[ Поиск ] - [ Пользователи ] - [ Календарь ]
Полная Версия: Время масок
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
Риан
Тормейн Нив Орн'Камидас

Империя Эркхольм, Эренсия. 2438 год, двенадцатая луна, день 32.

Было уже далеко за полночь, когда Рейнард Первый, владыка Кибаха, Кайра, Лиаты, Фре и окрестных земель провозгласил свое волевое решение «Хватит кутить, господа, завтра мы встречаемся с нашим добрым другом Кенендом!» и нетвердым шагом удалился на третий, целиком отданный в расположение правящего семейства этаж гостевого дома на постоялом дворе «Кабанья голова» - единственном, где по причине невероятных цен в сочетании с убожеством обстановки еще остались свободные места. Будь на то воля владыки, в любом городе местные власти передрались бы за право уступить ему свои усадьбы, особняки и замки, но Рейнард заявил, что желает видеть настоящее лицо своей страны и соседних, и путешествовать инкогнито как богатый господин с семьей и окружением. Плоды этого желания сейчас, уже достигнув цели долгой и утомительной поездки, пожинала добрая половина кибахского высшего света, вынужденная тесниться в рассчитанных на купцов клетушках второго этажа на окраине имперской столицы Эренсии. Из окон южной стороны дома открывался чудесный вид на склады, из северных – на торговую площадь при воротах, откуда до глубокой темноты доносились чарующие звуки и запахи настоящей жизни самого большого города в здешних краях.
Торвейн слышал через стену чуть дрожащий от раздражения голос госпожи Унары, заклинающей всех мышей, клопов и тараканов немедленно превратиться в васильки, затем окружающее пространство подернулось рябью и в комнате отчетливо повеяло луговыми цветами. Только сейчас Торвейн остался наедине с запечатанным посланием от старшего советника Гэлита – человека, державшего, насколько мог знать господин Орн'Камидас, крестовины всех марионеток дворца в своих руках. Человека, обеспечившего ему место в делегации и доступ к последнему пролету карьерной лестницы.

Снова послышалось легкое дуновение магии, словно дыхание ветерка, настолько слабое, что не сдвинет с места даже кружевную занавеску, и Торвейн обнаружил, что он в комнате не один. У него на глазах из-за стола вынырнул, взобравшись по скатерти, крошечный зверек – тень с блестящей бурой шкуркой и белой грудкой, быстрая и текучая, как капелька ртути в колбе алхимика. Обыкновенная ласка, за исключением того, что она сумела проникнуть в комнату, не потревожив ни один из сторожевых амулетов и колдовство ее хозяина осталось незаметным для Торвейна, как будто он был простым человеком, а провернуть такую шутку с далеко не последним магом Кибаха не сумел бы даже пропавший владыка Белег. Не смог бы никто из чародеев, знакомых господину Орн'Камидасу. Вдобавок, ласки обычно не носят в зубах записок.
Тем временем ласка добралась до светильника, уронила записку, картинно поклонилась хозяину комнаты и растаяла в воздухе. Только остался лежать на вышитой материи листок бумаги, с виду настолько древний, что его следовало хранить в магической оболочке, а не доверять диким животным. Даже письмена на нем были начертаны давно устаревшими буквами, какими не пользовались уже добрые несколько веков, однако текст оказался вполне современным.

И, как только записка была прочитана, она обратилась в книжную пыль, словно замершее на века время взяло свое за один удар сердца.
Риан
Империя Эркхольм, Эренсия. 2438 год, двенадцатая луна, день 32.

Гар, ученик Тана

Госпожа Эмена откинулась на спинку кресла, бессильно склонив голову. Ее серые глаза отчего-то стали бездонно-черными, игривый румянец, который молодая женщина прятала от посторонних за черным веером, сменился жаром лихорадки, а чувственные губы, наоборот, посинели, как у висельника. Сладкий цветочный аромат окружал ее невидимым пологом со вчерашнего вечера, когда Гар лег в постель с пышущей здоровьем красавицей, а проснулся с больной.
Непослушной, дрожащей рукой она сняла со стола кружку с водой, отпила немного, остальное пролила себе на сорочку и с гримасой досады прикрыла пятно кружевной шалью. Пальцы госпожи были крепко сжаты, словно ей было трудно сохранять их неподвижными. Однако голос ее, хотя и слабый, осипший, оставался твердым и решительным.
Screamer
Zybr
Эта поездка стала настоящим испытанием для Тормейна Нив Орн'Камидаса. Только столь бестолковый король, как Рейнард, мог додуматься ночевать на постоялых дворах, по-видимому считая всё это неким забавным приключением. Путешествовать инкогнито? Да каждый, у кого мозгов побольше, чем у таракана, уже давно бы понял что к чему. Впрочем чего ещё можно было ожидать от обделённой даром челяди? Так или иначе, в интересах страны, да и собственных, с этим придётся мириться. Покручивая в руках послание от Гэлита, Тормейн поднёс его к пламени светильника, стоявшего на маленьком столике. Чародей не любил без необходимости прибегать даже к простым чарам, считая подобное бахвальством и расточительностью. К тому же магия оставляет не меньше следов, хоть многие и думают, что это не так. Говорят, сожжённый магией пергамент, можно при должном умение восстановить, имея лишь крохотный сохранившийся уголок бумаги. Сам Тормейн такой фокус проделать не мог, но осторожность была важной составляющей его натуры. Появившаяся в комнате ласка - наглядно демонстрировала почти безграничные возможности чар. Признаться, Тормейн был даже заинтригован подобным - приславший вторую записку был крайне силён по части чар и искусен. Первое не всегда в нынешней век подразумевало второе, так как всё больше становилось магов, чьё колдовство отличалось примитивной грубостью и полным отсутствием утончённости, стиля и в общем-то умения. Тормейн мог создать самый простой огненный шар минимум пятью-шестью способами, а если как следует напряг бы фантазию, то наверно и десятью. Нынешнее же поколение ограничилось бы одним самым простым и быстрым. Они называли это деловым или прикладным подходом. Максимальная эффективность при минимальных затратах. Может в этом и был ключ всех бед? Магия не терпит простоты и пренебрежительного к себе отношения. Сотворение чар - это целое искусство.
Тормейн глянул в окно и невольно поёжился. Тёмная ночная гладь. До рассвета ещё несколько часов. Чародей аккуратно добавил ещё пару хитрых ловушек для большей безопасности и лёг спать. Вряд ли Орн'Камидасу сегодня что-то грозило, но ласка... Да, это было весьма занятно.
Риан
Никто не потревожил сон господина Орн'Камидаса. Напротив, сон этот был глубок и с каждым вдохом затягивал в себя все сильнее. Торвейн давно уже не летал во сне – должно быть, с тех пор, как в девять лет изучил по книге принцип магической левитации и она перестала быть для него чудом, но сейчас он смотрел на имперскую столицу зрячими в темноте глазами крылатого существа, легко танцующего в воздушных потоках. Он сделал круг почета над «Кабаньей головой», заглянув в свое собственное окно и увидев пустую постель, овеял ветерком от крыльев часового на северных воротах, заставив того вздрогнуть и очнуться от дремы и полетел на юг вдоль широкой улицы на высоте гирлянд из фонариков, флажков и масок.
Двухэтажные дома, небогатые в этой, сравнительно новой части города, стояли плотными рядами, как две готовые к битве армии с цепочками факелов – империя все же не брезговала магическими лампами для освещения улиц. Дома пялились затянутыми слюдой глазами окон на редких, нетвердо шагающих прохожих и патрули стражи, на обнимающуюся в тени переулка парочку, на бродячего пса, деловито бегущего в логово с оброненным кем-то куриным окороком в зубах. Кое-где горели светильники, и Торвейн видел силуэты людей: склонившаяся над колыбелью женщина, двое с бутылью вина за столом, мужчина мастерит что-то, скрашивая делом бессонницу, ребенок спит, положив голову на книгу…
Один из стражников в ярком парадном обмундировании вдруг вскинул голову и уставился прямо на него, хотя не мог услышать или увидеть бесшумного летуна, и тем более не следовало бы ему так подозрительно смотреть на крылатую тварь, словно та несла в когтях украденный у горожанина кошелек или замышляла худое против самого Императора. Стражник потянулся было к своему поясу, но понял, что не успеет сбить нарушителя воздушного спокойствия и махнул на него рукой.

Торвейн свернул в лабиринт узких темных улочек и дворов, уверенно петляя среди вывесок, балконов, веревок с бельем и куда более редких, чем на главных улицах, гирлянд. Он точно знал, куда лететь – цель, чем бы она ни была, манила его, вызывая щемящее волнение как далекая мелодия, как любовь в юности, ожидание перемен, прикосновение к чудесному или голос матери, что снился ему в детстве, пока совсем не истерся из памяти. Образы всплывали с самого дна памяти, нанизанные на нить этого зова, как разноцветные фонарики на нитку, достигая и пробуждая ту сторону Торвейна Орн’Камидаса, о существовании которой он и сам, быть может, давно забыл, пробираясь горячим течением под ту ледяную броню недоверия и циничной прозорливости, что и позволила ему дожить до своих лет, не став жертвой чужой игры как многие, многие из тех, с кем он начинал жизненный путь. Зов вселял не уверенность даже – знание: в конце полета его ждет нечто более важное, чем все, что случалось до сих пор…

Это знание осталось с Торвейном, даже когда упавшие на лицо лучи довольно высоко поднявшегося солнца пробудили его от сна. Так же отчетливо он помнил весь путь, проделанный на крыльях от этой комнаты через полгорода до небольшого, но весьма дорогого на вид заведения с латунной, под золото, кроной ивы, раскинувшейся по фасаду и, казалось, мог бы найти это дерево с закрытыми глазами. Зов стал тише, но не исчез, превратившись в беспокойство на границе сознания, словно Торвейн мог пропустить нечто важное (даром, что до назначенной встречи еще целый день), и, хотя этот зов имел явно магическую природу, никакого воздействия господин Орн’Камидас не ощущал. Только результат.
Zybr
Проснувшись, Тормейн пребывал в сильно замешательстве. Сначала ласка, затем необычный сон. Кто-то уже дважды смог воздействовать на него, не смотря на все меры предосторожности. И Тормейн был готов побиться об заклад, что трудностей этот кто-то не испытал. Орн’Камидас явственно ощутил себя безвольной куклой, которую подёргали потехи ради за ниточки. Такого не случалось с ним уже давно, не должно повториться и в будущем. Необходимо узнать, что за чары были созданы и главное кем. Но стоит быть последовательным, сначала нужно разобраться с человеком Гэлита.
Не смотря на то, что времени у Тормейна оставалось не слишком много, чародей всё равно не спешил. Он тщательно умылся, переоделся в свежую одежду, зачесал назад волосы и смазал их специально бальзамом для блеска и укладки. Он должен всегда выглядеть превосходно - эта основа основ. Когда все приготовления были сделаны, Тормейн в последний раз оглядел себя в зеркале и, оставшись довольным увиденным, толкнул дверь своей комнаты. Тратить время на завтрак чародей не стал - это было бы уже слишком фривольно и попросту некомпетентно. Поэтому Тормейн сразу прибавил шагу к "Трём красным бочкам".
Риан
Гар и Торвейн, встреча в "Трех Красных Бочках".


