Школа вдовы Мэрисон для девочек пользовалась хорошей репутацией. Тут воспитывались лишь отпрыски благородных семейств и за немалые, прошу заметить, деньги. Однако нередки были те случаи, когда сюда поступали сироты, чьи дальние родственники проявляли невиданную щедрость по отношению к малышкам, и оплачвали обучение. Этот благородный жест весьма ценился среди знати, представители которой любили кичиться данным великодушным деянием. Однако зачастую оно оказывалось последней милостью родственников по отношению к ребенку. Став же выпускницей, девушка была предоставлена самой себе и вольна сама позаботиться о своем будущем без какой-либо помощи от родни.
"Мерзавка осмелилась явиться к нам на порог и просить большего! И это после того, что мы для нее сделали!" - сказали бы благородные родственнички, взумай какая либо из девиц обратиться к ним за помощью. Подобный моветон закрепил бы за девушкой сомнительную репутацию и от ее услуг отказалось бы большинство знати.
Но значит ли то, что девушки с прекрасным образованием оказывались "на улице"? Отнюдь нет!
Спасало несчастных то, что выпускниц Мерисона (как было принято называть заведение в народе) родом из знатных, но обеднеших семей или "сирот с родословной" с удовольствием брали в услужение. Подобная мода была столь распространенной, что зачастую в кофейнях можно было услышать разговор двух знатных особ:
- Да-да, мы взяли для нашей драгоценной Лили гувернантку из самого Мэрисона!
- Полно Вам! Impossible! Как может быть такое, ведь я недавно наводила справки и оказалось, что свободного персонала в этом году не предвидиться.
- О, милая, нам крупно повезло! Мисс Хаткинс как раз завершила свой контракт у семьи Стенфилдов и мы успели перехватить ее у Воткинсов!
- Невероятное везение!
Выпускницы Мэрисона занимали довольно завидные должности при домах благородных господ или же умудрялись, удачно выйдя замуж, безбедно существовать в каком-нибудь небольшом городке. Особо прилежным ученицам предлагалось занять должность преподавателей. Естественно, это касалось лишь тех, кто был отдан на попечение миссис Мэрисон не имея возможности вернуться в пышную обстановку дворянского родительского дома.
Отсюда выпускались благопристойные, прилежные, усердные, кроткие и исполнительные девушки, с безупречной репутацией, чьи разумы не были затронуты модной среди молодежи ересью и мечтаниями о романтических приключениях. Так, по крайней мере, было принято думать, более того, с большего, это было правдой. Девицы тут воспитывались в строгости. Однако как и повсеместно и во все времена, юные умы находили тропинки к запретным плодам и даже в Мэрисоне существовала скромная "библиотека" из трех "запретных" книг, которые невесть когда и кем были принесены в оплот чистоты дабы будоражить невинные головки воспитанниц. "Запретные книги" передавались из поколения в поколение, читались исключительно по ночам в строгой тайне от воспитательниц, ведь будучи обнаруженными, выпускницы могли лишиться и этого скромного "глотка свежего воздуха", как они сами именовали три романа. Ничего постыдного на самом деле в романах не содержалось, это были обычные девичьи романы о чистой, непорочной любви и душевных терзаниях. По мнению же воспитательниц они селили ненужные грезы в головах и заставляли думать не о чистоте душевной а о мирском и, соответственно, неблагоприятном для юных душ.
Более того, как поговаривали, если подкупить старого садовника, можно было раздобыть модные журналы с пикантными историями. Вся сложность состояла в том, что подкупался мистер Снайк лишь на деньги, за которые можно было купить само издание и бутылку дешевого вина. Посему, собирали на журнал всем миром и обзавестись новым номером выходило не раньше чем раз в год.
- И что вам в этой бумаге! На растопку и того мало будет! - ворчал мистер Снайк, не прочитавший за свою жизнь ни единой книги, т.к. не был обучен грамоте. - Глупство все это! Вот как расскажу матушке, будете знать, проказницы!
Впрочем, ворчливый старик ругался скорее для проформы и чтобы девицы немного его поупрашивали. Сам бы он никогда б не осмелился рассказать о свой сделке с воспитанницами, ибо был бы враз лишен своей должности, которой дорожил так же как и лишней бутылкой вина.
Однако все это было лишь мифом среди большинства воспитанниц и реальностью для небольшой компании проказниц, к числу которых относилась и наша героиня.
