, ломайте сундук, это не то, что в нашем положении стоит жалеть.

мастер: только вот откуда такая уверенность, что ты их смог убедить? хотя, в этом случае ты их все-таки убедил.

— Эхх... — горько вздохнул Васко, взяв шкатулку и пристроив её на чём-то твёрдом, после чего ударил "цацку" по крышке - не лезвием, разумеется, эфесом.

Сундучок оказался на удивление прочным и удары эфесом не произвели на него какого-либо впечатления. Васко безуспешно возился с сундукомпока не вернулись отправленные священником солдаты.
- Нет там никого, святой отец - буркнул Фелипе. - Птицы только. О, решили ломать? Правильно, штука красивая, но тяжелая, все равно тащить никто не захочет. А ну-ка, сеньор, посторонитесь... Ииииии, раз! Кррепкая! Иииии, два! Вот так-то!
Гигант дважды коротко взмахнул мечом и крышка сундука брызнула щепками. Сзади страдальчески замычал Хоакин.
Сундук делал настоящий мастер - крышка была настолько хорошо пригнана, что содержимое нисколько не пострадало от воды. Внутри лежал небольшой мешочек золотого песка, два изящных, украшенных резной слоновой костью пистолета с гравировкой "Благородному Херонимо де Кавадо Вильяроэль от Его Величеста Императора Карла" и вчетверо сложенный клочок бумаги, на котором кроме неплохо нарисованной карты восточного побережья Юкатана были наспех сделаны какие-то пометки.
[attachmentid=7285]
Пока благородные сеньоры рассматривали карту, Хоакин занялся выковыриванием из стенок и остатков крышки сундучка янтаря.

чтобы не задерживать, сразу продолжу, я думаю, как-то поделитесь

Между тем, крепкий ветер с моря разогнал тучи и солнце, перевалившее за полдень, начало нещадно печь, превращая белоснежный пляж в раскаленную печку.
Пройдя еще с полмили, отряд совершил еще одну находку. В тени под пальмой, ярдах в пятнадцати от берега, оглашая окрестности могучим храпом, спал Алонсо Байола, боцман "Инфанты Каталины". Чуть поотдаль в луже, образованной отступившим морем, в обнимку с обломком неизвестного происхождения, лежал второй человек, облаченный в кирасу и шлем-морион. Его незащищенные лицо и руки были облеплены вездесущими крабами, и, судя по тому, что он не очень возражал, этот человек был мертв.

- Санта Мария делла Кроче! - ужаснулся я, окинув взором из-под прикрытых век окрестности, - хорош кальвадос кок наливал...
Пробурчав это под нос, переворачиваюсь на другой бок... и вдруг поднимаюсь на задницу, с ужасом:
- Не сон... это не сон! Каррамба!!! - вскакиваю, хватаю фальшион, и бегу в воду... умываться. Возвращаюсь и хохочу во весь голос с диковатым блеском в глазах. Отхохотавшись, успокаиваюсь, и наконец замечаю группу товарищей.
- Аа...это вы... добро пожаловать в Индию! Каррамба!!! - огляделся вокруг и снова поворачиваюсь к уцелевшим, - не волнуйтесь за меня, я в норме, только вот укрошил бы трех мавров за глоток портвейна!
Подхожу к мертвецу, и осенив себя крестным знамением, снимаю с него портупею, надеваю на себя, бросив в кольцо фальшион, размашистой морской походкой направляюсь к святому отцу. Подойдя к нему, падаю перед ним на колени, и глядя ему в глаза, как в единственную опору и надежду, истово крещусь снова и говорю ему:
- Падре, мы спаслись Божией Милостью, так благословите же нас! - и замолкаю, опустив перед ним голову в ожидании.

ДМ, кого я вижу вокруг себя?

...Пока четвёрка выживших шла эти полмили по берегу, де Каса вертел в руках карту и зыркал на горизонт, пытаясь хоть как-то сориентироваться...