Кабачок с тремя половинами бочек, приколоченными к стене над дверью так, что казалось, они наполовину вросли в стену чердака, обладал двумя лицами. От рассвета и до сумерек здесь было чисто и светло, в открытые окна заглядывало солнце, и хозяйка заведения гоняла с поручениями и подносами приличных горожанок в закрытых платьях. Крепких напитков не подавали: при свете дня «Три бочки» работали для тех, кто прибыл в столицу по делу, предлагая им исключительно поесть, освежиться и вернуться к этим самым делам. С таким благонравным подходом к работе заведение непременно разорилось бы еще в те времена, когда хозяйка не была седой, как лунь, если бы по вечерам жизнь кабака не брал в свои руки его хозяин: такой же древний, но далеко не добродетельный дед. При нем посетителям предлагалось восемь сортов одного только пива и десять – настоек, для особых гостей содержалась коллекция вин, в зал выходили уже совсем другие работницы, и из-за невысокого забора до утра доносился смех, стук костей о столешницы и музыка, не дающая спать жителям окрестных домов. С завидным постоянством соседи травили нарушителей спокойствия городской стражей, и так же постоянно бравые защитники пропивали взятки в его же кабаке…

Несмотря на ранний час, сегодня зал был полон и даже снаружи «Бочки» гудели от голосов взрослых и детей не хуже пчелиного улья – всем тем порядочным гражданам империи и гостям из соседних стран, что прибыли на карнавал с семьями, нужно было где-то поесть. Прислуга сбивалась с ног, хозяйка сновала из кухни в зал и обратно, люди подсаживались друг к другу и заводили знакомства, которым суждено было забыться навсегда сразу после окончания завтрака и над всем этим жизнерадостным круговоротом разрумянившихся лиц, ярких одежд, сдвинутых на лоб масок утесом возвышался крепкий, широкоплечий, словно бы высеченный топором из камня парень на голову выше любого из присутствующих. На него бросали взгляды исподтишка, и было отчего: такой верзила, явно способный посадить по девке на каждую из рук и унести в свое логово, выглядел бы уместно в строю, в бойцовой яме, на большой дороге, на палубе корабля или хотя бы с топором на просеке, был совершенно неуместен здесь, в чистенькой и нарядной столице. Вдобавок, свою простоватую на вид одежду из хлопка парень носил так свободно, словно не знал, что отрез этой ткани с далекого юга стоит доброго десятка, а то и двух из местной шерсти и не догадывался, что выглядит богаче всех присутствующих, вместе взятых. Загадок добавляла вторая, женская маска, расписанная подсолнухами, которую странный парень положил рядом с собой. Впрочем, и не будь ее, едва ли кто-то рискнул бы подсесть к нему за столик. Карнавал, конечно же, был временем вседозволенности, когда забывались и предписанные сословиям цвета, и многие правила приличия, но незнакомец был из тех, кто умеет показать, на каком расстоянии вам следует держаться, если вы не хотите испортить себе настроение до самого конца праздника.

Солнце проделало две трети пути от рассвета до полудня, когда в «Три Бочки» вошел еще один человек на голову выше прочих. Не в прямом смысле, хотя одетый с иголочки господин средних лет, в облике которого от прически до сияющей на солнце обуви не было ни одной небрежной или случайной детали, отличался и ростом, и статью. Но его главное превосходство чувствовалось в манере держаться, свойственной людям, с самых ранних лет знающим, что они выше, лучше и достойнее большинства тех, с кем доведется столкнуться в течении жизненной реки. Властное спокойствие, абсолютная уверенность в себе – нечастые черты для посетителей «Трех Бочек», и все взгляды теперь устремились на этого чужака, гостя из высших миров, невесть какими судьбами забредшего в тесный кабачок.
Кто-то поумнее догадался, какого рода превосходство служит источником этого ореола власти, и, бросив на стол несколько монет, повел ничего не понимающую жену с выводком возмущенной ребятни к выходу, оставив едва тронутые тарелки. На их места тут же нашлись желающие. Прочие остались наблюдать, еще не понимая, но уже чувствуя - когда в обычном месте встречаются два необычных человека, неизбежно должно произойти что-то интересное. К новому гостю подлетела, как молоденькая, седая хозяйка кабака. И растерялась, чего с ней прежде не бывало, ведь ей было совершенно нечего предложить знатному господину: все столы заняты, кухня - проще некуда, да и пить ягодную наливку такой явно не станет.
- Господин, - залебезила она в конце концов, согнувшись перед Тормейном в поклоне. - Мое заведение к твоим услугам. Есть отличный столик у окна, из которого виден сад...
И, не переставая суетливо проявлять все гостеприимство, на которое была способна, жестом предложила ему разделить столик с верзилой и его спутницей - одиноко лежащей на выскобленном дереве маской в солнечных цветах.
- Юноша, - обратилась она к Гару, которого до сих пор старалась не замечать, надеясь, что громила рано или поздно отвалит сам и перестанет занимать место, - ты ведь не будешь против разделить стол с высоким господином?
Screamer
Гар давно привык к тому что его боятся тем первобытным родом страха, более свойственным животным, чем цивилизованным людям. В нем не было ни капли уважения, как, к примеру, в страхе волков перед вожаком стаи. Это скорее был страх собаки перед кнутом, который не может самостоятельно причинить ей вред, в отличии от его хозяина. Но раз попробовав порку собака будет всю жизнь обходить кнут стороной.
Способность внушать страх был необходимым качеством для учеников Тана. Некоторым везунчикам этот талант достался с рождения, как например кривоносому Хеку, невероятно уродливому ученику, на которого нельзя было взглянуть без содрогания даже когда тот был ребенком. Гару же пришлось обучатся этому нелегкому искусству. Но Тан был хорошим учителем, а желание жить - лучшим стимулом, способным пробудить жажду знания даже в таком тупоголовом ученике как Гар.
Хорошему оружию, которым и был по своей сути Гар, подобает большую часть времени находится в ножнах, поэтому Гар старался оправдывать опасения людей только если это было необходимо. Старался, вот только получалось это у заносчивого Гара далеко не всегда. Поэтому Гар уже приготовился грубо ответить хозяйке, во первых, на фамильярное "Юноша", во вторых на попытку навязать ему компанию какого-то господина, в то время как у него, Гара, такое важное дело. Хотел, но не ответил.
Чутьё опасности - еще один навык Гара, который был хорошо развит у человека его профессии. Это было именно чутьё сравнимое с обонянием животных или слухом летучих мышей. На фоне невзрачной зыби злобных, но мелочных, взглядов посетителей кабака он вдруг как укол ощутил резкий запах опасности, проблем и неприятностей, исходивший от нового гостя. К тому же до него наконец дошло, что описание "высокий господин" относилось отнюдь не к его, господина(даже не так - Господина) росту.
Гор привстал и коротко, по военному, поклонился гостю.
- Конечно, почту за честь.
Zybr
Тормейн пропустил мимо ушей неловкое обращение хозяйки заведения. За одно только " к твоим услугам" её стоило как следует выпороть, но сейчас на это совершенно не было времени.
- Столик у окна вполне подойдёт,- коротко ответил чародей,- и я бы не отказался от бокала вина. Возможно, кусок какого-нибудь пирога так же будет очень кстати.
Распорядившись, Тормейн потерял к хозяйке всякий интерес. Для Орн'Камидаса перестало существовать всё, кроме стола у окна, широкоплечего парня и маски. Особенно маски. Одиноко лежащая она слегка забеспокоила чародея - инструкции были не двусмысленными, но как человек обстоятельный, Тормейн предпочетал сначала всё взвесить и только затем действовать. Тем более, что парень на первый взгляд не представлял для Орн'Камидаса никакой опасности.
- Где твоя госпожа?- спросил Тормейн у парня, кивком головы указав на лежащую маску.
Screamer
Письмо легло на столик между ним и незнакомцем.
- Болеет - коротко ответил Гар и кивнул на письмо. Для Гара теперь все было ясно - маску узнали, время подходило к полудню. Все сходилось.
Но незнакомец по прежнему не нравился Гару. Человек обладающий аналитическим складом ума, исходя из внешности, поведения, манер, мог бы прикинуть род занятий "высокого господина", оценить степень угрозы исходящей от него, его намерения. И скорее всего пришел бы к выводу, что перед ним маг. Кем еще мог еще быть человек, разгуливающий один, и не обладающий ни сколько нибудь выдающимися физическими данными, ни навыками владения оружием, но который ТАК себя вел? Да, Гар сразу понял, что перед ним изнеженный тюфяк, которого он может без труда трижды уложить на пол, пока тот успеет только моргнуть. "Тюфяк" конечно же был "тюфяком" только в глазах превосходившего его по всем физическим параметрам Гара. Но с какой надменностью этот тюфяк смотрел на окружающих... Допустим, это аристократ, но где же положенная по статусу, даже во время Праздника, охрана?
Так бы решил человек, привыкший полагаться на ум. Гар же больше доверял интуиции и она говорила ему то же самое. Перед ним был маг, возможно из высшего сословия, если конечно это не было одним и тем же. Как уроженец и житель Эркхольма, Гар знал о магах лишь по наслышке, и то случайно - маги, магия, традиции и другие государства абсолютно не интересовали его.
"Интересно, относится ли магия к враждебной силе, которая должна сходить на нет во время Праздника?" - подумал Гар. Другими словами - насколько сейчас маг опасен? Проверять это лично, Гару совсем не хотелось, да и теперь вряд ли придется.
"Лопни моя печень..." - спохватился Гар - "По всему выходит, что я тоже не смогу поднять ни на кого руку во время праздника..." Выходит зря он обходил кабаки в поисках драки? Или самооборона не считается? Гар не знал.
"Хорошо, что во время праздника хотя бы возможны кулачные бои" - невесело подумал Гар. На бои он возлагал в этот раз большие надежды.
Zybr
Тормейну всё меньше начинала нравится сложившаяся ситуация. В обычных обстоятельствах чародей не думаю поставил бы на то, что даму перехватили, а этот амбал пытается выставить себя за её помощника. Но древний запрет насилия было сложно обойти, это Тормейн знал не по наслышке. Что же выходит? Она в любом случае должна была добровольно передать парню послание, иначе не выйдет. Амбал мог его и украсть, но тогда названная Тормейну особа должна была сама появится. Либо это западня, либо нелепая правда. Интересно, считается ли насилием наложение защитных парализующих чар к примеру на то же письмо? А потом этот парень возьмёт Орн'Камидаса под белые рученьки, заявив, что господин перебрал с выпивкой, и доставит куда задумано. Нет, подобное было бы слишком алогичным - для такой схемы рыба должна быть крупнее, чем Тормейн. Что же остаётся?
- Очень жаль,- покачал головой чародей, выражая сочувствие,- Я хочу, чтобы вы проводили меня к ней. Наверняка в моих силах ей помочь.
К письму Тормейн притрагиваться не спешил. Ещё успеется. А сначала надо разобраться в пропаже связного. Изучающим взглядом холодных голубых глаз чародей уставился на амбала. Твой ход, парень.
Screamer
Что-то пошло не так. Простое задание Гара несколько осложнилось - похоже ему придется самому принимать решение, чего он очень не любил. От непривычной работы не мускулами, а головой, затылок Гара покрылся испариной. Он чувствовал, что его хотят провести но никак не мог сообразить в чем именно.
- Я передам это госпоже, - сказал Гар, - Если она распорядится, я провожу вас к ней. Мы сможем встретиться. Здесь. Через час.
- Теперь давайте закончим с этим. - он снова кивнул на письмо - Время ведь не ждет?
Риан
Посланник Араш
Империя Эркхольм, Эренсия. 2438 год, двенадцатая луна, день 32.