В остальном, вся литература, которая могла попасть в руки юных леди (собственно лишь когда родственники присылали книги из дома) предварительно подвергалась тщательному досмотру. Виной всему забавный случай, одна из воспитанниц получила посылкой от брата труд некого Дарвина, содержащий богохульные гипотезы о происхождении человека от обезьяны. Во время богословия, воспитуемая не постиснялась задать столь волнующий вопрос сестре Луизиане. Впрочем та лишь посмеялась, сказала что подобные изречения происходят от лукавого и есть ни что иное, как испытания веры, посоветовала не слушать ерунды и почаще обращаться к Библии. Однако, в конце дня несчастную девушку вызвала сама мадам и у нее, как поговаривают, состоялся весьма неприятный разговор, последствием которого стали проверки входящей литературы. Некоторые считали, что перед тем, как попасть в руки адрессату, проверяются и письма, однако доказать этого никто не мог, ведь печати были не сломлены. Впрочем, сама виновница переполоха более данную тему не затрагивала и всячески отрицала слухи о разговоре в кабинете мадам.
Мисс Лорейн Хартленд относилась к тем немногим, кто не мог похвастаться благосостоянием родителей. Хоть девушка и не наложила тень на свою репутацию нуждой, но желай какой-либо джентльмен навести справки, он узнал бы, что за ней приданное в каких-то жалких пятьдесят фунтов годовых. Единственное, на что могла рассчитывать мисс Хартленд - это ее престижное образование и личное обаяние, которые возможно, помогли бы сделать ей более успешную партию, чем с сыном владельца пивной или же пастором при скромном приходе. Однако у Лорейн были свои планы на данный случай. Обладательница невинной внешности, и живого ума не прельщалась мыслью выйти замуж за тысячу годового дохода, нарожать пухлых отпрысков и гулять с ними в парке, нахваливая таких же пухликов у соседки-баронессы. Ближе к сердцу юной мисс было бы найти семью с таким же легким характером, как и у нее самой, которая будет много путешествовать - лето на курортах, зимой не только столица, но и зимние курорты, и стать гувернанткой для отпрысков сих знатных особ. А там, накопив состояние, может быть встретить какого-нибудь приятного человека, а если не встретить, то купить маленький домик на берегу моря и устроить пансион для девочек. Однако юность на то и юность, чтобы допускать мимолетные ошибки, позволяя слишком резким мысли забредать в голову. Но отдадим должное мисс Хартленд, несмотря на то, что вынужденная работа значительно сократит ее шансы на более успешный брак, чем ранее обозначенный, девушка легко относиться к этой досадной детали, ибо в силу своей натуры она спокойно относится к своим неудачам, и, заметим, пока ее запас оптимизма еще не иссяк, не взирая на печальную историю семьи, с которой, пожалуй, стоило начать.
Леди 16 лет, она учится в выпускном классе Мэрисона. Отец отдал ее в институт, когда мать серьезно заболела пять лет назад, поскольку невозможно было обеспечить должный присмотр за дочерью. К тому же Маргарет Хартленд, предчувствуя скорую кончину, поняла, что не сможет достойно вывести дочь в свет, поэтому полностью согласилась с решением мужа - так у Лорэйн есть шансы заработать себе приданое, получить свободу выбора и возможность найти лучшего жениха, чем сын хозяина пивоварни. Три года Лорэйн сирота и, в общем-то рада, что надвигающееся семнадцатилетие не светит ей скорой помолвкой с любым, кто польстится на ее 50 фунтов в год. Старший брат - Джеймс. Беден, как церковная мышь, но самолюбив и спесив, как индюк. Одна мысль, что после смерти отца ей пришлось бы жить с ним под одной крышей, придает Лорэйн сил и мужества в минуты невзгод.
Что же еще добавить о малютке Хартленд. В детстве она прекрасна ездила верхом, хотя в последние годы могла заниматься этим только на каникулах. Любит читать, писать небольшие лиричные сонеты о природе, немного рисует акварелью - и тоже природу. Особенно хорошо у нее получается ранняя весна. Играет на фортепиано вполне сносно, поет веселые песенки пристойно. У нее вряд ли получится преподавать живопись или музыку, но привить хороший вкус в этой области может. Хорошо владеет французским. Стоит заметить, мисс Хартленд не сильно нравятся великосветские манеры, но она считает их больше игрой, а играть очень любит.
