[ Поиск ] - [ Пользователи ] - [ Календарь ]
Полная Версия: S03 E08 "Magnum Opus"
Kammerer
23 марта, 20:17, штат Нью-Йорк, город Нью-Йорк

Распрощавшись утром с Федором, Норман не сразу направился домой. Его вело любопытство, и даже в такой опасности оно не позволило ему уйти и не посмотреть последствия. Сначала он направился к предположительному месту падения существа, но пробка преградила ему путь еще раньше, чем он выбрался из предыдущей. Пройдясь пешком, он заметил собирающуюся толпу с фотоаппаратами и подтягивающимися копами, чего ему и хватило - удовлетворенный психиатр вернулся к автомобилю и уехал.

Затем психиатр проверил старый адрес из записки лжепациента - но увы, фирма по аренде автомобилей ничем не выделялась, как и в прошлый раз. Норман решил не рисковать и просто развернулся к дому.

Норман прибыл в дом Джейка к началу девятого часа. Поднявшись на его лестничную площадку, он сразу заметил две вещи. Слегка приоткрытая дверь - несильно, но заметно, что замок оставлен незапертным; когда же Норман остановился, он услышал сдавленные рыдания из квартиры.
bookwarrior
Придя домой Норман потратил некоторое время, чтоб убедиться, что бывший в его доме несколько дней назад агент не оставил жучка. Раньше искать его себе Норман запрещал: даже если жучок и был, было важнее не показывать следящим, что находишьcя настороже. Сейчас это уже было ни к чему.

Но жучка все равно не было.

Весь день Норман провел, отдыхая от ночного приключения. Дремал когда клонило в сон, просматривал новости и хантерс-нет, прикидывал, достаточно ли просачивается, или есть основания опасаться, что Большой Брат перекрывает потоки информации. Крупные телеканалы и радиостанции о теме ничего не сообщили, зато СМИ поменьше сообщили о крупных пробках на Манхэттене, и даже интервьюировали пару свидетелей, которые сообщали о телах, увезенных в мешках. Создавалось ощущение, что СМИ собираются подогнать новости под привычный шаблон историю о серийном убийце, но шумиха только набирает обороты. Тела в мешках, судя по сообщенным названиям улиц, были летающее существо и его кокон. Понятно, нет вопросов. Но были сотни людей, видевших полет. Почему все телеканалы еще не трубят о необъяснимой сенсации?

С другой стороны, в репортажах телеканалов, кроме центральных, явно не чувствовалось общей руки, это обнадеживало. Норман решил пока просто следить за развитием ситуации в средствах массовой информации. Как собирается действовать, если заметит что поток новостей действительно цензурировали, психиатр все равно не знал. Нужен был план. За прикидками, что да в каком случае делать можно было провести приятный ленивый день, чтоб вечером чувствовать себя достаточно отдохнувшим. Взять пистолет, еще раз пообещав себе, что больше без него никогда и никуда, мирная жизнь закончилась. И отправляться к Джейку.

Квартира охотника, приоткрытая дверь, рыдания... Пистолет сам собой оказался в руках, какой-то идиот насмотревшийся триллеров внутри Нормана чуть было не захватит контроль, чтоб сейчас же влететь в квартиру спасать коллегу. В последнюю даже не секунду, а долю секунды разум опередил привычным "Задумайся, что происходит!". Казалось бы, кому как не Ресерчеру иметь обыкновение сначала думать потом делать, а тут чуть было не сорвался. Стоило бы испугаться своей природы, если бы не было вещей чтоб бояться понеотложнее.

Итак, что происходит? У Джейка желанный посетитель — зачем оставлять дверь открытой? Ну, прервут задушевный разговор когда Норман позвонит. Не убедительно, хоть и не невозможно. У Джейка нежеланный посетитель — картина неясна. Бой давно закончился, сейчас это ловушка — тогда они играют стандартный расклад. Не берутся обеспечить подтверждение, "якобы от Букворма", что внутри все в порядке для потенциального визитера. Любые хоть сколь-нибудь осторожные подпольщики установили бы систему пароль-отзыв, которую нежеланный гость боится не обмануть. Точнее, не может поверить, что охотники оказались настолько беспечными любителями, что ни о каких паролях не договорились. Норману самому казалось непостижимым, как он мог об этом не подумать. Одно слово — любитель.

Итак, если там сейчас Нежеланные Гости, они разыгрывает типовой сценарий "дамсель ин дистресс": оставляют дверь открытой чтоб приглашала войти, и ненавязчиво намекают, что Джейку сейчас нужна помощь. Понимают, что охотники должны иметь чувство локтя. И в этом правы, черт возьми.

Скрепя сердце Норман убедил себя, что если сам попадется — Джейку не поможет. Нельзя позволять править порывам. А надо делать то что надо: активировать обостренные чувства, пожалуй пока нет необходимости подтачивать свои силы вторым взглядом. Силы сейчас понадобятся. Обернуться, искать ударную группу. Отходить от двери, искать тех кто может быть в засаде (прогнозируя выбор места засады исходя из того, что засадчики прогнозируют действия жертвы... То есть его, Нормана Фурье, черт возьми, как тотчас вбежать в квартиру спасать друга. В чем они почти что не ошиблись. Почти не считается!).

Никаких следов засады Норман не заметил. Даже усилив чувства услышал только обычные бытовые шумы из всех квартир: шаги, звуки радио или телевизора. Никаких запахов пороха или крови, хотя от двери Джейка отчетливо пахнуло табаком. Вышел из подъезда — ничего. Поискал глазами машины с теплыми двигателями — только своя, и один отъезжающий пикап.

Думать, ситуация должна иметь логическое объяснение. Дверь не оставляют открытой без причины. Табак это еще не обязательно Федор, хотя на то похоже. Дело плохо тем, что непонятно. Если это было тем чем выглядело — торопиться было некуда. А вот если это таки спектакль — то важно понять, чем конкретно он является, прежде чем действовать. Потому что запаса прочности на "разберусь с любым сюрпризом" Норман сейчас на своей стороне не чувствовал. Однако, своим обостренным чувствам Норман решил поверить — если засады снаружи не видно, то ее снаружи нет. Если есть — то внутри. Возвращаться к двери, и заставить себя слушать.

Все те же сдавленные рыдания - судя по голосу, Джейка. А также медленные, глубокие вдохи-выдохи воздуха.

Так и тянет вломиться с шашкой наголо, но мозги пока работают. Или Норман пришел ровно через несколько минут после убийцы — тогда ситуация критическая, но это все-таки исчезающе маловероятно. Или это продолжается уже давно. А тогда, как ни жестоко, еще пару минут Джейк потерпит. Норман отошел из зоны слышимости и позвонил в полицию, почти правдиво описав ситуацию. Открытая дверь, вот рыдания стали криками боли. Дальше еще одно вранье, впрочем которое выглядит естественнее некуда: сказать, что ждать там не будет, ибо сам боится. Расчет был на то, что ситуация с точки зрения полицейского более-менее укладывается в типичный сценарий: квартирный грабеж. Такое полиция в Нью Йорке не игнорирует.

Оператор задала стандартные вопросы: имя, где живете — но поведя разговор Норман настоял на принятии вызова. Поднявшись на этаж повыше, охотник ждал копов, появились они уже через несколько минут. Своим обостренным слухом Норман проследил две пары ног до квартиры, потом поколебавшись, решил достать пистолет — риск непростых объяснений казался смешным по сравнению с лишней секундой, когда и если счет пойдет на доли секунды. Дальше — подойти как можно ближе, оставаясь на "нейтральной территории" лестничной площадки, и не на прямой видимости у копов.

Копы сначала подошли к двери, открыли её и прошли несколько шагов в квартиру. Затем Норман услышал примерно такой диалог:
- Руки вверх! - резкий голос офицера.
- Спокойно, офицер, - как ни странно, из квартиры звучал голос Федора, - мы не вооружены. Почему вы в нашей квартире.
- Поступило сообщение об ограблении. А вы?
- Я гость, офицер. Этот молодой человек на кровати - арендатор этой квартиры.
- Почему тогда он плачет?..
- Всё в порядке, офицер, - голос Джейка звучит сдавленно, но четко, - это... по личным причинам. Если вы хотите, могу вам предоставить телефон лендлорда. Этот джентльмен - мой гость.
- Никаких происшествий?
- Нет, офицер, - снова Джейк, - ничего опасного для чьей-либо жизни не происходило.
Коп, судя по всему, не был окончательно убежден.
- Мистер, встаньте с кровати, прошу. И вы с кресла тоже.
Прошло минута, за которую Норман сначала услышал шаги Федора - видимо, встал, повернулся и снова опустился на кресло. Затем звук еще одних ног на полу, удар коленей об пол.

Итак, пока не критично: Джейк безногий, так что там всякое может быть. Норман приготовился отойти назад в любой момент, копам лучше не попадаться с пистолетом в руках. Но и не забывать о том, что может потребоваться вмешаться.

— Со мной всё в порядке, - голос Джейка, -я не ранен. Я больной. Не видите, инвалидное кресло здесь? Только недавно прошел лечение. Не знаю, кто из соседей отправил вызов, но здесь всё в порядке.
Затем еще минут пять копы возились с документами - попросили права у Джейка и Федора, сделали звонок лендлорду. Затем они постучались к соседям и спросили, всё ли в порядке, на что те ответили, что никаких шумов не слышали. После вопроса о здоровье Джейка возникла очень неудобная пауза, но соседка подтвердила, что да, её сосед имеет очевидные проблемы со здоровьем. Наконец, после еще трех минут объяснений со стороны Федора копы откланялись.

Норман терпеливо дождался, пока все завершится, потом еще ровно шестьдесят секунд после того как шаги копов затихли, только после этого постучал в дверь:
— Ну и что это было?
Открыл ему дверь слегка взволнованный Федор. С порога Норман увидел сидящего на кровати Джейка. С обеими целыми ногами. Человек, который во всех предыдущих встречах имел два прикрытых одеждой обрубка на месте, где должны быть ноги, сейчас пристально изучал пальцы на своих ногах.
Федор позволил себе несколько секунд раздраженно смотреть на Нормана, чтобы затем сказать:
- Хороший, вопрос, Норман. Насколько хороший, что я могу задать его и тебе. Ах да, заходи, поговорим.
//продолжение следует
bookwarrior
Норман прошел в комнату Джейка. Федор закрыл за психиатром дверь и сел на кресло, тут же принявшись с несколько фальшивым энтузиазмом набивать трубку табаком. Джейк же сидел на кровати и неверящим взглядом смотрел себе на ступни.

Это знакомое чувство, когда на столе стоит только что вытащенная из духовки аппетитная индейка, или лучше свиной окорок, но все как-то не торопятся разрезать эту вкусноту, и пока уминают сухарики. Для Нормана новые знания всегда представлялись лакомством. Впрочем, вопрос который он собирался задать был не просто закуской. Безопасность не является мелочью.
— И зачем же было оставлять незапертую дверь? Я счел, что сцена идеально походит на наспех сляпанную засаду.

Федор глянул на Нормана честными глазами.
- Чтобы мне не нужно было вставать, для того чтобы открыть тебе дверь. - Удивленным голосом произнес русский, - А если бы я хотел сделать наспех сляпанную засаду, я бы не стал держать дверь приоткрытой. Я бы наоборот, заставил человека подойти и постучать в неё.
— Засады я боюсь, естественно не от тебя, а от того кто охотится на всех присутствующих в этой комнате. Допустим, они накрыли Джейка. Ждут гостей, не знают наших паролей. Точнее, не верят, что мы можем быть так беспечны, что не устанавливаем пароли. Что делать? Приоткрытая дверь и крики боли изнутри от своего — идеальное приглашение войти. И главное, чтоб это организовать от пленного не нужно добровольное сотрудничество. — Норман, как и предсказывал сам себе, когда все это затевал, уже чувствовал неловкость за то что перестраховался. И как и думал тогда, закрывался мыслью "лучше десять раз перестраховаться чем один раз недо". Перед крутым русским было все равно стыдно, но психиатр умел на автомате замечать в себе такие мотивы. Дело прежде всего. Впрочем, он неловкости Норман отчасти закрывался, например проскакивавшими в речи "пленного" вместо "Джейка".

- Ну, как ты уже сам сказал, засада была бы наспех сляпанной. В таком случае либо они недооценивают нас; либо ты недооцениваешь тех, кто устраивает засады. Опыт был настолько печальным, что ты ожидаешь такой любительской работы?
Сложно было сказать, с издевкой говорит это Федор или с любопытством.

Норман ответил слегка самодовольной улыбкой:
— Знаешь, почему в хороших колледжах поощряют занятие студентов спортивным бриджем? Не в ущерб основным занятиям, разумеется. Здесь те же мыслительные патерны. Если всегда считать, что на руках у противника расклад, с которым ты ничего не можешь поделать; то нет смысла играть, надо сразу сдаваться. Да, они профессионалы. На что я закладываюсь, как ты видел. Это совсем недавно здорово повлияло на исход одного дела. — Норман избегал называть конкретные отсылки. Почти поймал себя за язык, чтоб не сказать "сегодня", заменив на "недавно".
— Но они тоже ошибаются — это раз. Два: у них может не быть времени на тщательную подготовку. А сейчас, есть основания надеяться, и некоторый дефицит свободных рук. Кстати, как думаешь, можем себе поставить в заслугу, то что у них прибавилось работы?

Русский наконец раскурил трубку.
- Если отвечать на все вопросы сразу... Нет, не стоит отвечать. Скажу только насчет последнего - да, сможем. Это уже не чудо, а результат планомерной работы...
- У меня есть ноги.
Слова Джейка явно не произносились в ответ ни на что. Хозяин квартиры явно говорил это для того, чтобы самому услышать их собственными ушами.
- У меня есть гребаные ноги, Федор. И ты мне говоришь про то, что это не чудо?

Норману его мысли представились людьми, уцепившимися за перила при крепчающем урагане. Цепляться за знания о реальности становилось все тяжелее.
— Да, присоединяюсь к вопросу. Я-то думал, что с тех пор как услышал непонятный голос, дающий мне подсказки о монстрах, самое удивительное уже позади.

Федор теперь не пытался сделать расслабленный вид. Теперь его голос отражал силу и совершенно грандиозную уверенность в своих словах.
— Да, ты прав. Второй взгляд, как его многие называет. Наше главное оружие и наша главная защита. Все из нас владеют ими.
— Кроме свидетелей, - механически дополнил Джейк.
— Кроме тех, кто не прошел испытание, - поправил его Федор, - Слушайте, вы оба достаточно умны, чтобы увидеть правду, когда она встает перед глазами. Скептики могут бесконечно сомневаться, но я знаю, Норман, когда пять, десять, сотня человек с уверенностью говорят, что слышат определенные голоса, это повод задуматься. Особенно когда они видят и слышат одно и то же.
— И ты хочешь предоставить опыт своих наблюдений? - Джейк оторвался от созерцания своих ног, - Не слишком подходящая декорация для академических споров.
— Ты прав, Я не горю желанием терпеливо представлять свои наблюдения, тезисы, гипотезы и факты. Давай просто ограничимся тем, что я путешествовал по миру как самый скучающий в мире контрабандист и знаю об этих голосах чуть больше, чем обычный избранный, проснувшийся где-нибудь с минуту назад.
— То есть ты хочешь сказать, что ты знаешь истинную природу этих голосов? Федор, не превращайся в очередного психа с хантер-нета...
— Я потому и сказал "чуть больше". Совсем немного. Я не достал книгу и подвел доказательства под неё. Я слышал много голосов и видел больше странных снов, чтобы говорить о том, что я имею самую малость больше опыта, хорошо? Уважьте старика.

Норман и не пытался скрыть от себя, насколько он боится этого разговора. Будь ты хоть вдесятеро рассудочнее чем большинству людей дано, а одиночество — страшная штука. Охотник одинок уже в силу того, что одну из сторон своей жизни, да к тому же нагло становящуюся главной и пожирающую все остальные, может разделить разве что с ничтожной кучкой себе подобных. Да и среди них мало кто пригоден для человеческого общения: охота не делает людей психически здоровее. Такой груз со временем согнул бы и Атланта.

И вот сейчас еще одна отдушина рисковала навсегда получить пометку "псих". Пожалуй, это было пострашнее нем смотреть в направленный не себя ствол. Так что слова Норман подбирал, как ставил бы ноги, идя по минному полю.
— Любая гипотеза лучше полного отсутствия гипотез. Позволю себе напомнить, джентльмены: здесь не вполне академический семинар. Где-то рядом рыщут те, кто готовы затыкать рты свинцом.