При виде мирно храпящего в тени матроса Грегорио уверенной походкой направился было к нему с намерением разбудить, но тот вдруг подскочил и, не реагируя на товарищей по несчастью, бросился в воду. С фальшионом.
Отпрянув назад и одарив Алонсо взглядом, каким обычно одаривают людей, ведущих себя не совсем так, как положено находящимся в добром здравии рассудка, врач шёпотом спросил у Васко:
- Надеюсь, я не так себя веду, когда напьюсь?.. - И скорчил для убедительности рожу, стыдливо поджав губы и будто бы в шоке вытаращив глаза.
- Нет, грешник, ты попал прямиком в Преисподнюю! - прежде, чем успел ответить Чезарре, наигранно-громогласным и низким "демоническим" голосом сказал Грегорио Алонсо. - И теперь весь остаток вечности ты вынужден будешь бродить по неизвестному берегу неизвестного континента без надежды вернуться в море, в компании немого параноика, добродушного громилы, монаха-святоши, одноглазого блондина-рубаки и судового врача, который будет над тобой издеваться и говорить, что у тебя морская болезнь!

Мастер: Hydra, проверка хладнокровия удалась, проявлять или нет свой скверный характер - на твое усмотрение

Выслушав всю эту тираду, стоя на коленях перед падре, про себя читаю Отче Наш (в надежде, что он-таки благословление даст), и только после этого, поднимаю глаза на судового врача:
- Не богохульствуй, лекарь, перед тобой святой отец... видел ли ты в своей жизни хоть подобие преисподней? - встаю, кладу руку на рукоять фальшиона.
Окидываю взором всю группу товарищей:
- Милостивые государи, мое почтение... - пародия на поклон, - не будете ли вы столь любезны обождать некоторое время? Я бос, - показываю на свои голые пятки, - и не совсем одет.
Разворачиваюсь и направляюсь к трупу.
Если никто не претендует - то снимаю с трупа штаны, поддоспешный пояс, что портки держит, сапоги и перчатки. Недолгий шмон на предмет обнаружения наличия того, что у него осталось. На кирасу и морион не претендую. Старые портки разрываю на портянки и бандану, остатки могут послужить перевязочным материалом.
Облачаюсь в вышеперечисленное; с гораздо более уверенным в себе видом возвращаюсь к группе товарищей.

В ответ на вопрос Алонсо Грегорио почти стеклянным взглядом посмотрел перед собой и медленно закивал.
- Дааа... Ещё какое... - протянул врач. - Даже поля битвы через час после конца сражения не сравнятся с теми богоугодными заведениями Мадрида, в которых я имел "превеликую честь" служить... Со всеми этими орущими детьми и мужиками с сифилисом, потому что на нормальную проститутку денег зажали... - последняя фраза была произнесена с особым презрением к тем, о ком говорил де Каса. - Тьху!
Притопывая ногой по песку и поозиравшись, Грегорио посмотрел на моряка, снимающего с мертвеца одежду.
- Кстати, можешь заодно и карманы нашего не слишком протестующего друга проверить! Он теперь альтруист, поделится с радостью, а нам может и пригодиться!

- Под свистящей картечью на абордажах нет тех кто не верит в Бога? Да, лекарь? Значит, ты меня понимаешь, хоть и сухопутный. Один мой приятель, толстяк Пупо, говаривал, что ад на земле способно сотворить только одно существо во всем мире - человек! Простите, святой отец, что потеряли от моих слов дар речи, но Вы же все это время так и не сумели меня исповедовать, а каков поп - таков и приход!
Возвращаюсь к ним. Делаю руку козырьком и гляжу в сторону открытой воды на предмет обнаружения основной части разбитого судна.

ДМ, что я нашел помимо очевидного и заявленного? Виден ли остов основной части судна?

- Капитан говаривал, что тут в джунглях полно золота. Благородные сеньоры, почему же мы с вами тут до сих пор стоим? Не угодно ли сплавать, посмотреть что уцелело - быть может бондари Картахены и Кадиса постарались на славу, смоля бочки для пороха и у нас найдется пара ружей, пули и сухой порох?

- А то... - согласился Грегорио. - Только, думаю, после абордажа не остаётся поля, усеянного ранеными и мёртвыми, над которым слышно лишь карканье воронов да стоны умирающих, между которыми ты мечешься, пытаясь спасти, кого сможешь, и зная, что всё равно к большинству просто не успеешь... - негромко сказал врач - и в его голосе даже не было привычного сарказма, что было довольно редким явлением. Всё же не смотря на всю скверность характера, де Каса оставался человеком.