Мистер Хартленд. Отец Лоры. Он не был слишком стар годами, однако смерть супруги надломила его и из джентльмена средних лет, он превратился а старика, поседев буквально за месяц. Его стали одолевать различные недуги, вызывая опасение за жизнь отца у дочери. Он был с ней довольно мягок, не укорял за своенравство и поощрял в дочери тягу к знаниям и рассуждениям. Никогда не бранил, а старался лишь объяснить в чем она не права, ежели такое случалось.
Алисия Каст Верная подруга из Мерисона. Ровесница мисс Хартленд. Дочь члена палаты лордов. Она была довольно рассеянна в танцах, однако в игре на фортепиано и пении, девушка компенсировала все недостатки своей натуры. Наивная, боязливая и застенчивая мисс Каст была чиста в помыслах и склонна всех оправдывать. Мисс Каст готова была утешить всех безутешных, поддержать всех сбившихся с пути, подбодрить всех потерявших веру в свои силы. Хороша собой. Более того, за ней было привлекательное приданное.
Чета Каст По левую руку от отца сидел упитанный джентльмен в ансамбле песочных тонов. Его сюртук был расшит темно-бордовым узором, такого же цвета были и пластрон и цилиндр, равно как и трость из красного дерева. Джентльмен наслаждался пением девушек, едва заметно покачивая головой в такт пению. Иногда он подносил к глазам лорнет, видимо пытаясь кого-то найти среди поющих. Рядом с ним сидела дама средних лет, застывшая как изваяние в благородной позе. Она опиралась на кружевной зонтик ибо конструкция ее баснословного платья не позволяла ей иначе удержать равновесие. Наверняка она смогла бы получить большее удовольствие от выступления, не трать она столько усилий, дабы не потерять изящности позы.
Сесилия Откинс Выпускница Мерисона. Желчная и злобная "породистая болонка", неустанно продолжавшая задевать Лорейн, подчеркивая свое благородное происхождение. Остра на язык, подлая натура. Дочь знатного господина.
Сэр Герд Оскойн. Дядюшка Лоры. Благородный, с отточенными манерами. Довольно сух, в разговоре краток.
Эдмонд Оскойн . Сын Герда Оскойна. Молодой Оскойн около полугода назад упал с лошади во время охоты, с тех пор он прикован к кровати с онемением нижней половины тела. Говорят, он так поник духом, что потерял вкус к жизни. Благородные семейства не спешат отдавать своих дочерей за человека, прикованного к постели и, как я слышала от мама', вполне возможно не могущего оттого произвести себе наследника.
Леди Селеста Фервелл. Тетушка Лорейн. "Милое дитя и самый приятный человек из семейства Оскойнов" по словам отца. Жизнерадостная, приятная леди, любит рисовать. Она неожиданно молода, вероятно всего на лет семь-восемь старше самой Лоры. Селеста недавно закончила траур по мужу и возвращается в общество. Она так же изъявила желание представить обществу нашу героиню. Слова мистера Хартленда о Селесте:
Цитата(Кайрэ)
- Селеста... Она всегда была милой девочкой. Когда мы только поженились с твоей матушкой она в тайне слала ей письма, пока их переписка не была обнаружена. Она обожала Мегги. Даже разница в возрасте не мешала им быть примером для всех сестер, - отец немного отвлекся на воспоминания, но вовремя опомнился. - Что касается ее брака... Я слышал, лорд Фервелл кажется пострадал при стрельбе около трех лет назад. Ужасная история. Ружье буквально взорвалось у него в руках... И так скоро после их свадьбы... Бедняжка вероятно даже не успела насладиться своим замужеством, - отец вновь удалился в какие-то свои мысли.
Графиня Свизлэнд Дама из переднего ряда, которая аплодировала Алисии стоя. Ярая любительница оперы, властная и своеобразная женщина. Однако с ее годовым доходом она могла себе позволить некоторые изъяны характера. Граф Свизленд отписал свое имущество жене, позволив той распоряжаться им как вздумает после его кончины. Впрочем скончался он после этого довольно скоро, однако графиня была в отъезде и что бы там ни говорили злые языки, к трагическому падению супруга с лестницы отношения не имела. Так по крайней мере установило следствие. Джентльмен рядом с ней был ее родным братом, сером
Освальдом Уинкли, он и нашел тело несчастного графа.