— Хорошо, - кивнул Федор, - тогда давай сразу перейду к сути вопроса? Избранные начинают как одни. Есть очень много тех, кто может поджечь металлическую трубу у себя в руках, но я видел лишь одну женщину, способную сжечь живого мертвеца потоком пламени из своих рук. Я видел лишь одного мужчину, сводящего трехметрового оборотня в дрожащего от страха щенка. Я знаю многих, кто смотрел в будущее на секунду вперед. Константы и переменные. Ружье стреляет три раза, но пуля попадает куда надо только один раз. Но я знаю лишь одного, кто мог бы сделать это не такой короткий миг. На года. На столетия. На эпохи.

— Неоценимый инструмент в решении нашей проблемы. А может быть, и не только нашей. — Норман не мог не замечать поднимающееся в нем чувство, говорящее "опасно!". Весь опыт человечества учил настороженно относиться к пророкам. Уж двадцатого-то века — особенно.

— Действительно неоценимый. Без него я бы ходил по этому миру как слепой котенок. Это я, Норман. Я говорил о себе. Если обычный человек видит каждый будущий день как неотличимую от других серость, то я могу различать особенные дни и события. События, в которых мир разделяется на несколько, и в которых мир можно толкнуть в необходимое русло.

Ну началось... Громче всего сейчас орал голос, требовавший сбежать от этого разговора. Под любым предлогом, хоть "а у вас молоко убежало!". Рацио говорило, что это ничего не изменит. Беда если Федор — сумасшедший, то что об этом станет известно ситуацию не ухудшит. Но Норман боялся узнать правду, как многие пациенты боятся прочесть заключение биопсии. Норман презирал таких, и вот теперь хотя бы часть его презрения доставалась ему самому. А еще в перепалку Простого Человеческого с Рациональным влез третий голос. Напомнивший, что Норман Альберт Фурье однажды решил считать себя ученым. У которых нет явным образом ничего похожего на клятву Гиппократа, и тем не менее, это присяга неотменяемая. Видишь перед собой нечто слишком серьезное чтоб от этого отмахнуться — изволь приступить к своей работе. Впрочем, до того чтоб броситься головой в омут Норману было далеко. Слаб человек, когда на кону стоит, возможно, последняя надежда быть понятым хоть кем-то из хрен поймет скольких миллиардов двуногих. И слова подбирает трусливо. Заискивает, хоть до прямой лжи не опускается — все на что смог наскрести сил.
— Ты будешь удивлен, но тут хотя бы куда больше знакомых мотивов, чем в неожиданно выросшей ноге. Про неопределненности и странные аттракторы я хотя бы читал. Но... казалось бы, зная будущее можешь понять настоящее, разве нет?

— Скорее наоборот... зная настоящее, я всё лучше вижу будущее.
— Погоди, ты видишь ключевые события? - Джейк, на время забыл о своих ногах, - Значит, нужно только находить такие события и всё?
— Как я уже говорил, это не точная наука. Как бы объяснить...
Федор на секунду задумался.
— Представь снежный ком на склоне снежной горы. Он сдвигается с места и может как ускоряться, так и замедляться. Но если в нужный момент приложить усилие - даже простой резкий звук - то это не просто станет движением снега по определенной плоскости. Это станет лавиной...
Русский позволили себе раскурить трубку.
— Всё пребывание в Нью-Йорке я видел на горизонте один день, одно событие. Поначалу оно было лишь одним из многих, но потом оно становилось всё сильнее и сильнее, пока не стало очевидным.
— Планомерная и последовательная работа поможет набрать критическую массу, но если ты не знаешь, когда надо приложить исключительное усилие, то впоследствии эта масса уйдет.
— Я еще не похож на безумного ученого? - Федор позволил себе улыбнуться.

Норман, напротив, был серьезен. Даже пот выступил на лбу, доктор крутил мысли так и эдак, как кубик Рубика.
— Мы все выглядим безумцами. И всем неплохо бы завести привычку не принимать вещи за то, чем они выглядят.

Страх никуда не делся, стремление подбирать дипломатичные формулировки — тем более. Но сейчас хотя бы частью своего сознания Норман делал ту работу, на которую подписался; серьезно и без дураков.

— Спасибо. Так вот, Норман, про это событие. Оно относится к тебе напрямую. Это не то, что может произойти с тобой случайно или неожиданно. Наоборот, это прямой результат твоей работы. Все твои действия приводили к одному и тому же моменту, но до сегодняшнего дня оно было для меня мутным, нечетким. Но то существо... решив его судьбу, ты обеспечил себе этот момент. Момент, когда мир замрет и даст тебе развернуть его и толкнуть в нужное направление.

— Вот как. А я-то надеялся, что сегодня уже толкнули.

— Да, это было бы великолепно. Но нет, есть последний шаг. Еще одно существо, от жизни которого зависит всё. Я про твоего вампира. В этот момент я жалею, что не смогу объяснить всё проще и понятнее... — Федор нетипично для себя почесал затылок, — Я знаю, что ты рано или поздно с ней встретишься. Лицом к лицу. Или лицо к мертвому, бездвижному лицу. А вот дальше... начинаются варианты.

Хотя речь шла о существе, которую последние недели своей жизни Норман почитал главной опасностью для себя, доктор почувствовал, как из разговора уходит напряжение. Это было так маняще, черт возьми. И Исследователь позволил себе соскочить на эту ниточку разговора. Да, обещая, что когда-нибудь нужно будет вернуться на большей уровень абстракции. Но не сейчас, в конце концов, обсуждаются срочно необходимые действия. Как известно, когда есть оправдание не делать то, что делать страшно.
— Ты знаешь, если честно я фантазировал на эту тему. Как это могло бы быть. Если, прости, в отсутствии подтвержденной информации поверить, что вся эта куча поп-культового бреда основана на реальных фактах... Допустим на секундочку, что вампиры действительно сгорают от упавшего на них луча солнца. Как было бы эффектно: толпа смотрит на висящего под мостом человека в наручниках. Как им кажется, человека. Пытающегося уговорить его снять, или наоборот, угрожающего — не важно, полицию давно вызвали. Но мы рассчитали время хорошо. Минута, восход солнца, факел. Помечтали? Добро пожаловать в реальность, тут все сложнее. Хищника я пытался искать, все зацепки отработаны и ни одна не дала результата. Да и фраза Года45... понимаю, не надежный источник, но мы и не такое сейчас берем в расчет. Ночью он сказал, что НьюЙорк сейчас абсолютно пуст в смысле монстров. Никого. — Доктор подробно пересказал фразу и ее контекст.
И снова такой привычный, такой безопасный патерн. Три охотника обсуждают следующую операцию. Откуда безопасный, кто тут кандидат на роль сумасшедшего? Снова монстр и нанятые вооруженные бандиты, снова игра в кошки-мышки и снова лезть под пули. Чего тут безопасного. Впрочем, ясно как никогда. Столкнуться с вооруженными монстрами — не так страшно, сжечь пленного — не так страшно, по сравнению с продолжением того разговора, что шел секунду назад.
//продолжение следует
bookwarrior
Ответ Федора не добавил определенности.
- Ну, я не могу даже предсказать обстоятельства вашей встречи. Я могу сказать, что она пройдет очень скоро. Возможно, она произойдет в Нью-Йорке - но я даже в этом не уверен. Я даже не могу сказать, как она закончится. Среди многих вариантов я вижу твою смерть - тихую, заурядную смерть. В ней твое поражение не перевернет мир и не оставит длительного отпечатка... Но это лишь одна из возможностей. Когда я впервые смотрел в это событие, я с удивлением нашел то, чего искал очень долго. В твоей встрече я увидел то, что хотел и что искал долго. Я видел войну.

Норман сам удивился, насколько привычно он чувствует себя в этой ситуации. Казалось бы, все на чем построена современная наука летит к чертям, правда? Неправда. Наука это не сумма знаний, это сумма методов. Со сколь бы фантастической входной информацией вы ни оперировали, суть в рациональности мыслительных процедур.
— Войну? Уточни конкретнее, какую именно?

— Если просто? Войну на уничтожение. — Федор держал в руках потухшую трубку и не замечал этого. Сейчас он рассказывал о мечте, об идеале, о недостижимой утопии.
— Я видел войну, в которой сверхъестественное потеряло все свои маски и вуали. В которой люди научились доставать тварей из чужих тел. Из подземных крепостей. Из мест, которых не должно быть. Война, в которой человечество наконец поняло всю угрозу, которую она не замечало всю свою предыдущую жизнь. Война, в которой человек решил уничтожить все свои цепи, раз и навсегда. В которой не будет тихого места ни одной из тварей. И твари, поняв это, пошли в открытую на человечество. Я говорю о войне, исход которой либо освободит человечество навсегда, либо уничтожит его -в том виде, в котором мы сможем называть этих жалких существ людьми.

— Ты дал мне материала для кошмаров, Федор, - Джейк пытался шутить, но было очевидно, что эти слова испугали его, - я читал много философии и фантастики... Но это именно то, что я боюсь представить даже на секунду.
— Поражение в этой войне?
— Саму войну, Федор, - Джейк ответил жестко, - войну, в которой мы ставим всё человечество на красное.

Шутка — действительно лучшая перебивка к серьезным размышлениям.
— Выглядит заманчиво, берем, заверните. Однако, полагаю у нас та же проблема, что стояла недели назад: как найти хищницу? Видения дают подсказку? Или, точнее будет спросить, что содержат видения, выудить из этого подсказку — вторая задача.

— Ты что, шутишь, Норман? — Джейк был искренне поражен: — Ты и вправду готов поставить всё на бросок монетки?

Норман был в высшей степени раздражен этим вопросом. Сейчас, когда хотелось хотя бы попробовать выяснить, чем на самом деле являются способности Федора, Книжный Червь опять толкал разговор к уже не раз говоренному. Но спрашивает — придется отвечать:
— Нет, Джейк. Я не готов относиться к тому, что дали нам несколько веков прогресса как к броску монетки. Оглянись вокруг. Нас теперь шесть миллиардов. Вы создали регулярную сеть обмена информацией, кучу машин, дающих нам возможности, которые никогда не дали бы природные тела. Черт возьми, если монстры имели основания опасаться человечества хотя бы сто лет назад — то то чем располагает человечество сейчас несравнимо с тем что было тогда. Назвавший себя Книжным Червем, разве ты не видишь: все что открывало человечество делало его сильнее. Это не монетка, это доверие прогрессу.

— Только имей в виду, Норман... - подал голос Федор - я никогда не говорил, что человечество победит в той войне. Я просто сказал, что эта война будет.
Русский не выглядел очень уж обеспокоенным этим фактом. Огонь интереса всё еще горел в его глазах.

— Я помню, что ты этого не говорил. Но моя логика при мне.

Федор, казалось бы, успокоился и продолжил с видимым облегчением:
— Как я уже сказал, Норман, я не могу сказать тебе, как закончится встреча. Я даже не скажу, какой она будет. Единственная, что я могу сказать, так это как подтолкнуть мир к этому варианту. Если ты выживешь в той встрече... я знаю, как поставить первый кирпич на дороге к той войне.

— Уже намного лучше чем ничего.

— Хорошо. Тогда слушай внимательно. Та встреча — возможно, она была рядом с публичным местом, потому что я вижу тебя, раскрывающего всем суть этого вампира. Я вижу тебя, ожидающего людей — не просто толпу. А людей власти, людей закона... И вижу тебя, сдающего едва живого вампира им в руки. Должен признать, это поначалу меня удивило... но впоследствии я понял, в чем здесь суть.

— В чем суть не задумываясь ответит любой биолог. Живой образец всегда информативнее мертвого.

— Я тоже так подумал. Посуди сам... то существо, что мы прикончили сегодня. Оно посадило сомнение во всех, кто его видел. Если же твоего вампира увидит толпа... у правительства не будет вариантов. Не будет никаких интриг, не будет никаких доводов, сдерживающих от принятия властью такого простого факта, как существование сверхъестественного. Патриции поймут, что они теперь не смогут врать плебеям... и им придется действовать. Это будет тем самым комом, который потом не остановить. После этого, всё закончится войной.

Норману даже не нужно было прислушиваться к себе, чтобы сказать — он во все это не верит. Но в том-то и преимущество ученого: они так привыкли не верить, что прекрасно научились обходится без того костыля, который называют верой. Как в детстве: ты все не можешь научиться ездить на велосипеде, и отец приделывает к нему два маленьких колесика на консолях. Теперь не упадешь. Проходит год, ты уже здорово гоняешь на этом ублюдке... но только он постоянно накренен в одну или другую сторону; время отучаться от костылей. Иначе не поедешь. Так и отучившийся от веры. Не надо опираться на несуществующее. Что делает ученый? Проверяет гипотезу. Допустим, что видения Федора являются ровно тем, что он говорит...
— Хорошо, но это пока дает меньше подробностей, чем нам было бы неплохо иметь. Что ж, значит их нужно достать. Расскажи немного об этом своем способе получения информации. Как ты его ощущаешь? Поток видеоизображения?

— Скорее как несколько фотографий, прилепленных к каждой ветви огромного генеалогического дерева... дерева, в котором количество ветвей измеряется с точностью до десятой доли и постоянно меняется. А само дерево расположено в пятимерном пространстве, в котором пятой плоскостью является "если"... Это невозможно объяснить, Норман. Недостаток в уникальности твоего дара в том, что и ощущения от него тоже уникальны. Это как идти по коридору с картинами по обоим сторонам. Или как стоять в полдень и смотреть на восток, ожидая увидеть там новое, второе солнце.

Норман ухватился за то, что казалось достаточно крепким чтоб за него хвататься.
— Фотографии? Это просто отлично. Ты видишь меня, вампирку, толпы, прибывших авторитетов. Выхвати взглядом любого человека в толпе. Во что он одет?

Федор закрыл глаза.
— Вижу мужчину. В дорогом костюме. Белый костюм со шляпой, которая даже не закрывает глаза от солнца... Молодого. Но в то же время старого как сама Земля. Ты выходишь на забитую толпой зевак улицу. И он наблюдает за тобой. Бросает на тебя взгляд и уходит, сжимая кулак.
Русский открыл глаза.
— Дальше смотреть бессмысленно. Я не смогу понять форму солдат в той войне или лица умерших на ней чудовищ... Чем конкретнее я хочу увидеть картину, тем ближе я к той дешевой гадалке, которая говорит очевидные вещи.

— Видишь ли, суть в том что не всегда надо ломиться в лоб. Иногда есть обходные маневры. Я уверен, что ты уже десяток раз пытался рассмотреть главные фигуры, раз до сих пор не смог — значит что-то этому мешает. Не концентрируйся на солисте, мазни взглядом по кордебалету. Уверен, что мы по одежде легко отличим толпу в мьюзик-холле от толпы на стадионе. Толпа в торговом центре толкает перед собой тележки, а в кинотеатре многие перед сеансом запасаются попкорном. Уверен, что набитую платформу метро мы легко отличим от публики очередного предвыборного шоу. Не нужно о судьбах мира, скажи, многие ли из них держат зонтики в руках?

- Прости, Норман. Последнее, что я могу точно сказать — там нет меня или Джейка, но это всё. Я даже не знаю, ночь там или день. Я не знаю, несешь ли ты её на руках или в пластиковом мешке. Если бы я мог точно сказать время на часах жертвы, которая умрет завтра, я бы спас как минимум троих людей. Я, как бы я ни желал того, не пророк новой эры. Я могу лишь мечтать о звании её строителя.

Джейк нервно сказал обоим охотникам:
— Я не уверен, Федор, зачем ты вообще вернул мне ноги. Если вся эта война, которую вы добиваетесь, зависит только от Нормана, то зачем вылечивать меня?
Федор пожал плечами:
— Две причины. Первая в том, что я не могу сказать, получится у Нормана или нет.

Одновременно с ответом Федора свою реплику вставил и Норман:
— Потому что ты человек — такой ответ разве не устраивает? — Несмотря на смысл фразы, в тоне слышалось ехидство.

На этот раз Букворм посмотрел на Нормана очень тяжелым взглядом.
— Ха. Ха. Мне было смешно, Норман, - сказал он убитым тоном.
Федор, однако, шутку оценил.
— В том числе. А вторая причина в другом.

— Жаль. — Ответил Норман вполне серьезно. — Идеалы умирают, когда о них забывают.
Впрочем, из-за троих говорящих одновременно возникла некоторая мешанина.