Те, кто общался с Грегорио во время плавания могут помнить, что он служил не только при мадридской больнице, но и военным врачом во время итальянских войн, лично повидав и приняв участие в паре сражений.

Горизонт был девственно чист, за исключением нескольких торчащих из воды скалистых обломков, да кружащих над ними чаек. Те, кто добирался до берега, не заправившись предварительно хересом помнили, что им пришлось провести на воде почти всю ночь. Сколько миль несли их волны все это время - вопрос, на который вряд ли можно сразу дать ответ.

Берег тоже пока что не радовал находками. Пара досок, обломок реи, спутанный клубок канатов - лучшая добыча, на которую можно было надеяться.

Кроме одежды и брони на теле неизвестного солдата (а опознать его, увы, было бы очень непросто - над лицом и руками крабы успели поработать основательно) обнаружились огниво и кремень, кусок точильного камня и несколько превратившихся в жутко просоленую кашу сухарей.

"Огниво!" - обрадовался я и запрятал вместе с принадлежностями в карман, вместе с точильным камнем.

- Ну что, благородные сеньоры? - спрашиваю я снова, - кто из вас желает отужинать свежим крабовым мясом? Я нашел огниво, правда, мокрое. Оно пока посохнет в моем кармане. Итак? Есть желающие пожрать? - безапелляционно спрашиваю я, уперев руки в боки. Самое страшное в армии - солдат-бездельник, а на флоте - матрос-бездельник. Занятия необходимы в людских обществах для того, чтобы было непереходящее ощущение своей необходимости друг другу. Руководствуясь этим, привычным боцманским тоном начинаю распоряжаться:
- Святой отец, прошу Вас, убедите этих измученных благородством людей, - имеется ввиду бездельники и тунеядцы, без разбора на чины и сословия, буде такие обнаружатся, - приняться за сбор этих вкусных кусачих морских животных, - указываю пальцем на ползущего мимо краба, - что послало нам на ужин Провидение. Лекарь, ты со мной? Нам нужна пресная вода и хворост. Желающие могут нам помочь, не забывая о прочих нуждах ближнего своего, аминь!
Прохожу сквозь строй этих товарищей, и поправляя не со своего плеча одежду, добавляю, необорачиваясь:
- Если соберете крабов больше трех дюжин, советую пошевеливаться. Ищите укрытие, с океана идет большой шторм.
Направляюсь в рандомную сторону в джунгли, подгоняя под себя портупею. Самое главное в трудной ситуации - в каждую минуту знать что делать и ни секунды не сомневаться в своей правоте. Тогда так или иначе вокруг тебя соберутся люди, послабее тебя духом и смогут заразитсья от тебя уверенностью и жаждой жизни.
Дохожу до стены джунглей и повыше натягиваю сапоги, раскручиваю рукава рубахи, чтоб они снова стали длинными, вынимаю фальшион. Осмотрев его клинок, достаю из кармана точильный камень и навожу режущую кромку поострее - буду использовать его как мачете.

- Да господа, останавливаемся на сиесту пока жара не спадет. Затем двигаемся... я так полагаю на север, - францисканец сверился с картой и вопросительно взглянул на товарищей, - Впрочем вам это виднее. Если будет шторм, то это нам на руку: может что нибудь еще выбросит, да и вряд ли кто из местных на берег сунется. Хоакин, Фелипе, пойдемте крабов собирать.
Чезарре решил пока держать солдат подальше от боцмана - у них и так начальства образовалось больше чем надо. Подняв рясу и перепоясавшись (отчего на свет выглянули худые но жилистые белые ноги), он отправился бродить по мелководью, выискивая мелкую живность и наслаждаясь солнцем и теплой водой.

- Ну пошли... - вздохнув, немного нехотя согласился Грегорио, последовав за боцманом. Физическую работу он дико ненавидел, но сейчас голод пересиливал лень и даже обращение на "ты" со стороны простолюдина. - Не поминайте лихом! - бросил он оставшимся на берегу тлварищам. - У нас хоть есть, во что воду набирать, кроме моего шлема? - спросил врач у Алонсо, войдя в джунгли.