Пожилая леди Кэтрин де Мод по словам Алисии она являлась двоюродной теткой Лорейн. После ее кончины сэр Оскойн унаследует титул графа как ближайший родственник. Однако графиня де Мод на дух не переносит своего двоюродного брата и здесь она с семейной парой
Остинов, покровительницей которых является за неимением собственных детей. Говорят, она настаивает, чтобы их дочь была отдана в Мерисон. А ее присутствие на выпуске является подтверждением данных слухов. Дама была одета в великолепное платье из жаккардового шелка бордово-черных тонов с воротом и манжетами из игольного кружева. Ее шляпка была декорирована столь искусно выполненными пионами, что Лора было подумала они настоящие.
Элдон Лоуренс Привлек внимание Лоры в день выступлений девочек в Мерисоне. Молодой джентльмен был облачен в темно-зеленый ансамбль, его атласный галстук был вышит золотом, а булавка на нем так разительно сверкнула при попадании на нее солнечных лучей, что у Лорейн не оставалось сомнений - она точно бриллиантовая. Он был строен и широкоплеч, с идеальной для джентльмена осанкой. У молодого человека были правильные и благородные черты лица и его взгляд был столь спокоен и уверен, что хотелось перенять капельку этого спокойствия и уверенности. Он был богатым наследником знатного семейства с баснословным доходом в тридцать тысяч годовых. Многие выходившие в общество девушки мечтали стать его женами, однако мистер Лоуренс не торопился с выбором и никому не оказывал значимых знаков внимания.
Мистер Даксли , впервые появившийся там же, был чуть менее богат и менее красив, но от его фигуры веяло уверенностью и защищенностью. Танцуй Лора с ним на балу, у нее всенепременно бы закружилась голова от этих дурманящих чувств. Его отец был владельцем верфей, а нынче почти всем управлял мистер Даксли, так как старый Даксли решил отойти от дел. Тут Же они были всей семьей и явно желали составить свое мнение о девицах, которые вскоре посетят общество и, возможно, наметить претендентку на роль миссис Даксли.
Мистер Вормс. Джентльмен с мечтательными кудрями и модными бакенбардами, не уступавший статью двум ранее описанным. Хоть его доход и был не столь выдающ, его считали так же завидным женихом, поскольку он мог в ближайшее время унаследовать имение своего престарелого дяди с пятнадцатью тысячами годовых. Он был умен и обходителен и из всех описанных джентльменов он держался более непринужденно с легкой улыбкой слушая выступающих и даже иногда чуть покачиваясь в такт.
Последнюю неделю Мэритон буквально стоял на ушах. Еще бы! Близился выпускной бал, а значит благородные семьи съедутся со всех уголков Британии на торжество. Меритон ежегодно устраивал балы по случаю выпуска, они были изысканы и стали уже давно прекрасным дополнением к светской жизни. С одной стороны это был хитрый ход хозяйки, обеспечивающий постоянный приток новых учениц, поле того, как знатные особы убедятся в безупречных манерах выпускниц воочию. С другой стороны это был прелестный шанс для выпускниц, ибо многие впоследствии заключенные браки имели свои истоки именно с этого события. Любая выпускавшаяся девушка могла зарекомендовать себя на данном мероприятии и заинтересовать какого-нибудь благопристойного молодого человека из хорошей семьи. Это был шанс еще и для тех девиц, чьи финансовые возможности оставляли ожидать лучшего, как, к примеру, для нашей героини.
Развлекательная программа была обширна и включала выступление девушек в хоровом пении и соло, чтении сонетов и отрывков из произведений, игре на скрипке, фортепиано и кларнете. Так же в холле была организована выставка рукоделия и художественных работ учениц, где каждый труд был подписан, чтобы знатные особы имели возможность оценить таланты той или иной девицы. Младшие до самого танцевального отделения не допускались, однако могли продемонстрировать себя в художественной постановке, на второй день, пока выпускницы наводят шик к самой желанной части мероприятия - балу.
Мисс Хартленд принимала участие в хоровом пении - обязательной части для всех девушек, так же она читала сонет собственного сочинения. Что же до выставочной части, тут были выставлены две работы ее кисти и одна картина вышивки, которую сама Лорейн считала неудавшейся.