— ...Я уже говорил вам, что мой талант уникален и ни одного похожего избранного я не встречал. И я подозреваю - именно подозреваю, без доказательств - что каждый из нас, сумев выжить, освоиться и набраться опыта, сможет найти в себе такой уникальный талант. А основываясь на такой вот недоказуемой гипотезе я пришел к одной теории. Почему нас так мало, но в то же время наши ряды постоянно пополняются? Возможно, те силы, что избирают нас, имеют силу сродни моей. Откуда-то ведь пришло мое гадание по чайным листьям? И потому они видят каждого из нас, и знают, что рано или поздно мы сможем дойти до подобной точки. Событие, способное изменить весь мир. В таком случае будет неразумно обрывать такие возможности. Если мир, в котором человечество будет уверенно, что оно одиноко на Земле, будет невозможен, то лучше иметь запасной план. И хотя я никогда не был согласен с твоей идеей и твоей Утопией. — Федор явно имел в виду Джейка:
— Я не могу не уважать то видение, что ты выбрал. Я слишком циничен, чтобы даже представлять мир, в котором сверхъестественное не должно скрываться, потому что человек нашел с ним мир. Но что-то есть в этом мире, пусть он и совершенно наивен. Хотя, наверное, я по-настоящему могу уважать лишь твое упорство. А ты что думаешь, Норман?

— Начну издалека, если позволишь. — Фурье был не доволен, что пришлось отвлечься от выяснения подробностей о даре Федора на дискуссию с Буквормом, но уж пришлось так решил заняться ею обстоятельно:
— Чуть больше пятисот лет назад на Американский континент разведали дорогу европейцы. Массово мы тут появились и того позже. К этому моменту земли не пустовали, были довольно густо заселены индейцами. У тех, что жили на территории современной Мексики было довольно развитое государство, своя история войн, договоров, союзов и взаимного подчинения. Севернее жили индейцы племенного стоя. Их было, кстати, не мало, современные исследователи сходятся на численности в двадцать миллионов, на территории где сейчас живут двести. Учитываю разницу плотности населения, которую способно поддерживать современная и тогдашняя европейская экономика, получается что разница между индейской и европейской плотностью населения может и в разы но уж точно не на порядок. Так вот. Те кто имели опыт государства поначалу полезли воевать, во вскоре распробовали вкус союза с белыми. Да, союза на условиях белых. Да, горького для местных союза. Можно сказать, подчиненного положения. Те, кто жили севернее, не знали иного, кроме героической войны до победного конца. Современная генетика любит статистику. Есть точные до второго знака данные о распространенности индейских генов в среднем по популяции США, и то же самое по Мексике. Догадаешься, во сколько раз отличаются?

— Догадываюсь, к чему ты пытаешься меня подвести, - Джейк выглядел недовольным, - что те, кто подчинились, сделали правильно? Что они вовремя подчинились белому человеку и в итоге выжили?

— Победителю редко нужна война до полного уничтожения проигрывающего. Это затратно и не приносит дохода. Выбор драться до смерти или заключить мир, как ни странно, делает слабая сторона конфликта.

— О, шикарно. Скажи, Норман, а что будет, если обе стороны будут считать себя сильной?

— Война.

— Великолепно, — у Джейка появилась очень мрачная улыбка, - тогда прости за аналогию, но что с Холодной Войной? Это именно та война, в которой все считают себя сильной до самого конца. Проблема в том, что у сторон не будет времени быстро определить, кто же в каком положении.

— Холодная война, ты будешь удивлен, это пока самый долгий период в истории человечества, на протяжении которого наиболее технологически развитые нации не воевали друг с другом. По крайней мере, напрямую.

— Отлично, Норман. Я могу также сказать, что сверхъестественные существа и человечества не воевали в открытую. Пожалуй, эта Холодная Война длится дольше, чем та, которая нам известна. Но знаешь, что это значит? Что обе стороны гораздо дольше копили оружие. И последствия развернувшейся войны будут страшнее.

— Не вижу оснований для такого утверждения.

— Конечно же, не видишь, — разочарованно сказал Джейк, вставая на нетвердых врагах.
Возникла неудобная тишина. Джейк, держась за стену, добрался до шкафа.
— Да чтоб тебя. Если бы я не был благодарен за возвращение мне ног, я был бы зол, Федор. Потому что сегодня мне нужно уже съехать с этой квартиры. Будет сложно объяснить появление у меня ног. И ни одной пары ботинок я так и не покупал...

Норман с интересом смотрел на Джейка. Психиатру этот синдром был прекрасно занком: психика не может сходу переварить слишком хорошую новость, так что ищет отвлечения от нее. Наблюдать это со стороны интересно, да и приятно за коллегу, черт возьми. Важных дел сейчас было более чем достаточно, но минута-другая ничего не решали. Завораживающее все-таки зрелище, человек только что получивший обратно свои ноги.

— Кто-нибудь одолжит мне пару? Боюсь, в такой час никто не продаст ботинки.
Джейк казался растерянным и взволнованным, он принялся нервно перебирать содержимое шкафа.
— Я могу научить тебя наматывать портянки, — с улыбкой сказал Федор, вставая к туалету, чтобы вытряхнуть трубку, — хотя в центре Нью-Йорка такая обувка будет слегка не в моде.

— Я полагаю, что человек в коляске с почти парализованными ногами, покупающий себе ботинки едва ли вызовет подозрение в торговом центре, в силу этого не запомнится. Так что завтра с утра проблема решается феерически просто. Что же до сегодняшней ночи — а собственно, где ты собирался ее проводить, пока не знал что обретешь ноги? — Норман думал, что и как он собирается сделать. Позвать к себе двух гостей не было проблемой, но было пренебрежением безопасностью. — Не знаю, насколько опасным ты сочтешь план перебазироваться ко мне, по крайней мере он экономит усилия.

— Спасибо, — на этот раз в голосе Джейка звучала искренняя благодарность. Не откажусь.
Федор тем временем направился к выходу.
— Боюсь, мне больше нечего вам сказать, — пояснил русский: — да и мне есть куда спешить. Большие возможности означают очень большую занятость.
Федор задержал взгляд на Нормане, ожидая последнего вопроса.

— Как мне искать вампирку? — это был для Нормана, черт возьми, не последний вопрос. Это был десяток связанных вопросов, если не больше.

— Ты ищешь её, она ищет тебя, — сказал Федор, — рано или поздно вы друг друга найдете. Однако ты явно хочешь выйти на "рано"... Тогда подумай о местах, которые она считала своим домом. Они не могут быть случайными.

— Офисное здание. Хорошо, но для закономерности нужно несколько адресов, а мы знаем точно единственный.

— Та банда, что тянула её людей, — сообщил с другой стороны Букворм, — этот притон может быть как и не связанным с ней, так и её убежищем. А если нам нужна точка доставки.
Он задумчиво посмотрел на Нормана, перебирая в голове идеи.
— Ты говорил, что за машиной была погоня. И мы знаем, что в притоне была перестрелка... Может быть, водившие ту машину не сдавались без боя? Тогда можно поискать место перестрелки.

— Надеешься, что они на хвосте притащили погоню в тайное убежище? Глупость феерическая, но отработать версию завтра попробуем.

— Нет, я говорю не про убежище. Я говорю про место, где копы настигли ту машину. Перестрелка могла пойти по криминальной хронике. Это вряд ли будет перед убежищем, но начать с места перестрелки...

— Попробуем, лучше чем ничего.

— Удачи, — сказал Федор уже перед дверью, — а я уйду из города. И хотя мы с тобой навели... интересную ситуацию в Нью-Йорке, я не могу отворачиваться от других подобных событий. Следи за новостями из Мехико... если ты что-либо услышишь, то другой избранный вроде тебя нашел свой час.

— Удачи!
Оставалось отвезти Джейка к себе. Этот вечер можно было провести за приятным бездельем, уж сегодня-то передышку охотники заработали. Следить за новостями, почитывать хантерс-нет. Дела завтра. Что же до пророчества Федора, Норман вполне определил свое отношение к нему. Нет оснований полностью доверять пророчеству — непонятно, как это работает. Но и получив весьма внушительное подтверждение способностям Федора, Норман не мог его пророчества и полностью сбрасывать со счетов. Так что, доктор решил добиваться осуществления своих планов в соответствии с видениями Федора, пока это не намного повышает рискованность операции в сравнении с другими возможными путями. А что такое "намного" — уже решать по месту. Как определить рискованность замысла? Только нечеткие оценки.

//продолжение следует.


bookwarrior
Наутро Норман уже в который раз просматривал новости и хантерс-нет. Сайт был необычно оживлен, а отсутствие Года даже позволяло некоторым веткам идти в конструктивном ключе. Джейк развлекал себя тем, что заново учился ходить в спальне гостей на втором этаже, Нормана был искренне счастлив, слыша в своем кабинете пока неуклюжие шаги и падения из спальни, но не позволял себе побеспокоить гостя, пусть осваивается со свое радостью.

Около десяти раздался звонок в дверь. Беззаботность исчезла как не было, Норман бегом бросился на второй этаж, помочь Джейку доковылять до кресла в гостиной, с которого просматривалась входная дверь. Оба револьвера оказались в руках хозяина дома будто сами собой, один доктор отдал гостю — Джейк явно был не в восторге от таких приготовлений, но оружие взял. Со вторым в руках, Норман отправился к двери.

На стандартный вопрос ответил голос, воспоминание о котором уже много недель не давало охотнику покоя: голос таинственного кукловода, рассказывающий о пуле в голове раба крови, намекающий на возможность странных соглашений но не отвечающий на прямые вопросы — голос Виккера.
— Добрый день. Могу я поговорить с доктором Фурье?

Ну вот оно и заиграло. Кровь прилила к голове до звона в ушах, в такие моменты мысли путаются и вожжи берет то что сидит глубже в сознании. Как личность переварила и осознала свою культуру, так она и будет действовать в критической ситуации. И для Нормана это была культура Винчестера. Винчестер а не Кольт на самом деле сделал американскую нацию тем, что она есть сейчас. Принцип "мой дом — моя крепость". Даже если вас больше, с дробовиком в руках в случае чего я первого заберу с собой. Свобода начинается с уверенности, что в случае чего плохие парни понесут ущерба не меньше, чем добропорядочные граждане. А поскольку хороших людей больше — можно позволить себе такой размен. Роль винчестера сейчас как раз играл револьвер, но это детали.

Поняв, кто находится с той стороны двери, Норман моментально надел на себя защиту второго взгляда — было не время для халатности. А затем, стараясь сделать усмешку в голосе заметной, ответил:
— И вам доброго дня, мистер Виккер.
И как можно громче щелкнул замком, открывая дверь, собираясь пригласить внутрь Виккера, но не тох кто пришел с ним, в чьем присутствии за дверью не сомневался.

Гость, как оказалось, пришел в одиночку. Мужчина лет едва ли двадцати на вид, его можно было принять за негра или за метиса, со смуглым, но не черным цветом кожи. Одет был щегольски: в бежевое пальто, шляпу и пару черных очков, скрывающих глаза. В руках он держал небольшую трость, на которую опирался. Впрочем, самыми примечательными были не эти детали. Первая - исключительная неправильность незнакомца, серьезной резью проявившаяся в глазах. Вторая - совершенно самодовольная улыбка на лице, открывающая белоснежный ряд зубов, и да, несколько неестественно острых клыков.
— Рад, что мы наконец встретились, Доктор, — с довольной интонацией сказал Виккер. В его речи был едва заметный акцент, который Норман так и не смог определить. Прямо в спину Виккеру светило яркое утреннее солнце.

Что ж, дела становились интересными. К неточности информации с хантерс-нета было не привыкать. Вампиры вроде бы избегали солнца, но в какой степени — неизвестно. Впрочем, уверенности, что Виккер вампир тоже не было, скорее это было вероятным допущением. Какой-то интуицией Норман почувствовал, что сверхестественное исследование визитера было неуместным. Сейчас важнее не ЧТО он есть, а С ЧЕМ он пришел, в парламентера не тыкают датчиками.
— Приглашаю войти. — Норман намеревался показать гостю дорогу в с вой дом, и обратить его внимание на присутствие Джейка. — Знакомьтесь, джентльмены. — Естественно, предоставив Букворму самому решать, как назвать себя.

Благодарю, - Виккер переступил порог, - на будущее скажу, что байка про приглашение - вранье. А вот солнце и кол работают замечательно.
Он снял шляпу, обнажив выбритую налысо голову и повесил головной убор в прихожей. Пройдя в гостиную, он протянул руку Джейку.
— Можете звать меня Виккер. Это имя привычнее.
— Джейк, — холодно представился Букворм.
— Рад познакомиться. Я пришел неподготовленным, и ваше присутствие для меня является сюрпризом. Хотя, должен сказать, Доктор раз за разом преподносит мне сюрпризы.
Виккер сел на свободное кресло и играючи положил себе трость на колени.

Виккер умел произвести впечатление, этого нельзя было отрицать. Мимоходом показать, что знаешь, что о тебе известно противнику — это не просто позерство, это серьезная демонстрация уверенности в надежности своей позиции. Страх еще не успел улечься, а любопытство уже поднимало голову. У них прекрасно получалось управлять вдвоем одним человеком. Выяснить, что надо этому визитеру — вот что было первой задачей.
— Я полагал, что пули работают не хуже. — Доктор дождался, пока гость сядет, только затем нашел себе кресло.— Итак, что же привело вас сюда в столь светлый час?

— О, если бы они и вправду работали настолько же эффективно, то это было бы проще для каждого. Не лучше, но проще. Но увы. —
Виккер снял темные очки, обнажая хищно-золотые зрачки. Если они и светились, то этот блеск превращал даже самую дружелюбную улыбку в жестокую.
— А пришел я сюда по меркантильным причинам, Доктор. Если вкратце, я хочу вас нанять. Вы уже показали, что хорошо умеете убивать нелюдей. Я был бы рад указать вам на цель и заплатить цену щедрее, чем всё золото мира.
Вампир(?) наклонился и поочередно посмотрел в глаза Джейку и Норману.
— Цель — моя недотепистая протеже, Скарлетт. Цена — спокойная жизнь для всего человечества.
Он с ловкостью жонглера крутанул трость в руках.
— Это если вкратце.

Вот как. Доктор не мог не поймать себя на ощущении, что ему льстила эта изощренная похвала. Первой мыслью было, естественно, что цели визитера полностью противоположные его, Нормана, замыслам. Отсюда было сразу несколько интересных выводов. Первой реакцией было бы, естественно, не выдавать своих намерений. Вторая, чуть более спокойная мысль гласила, что то что слишком настойчиво прячут как раз и привлекает внимание. Злить этого противника было откровенно страшно, но именно в силу этого страха в сокрытии своих настоящих намерений следовало проявить изобретательность. Возможно, поведя рискованную игру.
— Ваша протеже сорвалась с ниточек — иначе вы бы не пришли ко мне. Скарлетт будет искать меня — мы оба это знаем, из предыдущего делаю вывод, что не в ваших силах ей это запретить. Предполагаю, что в ваших силах снабдить меня информацией, делающей более вероятным исход, что я найду ее первым, без этого разговор для вас становится бессмысленным. Но если так, то вам было бы незачем торговаться со мной, достаточно было бы просто отдать мне информацию и наблюдать как раскручивается запущенная вами цепь событий. Не правда ли, наиболее приятное занятие из всех мыслимых? Но вы поступаете иначе, догадываюсь, что один из возможных исходов моей встречи со Скарлетт вас не устраивает. С этого момента размышления становятся интересными. Чего вы хотите, мистер Виккер? — Норман даже нигде не сказал не того, что думает. Он просто не сказал всего что думает, ожидая, чем ответит оппонент.

— Я хочу, — Виккер сделал долгую паузу, — чтобы вы пристрелили её, всадили ей деревянный кол в сердце и выкинули её тело на солнце на глазах толпы. В этом случае её смерть будет полезна для меня, вас и всего человечества в целом.

Тихий мелодичный взрыв бомбы. В услышанное было непросто поверить. Задавая вопрос охотник ждал, само собой, чего-то в духе "убить так, чтоб никто не узнал о существовании вампиров". Того, что укладывалось бы в предположенную линию поведения таинственного Виккера_за_сценой. Итак, почему реальный, кажется, действует в точности противоположно предполагаемому? В голос орало, что то чего просит Виккер в точности противоположно тому, на чем настаивал Федор.

Аргументы Федора иррациональны от начала и до конца, но Федор свой, и до сих пор вроде бы ни разу не подвел. На Виккере едва ли не табличка "враг" висит, хотя то что он предлагает вроде бы ведет ровно туда, куда хочет дойти Норман. И туда, куда точно не должно хотеться выстроенному в предположениях Виккеру_за_сценой. В чем подвох? Какую деталь головоломки мы еще не нашли?Впрочем, "какую" — опять путь в нагромождение предположений на предположения. А надо выуживать факты, не предполагать. Игра, само собой, рискованная, но с риском выбора в слепую не сравнится.
— Что для вас в этом исходе, мистер Виккер?