- Конечно, морион того альтруиста, которого съели крабы, - отвечаю я, покрутив перед собой фальшион, полюбовавшись проделанной работой и пряча в карман точильный камень, - гляди в оба, нам нужна пресная вода и хворост. Вперед!

Обойдя судового врача, вступаю в джунгли и расчищаю себе дорогу фальшионом.

— Хм... — задумчиво молчавший и вертевший в руках пистолеты Васко наконец-то "соизволил проснуться" и двинуться за лекарем с боцманом — первое: у Фелиппе была бочка. Ловить крабов можно и в шлем. Так что предлагаю га-а-аспадину боцману сходить за бочкой и отдать шлем страждущим... Кто против?

Грегорио ухмыльнулся про словах об "альтруисте", хмыкнув.
- А, точно. Два мориона, стало быть, - кивнул он. - Если найдём родник, можно будет Филиппе с бочонком туда потом послать...
Де Касе подумалось, что Алонсо был не таким уж плохим парнем при всей своей самоуверенности и гиперактивности. Во всяком случае, в диких местах с ним не пропадёшь, чего опасался врач в случае, если бы они не нашли никого из моряков.
По пути Грегорио, насвистывая какую-то песенку, на всякий случай последовал примеру боцмана и достал из ножен свою шпагу с роскошной кованой корзиной - она явно куда хуже подходила для прокладывания дороги через заросли, но вполне могла сгодиться, чтобы отрубить пару пропущенных фальшаком Алонсо веток, отогнуть большой лист или устранить ещё какую-то мелкую неприятность.

К счастью, на этом участке побережья практически не было мангровых зарослей, что делало передвижение по лесу менее сложным. Хвороста было много, но древесина растущих у моря деревьев оказалась очень плохим топливом - будучи даже сухой, он плохо горела, давая больше дыма, чем тепла. Поиски воды заняли больше времени. Влага здесь была везде. Сочные толстые листья деревьев были полны влаги, под ногами скользила жирная влажная земля. Но воды, чистой воды не было нигде. Несколько неглубоких луж, которые заполняла скорее грязь, чем вода, вряд ли удовлетворили бы потребности испанцев. Наконец, когда истекло полчаса бесплодных поисков, Байола и де Каса наткнулись на крохотное - пару метров шириной озерцо, заполненное водой. Затхлой, слегка зеленоватой, пахнущей болотом водой. Но, похоже, это было лучшее, на что можно было надеяться.

Грегорио вздохнул при виде "озерца": это, конечно, была вода, но он явно ожидал большего.
- Ну и лужа... - недовольно проворчал врач. - Ладно, хоть что-то... Прокипятить только надо будет, да, может, наш святой отец прочитает молитву, и водица станет чудотворной...
С подозрением подойдя к озерцу, де Каса на всякий случай потыкал водную гладь остриём шпаги - вдруг оттуда какие черти выпрыгнут? Всё же разочаровавшись отсутствием выпрыгивающих чертей, идально вложил шпагу в ножны, присел на колено и зачерпнул полный шлем зелёновай, мутной и будто бы жирной, но всё-таки воды.
- Не расплескать бы теперь... - прокомментировал Грегорио, очень осторожно вставая. Шлем он теперь держал перед собой двумя руками, как бы "обняв" его.