Когда за последней желающей проводить владыку ко сну дамой наконец закрылась дверь, охрана заняла места в коридоре, и вдруг переставший пьяно шататься Рейнард задвинул на место хлипкий засов, настало время Арашу выйти из закутка, где он прятался, слушая жеманное хихиканье племянницы кого-то из кибахских воевод.
От мерцающего света странно потрескивающей свечи у Араша заслезились глаза и заложило уши. Он прекрасно знал, как работают артефакты такого типа, закрывающие владельца от чужих ушей и глаз, но от этого не становилось легче переносить их оглушающее действие. На удар сердца показалось, что перед ним стоит Белег – одно лицо, одна осанка. Но не хватало той слишком резкой для зрелого мужа манеры двигаться, словно в свои годы он еще не забыл, каково быть юнцом и находить развлечение в самой жизни. Люди теряют этот дар, когда им открывается, что в некоторых .ее проявлениях все же нельзя найти ничего забавного, но некоторым удается сохранить легкость духа дольше прочих.

Как-то раз, изрядно нализавшись любимого бренди, которым кроме него не брезговали только солдаты, батраки и портовые грузчики, владыка Кибаха жонглировал шариками света, сидя на перилах балкона и говорил своему доверенному посыльному:
- К магии, как и к власти, нельзя относиться слишком серьезно. Принимать в расчет все эти скучные правила, законы, аксиомы. Пусть они написаны кровью пяти тысяч неудачников, но защищают как от поражений, так и от настоящих успехов. Единственный путь – сделать пять тысяч первую попытку. Ты можешь умереть, конечно, но можешь стать первым, кто пробьет головой скорлупу яйца и увидит небо. И сейчас, друг мой Араш, я как никогда громко слышу ее треск.
Это было за месяц до того, как владычица Кибаха выбежала к часовым простоволосая и в ночной рубашке, голося как простая баба о том, что ее муж пропал, а всех их, дармоедов и засранцев, необходимо скормить свиньям за то, что они упустили своего повелителя.

Р
ейнард повернулся лицом и наваждение исчезло. Он был старше брата всего на несколько минут, но выглядел – на пару лет, и в его глазах отражался всего лишь огонек дешевой лампады, а не свет звезд, еще не виданных ни одним человеком. И все же Рейнард во всех поручениях, которые уже доводилось выполнять Арашу, проявлял верность брату и его делу, чем бы ни приходилось жертвовать ради этого.
- Еще полгода назад я и думать не мог, что буду выгонять лучших девок страны из своей спальни. Кто мог подумать, что быть правителем так сложно? - усмехнулся он и стал серьезным. – Послание будет устным.


По воле владыки, остаток ночи, утро и день Араша были в полном его распоряжении. Хотя для всех он числился не более чем посыльным слугой владыки, желающих отправить его в кабак за вином или к прачкам за свежей рубашкой не находилось. «Особый человек», - многозначительно говорили о нем, хотя никто в общем-то и не знал, в чем заключается эта особенность. А из тех, кто знал, мало было способных рассказать и ни одного желаюшего.
Однако, ближе к полудню Арашу не посчастливилось столкнуться в коридоре нос к носу с одним из тех при дворе Кибаха, для кого все эти условности были пустым звуком. Особенно с тех пор, как пропал Белег. Первый советник Гэлит, состоящий с Рейнардом в сложном сплетении вражды и сотрудничества, смотрел на него снизу вверх взглядом медведя, внезапно заметившего у себя под лапой куст земляники – можно наступить, можно пройти мимо, а можно съесть сладкие ягодки. Араш почувствовал прикосновение чужой воли. В другое время Гэлит просто заставил бы его исполнить приказ щелчком пальцев и парой слов, не тратя время на такой пустяк, как добрая воля исполнителя, но перемирие Карнавала заставило даже его отступить от привычек. Сейчас он всего лишь узнавал имя.
- Араш, дело государственной важности – заявил он тоном, не допускающим даже мысли о возражениях. – Поручаю тебе немедленно отправиться в заведение «Три красных бочки» и найти там господина Тормейна Орн’Камидаса. Передашь ему письмо и остаешься при нем до особых распоряжений. Такова воля владыки Рейнарда.
И, хотя почти все свои распоряжения советник Гэлит подкреплял «волей владыки Рейнарда», на этот раз он действительно выглядел обеспокоенным, а вывести старого ворона из душевного равновесия могло только событие исключительной важности.
Darion
Послание владыки удивило и оглушило не меньше, чем горящий оберег от чужих ушей. Гонец дважды коротко глянул на Рейнарда, сначала внимательно и настороженно, затем удивлённо и вопросительно, но не решился перебить. Он, взявший власть в руки вопреки традициям, не обладая даром, тем не менее, сохранил раздираемую войнами страну от ещё и гарантированной смуты и неизбежных склок за власть, пока оставшиеся без владыки маги начали бы выяснять, кто из них сильней и кто больше имеет прав на трон. Рейнард так же помнил, сколько людей давали присягу. Не ему, а его брату. И именно столько пар глаз внимательно следили за каждым действием, словом, даже жестом самозванца, силясь найти в них признак предательства или измены в пользу другой страны. Но... старший брат хоть и не был магом, был, похоже, куда более искусным политиком. Потому и доверил такое сообщение не бумаге, способной предать, а памяти того, кого его брат называл другом. Это обязывало и связывало.. доверием? Гонец поклонился, показывая, что запомнил сообщение слово в слово, тон в тон и новый владыка не проверил крепость памяти посланца. Не было смысла. Араш исчез из комнаты Рейнарда так же тихо и безмолвно, как и появился в ней. Сегодня был день, когда ответов внезапно стало куда больше правильных вопросов и слуга предпочел не испытывать судьбу и благосклонность нового владыки, а спокойно обдумать услышанное.
...
- Конечно, господин первый советник, отправляюсь сейчас же. - голосом полным удовольствия от внезапно возникшего поручения, ответил Араш и коротко, но почтительно кивнул. Не его это господин, но раз благородный воззвал к имени Рейнарда, то он должен подчиниться. Не обязан, но... зачем плодить кочки на своей тропе? Небольшого посланника было легко перепутать с каким-нибудь небогатым землевладельцем или купцом средней руки - уж больно загорелым и поджарым выглядел этот невзрачный человек с темными карими глазами и слегка подбитой сединой шевелюрой, перехваченной кожаными ремешками на манер военных вестовых или купеческих разъездных. Лицом вообще Араш был крайне невыразителен. Скуластый, как все в его стране, с крючковатым носом и острым, чуть выдающимся вперед подбородком, он выглядел "ну этот, горец, точно. И нос такой.. ну знаешь". Изысками в одежде никогда Араш не отличался, потому часто носил костюмы из крашенной шерсти, как, в общем-то каждый первый приказчик в столице, из тех, кто попроще. Увидишь такого на улице и взгляд скользнёт мимо, не за что ему будет зацепиться. Скучное зрелище. Но вот советник знал к кому обратиться и для виду поискал в памяти Араша его же собственное имя, чтобы просто продемонстрировать силу. Как будто за последние двенадцать лет не насмотрелись они друг на друга, аха. Значит, очень надо ему, советнику, получить согласие на выполнение простого поручения. Что же, Араш не против.

Трактир же выглядел ровно так же, как и последний раз, позавчера, разве что... потише, чем обычно. Посланник задержал шаг на входе, инстинктивно предположив нехорошее, когда из дверей показалась озабоченное чем-то семейство с торопящимся папашей во главе и парой спиногрызов на хвосте. Но вроде шума драки нет, никто не кричит. Входить можно. Пристроившись невзначай за спиной очередного посетителя, вошёл в трактир и он.
Так, что мы тут имеем? Араш подсел за стол к кому-то, пахнущему смолой и свежей стружкой, а так же яблочным пивом и копченой говядиной и коротко окинул взглядом зал. Аха, "господином" может быть только двое в зале, на них постоянно и косятся все присутствующие, так что гонец позволил себе достаточно изучить обоих, благо рядом сидят. Один - явно аристократ, из магов, да не самых слабых, раз рядом никто в железе и бронзе мышцами не поигрывает, харчи господские не отрабатывает. Может быть получателем. А второй? Захотелось отшатнуться, уж больно этот здоровенный парень выглядел... не только мощным, но и умеющим эту мощь приложить, по голове. Может быть получателем? Араш задумался. Богатое одеяние, браслеты на руках, редкие ткани на швах... очень обеспеченный чужеземец, но вряд ли аристократ. И всё же может им быть, не зря воздух рядом с детиной будто пропитан опасностью. Маска на столе и напряженные лица. Непростой разговор, в который не стоит вмешиваться третьему. Пусть закончат, а он пока послушает. Может, пробежит чьё-то имя и он поймёт сам, кто из них господин Тормейн Орн’Камидас?
- Мари! Мне бутылочку яблочного, закрытую и как обычно! - ласково улыбнулся Араш промелькнувшей девке с мокрым подносом в руке, а пара монеток перекочевали в белую ручку. Придется задержаться с доставкой. Вдобавок... пока он не передал письмо, он не поступил в распоряжение получателя и может нормально поесть. Если повезет.
Zybr
Цитата(Screamer)
- Я передам это госпоже, - сказал Гар, - Если она распорядится, я провожу вас к ней. Мы сможем встретиться. Здесь. Через час.
- Теперь давайте закончим с этим. - он снова кивнул на письмо - Время ведь не ждет?