Джейк был озадаченным, как и Норман, но пока не говорил ни слова.
— Позвольте отвлечься, Доктор Фурье, и задать вам личный вопрос, — зашел издалека Виккер, — Вам никогда не казалось, что вокруг полно идиотов? Полных, абсолютных, невозможных кретинов, с которыми невозможно находиться в одной комнате? И из-за которых приходилось эту комнату покинуть?

— Постоянно. — С усмешкой ответил Норман. Он чувствовал игру противника. Ту, в которую обожал играть сам, в которой полагал себя мастером. Было тяжело отделаться от мысли, что найден оппонент подстать себе. И от страха, что это он, Норман, не ровня своему оппоненту.

— Тогда вы поймете меня, Доктор, если я скажу, что практически все вампиры идиоты. Это безмозглые, самоуверенные головорезы, возомнившие о собственном превосходстве, как только им дали копеечные силы. Они без лишних размышлений будут убивать без разбору, как только у них появится на это возможность.
Виккер всё это время казался уверенным и держащим себя в руках, но искренним. Улыбка из почти дружелюбной исчезла, а на лице появилось презрение:
— У меня, в отличие от вас, нет возможности уйти в другую комнату. Они все заняты.

Это было логично, черт возьми. После стольких блужданий через завалы мистической чепухи дорваться до чего-то имеющего постижимый смысл было как вынырнуть после того как переоценил свои легкие. Ровно из-за такой приятности этого объяснения, к нему и следовало отнестись с подозрением. Игрок за той стороной доски должен был понимать, как изголодался по логичному его противник. Но и отметать находку из-за того что она слишком хороша, чтоб не быть приманкой, глупо. Глухой пессимизм не бывает выигрышной стратегией. Нужно было продолжить осторожно прощупывать оппонента:
— Что ж, соображения вполне понятные. Тогда зачем столь экзотический способ, почему не посланная на Discovery видеокассета, само собой без обратного адреса?

— Потому, что одна посланная кассета не изменит мир. Как один сбитый из рогатки мотылек. А вот что точно может изменить его, так это уборка. Когда весь мир поднимает свою ленивую задницу и начинает убирать свой дом. Мне не нужно, чтобы несколько считающих себя умными людьми поверили в мои слова. Мне нужно, чтобы человечество в едином порыве встало, поняло в каком дерьме оно живет и бросилось выбивать паразитов.
Виккер снова вернул улыбку, но на этот раз она была предвкушающей:
— Это не будет спокойной и взвешенной кампанией. Это не будет правительственной охотой на ведьм. Это будет настоящая охота на ведьм. Новая Инквизиция. Дни, когда люди сами будут готовы выходить на улицы днем, чтобы потом кирпич за кирпичом разбирать свои дома в надежде найти в нём незваных гостей. И не будет одного лидера, не будет одной идеологии. Будет лишь один страх, которые люди поспешат заполнить действием. В мире, который я хочу принести, люди вырежут всех кретинов, считающих гордостью носить клыки. В мире не останется ни одного кровососа, считающего гроб и пару слуг достойной защитой. Ни одного идиота, полагающегося на верный культ, поклоняющийся ему как богу. Мир, в котором человечество избавится от девяносто девяти процентов своих естественных врагов.

Да, это стоило того чтоб рискнуть разозлить собеседника. Действительно великолепная речь. Так соблазнительно-логичнее, чем у Федора. Но поддаваться пока нельзя, надо доигрывать партию. Так и хотелось спросить, как же сам Виккер собирается выжить в спровоцированной чистке, но казалось, что ровно это выходит за границы дозволенного. Два переговорщика, два манипулятора негласно согласившихся весь разговор льстить друг-другу, даже не оспаривая мысль, что они превосходят остальных представителей своего вида. "Как вы собираетесь выжить, мистер Виккер?" "Да уж не с моими мозгами попадаться в ту же ловушку, что и остальным." "Отлично, я именно так и полагал; перейдем к делу?". Шутить внутри своей головы приходится тому, кто не может позволить себе делать это вслух.

Вслед за Юнгом знание греческой мифологии рассматривается многими психоаналитиками чуть ли не как обязательное. В греческом пантеоне есть Мом, бог правдивой лжи. Точнее и не опишешь.
— В таком случае, мистер Виккер, могу констатировать, что наши цели полностью совпадают. — Норман даже постарался придать моменту каплю торжественности. Ровно настолько, чтоб это не было приторно: — Что же до конкретного способа достижения цели — предпочту оставить за собой тактическую свободу. Мы стремимся к одному и тому же, в конкретной ситуации в поле станет видно, как сподручнее этого добиться.
Удочка заброшена, оставалось ждать. Если это странное существо видело то же, что Федор... А что оно может видеть, какие есть основания подозревать, что оно имеет какую-то сверхестественную осведомленность? Но если просто смотреть расклады. Первый, самый простой, и в который Норман почему-то верил меньше всего — что существо перед ним планирует ровно то, что говорит — тогда у него не будет причин возражать. Остаются два интересных: цели Виккера иные, и к обрисованной им цели ведут или только путь, увиденный Федором; или таки только путь, обрисованный Виккером. Во тут будет интересно.

— О, нет-нет-нет, Доктор, не считайте меня тираном. Это серьезное предложение, я оставляю за вами право его обдумать. Я и не ожидаю от вас иного, в отличие от Скарлетт. Светлое будущее для человечества будет выгодно нам обоим. А в качестве доброй воли я готов вам сказать местоположение самой Скарлетт. Где она. С кем. Сколько у неё слуг и какая оборона.
Он движением фокусника достал из кармана пальто конверт и протянул его Норману.
— Здесь всё. Адрес. Имена. Даже фотографии входов и выходов.


bookwarrior
Это было неожиданно, слишком хорошо чтоб не содержать подвоха, и тем не менее... И тем не менее все расхожие консервированные мудрости, вроде "бесплатный сыр бывает в мышеловке" — попытки заменить раздумья сейчас заранее заготовленными результатами раздумий. Норман, как шахматист, не отрицал полезность домашних заготовок, но играть надо от ситуации сейчас.

А текущая ситуация шла вызывающе вопреки ожиданиям. Если бы Виккер хотя бы запротестовал против выбора конкретных действий — да, подвох стал бы очевиден. А поскольку этого не произошло... Поскольку этого не произошло, вступало в игру правило интеллектуальной честности экспериментатора. Не ставь экспериментов, одному из исходов которых не готов поверить. Отсеки все возможности недостоверности, убедись, что нет неучтенных факторов. А уж поставил — не отмахивайся от результата.
— Что ж, мистер Виккер. Даже нельзя сказать, что мы о чем-то договорились. Скорее, мы понимаем мотивы друг-друга и исходя из этого предсказываем действия. — Пауза. — Надеюсь, скоро я смогу запустить самую большую охоту на ведьм в истории. — И только договорив это, Норман потянулся к конверту.

Виккер снова натянул дружелюбную улыбку и передал конверт, оказавшийся неожиданно толстым. Заглянув в него, Норман увидел пачку фотографий, карту и даже бумажный план здания.
— Разумеется, Доктор. Вам самим решать, стоит ли моё предложение рассмотрения. Ваша плата — всего лишь убийство одной дурочки, неспособной принять условия нашего несправедливого мира.
Он откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу.
— Всегда есть шанс, что завтра в твой дом ворвется человек с улицы и попробует тебя убить. Вы были этим уроком для Скарлетт. Уроком, который она не выучила. Тот факт, что она до сих пор прячется со слугами и замышляет убить вас, является доказательством. Так что не жалейте эту дурочку, её смерть будет обыкновенным естественным отбором.

Кое-что откровенно насторожило, Норман решил пройтись по тонкой грани. Сдавать назад для этого типа поздновато, но его реакция может быть показательной.
— Ее смерть, или она захваченная живой в качестве самого убедительного доказательства из возможных — это уж как разложится. Мы достигли согласия о нашей общей цели, выбор средств оставьте тем кто в поле, хорошие планы имеют тактическую гибкость.
Было важно, как на это отреагирует гость.

Виккер всплеснул руками, не стирая самодовольной улыбки с лица.
— Вы словно спрашиваете разрешения у меня, Доктор. Но я уверяю вас, моё личное участие в новой охоте будет значительно более скромным, чем вы думаете. Вы уже сами расставили все костяшки домино, ваша задача — лишь толкнуть правильную в правильном направлении. Вы хотите охоты, так дайте толпе увидеть смерть Скарлетт. Увидеть, как она сгорает при свете солнца. А если промедлите, то людская забывчивость и цензура сделают из вчерашнего события очередной розыгрыш.

"Это мне решать." — отметил про себя Норман.
— Итак, обо всем договорились, или есть еще что-то?

— У меня всё. Вопрос скорее в том, есть ли что-нибудь у вас? Я по глазам вижу, что вы мне не доверяете. У вас еще есть сомнения. Давайте их развеем. У вас есть вопросы — вы можете их задать. Я не хочу, чтобы у вас было ожидание обмана с моей стороны.

Чего хочет оппонент, зачем он что-то делает — это все дежурные вопросы, которые доктор давно привык задавать себе на автомате. Ведя двойную игру отнюдь не надо скрывать все свои мысли, это самая распространенная ошибка новичков. Куда убедительнее приоткрывать то как думаешь на самом деле, но до четко очерченного предела.
— Я мало кому доверяю, мистер Виккер. Возможно, потому до сих пор жив. — Отдать себе отчет в том, что стоит спрашивать, что нет. "Как ты надеешься соскочить" — глупо. Все равно не ответит. Да и бесчестно в каком-то смысле. "Пусть поимка этого экземпляра будет игрой по правилам. Когда-нибудь потом, когда массу безмозглых хищников отстрелим." Другой вопрос сейчас приоритетнее: во-первых, имеет практическую ценность сейчас, во-вторых, у собеседника будет причина ответить правду. В его интересах:
— А что вам известно об агентах, предположительно ФБР, препятствующих распространению информации, что человек не единственный разумный вид на земле, и отнюдь не вершина пищевой цепи?

— Они существуют, — с усмешкой сказал вампир: — Дети пугают друг друга историями о призраках, но взрослея, считают их всего лишь сказками. То же и с вампирами. Молодежь считает Людей в Черном реальной службой, а затем считают их мифом. И они частично правы. Не существует одной службы, занимающейся всеми феноменами сразу. Каждая из спецслужб время от времени наталкивается на подобное и поручает своим агентам решить проблему. Для них скрывать правду о существовании вампиров - всё равно, что скрывать данные об организованной преступности или о раскрытом шпионе. Это секреты одного порядка. Но если разведка знает о силе страны, на которую работают шпионы, то нелюдей агенты предпочитают недооценивать. Во многом потому, что и попадаются им всякая мелочь. Те, кто сейчас сидят в офисах каждой газеты, лишь обычные агенты ФБР. В чем-то лучше обычной полиции, но всё так же глупы, недальновидны или подвержены мелким порокам вроде кумовства. Шумиха, которая придет вместе со смертью Скарлетт, будет для них не меньшим сюрпризом, чем для любого другого человека.

— Интересное наблюдение, хорошо если так. — Норман опасался войны на два фронта, но надежда, что сейчас агенты будут заняты другим была вполне оправданной.

— Что ж, приятно было пообщаться, — вампир надел очки, встал с кресла и неспешно прошел к выходу, — удачи вам, Доктор. Не ищите меня.
Уже у входа он остановился и развернулся к психиатру.
— Ах да. Еще небольшая просьба, Доктор. Передайте вот это, — Виккер достал из ниоткуда пакетик с белым порошком, — вашей соседке на противоположной стороне, два дома правее. Она ожидает от меня платы за прослушку на этой неделе. Передайте еще, что я больше не нуждаюсь в её услугах.
Норман остановил естественное движение руки к пакету.
— Простите. Взять пакет с неизвестным порошком — я не идиот. И да, вы были правы, утверждая, что я никому не доверяю.
Виккер кивнул, на этот раз даже не поддерживая улыбку, а скорее выражая уважение:
— Тогда не смею вас задерживать.
Виккер раскрыл входную дверь и вышел на солнечный свет. На улице он стал неспешной походкой направляться к концу улицы, где его уже ждала машина с затонированными стеклами.

Норман едва выдержал проводить взглядом гостя, остававшегося зловещим даже в тактическом союзе. И лишь тот скрылся, запер дверь и почти бегом вернулся к Джейку.
— Итак, что скажешь? Не каждый день выпадает поторговать судьбой человечества с вампиром. — Сейчас, когда сильная фигура удалялась, чувства начинали освобождаться из узды разом, в этом контрастном душе не было времени разбираться.

Джейк аккуратно поставил предохранитель на спрятанном пистолете и передал его Норману.
— Можешь звать меня трусом, Норман, но сейчас я был готов намочить твоё кресло, — в глаза Джейка были серьезными: — я сейчас не шучу.

— Я тоже. Однако, он знал мой телефон и мое имя почти что с начала моей карьеры. Это хитрый бес, не делающий необдуманных ходов. И уж точно, имей он намерение меня убить — не стал бы приходить сам. Уверен, что намекнув, что в обеспечении своей безопасности он полагается не на гроб и пару-тройку слуг, он не блефовал.

Норман дал себе обдумать со стороны вылетевшие из него слова:
— Думаешь, у меня Стокгольмский синдром? Едва ли я недооцениваю опасность этой фигуры, просто пытаюсь оставаться логичным. О своих намерениях он мог как соврать так и сказать правду; вопрос, какие цели он преследует на самом деле, конечно, открыт. Но он передал информацию, которую мне предстоит начать осторожно проверять. Для заманивания в ловушку слишком ненадежно, он не знает, с какой стороны я зайду. А возможностью, что сообщенное им таки правда обидно пренебрегать.

— Я не умею цитировать книги, Норман, и не казаться при этом зазнайкой. Но сейчас я не могу её не вспомнить: "Если ты провел сделку с дьяволом, пересчитай свои деньги, руки, ноги и дальних родственников. Особенно если ты считаешь сделку выгодной." И я сейчас не про его информацию об её убежище. Я про саму сделку.

— Я знаком с этим мнением. Однако, добро которое есть добро по определению, и аналогичное зло, не являются частью моей картины мира. Эти два слова я согласен воспринимать только как прилагательные, не существительные. Если эта сделка является моей ошибкой, что мне чутье говорило очень долго — к тому должны быть рациональные аргументы. Не просветишь, что я упустил?

- Ты же слышал, что он сказал, про девяносто девять процентов? Он считает, что войдет в оставшийся процент. И если и так... Ты видел это своими глазами, Норман. Вампир должен был сгореть, едва солнце покажется на горизонте. Он мог позволить себе ходить при свете дня. Если такие, как он, останутся в живых, то в чем вообще будет смысл этой охоты? Люди могут и вырезать самых слабых хищников, но потом они успокоятся и решат, что всё кончено. А хищники посильнее снова выйдут на охоту.

Удивление на лице Нормана было тяжело классифицировалось: не то сделанное гротескным, не то крайняя степень настоящего.
— Люди могут вырезать слабых хищников и успокоиться? Ты серьезно? Ясли бы я был такого же мнения о человечестве, как и ты — то я бы пальцем не пошевелил ради его защиты. Знаешь, иногда мне кажется, что из нас двоих это ты циник а я романтик. С моей точки зрения, человечество да, допустило чудовищную ошибку, оставаясь в неведении о феномене такого масштаба. Эту ошибку еще предстоит разобрать, понять как такое возможно, что должно быть сделано чтоб мы могли быть уверены, что мы не совершаем и не совершим никогда такой же. Но вот чтоб даже натолкнувшись на вампиров человечество просто истребило их большую часть, забыло и успокоилось — прости, я не настолько пессимистичен в отношении своего вида.

— Сложно сказать, Норман. Если ты считаешь, что человечество во время охоты будет лучше, умнее и хитрее себя сегодняшнего... Тогда ты точно романтик. Любую угрозу легко недооценить, пропустить мимо себя и расслабиться. Сегодня мы видели Виккера. Сколько еще таких вампиров ходит по земле? Один, десять, сотня? И сколько сумеет укрыться даже в пик этой Новой Инквизиции?
Джейк позволил себе привстать и на нетвердых ногах пройтись туда-сюда по залу:
— Я читал "Молот Ведьм". Люди, что писали и читали эту книгу, действительно верили в то, что колдуны насылают странные сны на христиан и истово искали этих волшебников. Они были правы, но что мы видим сейчас? Правда забылась, потому что одной человеческой жизни не хватило, чтобы избавиться от всех врагов.