Мероприятие должно было начаться уже завтра, что добавляло волнения девушкам. Выпускницы возвращались с репетиции хора, возбужденно обсуждая предстоящее событие. Алисия Каст, с которой была дружна Лорейн оживленно щебетала:
- Боже, я наверняка сгорю со стыда, если собьюсь в середине Valse Gallop во время Кадрили! - должно заметить, что кадриль не единственное, что не удавалось несчастной Алисии.
Она была довольно рассеянна в танцах, однако в игре на фортепиано и пении, девушка компенсировала все недостатки своей натуры.
Наивная, боязливая и застенчивая мисс Каст в некотором роде умиляла решительную и уверенную Лорейн, которая с первых дней своего пребывания в Меритоне взяла неуклюжую девушку под свое крыло. Более того она являлась контрастом, на фоне которого мисс Хартленд могла бы выиграть пару очков в беседе или в умении владеть собой. Единственным минусом Лорейн перед мисс Каст было ее положение в обществе и приданное. поскольку последняя не имела счастья быть дочерью члена палаты лордов.
- О, Лорейн, обещай мне, что отрепетируешь эту часть танца со мной перед сном! - с мольбой в глазах обратилась она к подруге.
Помимо всего прочего, девушки делили комнату и были довольно дружны.
\\ если есть вопросы - пиши в приват
- Милочка, сколько раз тебе повторять, что недостатки можно углядеть только в медленных pas-de-basque, которые выходят у тебя просто прелестно, в то время как в галопе у тебя не представится и шанса, чтобы оплошать, - Лорейн ласково потрепала подругу по щеке. Ах эти дежурные волнения! Право, Алисия вечно находит какую-нибудь ерундовую помарку в своем исполнении и жутко расстраивается из-за подобного пустяка. С другой стороны, только из-за пустяков она и расстраивается, что придает ее натуре особую прелесть в длительном общении. Лорейн вот переживала из-за того, что ее кудряшки ну категорически не желают укладываться в пристойную прическу, из-за чего при чтении сонета (когда все глаза от скуки или любопытства будут обращены на нее) она будет выглядеть как неопрятная крестьянка. Тоже, вообще-то пустяки, если подумать о том, что ее ждет после выпуска, но из-за таких вещей расстраиваться заранее было бы как-то совсем обидно, она и так будет испытывать подобные неприятные чувства в течении длительного времени. Лучше думать о бале!
- Как ты думаешь, удастся ли нам встретить достойных молодых джентльменов? Очень надеюсь, что да. Представляешь, такой элегантный молодой человек в изумительных белоснежных перчатках приглашает тебя на кадриль... Он пленен твоим чудесным голосом и с жадностью ловит твое несмелое согласие, потом начинает играть музыка и...
- Тише, Лорейн! - шикнула подруга. - Не приведи Господь тебя услышит мадам Ферс или еще кто-нибудь, - благочестивым девицам запрещалось фантазировать над подобными вещами. Все, о чем стоило печься воспитаннице Мерисона, так это правильная осанка, чистота помыслов и безупречная репутация, посему все подобные разговоры велись сугубо в комнатах перед тем как отправиться ко сну.
- Мисс Хартленд! - раздалось громогласное контра́льто мадам Ферс, преподававшей девушкам хорошие манеры, а так же флористику и именуемой за глаза надзирательницей за особую придирчивость и строгость.
- Ой, да я тиха как мышка, - она прыснула в кулачок. Конечно, запрещалось мечтать о будущих супругах, но только такие запретные мысли и лезли в девичьи головки в таком возрасте. А в некоторые чуть более сведущие девицы, ознакомленные с модными журналами, могли даже баловаться фантазиями куда более фривольными. По мнению Лорейн такие мечтания были просто необходимы некоторым девицам вроде ее подруги, потому что в них они обретали уверенность в себе, которая позволяла направить их чистые души на путь любви, а не страха перед мужчинами. Самой мисс Хартленд все это казалось приятной глупостью, потому что белые перчатки мог себе позволить любой джентльмен, даже ее брат, душевные качества которого оставляли желать лучшего. А вот как облечь благородное сердце и возвышенную душу в зримую в грезах оболочку - она пока не представляла.
- Да, мадам, - она развернулась и сделала реверанс в сторону приближающейся наставницы.