- Так не пойдёт,- отрицательно качнул головой Тормейн,- Ты приведёшь её ко мне. Я подожду.
Тон чародея был спокойным и властным, он как будто делал парню великодушное одолжение, хотя внутри у Тормейна начинали вспыхивать первые молнии. И в первую очередь от того, что из-за Карнавала он не может скрутить в бараний рог этого детину и выбить из него все сведения. А именно так и стоило поступить, раз вместо связного появился этот человек. Тем более, что парень уже явно начинал нервничать. Значит план с подменой не сработал. Выходит, что в письме действительно может быть угроза. Но среди белого дня? Что-то во всём этом определённо неправильно.
Darion
Что-то определенно идет не так в разговоре и посланник мысленно себя поздравил, не зря он сразу не сунулся. Это с точки зрения собственной безопасности, а вот с точки зрения доставки послания, которое заставило первого советника задёргаться... Хм. Дорога ложка к обеду, как говорится и может быть именно для разрешения этого спора и возможного конфликта, советник и воспользовался услугами именно его, Араша, а не кого-то из своих собачонок. Курьер весело засмеялся в тон общего веселья рядом сидящих, и аккуратно встал. Поесть не удастся. Кто из этих двоих господин Орн'Камидас узнать можно было разными способами и сейчас горец задействует простейший из них, хотя и так понятно, что здоровяк тоже своеобразный курьер, слуга, а не аристократ и обращение "господин" к нему неприемлемо. А вот к франту - легко.
Араш подошёл к столику не спеша, давая возможность напряженным людям заметить его, разглядеть и увидеть, что никакого оружия он не держит, сам небольшой и вообще душка.
- Послание для господина Тормейн... - курьер осёкся, позволяя самому господину самоидентифицироваться. И, если франт закончит правильно имя, достанет из-за отворота рукава письмо от советника, подав его печатью вниз. Не ему, курьеру, решать, хочет ли господин аристократ, чтобы окружающие видели герб отправителя на восковой печати. Дав достаточно времени тому на ознакомление, добавил:
- Так же велено оставаться при вас до дальнейших указаний. - и вежливо склонил голову. Достаточно, чтобы подчеркнуть ранг того, к кому обратился.
Screamer
Цитата(Zybr)
- Так не пойдёт,- отрицательно качнул головой Тормейн,- Ты приведёшь её ко мне. Я подожду.

- Это невозможно - покачал головой Гар - Если госпожа решит, то вы, пойдете к ней, после того как я убежусь, что вы не представляете для неё опасности. Но не наоборот. Может после этого вы заберете это треклятое письмо?
Гар говорил спокойно и тихо, но начинал понемногу выходить из себя. Он не нанимался посыльным, но он мог выполнить такого рода просьбу. В конце концов он и раньше оказывал услуги далеко выходившие за пределы его контракта. Но, то, чего сейчас требовал незнакомец он допустить не мог. Это значило пренебречь его прямыми обязанностями.
- Что вы боитесь его как змеи? Это не осиное гнездо, а простой свиток...
Он внезапно замолчал. К ним приближался посторонний и Гар поспешил спрятать письмо. Он мрачно выслушал курьера.
- После продолжим - сказал Гар Тормейну.
Zybr
Появление второго человека поначалу лишь усилило впечатление Тормейна о том, что его связного перехватили и теперь пытаются провернуть с самим чародеем...Нечто. До конца Тормейн не был уверен, что именно. Карнавал накладывал свой отпечаток на всё. Внутренне Орн'Камидас напрягся подобно сжатой пружине, наскоро оценивая каждый из возможных вариантов действий. Про себя он уже раз три проклял запрет на причинение вреда. Но внешне чародей держался по-прежнему стойко. Нет, этим двум ни за что не увидеть его дилемм.
Цитата(Darion)
- Послание для господина Тормейн... - курьер осёкся, позволяя самому господину самоидентифицироваться.

- Для господина Орн'Камидаса,- небрежно поправил курьера чародей и кивнул, подтверждая что-то это он и есть.
Второй конверт застал Тормейна врасплох. Ещё одно послание? Но о нём у чародея не было никаких инструкций. А значит и этим двоим, будь они подменной было бы уж совсем странно изобретать подобное. Слишком утопично, чтобы бы правдой. И Тормейн взял конверт, сразу же нащупав пальцем смотревшую в пол печать. Вспышка лёгкого шока. Неужели это правда печать...? Чародей перевернул конверт и его брови невольно поползли вверх. Самоконтроль Орн'Камидас действительно терял редко, но это послание было настолько из ряда вон выходящим, что непроницаемый барьер, всегда скрывавший эмоции чародея от посторонних дал небольшую трещину.
Стоит отдать должное Тормейну - в себя он пришёл всё же быстро. И тут же вскрыл второе послание.
Риан
Печать советника Гэлита не только оказалась подлинной, но и знакомо нагрелась под пальцами, словно ожила, подтверждая тем самым, что попала в руки того, кому предназначена, и тут же расплавилась, потеряв всякую форму. Знакомым был и почерк.
Screamer
Письмо Гара сейчас было спрятано под одежду и он не спешил показывать его при курьере. Что же, он не спешил - время до полудня еще оставалось немало, если крайний срок передачи письма вообще был ограничен полуднем в чем Гар уже сомневался. Он решил, что стоит подождать дальнейшего развития событий.
Darion
Возникшая неловкость и прячущиеся от его взгляда свёртки были интересны, но в своё время обжегшийся на собственном любопытстве Араш, решил не проявлять заинтересованности. Не все дела его касаются, не все дороги ему суждено пройти. Гонец чуть отступил от получившего письмо аристократа, ровно настолько, чтобы не иметь возможности даже взглянуть на текст письма и не вынуждая мага отворачивать его. Чужие тайны убивают. Теперь осталось подождать, пока он подумает и, возможно, даст новое поручение. Обычно "оставаться до дальнейших распоряжений" означало получение незамедлительного ответа, который предстояло доставить обратно. И потому Араш решил немного подождать, пока франт, столь властный и хладнокровный, боролся с эмоциями и вчитывался в текст письма...
- Господину угодно дать ответ? - спустя два десятка ударов сердца спросил посланник.
Zybr
Полученное послание многое расставляло по своим местам и в тоже время добавляло вопросов. Посмотрев на спрятавшего первое письмо парня, Тормейн даже ухмыльнулся. Да уж, такого незаметно проведёшь куда-либо, как же.
- Передай, что пропавший найден и я сделаю всё, что в моих силах,- ответил гонцу чародей,- но не спеши, ты мне ещё понадобишься здесь.
- Послание,- обратился Тормейн уже к крепышу,- похоже, что времени у нас мало.
Орн'Камидас неспешно поднялся со своего места и внимательно оглядел всё вокруг. Кроме как бросаться взглядами посетители вряд ли бы осмелились на что-то большое. Например подслушивать. Но лишняя уверенность не помешает.
- Вам обоим придется идти со мной,- продолжил Тормейн и бросил косой взгляд на здоровяка, предвосхищая со стороны того какие-либо возражения,- на кухню.
Screamer
И Тормейн не ошибся. Здоровяк немедленно передал ему письмо печатью вниз, как сделал это курьер. Гару понравился этот жест - раньше он ни за что бы не догадался скрыть печать от посторонних глаз. Так же курьер навел его на мысль, что на письмо Тормейн может тут же написать ответ.
- Если вы не желаете сейчас дать ответ, то я вынужден откланяться - сказал Гар ледяным тоном. Уж он то не позволит каждому встречному распоряжаться собой. - Я был должен лишь передать письмо.
Он сдержано, не теряя достоинства, поклонился и повернулся к выходу.
Риан
Плоский конверт выглядел вполне обычно, не считая того, что был кокетливо перевязан тоненькой лентой, как любовное послание. Такому, как господин Тормейн, не нужно было даже прикасаться к конверту, чтобы почувствовать, что он действительно вышел из рук женщины, она отдала вещь добровольно…


Араш, которого никто не звал господином, мог различить другое – даже сквозь пелену запахов кабака его чуткого носа достиг сладкий, дурманящий цветочный аромат. На основе этого цветка делали дамские духи и капли, придающие глазам томный вид, но еще он входил в состав эликсира, развязывающего языки тем, на ком нельзя оставлять следов, и был доступным, хотя и не лучшим ядом – выдавал его все тот же запах. И для того, чтобы вещь настолько пропиталась духом красавки, ее владелец сам должен был пропитаться ею насквозь.
Впрочем, даже если конверт обмазали отравой, причинить Тормейну серьезный вред таким образом нечего было и пытаться: для того, чтобы хоть сколько-то занемочь, господину чародею следовало бы съесть послание на завтрак.

За время короткого, но напряженного разговора народу в зале существенно поубавилось: когда к паре деловых людей прибавился третий, стало ясно, что развязка этой истории скорее испортит настроение зевакам, чем порадует. Стараясь быть незаметной, но совершенно не умея этого, служанка ловко переставила на стол бутылку сидра для Араша, бокал вина для господина и две тарелки с щедро отрезанными кусками мясного пирога, хотя уже догадывалась: ни к чему из этого гости даже не притронутся, но злить их не следовало. Следовало, напротив, исчезнуть и побыстрее. Она скрылась на кухне, которая не была отделена даже дверью, только перегородкой с широким проемом – чтобы две девки с подносами могли разойтись, не столкнувшись. За перегородкой и стоящей в проеме хозяйкой просматривалась огромная, на полкухни печь, у которой над строем котлов и котелков трудилась кухарка да суетились две девчонки, подавая пузырьки, мешочки и миски, и там совершенно точно не ждали благородного господина Тормейна, да еще с сопровождением.
Darion
Араш задумчиво проводил взглядом передаваемое письмо и целый шлейф воспоминаний скользнул вслед за ароматом духов. Редко, но встречалось, когда посланием был не текст, а, например, бумага или цвет чернил, почерк или оттиск печати. То, что скажет о содержании письма значительно больше текста, особенно, если отправитель и получатель хорошо знают друг друга. Всякое бывало. Некоторые люди так могли заменить нотки в голосе, которые иначе не передашь с письмом. Иронию, сарказм, гнев и умиротворение... Всё можно оттенить и подчеркнуть, было бы желание и ум.
Фразу мага встретил согласный кивок, точный близнец того, который завершал вручение почты и Араш жестом пригласил в сторону кухни, тут же повернувшись и отправившись туда первым. Карнавал позволял делать и не такое, но почему-то гонцу хотелось поскорее закончить это дело, оба эти человека вызывали тревогу, они были будто две тетивы, наполовину натянутые стрелками, не доверяющими друг другу, но и не имеющими повода натянуть сильней. Это раздражало и Араш решил, что лишний жест доверия, вроде поворота спиной к незнакомцу чуть ослабит непонятное напряжение. Тем более, не понятно, чего они оба могут опасаться в Карнавал.
Zybr
Цитата(Screamer)
- Если вы не желаете сейчас дать ответ, то я вынужден откланяться - сказал Гар ледяным тоном. Уж он то не позволит каждому встречному распоряжаться собой. - Я был должен лишь передать письмо.