— Я знаком с таким подходом. Когда, к примеру, креационист говорит ученому-эволиционисту "Хэй, ведь ни ты ни я не знаем все картины, так что мой подход не хуже твоего". Да, ученый не знает ответов на все вопросы, и нет, подходы не равноценны. Люди, что писали Молот Ведьм верили в то, что колдуны существуют, и эта вера угасла за поколение или несколько. Подкреплялась эта вера аргументами, не убедительными даже для современников. А мы передадим не веру а знание о вампирах. Хочешь прочувствовать разницу — задумайся о том, что сейчас любой желающий может зайти в библиотеку, и прочитать, что было во внутренних документах католической церкви пять с небольшим веков назад. Заметь, подробность, воспринимающаяся как куда менее важная, чем существование человекоядного хищника. Не пытайся делать вид, что прогресса не существует. Мы не станем умнее наших предков в ходе разожженного пожара, мы уже стали умнее их. Вампиры здесь ни при чем.

— Но ты же понимаешь, что Виккер не хочет передавать знания о вампирах? Даже этот жест, бросить скованного вампира на солнце — это был не призыв к рациональному сбору информации. Он ведь хотел сделать из человечества толпу. А толпа не склонна задавать вопросы.

— На что рассчитывает Виккер — интересный вопрос. Как он собирается выжить? Точнее, как может собираться выжить любой из гипотетической сотни умных вампиров, не забывай, что Виккер может и не быть чемпионом. Заигрался ли этот, без сомнения, выделяющийся из толпы, в своем интеллекте, или придумал действительно работоспособный план? Хороший вопрос, не находишь. Только ровно про этого вампира — бессмысленный. Осмыслен про неизвестного Чемпиона. Что же до попытки Виккера направить реакцию человечества не туда — не драматизируй. Во-первых, что произойдет с нашим объектом охоты в наших руках, а не Виккера. Во-вторых, превращение зрителей в толпу — естественная реакция на шок. Неприятная, но не продолжительная. Как превратятся так и отойдут, что происходит с каждым человеком десятки раз за его жизнь. А с кем и сотни. Задавать правильные вопросы — это настоящая интеллектуальная деятельность, она, тебе ли не знать, не похожа на телевикторину, где есть пятнадцать секунд на раздумия.

Джейк неохотно кивнул психиатру.
— Хорошо, если для нас важны правильные вопросы, тогда один от меня: "Почему все сводится именно к Скарлетт?" Или точнее, почему уже два человека считают, что ключ к изменению мира лежит через труп одного вампира? Сейчас она и её мотивы уже пропали из виду. Я имею в виду, — поправился Букворм: — зачем вообще её сейчас убивать? Она же хочет тебя убить не из-за различий в философии.

— Нет ничего проще. Это называется "наблюдательная селекция". Или, если объяснять посредством анекдота, знаешь, почему бытует мнение, что дельфины толкают утопающих к берегу? Да потому, что те, кого дельфины толкали от берега, об этом не рассказывали. Подробнее объяснить?

— Про дельфинов или применительно к данной ситуации? Про дельфинов я уже знаю, что они не спасают никого, а играют с ними.

— Применительно к нашей ситуации. Ты говоришь о совпадении двух, как тебе кажется, независимых и притом маловероятных случайных событий: интереса Федора к Скарлетт и попытки Виккера использовать Скарлетт в игре против заговора молчания. Так вот, "независимыми" тут и не пахнет. Начнем с Федора. Его способность не до конца понятна, это мягко сказано. Но давайте на секунду допустим, что она работает именно так он описывал. Иначе утонем в переборе вариантов. Давай, даже, для чистоты эксперимента, ты перескажешь, как понял его описание.

— Нечто вроде Кота Шрёдингера. Точнее, я бы назвал это мысленным экспериментом, но наши способности усилили это. Весь мир для Фёдора — словно тот самый закрытый ящик. Разница лишь в том, что он знает, как его открывать, чтобы достать кошку живой.

Норман с удивлением посмотрел на Джейка.
— Ничего не понял, если честно. Вроде как существование теоретической возможности достать кошку живой моментально ломает сам эксперимент. Или ты что-то другое имел в виду? Мне показалось, Федор утверждал, что он видит развилки в вероятном будущем. Что-то в духе: пойдешь обедать сейчас — вижу тебя практикующим доктором через десять лет; пойдешь обедать через пятнадцать минут — вижу тебя практикующим доктором через десять лет, а пойдешь обедать через полчаса — вообще не вижу тебя через десять лет. Можно предположить, что через час в ветрину кафе въедет грузовик с пьяным водителем. Или любое из тысячи столь же вероятных объяснений, о чем Федор регулярно забывает.

— Можно и так сказать, — пожал плечами Джейк: — я бы пояснил по-другому, но я имел в виду именно то, что ты говорил. Суть в том, что он видит ситуацию как проблему и вероятности как её решения. Потому он и описывает их так ограниченно — как школьные задачи по математике часто не берут в расчет здравый смысл.

— Тогда в том что он видит точки со Скарлетт нет никакого совпадения: я активно искал способ торпедировать заговор молчания, и вынужденно — способ разобраться со Скарлетт. Естественно, просматривал и варианты совмещать одно с другим. Тогда если радар Федора работает так как мы думаем — естественно на нем появляется Скарлетт. Есть вероятность того, что я нашел способ и устранить угрозу лично для себя, и подорвать стену. Никаких независимых случайных процессов.

— Тогда почему Виккер тоже рассчитывает на её смерть?

— А вот тут все объяснения, которые у меня сейчас есть, выглядят гораздо более шаткими. Но давай попробуем прикинуть. — Норман чувствовал, насколько ему комфортнее в этом разговоре, чем в любом из тех дел, которые предстояло начать делать. Интеллектуал занят чем и должен заниматься: думает. И кстати, вместе с кем-то еще, что вдвойне приятно.

— Может ли Виккер видеть вероятности также, как и Федор? Просто вампир считает другую вероятность достойной своего внимания.

Психиатр лишь пожал плечами:
— Хороший вопрос, но едва ли мы узнаем ответ на него. Ты помнишь хоть отдаленно связанные упоминания на хантерс-нет?

— Хантерс-нет никогда не упоминал о вампирах настолько сильных. Кто-то писал о вампире в две сотни лет, но и он умирал от восхода. А Федор никогда не раскрывал своих сил. Маги иногда предсказывают будущее, иногда как гадалки, иногда — словно знают, на какой номер упадет шарик рулетки. Но именно в таком виде, как описал Федор? Нет.

— Тогда здесь будет кипа предположений. Совпадает реальная цель Виккера с заявленной? Это бы как раз выяснить, значит нельзя в остальных построениях опираться на любое предположение по этому вопросу. Поступил бы Виккер так же, как поступил, если бы Скарлетт была бы ничем не примечательна, кроме того что будучи аффилированной с ним вышла из-под его контроля? И мы действительно надеемся установить ответ на это вопрос, не табличка "сарказм" в кармане?

Джейк закрыл глаза и задумался:
— Ну, если бы Скарлетт не была такой, какой он её описывает, то она просто бы не осталась в Нью-Йорке. Все вампиры постарались свалить из города, помнишь? То есть Виккер, если предположить, что ему нужен любой вампир, то ему нужен был бы именно тот, кто остался в городе после такого засилия журналистов и агентов. А кто бы остался здесь? Скарлетт здесь потому, что ищет мести.
Букворм потряс головой и сказал:
— Нет, не идет мысль. Давай зайдем с другой стороны - что он потеряет, если его догадка провалится? Если, допустим, Скарлетт убьет тебя, что он теряет?

— Он — ничего. Просто одна комната свободна, а скормить собрата журналистам еще будет возможность. Но это другая забота: как подстраховаться от того, что это двойная игра, и на самом деле он ставит на Скарлетт. Грубо говоря, если снайперу говорят, цель будет там-то, и позиция для стрельбы ровно одна — возможно это ловушка. Если снайперу сказали, где будет цель и позиций для стрельбы десяток — ловушку на снайпера так готовить не очень-то удобно.

— Ну, если он хотел убить тебя, он мог бы это сделать и сейчас, ты не считаешь? Если его цель - ты, то убить нас обоих он смог бы без проблем, учитывая его стойкость к солнечному свету. Я считаю, этого достаточно, чтобы считать, что твоя смерть не будет для него самоцелью. Если он хотел бы убить Скарлетт, то он бы и это сделал сам, если он знает, где она.

— Тогда мы вернулись к тому, с чего пришли. Мы не знаем, чего он хочет, как он собирается этого добиться, и стоит ли нам вообще соглашаться с ним. Потому я и хочу спросить тебя - зачем нам смерть Скарлетт, если мы не собираемся удовлетворять желания вампира?

— Соглашаются с утверждением, а мы используем полученную от Виккера информацию. Смерть Скарлетт, замечу, оставлена на наше усмотрение, граничное условие — что вампирка используется для прорыва завесы тишины. Но это как в его так и в наших интересах, где я не заметил подвоха? — Нормана не смущало не в первый раз возвращаться к одному и тому же вопросу в разговоре. Понимал, что стоит на карте.

— А что нам даст смерть Скарлетт? — Джейк посмотрел Норману в глаза с особым интересом.

Психиатра удивляли эти прямолинейные игры. Даже не тем, что плохо спрятаны, а тем, что вроде бы не с чего. Но зато как не дать собеседнику уйти от прямого разговора в детские хитрости Норман понимал на уровне автоматизма.
— Не знаю, это ты вроде твердишь о ней как заведенный — вот ты и расскажи, что ты тут надеешься поймать. Вроде, разговор с Федором закончился на том, что готовим операцию так, чтоб Скарлетт попала в плен к полиции, ее устранение — скорее нежелательный вариант. Потому что в прозрении Федора не уверены до конца, но и игнорировать настолько авторитетное мнение не собираемся. Разговор с Виккером закончился на "на усмотрение исполнителей".



bookwarrior
— Оба варианта мало отличимы от смерти, Норман, ты знаешь это. Я сомневаюсь, что жизнь на лабораторном столе, как предлагает Федор, будет сильно отличаться от смерти на солнце. Да и то, к чему они предлагают подвести её гибель... Что война на уничтожение, что всеобщая истерия, всё это очень плохие варианты. Я не вижу смысла убивать вампира ради этих возможностей. Как и убивать её вообще, если уж на то пошло. Если бы ни Федор, ни Виккер не сделали свои предложения, ты бы всё равно убил Скарлетт?

— Ну приехали. — Откомментировал Норман. — Мне казалось, ты куда больше доверяешь мнению вернувшего тебе ноги Федора, это я тут скептик. Федор вроде бы настаивал ровно на том, что Скарлетт нельзя убивать, а непременно следует взять живой. И вроде как ровно по этой грани пока все водоразделы проходили. Давай-ка я вкратце резюмирую. Федор: взять живой. Виккер: на ваше усмотрение. Цели: идентичные у Федора, Виккера и меня. Простое и понятное: человечество должно узнать. Почему именно должно — тут у охотников и у Виккера разные соображения, но итог один. Это по поводу того, чего хотим добиться. Теперь о средствах. У тебя есть другие предложения, как разрешить ситуацию со Скарлетт? Даже полностью отвлекаясь от того, что так мы убиваем двух зайцев одним выстрелом, ты можешь предложить что-то лучшее чем "добраться до нее пока она не добралась до меня"? Нет? Тогда, прости, разговор в пользу бедных.

— Я не предлагаю тебе оставить её самой себе, Норман, я не идиот. Судя по тому, что она сделала на сегодняшний день, она не успокоится, пока не закончит дело между вами. Так что нет, я предлагаю тебе то же самое — добраться до неё первым. Вот чего я тебе не предлагаю, так это убивать её после этого. У тебя нет проблем с убийством, как у меня, хорошо. Но если ты доберешься до неё, этого уже может хватить. До этого она, возможно, думала о тебе как о простом смертном. Если ты покажешь ей, что обставишь её несмотря на всех слуг и все её воскрешение, это будет для неё последней каплей.
Джейк посмотрел в окно гостиной, а затем продолжил с видимым неудобством.
— Ты хочешь рассказать человечеству — хорошо. Вот только если ты расскажешь человечеству именно сейчас, то ты пойдешь навстречу Федору либо Виккеру. Всё, что ты сделал за эти дни, можно повторить — и рассказать человечеству уже на своих условиях.

— Этого уже может хватить. — Норман гротескно передразнил интонацию. — А может и не хватить. И в следующий раз она может не позволить себя опередить. Объясни мне, тупому, зачем мне полагаться на настолько ненадежные соображения, как предсказание психологической реакции... вампира. Даже не человека, черт возьми, хотя я тебе как доктор говорю, что всякий кто считает, чту умеет ход мыслей конкретного человека предсказывать со стопроцентной надежностью — страдает манией величия в запущенной форме. Но даже отвлекаясь от этого гадания на кофейной гуще... Зачем? Чем плох момент сейчас для рассказу человечеству? По этому вопросу я с мнением Федора полностью согласен: надо ковать пока горячо. Неделя паузы — и факты забываются, еще чуть меньше тупых обывателей проведет в мозгу стрелочку от крылатого непоймичего к клыкастому чегонебывает. Зачем это откладывать? Зачем повторять то, что уже сделано. Что, кстати, в процессе чуть не стоило жизни Джошуа. Ты невысокого о нем мнения — хорошо, имеешь право. Я тоже критически отношусь к его подходу. Но заставлять лишний раз кого-то из нас рисковать жизнью, когда сейчас это уже сделано — надо просто воспользоваться. И куда подевалось твое хваленное уважение к ценности человеческой жизни? Готов рисковать еще одним охотником просто ради того, чтоб какой-нибудь журналист десятки лет спустя авторами плана назвал не подозрительного русского и еще одну неизвестную фигуру, а некоторых Нормана и Джейка? Просто, вот я ради этого пальцем не пошевельну.

— Нет, я не надеюсь предсказать на сто процентов действия вампира. Я едва ли могу предсказать действия человека с той же точностью. Но, прости меня за этот прием, но я плотно общался с одним вампиром — Фаэдрой, и был с ней близок. Настолько близок, что я имею надежду на то, что она мне говорила то, что боялась бы рассказать другим. Так вот, Норман, она не сильно отличалась от человека. У неё был опыт женщины, прожившей лишнюю сотню-другую лет, но я не боюсь назвать её человеком. Её действия были объяснимы.
Он бросил взгляд на свои ноги.
— Фэадра оторвала мне ноги, но только после того, как псих вроде Года выследил нас и постарался убить. Она могла и прикончить меня, но всё-таки оставила в живых. Можешь считать это жестоким милосердием, но это было лучше, чем смерть... Ими движет то же самое, что и нами. Гнев. Обида. Любопытство. Тщеславие, жадность — скажи мне, что ты не представляешь слова Виккера в устах какого-нибудь главы корпорации. Наконец, страх. Много страха. Покажи Скарлетт свою силу, и у неё будут все основания бежать от тебя на другой конец мира. Фаэдра тоже сделала это из страха, и именно поэтому она до сих пор прячется. Потому что боится. Меня. Других охотников. Людей в целом. Пользоваться страхом — та еще тактика, но, опять же, лучше, чем убийство.
Он глубоко вздохнул и продолжил:
— И уж прости меня за отсутствие любви к человечеству, но сейчас я бы не стал давать человечеству Правду с большой буквы. Ты наверняка это бы не увидел сам, Норман, но я на своей шкуре почувствовал, что люди в массе своей довольно неприятные личности. Может, сейчас и не стоят везде таблички "вход только для белых", но я знаю кучу людей, которые были бы рады поставить их везде. Потому я верю; боюсь но верю в план Виккера. Дай человечеству такую страшную правду, и оно повергнется в истерику и будет действовать исходя из своего страха.

Норман же был спокоен, будто это научный семинар, а не обсуждение его, Нормана, права на самооборону:
— Я разобью это на два уровня, не нужно слои абстракции смешивать. Говоришь, что вампирам свойственны человеческие реакции? Отлично, только это предсказание уровня "то ли дождик то ли снег то ли будет то ли нет". Рабы Скарлетт добрались до меня и отправили на больничную койку — я сбежал, или решил остаться и драться за свое право жить в городе, который считаю своим? Я человек, едва ли ты в этом сомневаешься, но уже мое поведение фиг кто другой предскажет. Так что предпочту план, основанный на чем-то более надежном. — Норман не торопил с ответом, но и продолжать о другом не спешил.

— Я боюсь, что ты переоцениваешь непредсказуемость Скарлетт. Ей незачем скрывать от тебя свои желания. Подумай сам. Зачем она решила напасть на тебя?

— Чтобы убить. — Доктор умышленно не добавил ни одной лишней детали. Минимализм имеет свою нишу.

— Зачем ей тебя убивать?

— Чтобы обезопасить себя. Она полагает, что я представляю для нее угрозу. Заметим, справедливо полагает.

— А из-за чего вообще всё возникло? Почему у неё возникло ощущение, что ты будешь готов охотиться за ней спустя столько времени?

