Сказка об отважной фильтровщице
Вот вам история про ограбление гидропонического угодья.
Фильтровщица воды Мард, самая справедливая женщина Нижнего города, сидя в позе орхидеи у своего дома, вспомнила слова наставника Ховарда:
«В силу половодий бедственных древние градостроители вынуждены были возводить дома на высоких фундаментах, оборудуя пристанью каждое строение. Город рос величественным древом».
Такое ли оно, как на иллюстрациях в книгах, или ещё прекраснее?.. Фильтровщица размышляла об этом.
Вчера, под покровом тьмы, она вывезла на своей яхте семнадцать ящиков томатов и безвозмездно раздала нуждающимся соседям, а сама съела лишь один плод. Всё это — дар, дрожь от которого настигнет всех, поняла она тогда, пережёвывая сочную сладкую мякоть. Значит, автор сказки заставит меня обнажить мушкетину. Я остановлю их.
Коралловый лес на горизонте постепенно уходил под воду, исчезая в неподатливой акустике полоумной волны, на гребне которой неслись на лодках зеленые существа — хранители огородов. Мард поднялась и встала в боевую позу. Ее огненно-рыжие волосы трепетали на штормовом ветру. Тучи отражались в бирюзовых радужках влажных глаз. Это последняя схватка.
— Пусть. От этого только поэтичнее становиться на духу! Это мы их рабы, а не наоборот, — сказала она, глядя на свою фигуру, растворяющуюся в прибойной ряби.
Зелёные существа, недовольно ворча, высадились на пристани и побрели в сторону города.
— Эй вы, зелёные ублюдки, это я их украла и сама сожрала! Вот, смотрите, ещё косточки промеж зубов торчат! — крикнула Мард и оскалила зубы.
Сработало. Зелёные направились к ней. Фильтровщица подняла свой огромный ствол.
Бах!
Ядро угодило в самого крупного. Он разлетелся брызгами. Остались лишь ноги. Хранители продолжали наступать. Мард в спешке начала вкручивать второе ядро, но тщетно.
Несясь прочь от города, она поняла, как акустика может быть неподатливой и почему воду называют полоумной. Она осознавала, что мертва, но не чувствовала себя таковой, глядя на город с вершины волны. Не дерево, а отвратительный хаотичный нарост на красивой водной глади.
Бирюзовые искры посыпались из её глаз, волосы вспыхнули синим пламенем и рассыпались пеплом, а комбинезон растаял морской пеной, обнажив зеленое тело.
Миниатюра вторая. Про Корову
– Ну почему я?
– Ты лучший. Смирись.
– Но я не хочу-у!
– Смиряться? Напрасно. Гордыня – один из семи...
– Не хочу быть лучшим! Нет, ну правда же, это такая морока! Можно я просто постою рядышком? Роль пятого дерева в третьем ряду меня более чем устроит...
Бри сделал последний стежок и перекусил нитку.
– Ну как? – поинтересовался.
Чуня показал большой палец.
– Огонь.
– А Конь?
– И Конь огонь.
Конь снова взвыл, но его никто не слушал. Бри поправил ему кокетливый бантик на хвосте и ещё раз проверил крепко ли пришито вымя.
– Священная корова готова, – сообщил он.
– Может, копыта блёстками украсить? – спросила Бука, но поймала взгляд Коня и махнула рукой. – Ладно, и так сойдёт.
– Жила-была прекрасная Дева, – завёл Чуня. – И была у неё...
Корова с готовностью изображала, как пасётся на лугу, давилась нитками, которые Бука пихала ей в морду (типа трава), и мычала тонким нервным игого.
– И вот однажды пришли иноверцы...
На переделанный под луг старый половик вышел Бри, помахивая «мечом» (в роли меча – половинка ножниц (прим.автора))
– Отдай нам Корову, о Дева! Мы хотим есть!
–А ху-ху не хо-хо? – не очень вежливо ответила Дева.
– Да нет же, они есть хотят, – перевела с иноверского на нормальный Корова.
– А я тут причём? – хмыкнула Дева. – Вот корова, с неё и спрашивайте.
– Нет же, Бука! – вмешался Чуня. – Ты не должна так говорить, ведь это СВЯЩЕННАЯ корова, – он многозначительно подвигал бровями и даже прихрюкнул для пущей важности.
– И что? – Упёрла руки в бока Дева. – Может, ещё доить её прикажете? И она даст СВЯЩЕННОГО молока?
– Стойте, стойте! – вмешалась Корова. – Я знаю, как там дальше! Я в мультике видел!
Корова развернулась в сторону иноверцев, наклонила голову с воображаемыми рогами и угрожающе сдвинула вымя на спину (чтоб не мешало, ясное дело).
– Кто-кто в теремочке живёт? Кто-кто молочка моего отведать хочет?
...Погоня за иноверцами по всему чулану так понравилась зрителям, что её повторили на бис.
Зал бешено аплодировал и бился в экстазе.
Драконы и прочие
…выбравшись наружу, Прекрасный выдохнул тяжело и долго, словно после непомерного труда.
— Видишь, — сказала голова дракона, с присвистом втягивая воздух сквозь неаккуратное устье горла. Не спрашивала. Знала: Прекрасный видел.
Дракон, в конце-то концов, провёл с Девой не одну-единственную ночь — недели! месяцы! Прекрасный мельком подумал, что только гигантскому и могучему зверю это и было под силу, больше никому. Он прошёл мимо доспехов, надраенных до блеска и сушившихся распятыми на старом орешнике, окружавшем логово, мимо стёганого поддоспешника, тёмного от ключевой воды, мимо сапог, смазанных медвежьим жиром и укоризненно блестевших грубыми кустарными швами.
Внизу звенел уютные сказки ручей. Прекрасный охнул, рухнув плашмя в студёное плёсо заводи, и принялся растирать измученные бесконечными схватками конечности, дрожащий от перенапряжения живот.
— И кудри, — подсказал сверху склона дракон. — Кудри не забудь!
Прекрасный вздохнул и старательно намылил горделивую гриву. Впрочем, после обработки пяток шершавым камнем поводов откладывать возвращение в логово не осталось.
— Смотри-смотри, — шипел дракон, когда Прекрасный вернулся к устью пещеры. — Смотри: это рассвет. Слушай: это птицы. Чувствуй: это ветер, шлифующий твою кожу. Запоминай…
Если бы Прекрасному раньше сообщили, что дракона невозможно убить до конца, подумал Прекрасный, он бы…
Да нет.
Поехал бы. И сразился бы. И даже сразил бы, потому что юность сообщает рыцарям сил и несгибаемой ослиной упёртости.
— Принёс? — прозвенел изнутри пещеры серебристый голосок Девы. — Что добыл? Сколько можно тебя ждать? К кому ты уже бегал? Я так устала сидеть тут и ждать тебя!
Прекрасный вздрогнул и потёр рукой грудь. Вина впивалась в сердце, аккуратно разламывая рёбра. Мешала дышать. Застила глаза. Тут, снаружи, не видя широко распахнутых зелёных очей, мягких пухлых губ, чувствовалась только вина, но, конечно, стоит переступить порог… Прекрасный ускорил шаг.
— Оглянись, — горько прошипел дракон.
Прекрасный оглянулся. Мир, полный подвигов, славы, свершений, взволнованно впитывал новый день, разворачивался скатертью-самобранкой, предлагавшей любую из мыслимых судеб. Не знал и не понимал, что внутри Прекрасного ждала любовь, вечная и сладостная любовь…
Прекрасный задохнулся. Прекрасный не глядя поднял меч-кладенец.
И вошёл внутрь.