Прямая как палка осанка и непроницаемо строгое выражение лица шли к натуре мадам Ферс как нельзя лучше. Ее боялись, ее ненавидели, но в итоге, стоило признать, что ее уважали. Наставница ответила на реверанс подобающе, но тут же стала поучать юную мисс:
- Спину прямее, мисс, вы не прислуга и не деревенская кокетка, помните, что вы благородного происхождения и это должны видеть все с самого первого реверанса! - Лорейн, как ни странно, миссис Ферс нравилась, она вселяла в нее некоторую долю оптимизма в то, что даже с ее приданным, она не хуже некоторых именитых девиц, воспитуемых здесь.Впрочем, наставница не делала различий между менее и более знатными воспитанницами, что несомненно было ее плюсом в глазах девушки.
Примерно за это же, добрая половина Мерисона ее ненавидела. Добавить строгость и сухость, прямоту и жестокость наказаний - к этой половине добавлялось еще процентов 45, тех, что ее боялся до дрожи или же просто предпочитал не пересекаться, и оставалось лишь пять процентов тех, кто ценил мадам.
- Вам письмо, от от вашего papa. Оно должно было прийти еще неделю назад. Почмейстр просил передать свои извинения, в связи с образовавшейся путаницей, письмо было доставлено не по адресу, что образовало задержку.
Мадам протянула сложенные и скрепленные печатью сургуча листки бумаги.
- Да, мадам, - плечи автоматически развернулись еще чуть-чуть. Лорейн сама понимала, что эту привычку неплохо бы отработать до автоматизма, особенно если учесть что до 13 лет она не особо над этим задумывалась, сейчас не стоило давать себе поблажки. А еще ее очень радовало, что последний разговор миссис Ферс услышать не успела, так что взбучки сейчас не будет. Ей нравилась в мадам предсказуемость - если ты провинилась, будешь строго наказана и нет смысла изображать раскаяние, заливаться слезами и умолять о помиловании (а такие девицы находились в немалом количестве). То есть, правила поведения были просты и понятны, и интриговать на этот счет было затруднительно. Это, кстати, способствовало развитию хороших манер, по мнению Лорейн, поскольку если бы все мадам выбирали себе любимчиков или поощряли истерические покаяния, то Мэрисон был бы обычной закрытой школой.
- Благодарю, мадам, - она бережно приняла конверт. Это было очень кстати - узнать что думает отец о ее выпуске. - Прочитать при Вас?
Мадам внимательно пронаблюдала за изменившейся осанкой воспитанницы, и как показалось Лорейн, осталась довольна.
- Это излишне. Вы вольны прочесть письмо в своих покоях.
Получить письмо от отца, было весьма неожиданно. Особенно теперь. Вероятно, он хотел сообщить нечто важное, что не могло ждать до конца ее выпуска, когда она самолично заявиться домой. Лорейн лишь надеялась, что это хорошие новости.
Алисия при виде мадам исполнила положенный реверанс и , кажется застыла в ужасе, думая, что причиной ее обращения к ним, именно услышанные от мисс Хартленд слова. Однако теперь подруга явно расслабилась и проявляла неистовый интерес к письму, поскольку украдкой смотрела именно на него. Из-за своего любопытства она вполне могла проворонить положенный на прощание книксен и гром и молния в исполнении мадам Ферс все же раздастся...
- Благодарю, - Лорейн пощурисела, потупив глаза, пряча свои глубокие раздумия. Не хотелось бы узнать, что ей некуда возлевращаться. Впрочем, гадать было бессмысленно, если можно уже сейчас прочитать. Поэтому когда мадам покинула их, она поспешила к себе, на ходу ощупывая печать письма, едва удерживаясь, чтобы не сломать ее немедленно. На Алисию сейчас она даже внимания не обращала.
//
[ 16.01.14 17:46:48 ] - Кайрэ бросил 1d3 с результатом - 1. Комментарий: 1-скипаем, 2-книксен, 3-забыла и тут понеслась.
До комнаты дошли довольно быстро, Алисия то ли забыла про приличия и впала в прострацию от любопытства, но она и не собиралась оставить Лорейн одну, как требовал этикет. Напротив, подруга села рядышком и принялась ждать, когда Лора прочтет письмо и сообщит ей, о чем оно.