— Столько — это пара месяцев? Ну как же, для начала она пытается сожрать каждого, зашедшего в ее секту. Я полагал, что то столкновение закончилось для нее смертью, но по неопытности ошибся. Затем ее рабы выслеживают меня — доходит до стрельбы, чудом выходит что я отправляюсь в больницу а они в морг, а не наоборот. Затем она же нанимает каких-то громил выследить меня, эту историю ты уже наблюдал издалека. Как видишь, ее линия поведения прослеживается достаточно четко.

— Да, четко. Четко как любой конфликт, снежным комом нарастающий из-за продолжающейся агрессии с двух сторон. Ты прознал про её секту — она решил ответить тебе, пока не поздно. Ты справился с ними, она воспринимает это как нападение, и так далее. Я не вижу, зачем вам продолжать показывать силу кроме как ради желания закончить этот конфликт.

— А я не вижу ничего неправильного в своем желании закончить этот конфликт.

— Я тоже. Но изначальная причина конфликта исчезла? Если уж секты как таковой нет, ей нет смысла атаковать тебя, потому что ей нечего от тебя защищать.

— Ага, секты не было уже к моменту, когда она громил нанимала.

— Нам осталось ей только показать это. Что продолжая конфликт, она лишь бросает на тебя всё большие силы, вместо того, чтобы отступить. Это совершенно человеческое поведение. Она еще надеется достать тебя, потому что считает, что ты уязвим. Если же ты покажешь, что готов побить ей по её правилам, то она прекратит нападения, потому что поймет, насколько перевешивают твои силы.

— Не вижу, чем план, включающий "показать, что готов побить ее по ее правилам" лучше, чем "побить ее по ее правилам". Он не менее безопасный — это раз. Он полагается на предсказание ее реакции, что дескать она откажется от продолжения борьбы, вместо того, что она навсегда выйдет из игры — это два. Объясни мне, в чем тут выигрыш? В чем проигрыш — полагаю, я объяснил понятнее некуда.

— В том, что ты не будешь лить воду на мельницу Виккера.

— При том, что мы с ним стремимся к одному и тому же — это уж очень странная логика. Назло мамке уши отморожу?

Джейк вздохнул как умывающий руки:
— Ну, если ты всё-таки предполагаешь действовать по его правилам, то тебе и вправду стоит убить её. Только "Новая Инквизиция", как Виккер назвал её, будет для нас очень большой ошибкой. Даже если девяносто девять процентов нелюдей исчезнут, оставшейся процент всё еще останется. И он будет прятаться гораздо лучше, чем сегодня. Знаешь, Норман, у меня есть мечта, — Джейк почти издевательски процитировал Мартина Лютера Кинга, — я мечтаю о дне, когда человечество наконец перестанет делить друг друга на людей разных сортов. А потом оно будет готово принять в себя других существ. Не взять на привязь, а считать их другими разновидностями людей. Конечно, если Скарлетт выживет, то она не приблизит эту голубую мечту также, как её смерть приблизит Новую Инквизицию. Но это милосердие покажет одному вампиру, что несмотря на всё безумие и всё худшее она осталась в живых. И что возможно, возможно, когда-нибудь она сможет не бояться за свою жизнь. И, возможно, это милосердие сделает наш мир хоть чуточку светлее.

Норман не скрывал удивления.
— Джейк, если не секрет, можно личный вопрос. Кем ты был до того, как стал в первую очередь охотником? У тебя есть многие черты, которые обычно ассоциируются с академической средой, но все как будто по поверхности. Сердцевина совершенно чужда научному подходу.

— Ну, я никогда не заканчивал своё обучение. Бакалавриат в английском языке. Был на третьем курсе, когда потерял ноги. В итоге я всегда был тем, кем и казался — книжным червем.

"Никогда ты им не был." — Норман во-время остановил себя, чтоб не сказать это вслух, ограничившись тем, что протянул:
— Ясно... — Мэм "бакалавр искусств" услужливо всплыл в памяти, незавершенность образования тут была совершенно ни при чем. — Позволь немного объяснить. Ученый — это не современный вариант оракула. Совсем не как пифия в Элевсине, только компьютер вместо лавра. Мы не делаем предсказаний, мы добываем истину посредством на самом деле чертовски трудоемкой процедуры. В основе своей — социальной, основанной на взаимодействии сотен людей, многократной проверке и критическом анализе результатов. Понимаешь, к чему клоню, или продолжать?

— Понимаю. Увы, для последовательного сбора информации наша область не подходит. По различным причинам, — грустно хмыкнул Джейк, — и приходится быть первопроходцем и опираться на предыдущий опыт.

И вот тут Норман взорвался.
— Приходится быть, черт возьми, тем кем назвался — ученым. И нет ни малейшей разницы, в какой области работаешь, есть просто понятие профессиональной этики, которой и надо следовать. Ты получил новый факт — опубликуй его. Ты видишь угрозу публикации, или себе лично в случае этой публикации — черт возьми, реши проблему но все равно опубликуй его. Именно этого от тебя ждет человечество. Не прикидывай, выгодна тебе эта публикация или нет, не пытайся предугадать, как человечество распорядится новым фактом... и то если он не окажется добросовестным заблуждением. Просто сделай то, что обещал человечеству, когда назвался ученым — честно и беспристрастно опубликуй результаты. За это тебе общество платит, в конце концов. Нам с тобой не платят, но это детали.

Норману потребовалась совсем небольшая пауза чтоб перевести дух:
— Удалось донести мысль? Не строй из себя чертова оракула, правомочного решать, дать человечеству новый факт или придержать. Я не заблуждаюсь насчет человека в среднем — я умнее девятисот девяноста девяти человек из каждой тысячи живущих. Радости мне это осознание не доставляет, скорее злорадство. Но при этом я еще не настолько сошел с ума, чтоб считать себя умнее человечества. Нет никаких оправданий для непубликации результата, человечество разберется, что с ним делать. Нет ни у меня ни у тебя морального права решать за цивилизацию, интеллект в верхней одной десятой процента, даже если он там, в этом случае роли не играет.

Джейка, видно, речь Нормана тоже пробрала. Только не в лучшую сторону.
— Гладко звучит, — с холодом сказал он: — всего себя ради человечества. Скажи, Норман, а считаешь ли ты вампиров частью того человечества, ради которого так стараешься?

— Нет, пока не имею достаточных доказательств обратной точки зрения. А даже если бы и так, что бы это меняло?

— Что бы это поменяло? Если из-за твоего "люди должны знать" умрёт много людей — будешь ли ты считать себя ответственным за их смерть?

— Нет.

— Значит, ты готов проводить свою деятельность ради человечества, даже если она будет вредной для него самого?

— Бакалавр английского языка, хорошо представляешь себе, как люди жили лет сто назад? Ну, хотя бы по творчеству любого писателя конца девятнадцатого. А теперь осознай, что всем изменениям условий жизни обязаны науке и только ей. Науке в широком понимании, конечно, инженерия тоже наука. Так что, счет явно в нашу пользу.

— То есть ты считаешь, что наука не способна принести вред?

— То есть я считаю, что ныне господствующая научная парадигма, утверждающая что любое знание ценно, вред если и приносила — то сравнимый с погрешностью измерений. А все улучшение условий жизни человечества — целиком ее заслуга. И для меня это достаточное основание, чтоб от существующей парадигмы не отказываться.

— И, дай угадаю, пока ты действуешь как ученый и во имя науки, ты не можешь поступать неправильно или неэтично.

— Есть понятие научная этика. Если понять твой вопрос как "правда ли, что пока кто-то поступает в соответствии с научной этикой, он не может поступать неэтично" — то ответ становится самоочевиден.

Джейк вместо ответа дал долгий и тяжелый взгляд на Нормана.
— Норман, я могу понять твоё желание смотреть на всё это глазами ученого, но ты не можешь всерьез считать научную этику исчерпывающим руководством к такой серьезной ситуации! Ты и сам должен знать, что научная этика рассматривает чистоту исследований и собранных данных, а не дилеммы слезинки ребенка.

— Потому что нет этой дилеммы. Она выдумана из ничего по заказу рынка. Чтоб успокоить массу быдла, чувствующего некоторый дискомфорт от ворочающейся где-то на границе сознания мысли, что улучшению условий своей жизни это быдло обязано ничтожному меньшинству не любимых им очкариков. Уязвляет это самолюбие быдла. И тогда для быдла изобретают эрзац-дело. Его личное участие в судьбе цивилизации. Вот очкарики думают, как работает механизм наследственности или что еще выводится из волнового уравнения. А ты, уважаемый представитель интеллектуального большинства, думаешь всю свою жизнь о том, что можно поставить на одну чашу весов со слезой ребенка. Потом ты представишь нам результаты своих раздумий, и мы аплодируем "Ах, какой моральный прогресс". У тебя растет самооценка, ты даже начинаешь чувствовать за собой право слегка пожурить ученых. Мол "что бы ученые ни делали — у них все равно получается оружие". Хотя вот странно, эту фразу я слышал переданную радиоволнами, читал оттиснутую офсетной печатью на бумаге... Ни разу не передаваемой из уст в уста в пещере, даже не согретой костром. Так вот, если не отвлекаться. Само современное понятие "этики" уже существует благодаря научному прогрессу, в первобытных обществах оно было совсем другим. И о слезах ребенка там никто не задумывался, были понасущнее проблемы.
bookwarrior
— Хорошо, — протянул Джейк: — тогда позволь последний вопрос. Скажи, зачем ты так стараешься ради человечества, если презираешь большую его часть?

— Видишь ли. — Начал Норман, и остановился. И только после еще нескольких фальстартов смог сформулировать мысль, про которую считал, что готов высказать ее сразу. — Все что я люблю создано человечеством. Той самой его меньшей частью, которую мы так и не научились отделять от большей. И чертовски дорого заплатили за недостаточную критичность в отношении методов отделения, на которые надеялись. Мы — единственный на планете вид sapience. Да, это следует читать "некоторая часть которого наделена мозгами", но это не отменяет предыдущей фразы.

Букворм тяжело вздохнул.
— Норман, буду откровенным. Мне не нравится твоя позиция, твои мысли и твои предполагающиеся действия. Ты собираешься завершать кровью конфликт, который и яйца выеденного не стоит, и сейчас, по факту, исчерпан. Я всё еще считаю, что Скарлетт стоит остановить, но убивать её далеко не обязательно, особенно ради предполагаемой картины мира, которая мне и сейчас вселяет страх.

Он пошел к выходу. Норман поначалу подумал, что он собирается уйти, но Джейк лишь взял запечатанный конверт, оставленный Виккером.
— С другой стороны, Федор или Виккер, оба они могут врать, ошибаться, или иметь еще с десяток таких вот людей, которым они дают свои предложения, от которых невозможно отказаться. Я никогда не считал себя носителем белых перчаток, да и отказывать тебе в помощи тебе просто некрасиво.
Он снова сел напротив Нормана и протянул ему толстый пакет из бумаги.
— Если ты, конечно, примешь её.

Норман смерил взглядом человека, выбравшего себе кличку Книжный Червь. Почему-то доктора не покидало ощущение, что концы с концами тут не сходятся.
— Яйца выеденного не стоит? Позволь тебе напомнить: совсем недавно моего коллегу похитила четверка нанятых бандитов. С исключительной целью: добраться до меня. Скажи пожалуйста, уважаемый поклонник творчества русского романиста-христианина, утверждающего что из-за одной слезы ребенка можно горы своротить. А если не ребенка, если он уже вырос и обзавелся университетским дипломом — тогда как? Не касаюсь забавного вопроса, неужто образование в твоих глазах имеет настолько дьявольский оттенок, что ты считаешь благополучие грамотного ребенка не настолько же ценным, чем еще не потерявшего невинность. Просто: вот у меня среди пациентов дети тоже есть. И этот хищник вполне может сообразить, что через пациентов до меня добираться проще, чем через коллег — как в этом случае ты себя будешь чувствовать, дорогой поклонник Достоевского?

— А это не одно и то же, что пытаться выйти на неё через её слуг, как мы и пытались сделать изначально? Как я могу понять, ты и перед этим уже сталкивался с её людьми. Началось же всё с того, как ты зашел в её культ, и всё закончилось тогда кровью? Ты видишь её опасной — достаточно для того, чтобы захотеть окончательно её прикончить и не видеть ничего плохого в том, чтобы убить её слуг; так и она видит тебя настолько опасным, что ради возможности выйти на тебя похищает твоего друга. Ваш изначальный конфликт набрал силы как снежный ком. Могу привести один-два похожих примера в истории, хотя, думаю, ты и сам это сделаешь лучше меня.

— Это можно было бы зачесть как аргумент в споре о том, прав я или нет. Далеко не бесспорный, но речь сейчас не об этом. Но этот же аргумент подрывает на корню твой тезис, что де "конфликт яйца выеденного не стоит и сейчас по факту исчерпан".

— Хорошо, если я скажу, что изначальный конфликт этого самого яйца и не стоил, ты примешь этот аргумент?

— Нет. Изначальный конфликт, что никому не позволено жрать людей, я не считаю не стоящим выеденного яйца.

Джейк поднял руки в капитулирующем жесте.
— В иной раз бы я сказал, что видел вампиров, не убивающих своих "доноров", но сейчас сдамся из-за недостатка информации, поскольку не знаю, как Скарлетт поступала со своим культом. Туше, Норман. Но сейчас же нас беспокоит не то, скольких убивала Скарлетт ради пропитания?

— Ты наверняка знаешь ставший мэмом казус, что Аль-Капоне посадили за неуплату налогов. Это не было его главным преступлением, но это оказалось проще всего доказать в суде. И продолжая юридические рассуждения, раз уж ты взялся рассуждать, ни много ни мало о том, виновна ли Скарлетт. Представь себе: едет водитель по скоростной трассе ночью. Вдруг перед ним кто-то выскакивает на полотно из-за рекламного щита. Результат — труп, шансов затормозить во-время просто нет. Что решит любой судья? Невиновен, без сомнений. Теперь подправь ситуацию. Допустим, этот водитель так перепугался, что решил спрятать труп. И когда его поймали, на суде стал объяснять, что "боялся судебного разбирательства". Знаешь, что по нашим законам этот человек виновен? Не в убийстве, но последующие действия есть состав преступления. Так вот, ни законов ни судебных прецедентов касательно вампиров у нас, конечно же, нет — они и постарались. Но продолжая ту же логику: виновна. В совершении преступлений с целью сокрытия своего существования. Возражения?

— Ну, если судить по этой логике, то преступления по сокрытию своего существования она совершала с момента своего превращения в вампира.
Джейк откинулся на спинку — видимо, не ожидал быстрого завершения разговора.
— Следовательно, любой вампир, не выходящий на телевидение, достоин смерти?

— Одно дело не делать чего-то. Другое — активно убирать свидетелей. Ровно на этом принципе базируется наше правосудие: ты можешь быть засранцем и не спасать умирающих, но если ты хоть одного убил — ты убийца.

— Кроме тех случаев, когда это твоя работа - спасать умирающих, — вскользь заметил Джейк и продолжил: — Норман, я понимаю, что ты хочешь сказать, но глянь с её точки зрения. Она вынуждена скрывать то, кто она есть. Любой человек, кто сможет рассказать о том, что она вампир — может привести её в итоге к толпе с факелами и вилами. Так что для неё любой свидетель, кому она не может стереть память, а некоторые вампиры это умеют — потенциальный убийца для неё. Что заставляет убивать исключительно из инстинкта самосохранения.

— Отличная логика. Мысленно перенеси ее в ситуацию с водителем. "Я не был уверен в системе правосудия, потому решил спрятать труп. А потом я понял, что вон тот мальчишка видел, как я сбрасывал труп с моста, по-этому я был просто вынужден его убить." Всерьез считаешь, что суд должен такого оправдать?

— Суд нет. Но это уже вопрос в том, почему водитель не был уверен в своем оправдательном приговоре. Почему он так боялся суда? Потому что знал или слышал о случаях, когда невиновного осуждали на совсем реальный срок. И затем этого водителя осудят, и другие водители продолжат так считать — и они уже не узнают или не примут во внимание, что он убил свидетеля. Несправедливое насилие, неважно, насколько мнимое, привело к насилию, которое другие будут видеть как несправедливое. Понимаешь меня, Норман? Ситуация с вампирами ведет к тому же. Это порочный круг, который я надеюсь однажды разорвать.

— Почему он так боялся суда — мы не знаем. Поскольку это он позаботился, чтоб мы этого не знали — также имеем право это не выяснять. С точки зрения суда объект виновен. Это дает мне право поступить так, как я собираюсь. А еще мой план дает возможность разорвать тот самый закнутый цикл, о разрыве которого ты только мечтаешь. Это дает мне уверенность в том, что мой путь действий является предпочтительным.