- А я должен был встретиться с твоей госпожой,- с лёгким раздражением бросил в ответ Тормейн,- Но обстоятельства изменились.
Чародей убрал полученное письмо во внутренний карман и жестом руки предложил парню всё же проследовать на кухню. Аромат исходивший от послания прозрачно намекал на некоторые события, но во всём этом Камидаса смущало в первую очередь то, что конверт он в итоге всё же получил. Это было странно.
Screamer
Гару хотелось поскорее уйти. Дальнейший разговор не сулил ничего хорошего, да и кто он такой чтобы в нем участвовать? Здесь дело было явно не в любовных интригах Эмены, как он подумал вначале, когда ему вручили письмо. Даже Гар понимал, что речь будет идти о политике, а в политике он разбирался еще меньше чем в магах. "Вопрос жизни и смерти" - услышал он сутра и сейчас Гар понимал, что это не было просто фигурой речи.
- Вы правы - ответил он после некоторого колебания Тормейну. Ему ничего не оставалось как проследовать за курьером.
Риан
Хозяйка кабака могла и раньше догадываться, что эти странные посетители принесут ей больше неприятностей, чем прибыли, но когда господа устремились на кухню, стало ясно, что Тормейн со своими спутниками превзошли всякие ожидания старухи. Нет, она не бросилась грудью на защиту своего дома и кровно нажитого добра, даже отступила с дороги, но прежде обратилась к господину Камидасу. Прежняя лебезящая услужливость исчезла, потому что троица странных мужчин первой вышла за рамки приличного поведения. Первой вышла из роли, а значит, и ей больше незачем было изображать собачку, танцующую на задних лапах с косточкой на носу.
- Ты слишком хорош для моего заведения, господин. Словно солнце, заглянувшее в подвал. Но коли ты не хочешь быть добрым гостем, прошу тебя уйти. – И, набрав в грудь воздуха, вдруг крикнула, как старая ворона. – Мика! Беги за стражей! Тут колдун!
Микой оказалась девчонка, помогавшая взрослым убирать со стола. Ей не нужно было повторять два раза, поставила поднос обратно и стрелой вылетела за дверь, только косички взметнулись и сверкнули на солнце медными колечками. Следом за Микой на улицу потянулись последние посетители, правда, их скорее спугнула грядущая встреча со стражей, чем какой-то колдун.
На кухне и так никогда не было просторно, а с тройкой нежданных посетителей стало вовсе не протолкнуться. Помощницы спрятались за широкую юбку поварихи, та закрыла собой печь, словно эти трое мужчин могли съесть все, что приготовлено на вечер, и уставилась на Тормейна, неосознанно угадав главного, растерянно и злобно. Перехватила поудобнее большую деревянную ложку…
- Лита! – послышался снаружи голос хозяйки. – Тетушка Лита, оставь их! Иди сюда с девками!
- Ага, щас, уже бегу - огрызнулась в ответ та, которую совершенно напрасно так ласково назвали тетушкой, прямо через головы чужаков, совершенно их не стесняясь. – Я, значит, кухню оставлю, а с кого нехватку вычтешь? А как харчи попортят, потом все заново готовить?
Хозяйка разразилась тирадой, в которой даже Гар услышал для себя несколько новых слов и затейливых оборотов, и наконец-то кухарка отступила, по-прежнему держа наготове перепачканную в подливе ложку. Поле битвы осталось за Тормейном.
Опустев, оно оказалось не таким уж и маленьким, но половину его занимала печь, а половину оставшегося места – столы. В распоряжении захватчиков был с десяток разнообразных котлов, два ведра холодной воды и бадья кипятка, ножи для разделки чего угодно, тяжеленный ушат, ящики репы и капусты, пара мешков с зерном и снедь, которой можно было накормить сотню человек. От висящего прямо над огнем котла потянуло горелой кашей со шкварками.

Гар неплохо знал столицу и знал, что в эти дни стража полагается на Перемирие гораздо больше, чем жители и гости города, но от приказа об усилении патрулей отвертеться не может, так что в ближайшие минут десять следовало ждать не менее троих хранителей порядка, крайне недовольных тем, что им мешают отдыхать.
Тормейну и Арашу оставалось только предполагать, когда их уединение будет нарушено и будет ли вообще. Зато было известно, что правила перемирия не действуют на стражников, если те занимаются восстановлением порядка.
Zybr
Тормейн окончательно сбился со счета в который раз он проклял это перемирие. Ещё и хозяйка оказалась не от мира сего. Обычно чернь бывает более сообразительной и не лезет в чужие дела, даже услужить старается. А эта ненормальная как будто решила, что чародей собрался громить её кухню. Зачем? Сдалась эта несчастная утварь. Всего-то надо было уйти через заднюю дверь. Можно было бы теперь и стражи дождаться, но уж и без того внимания слишком много привлекли. Лучше было бы поскорее убраться.
- Возвращайся к советнику и передай ему, что я тебе ранее сказал,- обратился Тормейн к Арашу.
- А тебе,- повернулся чародей к Гару,- придётся идти со мной.
Darion
Араш наслаждался. Он с улыбкой встретил справедливую тираду хозяйки кухни, в чью если не сокровищницу, коей может являться только кладовушка, а в обитель точно, ворвались три мутных человека с непонятными намерениями, а уж когда стражу позвали, так вообще лицо гонца расцвело, словно то самое солнышко, значит, из подвала. Лишившись внимания сторонних наблюдателей, курьер позволял себе улыбаться под взглядом достопочтенного аристократа не боясь уронить авторитет того перед челядью.
- Ради этого вы вели меня сюда, господин маг? - тем не менее, гонец снова почтительно склонил голову, подтверждая, что принял поручение. - Незамедлительно исполню.
После чего развернулся и, чуть менее глубоко поклонившись Гару, отправился в ту же дверь, в которую только что вошёл. Обязательно надо так повторить как-нибудь, много нового можно узнать. Ну и стражу подёргать за усы тоже.
Предстояло вернуться к пославшему его первому советнику и, самое главное, подумать, как осуществить вечернюю доставку. Можно было бы ещё нагнать девчушку и прислать хозяйке "Бочек" пару красивых монет в качестве извинений, но... Зачем Арашу решать назревающие проблемы случайного получателя? Незачем. Кивнув своим мыслям, Араш решительно отравился в обратный путь к первому советнику.
Риан
Араш