Я. У меня нет шлема)))
"Ничего, прокипятим" - подумал я, делая серию приметных зарубок в окресностях озерца. Даю сигнал лекарю, дабы мы возвращались обратно и топая уже по проторенной просеке на обратном пути попробовал этой влаги с листьев, после сплюнув в любом случае - какова на вкус и пригодна ли в пищу?
Мастер: я писал не на листьях, а в, внутри. Они толстые и сочные. Но на листьях во влажных джунглях тоже могло что-то остаться после ночного дождя. Обычная вода. Дождевая. Но мало ее - по капелькам долго собирать.
***
Предлагается вечерок скоротать под сенью зарослей, найдя место повыше и переночевав там же, сменяя посты по привычке - по склянкам (по биологическому времени, ведь пока через Атлантику последние полгода перебирались - вся жизнь была по склянкам; произведя следующие хозяйственные приготовления:
- пока было солнышко - разложил на бандане сушиться огниво, кремень и трут;
- топили костер просушенными остатками корабельных досок, просмоленная древесина сохнет быстрее, горит лучше и жара сносно;
- сварили в одном из морионов этих крабов в собственном соку - а больше жратвы и посуды нет, увы, кочевряжащимся предлагается есть крабов живьем;
- посылали гонцов за водой с бочонком или сам сходил - не суть, я ж боцман, а не кисейная барышня)));
- подходит ли общая морская примета штормов к данному региону, когда медузы, крабы, мелкая рыбешка, иногда черепахи в ареалах обитания (кстати, тут не водятся черепахи?) перед штормом перемещаются ближе к берегам?
Мастер: черепахи водятся, пока не повезло встретить. Примета работает.
- лагерь вокруг окружаю связаннымим обрывками канатов, на сколько это возможно и которые сам распутываю и с помощью навахи разлохмачиваю. Всем говорю, что это спасет от ночных паразитов на тот случай если они возжелают к нам приползти во время сна.

Самое главное! Всех обнаруженных мертвецов я собственноручно перетаскиваю в одно место - кто если помогает, тому на небесах зачтется наравне со мной, выкапываю фальшионом братскую могилу и прошу падре их отпеть как полагается - ибо негоже крещеным католикам гнить без покаяния в чужой земле, и пока спутники гнусавят Dies Irae и Requiem aeterna, с помощью фальшиона же исполняю обязанности могильщика. По завершению всех могильных дел втыкаю самодельный крест в ногах усопших, утираюсь от пота и присоединяюсь к пению заупокойных гимнов, допевая их до конца без халтуры и правильно крестясь во всех нужных местах.
Мастер: рядом - только один мертвец, объеденый крабами обладатель кирасы. Еще к одному надо четверть часа возвращаться на юг. Остальные - гораздо дальше.
Значит, сходил, неполенился. Итого - захоронил двоих.

После всех маетных дел отхожу в сторонку, гляжу в звездное/тучевое небо и читаю на ночь Отче Наш. После, уже перед сном, очищаю фальшион от растительных налетов и натачиваю еще раз. Первую вахту, от ночных дежурств освобождается только падре, несу сам.

Если никто не возражает, оставляем заявки на ночь, если они будут. Подожду до вечера.

Шлем свой Грегорио, разумеется, для кипячения не отдал: в отличие от найденного на трупе мориона, на нём было жалко гравировку "и вообще". Его, однако, врач предусмотрительно воткнул в землю под каким-нибудь большим листом, чтобы в случае ночного дождя собрать воду.
За утопленниками де Каса тоже идти отказался, сославшись на то, что он слишком вымотался, единственный раненый тут, "и вообще пусть Филиппе сходит, если хочет, таскание людей на плечах - по его части."
А вот зато приготовление крабов он взял на себя, т.к. из всех здесь присутствующих доверял пока что лишь своим кулинарным навыкам. Ну и чтобы сделать вид, что хоть чем-то полезным занят...
Попытался хоть как-то осмотреть и по возможности обработать раны - при необходимости с помощью кого-то из товарищей, кто хоть немного разбирался в медицине. Если ещё кто-то обратился за медицинской помощью - помог.
В оставшееся время вертел в руках карту, пытаясь сориентироваться, попытался как-нибудь высушить запас пороха (если был способ) и одежду, точил клинки оружия и отпускал шуточки в адрес товарищей, чтобы хоть как-то скоротать время.

Пока боцман защищал лагерь от паразитов, Васко поискал еще верёвок и из оставшегося материала до заката пытался сварганить нечто, напоминающие силки, и буде затея увенчалась бы успехом, идальго планировал поставить пару таких "ловушек" на ночь - если повезёт, на утро всем будет дичь. Попутно, после скромного ужина, Васко попробовал найти что-то, через что можно было бы процедить воду - если готовить крабов в такой воде еще было возможно, то пить её значило бы рисковать животом.*для процеживания - морион и бочка, в морион набираем, в бочку сливаем*. После этого идальго наточил саблю и лёг спать - до второй стражи, которую он занял для себя.

Да, забыл уточнить: третье дежурство Грегорио взял на себя.