— Только ты разрываешь цикл только в данном конкретном случае. Остальные "водители" увидят, как ты показательно поступил с их собратом и сделают выводы. И, опять же, не посмотрят, скольких свидетелей убил виновный.

— Только информация уже станет достоянием широкой публики. Пойми, это изменит все.

— Если под "всё" ты как раз и имеешь в виду полное уничтожение "водителей". Тогда да, это стопроцентно прервет цикл, — сарказм Джейка чувствовался в воздухе: — вот только если какой-то процент "водителей" выживет. Да даже и один! Тогда всё продолжится по новой.

— Ничего по новой не продолжится. Источник проблемы, как ты уже сам к этому подошел — недостаток информации. И его-то больше не будет.

— Разве? У меня возникло впечатление, что если ты публично казнишь вампира и все об этом узнают, это сразу же передаст другим вампирам сообщение о том, что им на этой планете не рады.

— Это едва ли сообщит им новую информацию, иначе с чего, по твоему. они скрывают свое существование. Но вот то что ты упорно игнорируешь — что эта информация широко распространится среди людей. И вот это уже будет началом новой эры. Пойми, вампиры больше не смогут скрываться теми способами, которыми скрывались пока человечество о них не знало. Два десятка самоубийц за неделю, со следами гипертрофированных кроветворных органов — кровосос засветился. Обескровленный труп в парке — кровосос засветился. Достойная цель?

— Обескровленный труп в парке и сейчас весьма большая проблема для вампиров. На такое тело слетится полиция и будет искать убийцу. Ты не откроешь человечеству ничего нового, кроме как "вампиры существуют". Что само по себе много, но ты ничего не скажешь человечеству об их методах. Культ Скарлетт официально снимал помещение как религиозная организация, о существовании вампира руководство того здания могло и не знать. Полиция до сих пор не беспокоится насчет пропадающих людей, если некому заявить об их пропаже: бомжи, проститутки, эмигранты, просто люди без родственников или друзей. Да что уж там, за всё время мы даже не смогли найти Виккера, он сам нас нашел.

— Я мало что смогу рассказать о методах, которыми скрываются вампиры. Хотя что-то, видимо, смогу. Но после того как я расскажу человечеству, что вампиры существуют, то как они скрываются начнут исследовать тысячи таких как я. И поверь мне, досье начнет пополняться. Не как по волшебству, но упорство человечества сделает то, чего не дало мистическое прозрение.

— Ну, это уже больше надежда в силы человечества. Которой, как я уже сказал, у меня нет, Норман.

— Ты всерьез считаешь, что выяснить как работает криминальная организация сложнее, чем научиться из полупроводникового кристалла делать штуку, которая думает в тысячи раз быстрее человеческих мозгов?

— Выяснить, как работает, или выяснить, как её истребить целиком?

— Втрое кажется неоправданно узкой постановкой вопроса. — Норман не был уверен, чувствует ли собеседник культурный контекст цитаты. Впрочем, шутка от этого не становилась менее привлекательной

— Ну, как работают криминальные организации, человечество превосходно знает. Другое дело, что эти сами организации продолжают работать.

— И не американцу не знать, что это вопрос решимости а не технической возможности. Мы имеем ровно столько преступности, сколько мы согласны терпеть, борьба с героином в конце семидесятых это отлично показала. А снюхались бы производители кокаина с красными — глядишь и кокаина в США стало бы меньше. Вопрос, какой ценой. То, чем общество согласно заплатить за пакет "раздавите импортеров морфия вместе со стоящими за их спинами спецслужбами Китая", тем общество не готово платить за уничтожение наркобаронов самих по себе.

— Ну, ты тогда сам задал себе вопрос, — сказал Букворм, устало опираясь на спинку кресла.

— Ась? — Почти издевательски переспросил Норман.

— Ладно, давай сделаем вид, что я задал вопрос, потом ты дал ответ, я понял, что не смогу тебя переубедить и в комнате повиснет неудобная пауза, которую надо чем-то заполнить. Ты не против, если мы заполним её вскрытием этого конверта? Или хотя бы обедом, я столько даже на семинарах по философии не говорил.

— Да, давно пора. Пока раскладывай, я сейчас. — Норман потянулся за телефоном. По такому случаю было непозволительной роскошью не заказать доставку роллов из ближайшего кафе, время дороже.

Они наконец рассмотрели содержимое конверта, когда прибыла доставка с едой. Рядом со снедью на столе гостиной разместились: бумажный план здания с отмеченными выходами, окнами и рукописными пометками вроде "на оживленную улицу", "в задние дворы", "к метро - туда"; фотографии здания с нескольких точек, на входы, выходы, окна и даже отдельные снимки днем и ночью; фотографии входящих и выходящих в здание личностей, из которых было особенно отмечены пятеро (Скарлетт, трое мужчин из контингента встреченных Норману банд и болезненно выглядящая женщина, которую психиатр видел очень давно, в помещении культа); короткие записи о примечательных личностях (Скарлетт, вампир; Джим и Роб, телохранители, сидят на крови Скарлетт; Хайме, парень на побегушках, опасен, завтра будет со Скарлетт, кровь не пьет; Аманда, служанка, также сидит на крови, не отходит от хозяйки ни на шаг); и даже короткий список событий у дома в последние два дня: кто когда появлялся, о чем говорили у входа, какие машины подъезжали.

Отдельным листом мелким почерком были перечислены слабости вампиров: свет, огонь, обезглавливание убивают; кол в сердце парализует, пока кол в ране; прочий урон приводит в полусмертное состояние, из которого вампир рано или поздно выйдет. Приглашение в дом не требуется, рассыпанный рис считать не бросается, святые символы всё равно что бесполезны (последняя ремарка дала ощущение, что эти записи писал лично Виккер). Скарлетт владела гипнозом (требуется контакт в глаза, солнцезащитные очки бесполезны в качестве защиты), очарованием (тут уже контакт не был необходим, достаточно голоса), могла ускоряться, залечивать раны за считанные секунды. Превращаться в животных и туман не умела, в землю утекать не могла.

Вечно голодный до информации Норман разве что мечтал, что когда-нибудь в его руки попадет такое богатство: записки вампира о вампирах.
— Так, пока в сторону: я выясню, как настроить почту, чтоб письмо отправилось по прошествии, скажем, суток. Это не должно пропасть, если с операции я не вернусь.
Эта-то мысль казалась доктору самоочевидной, тяжелее было бы объяснить, почему он не пошлет на хантерс-нет письмо прямо сейчас. Но это шло бы в разрез с джентльменским кодексом мистера Фурье. Досье предоставил Виккер для конкретной цели: чтоб Норман мог использовать Скарлетт для разрушения завесы молчания. Когда Норман предпримет решительные действия в этом направлении, не важно, приведшие к успеху или к смерти Нормана — его часть соглашение выполнена, досье может отправляться охотникам. Не раньше.
— А пока, давай думать, как нам этим распорядиться для претворения видения Федора, да и планов, что моих что Виккера в жизнь. Я пока подумаю вслух: мы ищем способ не убить Скарлетт в ее логове. Выманить из ее крепости и повязать. Желательно — живую. Думаем.

— Федор не упоминал ничего о том, чтобы разобраться со Скарлетт вне её логова. И боюсь, на вопрос "как исполнить его пророчества в духе, а не в букве" лучше ответит он сам.

Дальнейшая речь Нормана часто перемежалась этим "Думаем".
— Он и сам не знал, о чем конкретное его видение, что явным образом и сказал. К тому же, он вроде бы не на связи, чтоб переспросить. Но если во всем этом есть хоть какой-то постижимый смысл... Давай просто предположим, что он есть, и соберем головоломку.
Норман возбужденно заходил по комнате:
— Может ли видение быть про "застрелите и притащите труп на публику"? Нет, это, насколько я понимаю, уже происходило. Поди не первый убитый монстр, вот даже летунец ничего не изменил. Окей, отметили как информацию к размышлению, пошли дальше. — Может ли это быть про "притащите живую Скарлет в наручниках" в полицейский участок? Тоже нет. Скарлет умеет выглядеть для человеческого взгляда обычным человеком, установлено. Так что притащить ее куда-то абсолютно живой но не поврежденной — не вариант. Ее отпустят, нас сцапают, на том все и закончится.

Норман не скрывал, что он уверен, что понял в чем дело, но не торопился выдать вывод, опустив аргументы.
— Вариант того самого "полусмертного состояния, из которого вампир рано или поздно выйдет". Тут уже кажется что поинтереснее. Но и тут тупик. Необычный труп отправят в морг разбираться, еще один пропавший из морга труп — эта чертова завеса тишины и не такие удары выдерживала. Не забывай, она как-то устояла после полноценного боя в центре Нью Йорка с десятками погибших.

— Если она там была, — быстро заметил Джейк.

— Так что, прости, я не готов ставить на то, что она рухнет от одного странного трупа просто потому, что так сказано в пророчестве. Слишком шаткое основание, ладно бы можно было проверить ничем не рискуя, так нет же: у нас одна попытка. Если и надеяться на что-то, так это на то, что у событий есть логически постижимый смысл, просто провидец указал нам на что-то, чем мы могли пренебречь.
Норман прервался резко:
— Если она была где? — В середине своего рассуждения он продолжал следить за реакцией собеседника, именно это отличает докладчика на научном семинаре от проповедника в церкви.

— В том притоне, на который копы устроили облаву, — пояснил Джейк: — ты сказал, что она устояла в бою, хотя мы не знаем точно, была ли она там вообще.

— Я не говорил ни про какой бой с участием Скарлетт. Единственный, который видел я — это самый первый, когда я разрядил в нее обойму и по неопытности решил, что дело сделано. — Вот такие мелкие несоответствия и нельзя никогда игнорировать. На новый уровень понимания может вывести, казалось бы, незначительный факт, что один и тот же разговор двое участников помнят по-разному.
— Объясни, о чем ты?

— Ты хочешь сказать, что у Скарлетт был другой "полноценный бой в центре Нью-Йорка с десятком погибших", о котором я не знаю?

— Нет, я про бой в полицейском отделении. Скарлетт в нем не участвовала, но он показателен с точки зрения того, после каких испытаний может выстоять завеса тишины. Говорят, десятки пострадавших — и ничего. В СМИ ни строчки — никто не орет "кто-то затыкает рот газетчикам!". Это важно как оценка того, насколько же устойчиво то что мы надеемся сломать.

— Ну, тогда задам простой вопрос в первую очередь. Если нам нужно будет сделать очень смелую догадку и предположить, как провести план, удовлетворяющий требованием Федора, то почему бы просто и не воспользоваться стандартным планом "ворваться вампиру в логово днем и убить её"? Учитывая, что гадать нам придется меньше, а Виккер нам разве что цвет нижнего белья Скарлетт не сообщил.

Норман не скрывал, что разочарован, что разговор вернулся туда же, где был два дня назад.
— Потому что смерть Скарлетт сама по себе нас к нашей цели не приближает. Никак. Заметь: и Федор, и Виккер, да и простая логика говорит: устранение еще одного кровососа ситуацию не изменит.

— Ну так поэтому Федор с таким удовольствием расписывался о своем даре и что он видел и что не видел? - Джейк звучал не менее разочарованным, - И как и в каком порядке нам стоило это делать? Прости, Норман, но если ты так хочешь воплотить видение Федора, то я не понимаю, чего это тебе не послушать его и не сделать всё без лишних усложнений? Всё равно всё сводится к тому, веришь ты Федору с его видениями или нет. Если веришь, то не вижу смысла растягивать условия его личного Джихада.

— Не понимаю, о чем идет речь. Вроде бы языковая конструкция "без лишних усложнений" обычной употребляется, когда есть явное или неявное противопоставление осуществимому плану. Во фразе "почему бы без лишних усложнений не сделать космический аппарат, который долетит до Титана, осуществит мягкую посадку, заберет образцы грунта и вернется на Землю" она не слишком-то уместна. — Норман сделал паузу, чтоб оценить реакцию собеседника.
— Позволь я вкратце резюмирую, что мы имеет от Федора. Он сам признавал, что не видит никаких подробностей операции, ни где происходит передача, ни при каких обстоятельствах. Окей, отложим это и возьмемся за детали. Итак, в его видении я ожидаю представителей власти, чтоб сдать им полуживую Скарлетт. Не труп, так что вломиться днем и начинить ее свинцом — не то что нам нужно. Значит, мы должны как-то решить проблему, что делать если этот недо-труп будет иметь другое мнение о том, что должно произойти. Nota bene. Далее. В его видении я ожидаю представителей власти, чтоб сдать им Скарлетт. Не чтобы сдаться им и до кучи передать то, что они сочтут трупом, отправят в морг и в результате мы получим еще один "необъяснимый случай в морге". Едва ли такой привлечет хоть чье-то внимание, вещи поважнее как-то не пробивают себе дорогу в СМИ, вспомни бойню в центре Нью Йорка. Это два. Вот от этих двух весьма экзотических требований я и начал думать, что же мы должны сделать, чтоб реализовать это экзотическое видение Федора. И мне кажется, начинаю смутно понимать.

— Ну, ты не зря же сделал такое представление из того крылатого существа? Оно родилось и умерло прямо на глазах толпы. Сокрыто убийство целого полицейского отделение — страшно, но слухи ходят. Замыты новости о мотыльке — тоже ожидаемо, но всех замыть не успели, если верить тебе же. Надежда на то, что третье такое крупное раскрытие сработает, есть. Если ты боишься, что и тело Скарлетт уберут под стол, выкати его на обозрение толпы, когда солнце сядет. Её дом прямо в центре, ну или можешь довезти её до Таймс-Сквер. Если хочешь, чтобы власти приняли Скарлетт как ценный образец, а не сожгли в морге, то сделай из неё такое представление, что у властей просто не может быть иного выхода, кроме как принять это во внимание.

— Вот я и начал думать о том, что должно быть сделано. Сопоставляя разрозненную информацию. Пророчество Федора сам_не_знаю_о_чем — это раз. И еще твой же вопрос, что такого особенного ровно в Скарлетт — помнишь его?
bookwarrior
— Да, я его помню, — отмахнулся Букворм: — я всё еще не понимаю, почему звезды сошлись именно на этом вампире. Но если уж мы оперируем понятиями Федора, то тезис "это именно вот это вампирша и никто иной" мы должны принять.

По реакции Нормана стало понятно, что он перешел от ожидания "сейчас время открывать сюрприз" в режим "это будет долгий разговор".
— Мы ничего не должны принять. Давайте поверим в догадку — лишь оправдание для будущих неудачников. "Мы действовали исходя из веры, не получилось, разве это наша вина?" Как я уже сказал, я предлагаю поискать объяснение наблюдаемой картины, исходя из предположения, что она имеет логически постижимый смысл. Найдется — действовать исходя из него. Не найдется... Да, вот тогда встанет вопрос, чему отказывать. Пророчеству Федора об окончательном прорыве завесы тишины, или возможности сделать еще один маленький но верный шаг по этой тропе. Но вроде нашлось. Думая над тем, что такого примечательного в Скарлетт, я попытался мысленно в одной ситуации заменить ее на Виккера. Не знаю, рассказал тебе Федор, ты вроде не присутствовал. Сцена: мы допрашиваем взятого в плен бандита, нанятого Скарлетт. Допрашиваем явно с целью выйти на нее, даже вроде бы предлагаем ему сыграть роль выполнившего работу и пришедшего за гонораром. И тут оказывается, что Скарлетт через его сознание слышит нас. Просьба к тебе: предскажи действия Виккера, если бы он был на месте Скарлетт.

— Норман, мы вроде бы с тобой дошли до того, что мы не можем как-нибудь предсказать действия или мотивацию этого вампира... Но если я бы оказался на месте Виккера, и Виккер будь именно тем самодовольным, но благоразумным вампиром, я бы просто отказался от затеи преследовать тебя. Посуди сам, постоянные атаки Скарлетт только дают нам больше причин найти её, а посланные слуги только дают больше зацепок найти её. Если Виккер так гордится своим присутствием в том самом одном проценте, он бы просто затаился и забыл бы про какого-то смертного.

— Так вот смотри. "Отказаться преследовать" — это одна из глобальных стратегий, ею можно воспользоваться, можно нет. Но что можно сделать локально в той ситуации? Казалось бы, навскидку два варианта. Агрессивный: если ставка на то чтоб все-таки убить меня. Тогда не демаскировать подслушку, просто ждать и узнать все о наших планах. И когда мы заявимся на встречу, якобы брать на неожиданности вампира, на самом деле попадем в засаду на засадчиков. Неагрессивный вариант, раз уж вампир мог контролировать на расстоянии нанятого бандита...
И тут Норман хлопнул себя по лбу и бросился к содержимому пакета Виккера.
— Ага, как же. Бедная незадачливая ученица! Того не может, этого не умеет... Похоже, о минимум одной ее способности Виккер не упомянул в своем досье...
Норману понадобилось несколько минут чтоб вернуть самообладание:
— Так вот, возвращаясь к той мысли. Для неагрессивного варианта — демаскироваться и вести переговоры через того бандита, раз уж она его тело полностью контролировала. Но Скарлетт не поступает ни так ни эдак, выбирая путь, который вроде ничем не хорош: прямую атаку телом пленного. Которого и так держали на мушке. Понимаешь к чему клоню?

— Сегодняшний разговор показал, что нет, я очень плохо угадываю твои мысли, — усмехнулся Джейк.

— Я очень подозрительный человек. После того случая я долго думал, зачем она так сделала. Исходя из предположения, что она это делала "зачем" а не "почему". И пришел к выводу, что не вижу иного объяснения, кроме "почему". Потому что потеряла самообладание. Иначе... я долго предполагал такие расклады, и этакие. Всех логических возможностей не переберешь, но все-таки кажется что ни одна стратегия от холодной головы по такой тропинке не идет. А вот теперь, внимание. Как тебе такое предположение: вдруг Скарлетт полезна для нашего замысла ровно тем что склонна терять самообладание? По крайней мере, когда дело касается меня. — И, видимо услышав себя со стороны, Норман добавил: — Да, умру я явно не от скромности.

— Ну, твоё описание Скарлетт подходит под её описание Виккером. Другое дело, как ты будешь этим пользоваться?

— Нам нужна Скарлетт... — Норман выдержал театральную паузу: — Взбесившаяся, потерявшая самообладание. Скарлетт, обнаружившая что все ее слуги выведены из строя, и что сделал это, вероятно, я. Скарлетт, забывшая обо всем, даже о самосохранении. Надеюсь, даже о сохранении тайны вампиров. Пытающаяся добраться до меня любой ценой, прямо сейчас. В людном месте. Явный, очевидный монстр, забывший о сохранении инкогнито. Вот такую сцену нам предстоит подготовить. Если сможем — мы молодцы.

— Предпочитаешь устроить ей свидание перед камерами? — Джейк снова хмыкнул, только на этот раз заинтересованно, — Это вариант, хоть и очень опасный.

— Да, это чертовски опасный вариант, требующий подготовки. Как минимум — вывода из игры ее слуг.

— Ну, у нас уже есть кое-какая информация по её слугам от Виккера. Если мы не верим ему, то можем попробовать самим проследить за Скарлетт, вот только чую, что Виккер своих ищеек оттуда не уберет.

— Отчасти верим. Он не будет сообщать легко опровергаемую дезинформацию.

— Тогда нам нужно... время, место, хорошая наживка и большое количество свидетелей.

Из всех занятий для Нормана, несомненно, самым приятным было составление планов действий:
— Пожалуй, так. Пошли смотреть карту — что там есть рядом с ее логовом. Подойдут крупные торговые центры, но можно и по экзотике, вроде стадионов пройтись. Потом — способ ее охоты. По ее modus operandi она скорее пошлет своих рабов ловить ей обед. Так что пункт раз — мы должны подготовить ловушку на эту команду. Идеально — не устранение. Что-то, что закончится арестом обычным полицейским.

— Осталось придумать хорошую наживку... слушай, а если мы поймаем Скарлетт на её же ловушку? Как она пыталась ловить тебя на Рентона, ты можешь попробовать взять её на одного из слуг.

— Если она на это поведется. Помни: я, когда шел вытаскивать Рентона, знал, что иду в ловушку. Она может и не пойти. Я бы предпочел начать с отлова ее рабов ровно чтоб она узнала, кто это организовал — в полиции задержанный имеет право на один телефонный звонок.

— Ну, мы же хотим, чтобы у неё не было возможности обдумать встречную атаку, и чтобы она сразу бросилась к тебе... Тогда стоит выманить двоих слуг, чтобы одного загребла полиция, а второй оказался у нас... Как тебе вариант?

— Нам потребуются все охотники, помощью которых сможем заручиться. Тогда глупо одного оставлять с пленником. Двое рабов в полиции — уже отлично. Можно вламываться в логово и угощать Скарлетт пластиковыми пулями. Я так понимаю, это ее не убьет. Дальше ударная группа отступает, якобы мы не потащили с собой канистры с бензином. Если она поведется на это — залечит раны и бросится в контратаку. К этому моменту мы должны быть готовы сматываться туда, где будет много лишних глаз и камер наблюдения.
Kammerer
Несколько звонков дали ту экстренную помощь, что искал психиатр: знакомая троица охотников во главе с Адвокатом согласилась прикрыть Нормана и Джейка. Отправившись тремя группами к дому Скарлетт, они приготовились организовать цепь слежки за отправившимися на охоту рабов крови.
Примерно за два часа до заката один из здания, указанного Виккером, вышел мужчина, сел в автомобиль и поехал в сторону вечереющего Квинса.

На порядочном расстоянии, чтобы не раскрыться раньше времени, была машина Нормана с Джейком на заднем сиденье. Подальше - машина Адвоката, Анны и Тоби. Последние двое вышли с боевыми патронами, посчитав, что троих с резиновыми хватит для выведения одной цели.

Когда машина раба крови стала уже была довольно глубоко в Квинсе, рация Нормана, до этого молчащая, наконец-то включилась.
- Итак, новость, Норман. Хорошая или плохая, не знаю, - голос Адвоката был мрачным, - За тобой, но перед нами машина. Следует. За тобой или за нашей целью - не знаю. Серый "мустанг", ты уже должен заметить. В машине трое, вроде бы мужчины. Больше не рассмотрел, не стал подъезжать.

Норман дал себе время ответить.
— Так, что за парни разъезжают в мускулкарах мы уже знаем, мустанг от этого опасно близко. Так что дело серьезное, и нам надо без глупостей, они наверняка на радиосвязи. Давай так, я обострю зрение и попробую их прощупать, если ничего — осторожно отъезжаю в столрону, посмотрим за кем они потянутся — за мной или за Падальщиком. Анна за мной на максимальном расстоянии, вы пока повисите за прошлой целью. Эх, только бы не пришлось сворачиваться.

Усиление зрения дало ожидаемый результат: в машине трое белых мужчин того самого типажа, что идут в агенты. Все обычные люди.
Свернув с намеченного пути, Норман увидел, как машина агентов проехала вперед, за Падальщиком.
Kammerer
И вот, из чулана вновь вылез кошмар последних дней. Труп агента Баклажана долгое время не давал покоя доктору. Ну, разок небрежно спрятанное тело еще может и не найдут вовремя, допустим, можно в это поверить. Если судьба будет благосклонна. Но делать так постоянно - верный путь за решетку.

Удивительно, что эта мысль пришла в голову первой, обогнав даже куда более логичную, что трое агентов - это серьезная угроза. Слишком серьезная, чтоб надеяться с наскока решить ее с сухим счетом. А никакой счет кроме сухого доктора не устраивал. Агенты, в общем-то, серые кошки, открывающиеся вакансии могут заполнять, просто вербуя новых подонков, запас бесконечен. А охотников всего есть столько, сколько есть. Хантерс-нет дает неутешительную статистику по количеству выданных номеров, и количеству навсегда замолчавших. Да еще и в городе, а свидетелей допустить нельзя, да еще эти типы наверняка на постоянной связи с центром. Нет, черт возьми, тут действовать грубой силой нельзя, здесь надо играть комбинацию.

А всякий розыгрыш комбинации начинается с согласованных действий игроков. Да и как раз в памяти труп Белла натолкнул на уроки от другого, безголового трупа. И главный из этих уроков был: играй честно по отношению к товарищам. Норман отдал Джейку телефон Крысы, а со своего набрал Кевина. Для Анны все, что собирался сейчас сказать, придется повторять.

- Итак, джентльмены. Это агенты, не знаю, какого именно агентства, может ФБР, может АНБ, да и не в том суть. Суть, если кратко, в следующем. Это враги, они хотят сделать нечто в точности противоположное тому, что хотим мы. Мы стремимся, чтоб правда вышла наружу, а мы унесли ноги живыми, они - к тому, чтоб скрытое навсегда осталось скрытым, и навсегда замолчали пытающиеся это раскрыть. То есть, мы. Как видим, полный антагонизм. Плохая новость в том, что эти убийцы - профессионалы. Хорошо подготовленные, хорошо экипированные, на деньги налогоплательщиков-то. И вдобавок, наверняка на радиосвязи, если их трое, то за ними стоит тридцать. Я к тому, что, во-первых, если кто из вас сейчас скажет, что выходит из игры - я пойму. Только решайтесь быстро. А во-вторых, действовать силой мы в этой ситуации не можем, значит, будем действовать хитростью. Я предлагаю следующее.

- Целью первой части нашей операции было вывести из игры рабов крови, так? Отлично, давайте обеспечим рабу с агентами вечный шах. Сейчас Джейк наберет эсемеску Рабу от Крысы, следующего содержания: за тобой хвост, кажется это головорезы, нанятые доктором. И описание преследователей. Не пори горячку, покрутись, желательнее где потрущебистее. Мой телефон будет выключен, я сам под шахом. Скинь эсемеской, что надумали делать.

Норман на секунду задумался, прежде чем завершить рассказ:
- Далее план такой: Анна следует на хвосте у хвоста, сигналит нам послать эсемеску, если Раб надумает парковаться — этого нельзя допустить. Но идеально было бы нам отправить смску чуть позже - когда я смотаюсь к дому Кровососки, и обшарю окрестности на предмет, нет ли там такой же группы. Вот тогда и уточним план, и пошлем сообщение. Но нельзя дать агентам сцапать Раба, так что если будет парковаться - важно немедленно вмешиваться.

Норман перевел дух. Надо было выслушать реакцию, а потом дублировать то же самое Анне.
- А если его всё-таки начнут брать, - голос Анны звучал сосредоточенно, - то в кого стрелять? В агентов или в нашу цель? Что нам важнее - взять вампира или не дать агентам её взять?

- А если начнут брать - ни в кого не стрелять. Потому что шансы, что трое агентов даже при ударе в спину положат и этого раба и вас весьма немаленькие. Стояла бы на кону вампирка - еще был бы вопрос, а это всего лишь ее раб, от которого все что нам надо - чтоб он был выведен из игры. Идеально - еще и завязав агентов, но нет так нет. И ровно поэтому, Анна, чтоб не начали брать - постарайтесь успеть предупредить нас до того, как этот Раб вздумает парковаться. Лучше поторопиться чем опоздать.
Kammerer
Дав указание Кевину и Тоби следовать за ним, Норман развернул автомобиль к дому вампирши. Но еще не доехав до района, Норман получил сообщение от Анны:
- Наша цель еще не остановилась, но уже забралась в такой хреновый лабиринт, что скоро она сама закинет себя в тупик. Агенты не думают отставать, а раб, судя по всему, не видит ни меня, ни их. Если и есть время спугнуть добытчика - то только сейчас. Иначе его возьмут.

Норман кивнул Джейку, и тот отправил заранее набранное SMS-сообщение рабу крови. Спустя буквально минуту Анна сообщила:
- Поздравляем, он сорвался с места. Агенты за ним. Мне преследовать их или дать им самим играть в кошки-мышки?
- Понаблюдай. Только приотстань, теперь следуй за агентами, а не за Рабом. Мы, надеюсь, здесь скоро разберемся в ситуации.

Машины охотников прибыли через пятнадцать минут после сообщения Анны. Норман не смог бы сразу определить, где находится слежка агентов... но в данной ситуации это почти казалось лишним. Потому что перед парадным входом в здание уже стояло две пустые машины.
Норман, мгновенно оценивший задумку проваленной, с досадой включил рацию и скомандовал:
- Все хорошо сработали, но сегодня не судьба. Этот план не выгорел, так что ждем еще одной возможности. Стоит прошерстить хантер-нет в поисках вампира, с которым можно провернуть тот же план. А на сегодня всё, джентельмены.
Норман распустил команду и отправился вместе с Джейком домой.

Психиатр был уже дома, в самом разгаре обсуждения с Джейком, как лучше написать пост в хантер-нете, когда на сотовый Нормана пошел звонок. Звонок был от не такого уж и старого знакомого - высветился номер Локсли, кандидата от республиканцев.

Голос возможного сенатора был деловитым, но скрывал явную заинтересованность.
- Доктор? Я знаю, что мы с вами договорились на другую дату по поводу вашего интервью. Однако у меня есть новость, которая, надеюсь, сдвинет немного ваш график. Видите ли, сейчас в центре города один вампир держит в заложниках четырех людей, отказывается пускать каких-либо переговорщиков и требует вашей крови.
Голос Локсли был почти спокоен и даже сумел высказывать некие нотки сарказма.
- И хотя я не могу с вас что-нибудь требовать, я считаю, что встретиться в городе сейчас в наших общих интересах.

Добавлено через 10 мин. 39 с.

Начиная со сказанного по телефону слова "вампир" Норман начал действовать так стремительно, как мог. Он даже запретил себе думать, знал ли Локсли с самого начала, и водил посетителя за нос, или узнал в процессе реализации плана. Сейчас были дела поважнее.

Во-первых, Норман бегом бросился в поисках своего верного диктофона, этот разговор не должен был исчезнуть. Во-вторых, прикрыв микрофон рукой, шепнул Джейку: "Срочно, найди телефон любого радиошоу, принимающего звонки и дающего их в эфир. Нет времени объяснять."

К счастью, многословие собеседника дало возможность хоть немного собраться с духом. Так что ответил Норман вполне невинно:
- Вампир? В каком смысле, вампир, мистер Локсли?
- Доктор, ваша машина была замечена у дома, в котором был штурм, - Норман отчетливо представил, как кандидат морщится от этих слов, - Не играйте в ложную скромность, вам это не идет.

Локсли вряд ли знал, что Джейк всё еще мечется в поисках телефона, но говорил быстро и по делу.
- Вы точно замешаны во всем этом, и в других обстоятельствах я бы постоял в сторонке и посмотрел бы, как ФБР будут выкапывать на вас грязь. Но сейчас я стою в комнате с четырьмя агентами, полицейским и наемным аналитиком, каждый из которых пожимает плечами и сбрасывает с себя ответственность. Вы, наемный психиатр, самый компетентный человек из всех, кого я знаю.
Джейк нервно постучал по трубке, которая выдавала длинные гудки.

- Я готов раскрыть карты и заключить сделку, если вы будете готовы помочь, - продолжил Локсли, - однако у меня очень короткое терпение из-за четырех заложников, Доктор. Мне нужен четкий ответ, да или нет. Вы готовы встретиться и поговорить?

"Угрожает. Угрожают слабые, сильные сразу бьют." - на автомате отметил про себя доктор. Увы, на неторопливую игру сейчас времени явно не было, надо было пытаться развить успех быстро. Значит, с каким бы недоверием доктор ни относился к таким методам - ставка на наглость.
- Я не вижу на ваших руках карт, которые нельзя было бы раскрывать по телефону, мистер Локсли, - уклонился от ответа психиатр, - И да, я предполагаю, что знаю вашу руку. Если не всю линию, выпускник дорогого колледжа.
- Конечно же, вы не видите их, потому что в данной игре мы сидим друг напротив друга.
Похоже, Локсли тоже знал, что партнеры в бридже сидят на противоположных концах стола.

- И вы не знаете всей линии, иначе бы вы не появлялись сегодня у одного дома, Доктор.
Голос кандидата отображал явное нетерпение.
- Я готов вам дать ответы и влияние, которое не способно дать простое интервью в воскресенье. И в любой другой момент я бы поиграл с вами и получил бы удовольствие от игры, но сейчас я ограничен по времени. И потому я вижу два варианта. Мы можем встретиться прямо сейчас - называйте место, какое угодно, мне плевать. Выслушайте моё предложение и делайте с ним что хотите. А еще мы можем разойтись и рискнуть. Я, например, рискую собственной карьерой, если не жизнью. Так что простите меня, но я готов ставить вопрос ребром. Да. Или. Нет.

"Он мне может влияние дать. Как и всякий подонок, он думает что мир состоит исключительно из подонков." После этой фразы доктор был абсолютно уверен насчет того, что собирается предлагать мистер Локсли, но услышать детали все равно стоило.
- Через 15 минут. - Норман назвал первый вспомнившийся торговый центр, наиболее близкий к дому Скарлетт, - Полагаю, излишне говорить - приходите один.
Ваш комментарий,


 Включить смайлики |  Включить подпись
Здесь расположена полная версия этой страницы.
Invision Power Board © 2001-2024 Invision Power Services, Inc.