На обратном пути Араш так и не встретил отряда стражи, бегущей спасать «Красные Бочки» от ужасного колдуна. Вероятно, стража спешила другой дорогой. Впрочем, если бы им и довелось встретиться, посыльный едва ли был бы схвачен, как подельник: его не замечали. Внешность горца привлекала некоторое внимание, но сейчас люди на улицах делились на тех, кто занят своей работой, и тех, кто занят собой и своим отдыхом на главном празднике года; мирно спешащий человек не представлял интереса ни для первых, ни для вторых. Единственным исключением были навязчивые лоточники, на которых мастерство Араша было настоящим вызовом их собственному мастерству, и через каждые десять-двадцать шагов ему неизбежно предлагали купить выпечку, жареных голубей, пряники, дешевую, топорной работы маску, бутылочку любого из десяти сортов дрянного пойла, в том числе ягодного бренди, дрессированную крысу, цветы для дамы или хотя бы саму даму для короткого свидания. С наступлением полудня город превратился в огромную ярмарку.
И где-то на полпути, посередине Цветочной площади на глаза Арашу попалась его полная противоположность.
Эта женщина в платье цвета артериальной крови с золотым шитьем и шелковой пунцовой шелковой накидке брела сквозь толпу, как шило сквозь толстую шкуру – медленно, тяжело и неизбежно. Ей не совали под нос пряники и не зазывали в переулки. Люди вообще предпочитали делать вид, что не замечают ее, чтобы не портить себе настроение. Волосы женщины растрепались и непристойно рассыпались по плечам, кромка платья была мокрой, словно эта особа бегала по лужам, голубые глаза смотрели на мир с отвращением, выражение лица выдавало смешанные чувства, только приятных в этой смеси не было: раздражение, злость, усталость и мрачное предчувствие. Понурый и безнадежный облик госпожи довершала сияющая в левом ухе крупная золотая серьга с рубином.
Женщина, которую он помнил сияющей от любви красавицей, изменилась настолько, что Араш мог бы не узнать ее, если бы не редкое сочетание типично горских черт лица, унаследованных от отца, и светлой кожи, голубых глаз и соломенно-золотистых волос, которыми всегда так выделялась при кибахском дворе ее мать. Через площадь Цветов в имперской столице Эренсии брела, как на казнь, собственной персоной благородная госпожа Сайдалара Рил, вдова Вайдена Рила, которому Араш с пару месяцев назад собственноручно доставил последнее в его жизни послание.
Darion
Всю дорогу до Цветочной площади Араш испытывал неприятное, давящее беспокойство, хотя вроде бы оставил тех двух далеко позади. Оставить оставил, а на плечи будто камень взвалил кто-то или проклял от всей души. Прислушавшийся к непонятным ощущениям, горец краем глаза заметил девчушку в заношенном, но добротно починеном платюшке, протягивающей ему букет полевых цветов "для твоей ненаглядной, всего медный". Цветы... на Цветочной площади... аромат васильков и ландышей... цветочные запахи. Араш остановился, будто обухом по голове одаренный. Гар принес послание не для Торкмейна, хоть и был уверен, что передает письмо магу. Гар доставил сообщение ему, Арашу и горе тому, кто не понимает намеков. Дама сердца Торкмейна не будет пользоваться дешевыми, опасными духами, франт такую просто не выберет, он... слишком дорого выглядит. Стало быть, запах был ненарочно передан с письмом, сама девушка так им пропахла. И должна скоро умереть, если один не сишком сообразительный посланник не найдет Гара первым. Араш уныло покачал головой. Тут нужен талант хорошего мага, а где его взять сейчас? Ладно, пока можно собрать ингридиенты для противоядия и хвала Мятежным Магистрам, на рынке можно купить и горчичный порошок и корни имбиря и прочие необходимые вещи.
Появление Сайдалары Рил было не просто как гром среди ясного неба, она появилась в тот момент, когда слегка подзагруженный покупками Араш пересекал площадь по пути к трактиру и уже второй раз застыл, на этот раз впечатленный появлением алого призрака мести, иначе эту... обугленную горем женщину назвать было сложно. И была она явно не в духе. Даже если будь ей кто другом, побеспокоить ее сейчас точно не решился бы. Только есть одно "но". Она маг, каких мало и есть смутная надежда, что сквозь ослепляющую пелену своего горя она заметит его и позволит сказать хотя бы пару слов... Он должен хотя бы попробовать дать шанс неизвестной продолжить свой Путь. Подходить же к ней самому Арашу, учитывая прошлую доставку ее мужу было чистой воды безумием. Но надо попробовать. Араш не верил в совпадения, зато верил в переплетение троп людей и потому решительно направился на встречу с госпожой.
- Госпожа Сайдалара Рил - гонец вышел из ускользающей от столкновения с чародейкой толпы. - Прошу, не гневайтесь за беспокойство. Я Араш, был личным посыльным Владыки Белега.
И невольно Араш представил себя деревом, внезапно выросшим посреди площади в тени которого неизвестная девочка все так же будет в стареньком платьице продавать цветы, заманивая покупателей историей о том, что не надо вставать на пути разъяренной чародейки.
Screamer
- Да. - ответил Гар "высокому господину". Искать заднюю дверь не было смысла, и о том, чтобы уйти незаметно теперь нечего было думать.
- Скоро сюда явятся стражники,- сказал он Тормейну, - Пошли на улицу.
Гар вышел обратно в зал, бросил на столик перед разъяренной хозяйкой пригоршню монет, примерно вдвое перекрывающих стоимость заказа, и негромко сказал:
- Стража не нужна. Мы ошиблись дверью. Ясно? - Гар переводил взгляд с хозяйки на кухарок и обратно.
- Если нет, то я могу вернуться и прояснить. Каждой. - добавил он и слегка улыбнулся - После перемирия.
- Господин, мне пришлось потратить МОИ деньги - спокойно сказал Гар Тормейну и, не спеша, вышел из кабака.
No4ka
Она помнила Эренсию по своему детству, когда она еще не была еще столицей империи, - светлый город, полный цветов и счастливых людей, который тогдашний правитель два раза снес до основания и перестроил заново, наслаждаясь шириной улиц и множеством света и теней на двух малых и одной большой площадях. Теперь же мрачностью этот городишко, который ну никак язык не поворачивался называть городом и тем паче столицей по причине того, что по застройке он был похож на большую деревню, которая пережила приход множества беженцев-соседей, получивших разрешение остаться - строили, кто как мог и кто как хотел... Одни названия только и остались. Кажется, Карнавал от прежней Эренсии не оставит ничего окончательно. Еще бы этакое нашествие людей, каждый клочок земли, где можно поставить стены и крышу стоил просто баснословно. Подсуетись сейчас - и можно внукам спать спокойно, спать сладко и есть обильно.
"Все мы рождаемся обреченными, - проповедуют жрецы Единых, - все мы младенцы матери Смерти и все мы находимся у груди её".
Плохие же тут прихожане. Не хотят смиренно жать поцелуя Праматери Теней, как тут зовут смерть, хотят жить здесь и сейчас.
Да, прав был старик, надо обратить внимание на жрецов - их влияние на умы людей слишком велико, а кто влияет на умы, тот и владеет всем.
- Госпожа Сайдалара Рил, - она остановилась и обернулась к говорившему. Ей понадобилось некоторое время, чтобы взять себя в руки и перестать бестолково пялиться на неизвестного. Упоминание имени Белега до сих пор доставляло ей щемящую боль.
- Чего ты хочешь, бывший посыльный.
Darion
Прошлое, казавшееся препятствием даже для начала разговора, внезапно перестало таковым быть и Араш мысленно поблагодарил свою неприметность. Вот не стоит благодарить способ, которым она досталась и посланник отогнал совершенно ненужные сейчас воспоминания, точно пьяный разгоняет пригрезившихся ему нимф, ровно с таким же успехом. Память курьера во многом была таким же инструментом, как ноги и смекалка, вот и помнить приходилось даже то, что с удовольствием бы вынес из головы, словно прошлогоднюю листву. Не получится. Не всем дарована привилегия забывать.
Гонец поклонился госпоже, ровно как и всегда кланялся, встречая её при дворе, для него ничего не поменялось, даже не смотря нелепую и наводящую на мрачные мысли серьгу в ушке красавицы.
- Чуда, госпожа. Я знаю, кое-кого отравили, знаю её слугу, знаю что за яд и даже могу остановить его, но... я не успею найти отравленную до её смерти без помощи мага, госпожа. И, увидев вас, у меня появилась надежда на помощь в поиске, но как заинтересовать вас, не представляю. Поэтому мне нужно чудо, что вы сочтете чью-то жизнь достаточно весомой причиной отвлечься на сотню ударов сердца от других не менее важных дел и, уверен, получить благодарного союзника в лице спасенной.

"Благодарность - самое быстро исчезающее чувство." - из глубин памяти поднялось чье-то изречение, настолько мудрое, что имя его сказавшего было совершенно не важно, мысль была самоценна. И чего, спрашивается, он сам влез в это дело, на пятках висит сразу две доставки, и каких! Та несчастная никто ему сейчас, никем и останется в будущем, но посыльный не мог просто взять и проигнорировать полученное им невольное сообщение Гара. Араш несколько замялся, не зная, чем он может ещё зацепить колдунью и невпопад добавил:
- Ингредиенты уже все есть. - и внимательно посмотрел в светлые глаза волшебницы, готовясь прочесть там всё ту же горькую отрешенность самоубийцы. Может быть, новая цель хоть как-то поможет ей отвлечься от обрушившихся бед? Кто знает. Это будет уже её выбор и её возможный путь.
Zybr
Тормейн не стал спорить с парнем. Наломать дров уже получилось порядком, но всякого рода препирательства были бессмысленны. В конце концов теперь имело мало значения через какой вход они вышли. Поэтому чародей, нацепив маску безразличия просто вышел на улицу следом за Гаром.
- На твоём месте я бы больше переживал за собственную шкуру, чем за горсть отданных монет,- спокойно заметил Тормейн, когда они вышли,- если ты, конечно, не хочешь составить компанию госпоже на том свете. Впрочем некоторые знакомые мне некроманты утверждают, что никакого "того света" нет, так что дела для обстоят ещё печальнее.
Холодные глаза Камидаса смотрели изучающе. В определённой степени в них даже можно было разглядеть намёк на сочувствие, а может на насмешку. Это как сказать. Что же действительно имело значение, так это умершая женщина. Умершая в карнавал. Это было удивительно, но Тормейн воспринял новость более чем спокойно. Внутренне маг знал - сюрпризы ещё только начинают проявляться.
- Идём.
No4ka
Мадам долго смотрела недоверчивым взглядом на того, кто назвался Арашем, потом сначала фыркнула себе под нос и расхохоталась. Смех был неестественным, словно кто-то изображал смеющегося человека. Кажется, улыбка и смех этому лицу были так же чужды, как цветение роз – середине зимы.
- Ты и вправду считаешь, что я, о которой говорят, что на утро пью кровь младенцев, на обед приношу в жертву стариков, а на ужин ем жареных девственниц, будет кого-то там лечить? Я что, похожа на храмовую сестру милосердия? – Она демонстративно натянула на голову капюшон и намотала полы накидки на плечи, покривлялалсь немного, изображая смиренную служительницу Единых и сама себе наскучила. Насколько этот маскарад интересен окружающим, ее ничуть не интересовало. Скорее, следовало бы задаться вопросом о том, существуют ли для нее окружающие. Наконец, взгляд Сайдалары Рил снова остановился на собеседнике.
- Это была бы шикарная ловушка, посланник. Интересно, какой в ней смысл, пока не закончился Карнавал? В любом случае, я заинтригована. Веди.
Screamer
- На том свете? - Гар недоверчиво,посмотрел на Тормейна. Их взгляды встретились и маг увидел в глазах крепыша испуг.
- Сегодня утром госпожа была жива и в полном... И с легким недомоганием. С чего ей умирать? - стараясь перекрыть толпу лоточников Гар почти кричал, но его голос все равно тонул в шуме улицы.
- Если ей что-то угрожает, то я немедленно отправляюсь к ней. Без вас.
В голосе здоровяка было сомнение, он явно не торопился обратно. Словно, укрепленная щитами, военная галера, Гар прокладывал путь в этом море людей и для себя и для мага, умело отодвигал одной рукой назойливых торговцев, а другой, привычно, словно между делом, оберегал свой кошель и Тормейна от снующих туда-сюда чумазых мальчишек. Маг мог заметить, что если и появлялся в толпе кто-то подозрительный или потенциально опасный, то Гар тут же оказывался между ним и Тормейном. Во время перемирия в подобных действиях не было никакого смысла, но парень, видимо, совершал их просто по привычке, не задумываясь о том, что делает. Мысли же его были сосредоточены сейчас на чем-то другом. Гар хмурился, стискивал челюсти. На его скулах ходили желваки. Он то и дело ощупывал лоб, щёки.
Когда от "Красных бочек" их отделял уже целый пролив торгашей, здоровяк продолжил:
- Но если вам все же необходима моя компания, то самое время рассказать все на чистоту. Можете начинать прямо здесь, во всей Эренсии вы не найдете более подходящего места.
Гар обвел рукой, тянущиеся со всех сторон, ряды рук с зажатыми в них винами, дешевыми бусами и пряниками. Десятки ртов со всех сторон нахваливали товар, уговаривали, делились сплетнями, торговались, спорили...
Риан
- Послание для господина Араша! – донесся откуда-то снизу звонкий голосок. Уличный оборванец лет восьми без каких-либо следов образования или магического дара во всем своем существе взирал на господина с опаской, а на алую госпожу – с нескрываемым ужасом, но ему слишком хорошо заплатили, чтобы отказаться от доставки. В темной то ли солнца, то ли от грязи, лапке, он держал небольшой свиток с незнакомой Арашу печатью; свиток выглядел таким древним, как будто его выдрали из первой в мире книги, и должен был рассыпаться от дуновения ветра, однако ж не рассыпался, хотя сорванец нетерпеливо помахивал своей ношей, словно она жгла ему руки. – Дядька хорошо заплатил и не представился. Велел передать. Он там стоит, - он ткнул пальцем в сторону перекрестка, однако никакого «дядьки» там уже не было. – Стоял…
Zybr
Цитата(Screamer)
- Но если вам все же необходима моя компания, то самое время рассказать все на чистоту. Можете начинать прямо здесь, во всей Эренсии вы не найдете более подходящего места.
Гар обвел рукой, тянущиеся со всех сторон, ряды рук с зажатыми в них винами, дешевыми бусами и пряниками. Десятки ртов со всех сторон нахваливали товар, уговаривали, делились сплетнями, торговались, спорили...

Терпение это первое, чем стоило запастись во всех подобных ситуациях. Терпение и спокойствие. Череда внезапных и пугающе удивительных событий похоже наконец на время оставила чародея и он всецело сосредоточился на сиюминутных задачах. Первой из которых был собственно тянувший его за собой парень.
- Если бы у твоей госпожи было лёгкое недомогание, то она бы явился на встречу лично. Ты не хуже меня знаешь, что она приползла бы на эту встречу, будь у неё такая возможность. Она умирала в тот самый момент, как передала тебе письмо для меня. Когда всё началось - не знаю. Но именно так всё и обстояло. Похоже, что перед смертью у неё с кем-то был не самый приятный разговор. Вероятно этот кто-то её и убил. Но говорить о большем здесь,- обвёл рукой пространство вокруг Тормейн,- не самая лучшая затея. Поэтому давай заканчивать эту комедию. Мы и так потеряли кучу времени.
- Ах да, в качестве маскировки, которая нам всё-таки нужна, тебе ненадолго придётся побыть Жозефиной. Дамой чуть ниже меня ростом, миловидной. С которой мы состоим в приятельских отношениях и вышли в город прогуляться.
Darion
На ответ госпожи Сайдалары гонец просто ответил благодарным наполовину кивком, наполовину поклоном, ровно как предписывает этикет при встрече вне помещения и без присутствия других аристократов. Он даже не стал возражать, что не нужно никого лечить, а лишь найти, но всё согласие волшебницы было таким легковесным и непрочным, что разумней сейчас было промолчать. Приготовления, которые сделал Араш так и остались ненужными и курьер развернулся, чтобы проложить путь обратно к таверне "Три Красных Бочки", откуда след Гара будет читаться магом очень просто - даже стены умеют впитывать ужас и потом сообщать о нём каждому прошедшему. Плохо для гонца, хорошо для искателя.
Развернувшийся было курьер чуть не споткнулся об мальца и вытаращил оба своих карих глаза, в каждый из которых поместиться мог иной кулак. Послание для посланника? Вот так новость! Араш не скрывал своего удивления и запустил пальцы в пояс, из-за которого извлёк пару серебрянных монеток. Они отправились было в грязную ладошку, но задержались чуть-чуть не дотянув до места назначения. "Господин". Грешные Магистры, этот сорванец назвал его господином? Что за дяденька такой его послал...
- А ты покажешь, как он? Если бы мог? И обе монетки были бы твои. - приняв послание, спросил Араш, внимательно взглянув в глаза мальчишки.

И, получив ответ, надломил печать, чтобы развернуть письмо на пергаменте, доживающим свой длинный век.
- Один момент, госпожа. Обычно мне не приходит... писем.
Screamer
- Убил? Так это был яд... - после этой новости Гар вздохнул с видимым облегчением. Напряженность исчезла, черты его лица разгладились. Из того немногого о ядах, что втолковывал своим ученикам Тан, Гар помнил лишь мышьяк и сок белладонны и оба эти яда, следовало искать в пище. За пищу Гар мог ручаться - все блюда, преподносимые Эмене, он пробовал первым. Что же тогда остается? Одежда?
Гар нахмурился и беспокойство вновь завладело им.
- Плевать на маскировку, мы немедленно идем к госпоже - Гар не отдавая себе отчета в том что делает схватил Тана за ворот и тряс его при каждом слове - Ты знаешь как ей помочь? Нам нужен лекарь. Нам срочно нужен лекарь...
Он отпустил ворот мага и как нож сквозь масло пошел через толпу к только одному ему ведомой цели.
- Эй не отставай! - обернувшись, крикнул он магу.
По пути он схватил за руку пробегавшего мимо мальчишку.
- Эй, мальчик, нам нужен лекарь. Лекарь который разбирается в ядах... Отравлениях... Может лечить их... Срочно беги за ним и получишь пригоршню монет.
Гар быстро рассказал мальчишке куда следует привести лекаря.

Риан
Парень недоверчиво, как звереныш, глянул на дядьку, но тот вроде бы предлагал ему нечто гораздо менее скверное, чем можно было ожидать и за что, случалось, платили детям бедноты богатые господа. Просто вспомнить и получить за это монету? Легко!
Разум и память ребенка были для Араша, как, впрочем, и для госпожи Рил, даже не открытой книгой, а прозрачным стеклом или цепочкой следов в подсохшей грязи: не нужно даже нагружать голову, чтобы понять все с первого взгляда.
Шустрик бежал по улице, не останавливаясь, чтобы брусчатка не обжигала босые пятки, привычно лавировал среди высоченных, как дома, прохожих, уворачиваясь от их пышных нарядов и разных опасных предметов в руках – тростей, зонтиков, корзин, хлыстов, вертушек на палочке и всего прочего, чем можно больно приложить сорванца, попавшегося под руку. Мир, каким видел его мальчик, был огромным и в то же время тесным, потому что малолетний беспризорник воспринимал улицы и поток людей на них как реку, себя чувствовал рыбкой, а дома, в которых вообще-то и проходила большая часть городской жизни, были для него всего лишь скалистыми подводными склонами. Таким, как он, нет ходу внутрь, разве что старшие мальчишки подобьют что-нибудь украсть. Так что он несся в потоке, уворачиваясь от крупных и опасных рыб и не упуская возможности подобрать со дна оброненную монетку, съестной кусок или, скажем, срезать кошелек с пояса зазевавшегося гуляки. Для этого в левом рукаве мальчика всегда был спрятан остро отточенный медяк.
В паре шагов что-то блеснуло под ногами дамы, несущей в руках маленькую кудрявую собачонку в кружевном воротничке, он пригнулся на бегу, чтобы подхватить добычу… И с разбегу впечатался макушкой в твердые колени взрослого мужчины. Мир обернулся вокруг себя и вспыхнул таким количеством звезд, до которого мальчик едва ли сможет когда-нибудь досчитать. Сквозь замешательство Шустрик услышал «Ну-ка, поднимись и покажись!» и почувствовал, как непреодолимая сила подняла его за ветхий воротник рубашки на высоту лица взрослого человека. Хорошо одетый господин средних лет, чуть расплывшийся от мирной и, по-видимому, непыльной работы, но еще сохраняющий осанку, вполне представительный горожанин с типичным для метрополии невыразительным длинноватым лицом в обрамлении темно-русых волос и таких же усов, ухоженных и пышных. Глаза у него были светлые, почти прозрачные, и смотрел дядька так, словно уже накатил с утра глоток-другой чего покрепче, отчего теперь был добр и благодушен. Дядька был магом – а кто еще может поднять тебя в воздух, даже пальцем не тронув? Но отчего-то не вызывал у Шустрика страха, который только и помогает таким, как он, выжить на улице.
- Куда ты так спешишь, парень? – полюбопытствовал господин, оглядывая свою добычу, словно поймал в кабинете шкодливого котенка, забравшегося по ветке яблони через окно.
- Господин, простите-отпустите.... – привычно заскулил Шустрик, но как-то без должного отчаяния в голосе. Дядька внушал ему спокойствие, хотя мальчик знал, что именно от таких стоит бежать сломя голову.
- Голодный, наверное, - догадался господин, и осторожно поставил мальчика на мостовую, не отпуская, впрочем, его воротника. – Хочешь заработать пять монет?
Пять монет! Такое богатство Шустрик держал в руках только однажды: когда влез в окно чьего-то дома на перекрестке Дубовой и Пастушьей. Держал недолго – старше отобрали, оставив ему только одну. Но вот оно началось. Шустрик закивал, понимая, что может и не соглашаться, этот человек все равно сделает с ним все, что захочет. Никто не вступится за сироту, ни стража, ни порядочные горожане. А заплатит дядька потом или нет – это вопрос его доброй воли.
- Видишь, вон там человек разговаривает с дамой в красном? – господин словно и не догадывался, какой страх внушает своему гонцу, говорил спокойно и деловито. – Я дам тебе письмо. Просто отнеси ему и скажи «Послание для господина Араша!». Сейчас же.
Повторять не пришлось. Счастливый, что так легко отделался, Шустрик схватил монетки, письмо и побежал, что есть сил, и Араш с госпожой Рил вдруг увидели самих себя с высоты роста хорошей собаки. Араш в глазах и памяти мальчика был… никаким. Тот не вспомнил бы его так подробно, как своего нанимателя, даже если бы захотел. Зато госпожа Рил была им рассмотрена подробно – красивая и пугающая женщина притягивала взгляд мальчика и его острые глаза отражали все, что милосердно скрывало бронзовое зеркало, с беспощадной честностью. Усталость, ненависть и бесконечные поиски правды сделали одну из ярчайших звезд кибахского двора просто измученной женщиной, которой давно уже не на что полагаться, кроме прочности своего хребта и остроты спрятанного в лифе стилета. Только в выцветших глазах заметен был отблеск стали, говоривший о том, что она дошла до той степени отчаяния, когда уже не останавливаются ни перед чем.

Наваждение исчезло. Сирота по прозвищу Шустрик стоял перед ними, все так же готовый в любой миг сорваться с места, если только увидит резкое движение, таращил на господ дикие глазенки, но не убегал. Он уже начинал чувствовать, что пять монет – это хорошо, но семь-то – еще лучше! На семь монет… Эх! Чего там говорить! Семь монет кого угодно сделают человеком!

Письмо для Араша на ощупь оказалось таким же древним, как и на вид; посланник с трудом разбирал буквы, написанные старинным способом письма.