В письме отец сообщал, что находиться в добром здравии, как и ее брат. Дела идут хорошо, насколько хорошо они могут идти у небогатых людей. Начало письма не предвещало ничего важного, что могло бы подвигнуть отца к написанию сего письма, однако оно обнаружилось позже. Мистер Хартленд сообщал, что намерен прибыть на выпускной бал дочери, более того он прибудет не один, а в сопровождении сера Герда Оскойна и леди Селесты Фервелл. Кто были эти люди, Лорейн не имела ни малейшего представления, однако "сер" и "леди" поставленные перед их именами, говорили о их высоком положении в обществе. Могло ли это значить, что отец нашел ей выгодную партию и решил устроить "смотрины"? Одно известие о его прибытии, учитывая хрупкое здоровье отца, говорило о том, что подобный визит не является обычным желанием полюбоваться на дочь и представить ее своим друзьям. Но что же тогда?
Лорейн потерла переносицу. Это казалось ей очень важным. Бал перестал казаться легчайшим и прелестнейшим приключением, поскольку там будет отец. Что же такое могло заставить его поехать на выпуск?
- Алис, а тебе не приходилось слышать такие фамилии как Оскойн и Фервелл? - поинтересовалась она у подруги, коли та сидела рядом. Секрета делать из письма она не собиралась, поэтому в раскрытом виде положила его на тумбочку - если мисс Каст захочет прочитать сама, она сделает вид, что не заметит. Лорейн знала, что подруга хорошо воспитана и никогда не станет добывать чужую переписку, но знала и то, что любопытна та как сорока и будет мучиться ее тайнами, пока себя не изведет в конец.
Алисисия улыбнулась. Раз подруга заговорила, она наверняка узнает что-то интересненькое. Конечно же она никогда бы не стала читать письмо Лорейн, даже украдкой, даже одним глазком, а лишь надеялась бы, что та сама ей расскажет его содержимое, или же она сможет осторожно поинтересоваться все ли в порядке.
- Оскойны весьма богатый и достойный род, к сожалению у них только один наследник, в прошлом любая леди мечтала бы стать Оскойн. А с родом Фервелл она связаны родственной связью через единокровную сестру старшего Оскойна, вышедшую замуж за сэра Родерика Фервелла, ныне покойного.
Мисс Каст была как обычно готова услужить. Порой Лорейн удивлялась, как Алисия могла запомнить все эти имена и именитые роды, их родственные связи и прочие тонкости. На прямое же восхищение ее памятью, она лишь скромно потупила бы глазки и привела бы в цитату своего отца, что леди ее положения обязана знать весь высший свет хотя бы по-наслышке, дабы не опозорить семью и суметь напротив произвести хорошее впечатление.
Оставался лишь вопрос, что общего с этими людьми у ее отца и с какой целью он везет их на выпускной бал Лорейн?
- Спасибо... большое. Правда, ты сейчас оказала мне неоценимую услугу.
Лорейн некоторое время посидела молча, размышляя. Неужели с отцом что-то приключилось и он залез в долги? Вряд ли бы он обратился к таким знатным людям за помощью, да и девушка эти фамилии впервые слышала. Что же могло связать бедных, малопримечательных Хартлендов и представителей двух богатых семейств, недавно породнившихся?
- Мой отец будет на выпыскном балу. По крайней мере собирался, когда писал это письмо. Не менее десяти дней назад. А еще он упомянул леди Селесту Фервелл и сэра Герда Оскойна, но зачем я понять не могу. О, Алис, - глаза ее наполнились слезами, - я чувствую, что-то случилось!
-О, милая Лорейн, - Алисия подсела поближе и взяла ладонь подруги в свои. - Право же, не понимаю отчего ты так расстраиваешься. Это же прекрасно, что твой отец сможет присутствовать. Он будет невероятно горд за тебя. И я уверена ты произведешь хорошее впечатление на сера Оскойна и леди Фервелл, иначе и быть не может!
С одной стороны, имей эта история дурное начало, в ней бы не фигурировали два знатных фамильных имени, явно дорожащих своей репутацией, но вот настораживали слова Алисии о том, что любая леди мечтала породниться с Оскойнами... в прошлом...
- Ты не понимаешь, Алис, - девушка грустно покачала головой. - У отца очень слабое здоровье, такая поездка для него очень трудна, и он не стал бы ее предпринимать без особой нужды, и хотя я рада его прибытию, я понимаю, как это тяжело для него. Жаль, что он не указал адреса, где собирается остановится... Хорошее впечатление? Да, конечно, произведу, как же может быть иначе. И ты тоже. Мы ведь выпускницы Мэрисона?
Она слабо улыбнулась, желая сменить тему. