Он очнулся. Тело непривычно болело. Пахло какой-то пакостью, как в лавке алхимика. А ещё что-то пищало прямо над ухом. Пищало постоянно, с одинаковым интервалом и, похоже, было не живым. Где он мог оказаться? И кто, собственно, он такой?

Сознание возвращалось неторопливо. Сначала в него вторгся какой-то раздражающим шум. По истечение некоторого времени шум оформился в писк, который поначалу стал ассоциироваться с наличием неподалёку крыс, но его монотонность и однотонность вскоре опровергли это предположение. Вслед за писком в ноздри вторгся какой-то посторонний запах, резкий, наполненный травами и какой-то химией. Следом за писком и запахом пришла боль, четко не оформленная, казалось болело все тело, то сразу, то отдельными частями поочередно. Она то затихали, то пульсируя возвращалась, а иногда и резко дергала. Сухость во рту была необычайная и очень хотелось пить, распухший язык еле шевелился. Глаза медленно открылись, дабы осмотреться вокруг в поисках чего-нибудь попить, да и писк начинал уже раздражать, хотелось бы определить его источник.

Комната казалась какой-то слишком белой и светлой. И ненатуральной. К нему тянулись какие-то верёвки. Но связанным он себя не чувствовал. Помимо кровати, на которой он лежал, стояли ещё какие-то тумбы, шкафы. Но кувшина с водой или вином видно не было.
Пищащий диск исходил из одного из шкафов, по которому бежали странные светящиеся письмена. Всё вокруг казалось незнакомым и непонятным.

Некоторое время он пытался сфокусироваться на шкафу, точнее на светящихся надписями, даже попытался их прочитать, но не смог. Ни язык не символы были ему незнакомы. Белая окраска стен наводила мысль о том, что он находится в больнице, но чем он болен или куда ранен он не мог вспомнить. Равно как и назначение непонятных веревок и пищащего шкафа. Тем не менее жажда была сильной и он попытался определить степень свободы, которую ему оставили веревки и может ли он хотя бы сесть.

Сесть он мог. Теоретически. Практически всё тело болело, в голове шумело. Так что это действие могло и не получиться.
Дверь открылась и в комнату вошёл мужчина. Человек. Темноволосый. Одет он был в странного вида белый халат. В руках он держал какую-то книгу.
- Добрый день! - при виде его мужчина улыбнулся. - Вы уже пришли в себя. Как вы себя чувствуете?

-Странно...Все болит и тело как чужое. Сложно двигаться и очень хочется пить. А где я? Кто вы и что со мной?
Каждое слово давалось с трудом, голос сипел и срывался.
- Пить, прошу вас...

- Вы в клинике Святое сердце, мистер Уэбстер. В аэропорту взорвался грузовой терминал. Так что вам сильно досталось. Я ваш лечащий врач Джон Кокс. И раз вам стало лучше, мы переведём вас в палату.
Мужчина достал из кармана небольшую палку, поводил ей по книге, что держал в руке, затем подошёл к шкафу с надписями, поглядел на него.
А вот из слов мужчины было понятно не многое. Вы, святое, сердце, взорвался, лечащий и сильно досталось - это всё, что удалось понять. Остальное казалось полной белибердой.

- Простите... Что взорвалось?... Вы лекарь?... Все... болит... я ничего не понимаю... Почему сердце святое?... Не...похоже на церковь... Где я?... Кто я?...Голова... Все кружится... Воды...
Он откинулся на подушку, наблюдая за человеком в белом.В голове проносились обрывки мыслей, пытаясь осознать, что ему сказал этот лекарь, но набор звуков не вызывал ровно никаких ассоциаций и воспоминаний.

// это не значит, что он знает что такое ассоциации. просто описание.

- Что именно взорвалось разбирается полиция.
Что это такое он тоже не знал.
Лекарь же потрогал его лоб, подержал за запястье, что-то покивал.
- Я пришлю медсестру, - ответил он и вышел.

Человек в белом озадачил еще больше и ушел обещая кого-то прислать.
А он все пытался собрать в единое целое все кусочки мозаики и не мог, он решительно не понимал о чем говорит ему лекарь, оставалось надеяться, что со временем он все поймет.
Тем не менее, хоровод мыслей в голове начал вгонять его в нервозное состояние , и он бормоча вполголоса снова и снова "Где... Кто... Как..." снова попытался сесть на кровати. Трясущиеся руки мяли покрывающую его ткань, он хотел сбросить ее и посмотреть на себя, что бы увидеть насколько он пострадал от взрыва.

Под одеялом он был одет в странного вида нижнюю рубаху до колен и с короткими рукавами. Но и руки с ногами были кое-где покрыты шрамами, ожогами и просто синяками. Ему действительно сильно досталось.
Дверь снова открылась и вошла девушка....
//Продолжение будет завтра.

Хорошенькая. Невысокого роста. Тёмные, густые, коротко стриженные волосы. Одета девушка была в странный костюм, чем-то похожий на белых халат мужчины, только состоял он из штанов и рубашки розового цвета. Ткань была лучше. Да и весь этот костюм был так подогнан по фигуре, чтобы подчёркивать все её достоинства. Ко всему прочему, можно было заметить, что под этим костюмом на девушке одеты только трусики, да ещё какой-то странный предмет в области груди, который эту самую грудь красиво поддерживал. Обувь на ней тоже была странная, но видимо удобная.
- Добрый день, мистер Уэбстер, - защебетала она. - Меня зовут Энн. Сейчас подъедут санитары и мы перевезём вас в палату.
Она подошла к кровати, поправила одеяло, поднесла его лицу стакан с торчащей из него палкой. Эту палку она, видимо, и предполагала запихнуть ему в рот.

Человек машинально открыл рот, заглядевшись на девушку. Конечно, осознание того, что он серьёзно ранен, угнетало, но уж больно ладной, точёной была её фигурка под этим странным розовым одеянием. Невольно задержав взгляд на груди, он усилием воли перевел его на лицо, и попытался улыбнуться. Улыбка вышла слегка натянутой, отчасти от того, что во рту было сухо, отчасти от того, что улыбаться с палкой во рту несколько неудобно. Как ни странно, увидев, что руки-ноги на месте и даже двигаются он слегка успокоился, а с приходом девушки, казалось и боль отступила. Сердце забилось слегка чаще, он почувствовал, что кровь прилила к лицу, стало жарковато.

Девушка улыбнулась в ответ дежурной улыбкой. Наверняка он был не первым больным, который так на неё заглядывался.
- Вы хотели пить, мистер Уэбстер, - напомнила она.