И едва Араш дочитал, бумага в его руках рассыпалась в пыль, немедленно унесенную ветром.
Zybr
Тормейн покачал головой и, прибавив шаг, догнал Гара. Чародей схватил парня за плечо, дабы притормозить праведный порыв того. Может в физической мощи в конечном счете Тормейн и уступал этому неугомонному, но резкий рывок вместе с фактором неожиданности должны были склонить чашу весом в пользу мага.
- Когда я говорю "мертва", значит обозначенный субъект действительно мёртв,- излучающим опасность тоном, сказал Тормейн, прожигая Гара глазами,- Ты отнимаешь моё время и сокращаешь собственные шансы на выживание. Пока эти два обстоятельства не связаны, но такими темпами...
- Послушай,- смягчил голос Тормейн,- сейчас карнавал, но твоя госпожа тем не менее мертва. Это говорит о том, что кто-то приложил существенные усилия. И вряд ли он нуждается в живом поверенном своей жертвы. Не пори горячку и пораскинь мозгами.
- И если ты ещё раз меня дёрнешь,- чародей угрожающе сверкнул глазами,- никакой карнавал тебя не спасёт.
Риан
Запах.
Гар знал, кем его добропорядочная вдовушка была на самом деле – талантливой и бесстыдной сводницей. Едва ли не каждый день она встречалась то с богатыми господами, то, инкогнито, с простолюдинами, ей постоянно передавали записки и сообщения, которые она немедленно уничтожала. «В этом клочке бумаги, милый мой, репутация самой императрицы. Если он попадет в чужие руки, быть не просто скандалу – войне. Такова цена маленьких слабостей в большой политике». И клочок бумаги превращался в пепел, навсегда скрывая секреты правящего семейства.
Госпожа Эмена питала слабость ко всему, из чего, по мнению кругов, где вырос Гар, и должна состоять богатая женщина с картинки: тонкие яркие ткани, десятки наборов украшений, блестящие ленты, мягкие подушки, сладости, фрукты и вино, и, конечно же, безотказная любовь во всех ее проявлениях. У нее была особая комната, где на полках стояли ровным строем баночки и скляночки с сотней разных веществ, которыми госпожа считала необходимым намазывать, втирать и присыпать свое тело, а иногда, если Гар не успевал сбежать, и его тоже, чтобы от него пахло не как от дикого зверя, а как от подушечки-думки, набитой душистыми травами. Она любила и часто меняла духи, чем постоянно сбивала своего телохранителя с толку. Ее недавним увлечением был сладкий, приторный цветочный запах, от которого у нее всегда делалось румяное лицо, неровное дыхание и огромные черные зрачки. Этот запах преследовал Гара и сейчас, сделавшись особенно отчетливым, когда господин Тормейн превратил телохранителя в юную госпожу Жозефину.
Когда Гар говорил, он слышал одновременно два голоса – свой собственный и второй, принадлежащий взволнованной девице. Похоже, мальчишка, которого он отправил за лекарем, слышал только второй голос, потому что пискнул «Уже бегу, госпожа!» и действительно умчался прочь. Прохожие расступались, когда Гар ломился сквозь толпу, но еще никогда в жизни на парня, схожего одновременно с быком и медведем, не были обращены сальные взгляды встречных мужчин. Вокруг снова стали собираться любопытные – поглазеть на ссору кибахского господина с его молоденькой любовницей, и очень скоро вперед выступил рыжеватый детина, схожий с самим Гаром сложением, но пониже и никогда не знавший последовательного ухода в содержании. Во всяком случае, его точно никогда не мазали кремом с запахом малины и шиповника, да и рубашка у этого работяги была, похоже, всего одна с тех пор, как у него начала расти щетина.
- Эй, господинчик, - окликнул он, выходя из толпы и становясь между Гаром и Тормейном. Его руки в мозолях от рубанка, были вызывающе скрещены на груди. – Какая муха тебя укусила, чтоб ты портил красотке праздник? Она не хочет с тобой идти. И ежели тебе это не ясно, так я поясню.
Darion
От странности сообщения, а так же от того, что за ним могли следить... да и следили, Араш пожал плечами. Кто его знает, что на самом деле нужно отправителю сообщения, но что вложился он изрядно в это мероприятие уже очевидно. Рука посланника положила оставшиеся монетки в грязную ладошку и чуть прихватила тут же сжавшийся кулачок.
- Помойся и купи чистую одежду. У повара "Кабаньей Головы" не хватает расторопных помощников. Покажешь себя хорошо и будешь есть досыта и спать на лавке. Ступай.
Что же, пора и двигаться. Может, не далеко успел уйти тот самый Гар...
- Извольте следовать за мной, госпожа. - и курьер продолжил путь к последнему месту, где видел странного посыльного неизвестной отравленной. Вообще день сегодня ещё не достиг своего пика, а уже опередил по "случайностям" прошлый год целиком и полностью.
No4ka
Госпожа Сайдалара Рил страдальчески закатила глаза. Здесь проходит граница между человеком, который может добраться до вершины, и тем, кто навсегда обречен тратить время на исполнение чужой воли и решение чужих проблем. Только что он рвался спасать какую-то даму, и вот уже вытирает сопли городскому оборванцу. Сайдалара не удивилась бы, узнав, что в свободное время он тащит домой ничейных кутят и подбирает раненых птиц.
- Покажи мне того, кого хочешь найти, - велела она, представив, как они петляют по городу, расспрашивая прохожих и высматривая следы на брусчатке.
Darion
Наконец, госпожа вспомнила, зачем её попросили вмешаться и это лишний раз подтвердило великую силу отвлечения. Пусть на что угодно раскидывает своё внимание, только лишь бы не фокусировалась на чем-то там таком далёком и злом, что весь остальной мир перестаёт существовать. Ответ Араша был явно подготовлен заранее - память гонца развернулась четко отрезанными эпизодами, где хорошо виден Гар и только он, его манера говорить и слушать, а так же целый калейдоскоп малоприятных ощущений, которые излучал этот детина.
Риан
Араш
Возвращаться в «Бочки» не пришлось: госпожа была в числе лучших ищеек, с которыми Арашу доводилось охотиться на людей, и минут через десять быстрого шага она уверенно завела гонца на шум какой-то перепалки, растолкав зевак так, словно слева и справа от нее стояло по шеренге бойцов со щитами. Правда, никакого Гара здесь не было. Зато был господин Тормейн, который что-то негромко внушал крайне недовольной и хорошенькой в гневе девице лет осьмнадцати. Девица рвалась бежать куда-то прямо сейчас, и на ее защиту из толпы тут же явился работяга, мало чем уступающий искомому Гару. Только тот был холеный, а этот вызывал отторжение не только своими размерами и ощущением опасности.

Сайдалара Рил
Для госпожи Рил все выглядело намного интереснее. Тормейн Орн’Камидас, маг равной ей силы, был мелким придворный при Белеге, но стал частью плеяды новых звезд, зажженных при дворе Рейнарда настоящим правителем Кибаха – старым интриганом Гэлитом взамен тех крыс, что сбежали с корабля расколотой на части страны к соседним владыкам. Они никогда не водили общих дел, но встречались на приемах, выездах, охоте и просто в лабиринте дворцовых коридоров. Сейчас господин Камидас внушал что-то быкоподобному верзиле, чье лицо выражало непробиваемое упрямство. Трудности его были понятны: всего лишь пару недель в году магам приходилось говорить с простолюдинами на их языке, и последние пользовались своей безопасностью, как пьяница, дорвавшийся до бочки бренди, точно так же забывая о расплате, которая последует наутро. Сквозь верзилу просвечивал затейливо (и сразу видно – мужчиной) сделанная иллюзия юной девицы, а между ними двоими вклинился местный мужлан.


Тормейн Нив Орн'Камидас

Сам господин Орн’Камидас тоже не мог не почувствовать появление нового действующего лица в этом театре абсурда – так же нельзя не заметить, что бриз превратился в шторм. О явившейся сюда госпоже Сайдаларе Рил он знал намного больше, чем она могла знать о нем, поскольку эта дама была постоянной темой дворцовых сплетен с тех самых пор, как пару лет назад появилась при дворе и не скрываясь стала любовницей и ручной убийцей для Белега, и может быть, его брата. Закончилась ее слава пару месяцев назад, когда было объявлено о смерти ее мужа Вайдена Рила – предводителя кибахской оппозиции, сторонников смещения (на тот свет) Рейнарда. О том, какова эта женщина в колдовстве, а не в постели, говорили много меньше, чем о постельных делах, но как бы ужасно она ни выглядела сейчас, Тормейн мог почувствовать в этой полубезумной на вид особе равного по силе мага. И она даже не скрывала, что явилась сюда по его душу.

Только Гар не видел новоприбывшую парочку, поскольку они остановились как раз за его спиной.
No4ka

Давным-давно она забыла о том, что такое открытый разум. Обычно людишки не столь сговорчивы и все из них приходится тянуть через силу. Все они воображают, что у них есть свобода воли, когда они встречаются с настоящим магом, а не какими-нибудь самоучками, которых в последнее время развелось бешеное количество. Любой расскажет вам, что магия – это в первую очередь дисциплина, много работы над собой и только уже потом все эти пассы руками, волшебные словечки и прочие чудеса, которые так восхищают чернь. Одно дело картинно стоять и махать руками, и совсем другое – заставить мир сделать так, как ты хочешь.
Сайдалара помнила, что у нее, кажется, были сестры. По крайней мере об этом рассказывала ее нянька, и сестры эти тоже были магически одарены, как и она когда-то. Но одну из них обучение раскололо надвое, сделав из нее неспособное позаботиться о себе растение, а вторая внезапно умерла, чуть-чуть не рассчитав свои силы при построении аркана. Так что дисциплина и только она может сохранить жизнь и рассудок. А там, где дисциплина, нет места чувствам и уж тем более сантиментам.
Заглянув в память бывшего посланника, как-то мимоходом для себя отметила что он маг средней руки, заточивший все свои знания под одно умение – маскировку, а также отдающий немало сил на то, чтобы притворяться ничтожеством. Весьма недурно! Надо сделать себе заметку – поковыряться в памяти одного из немногих людей, кто посмел – и сумел – ее обмануть! А также отметила нить аркана, которая ей напомнила о Белеге. Что-то вроде татуировки или печати, какая-то явная форма принуждения. Разбираться в этом не было желания и это не было целью. Ей нужен был образ человека, которого следовало найти.
Потом, получив образ, Сайдалара создала фантом собаки, показала ей детину и пробормотала вслух: «Ищи!».

Последовав за фантомом, чародейка ожидала увидеть все, что угодно, но только не это.
- Клянусь Чародеем, бывший посланник, если бы я знала, что ты водишься с такими людьми, тебе пришлось бы уговаривать меня до следующего Карнавала! Подумать только, маг и его ручная собачка. Эй, Камидас! – окликнула она придворного. - Что ж ты его в волкодава не превратил? Или в пень? Ему это более к лицу. Ручной пень в желтой юбке смотрелся бы преотменно!
Ваш комментарий,


 Включить смайлики |  Включить подпись
Здесь расположена полная версия этой страницы.
Invision Power Board © 2001-2024 Invision Power Services, Inc.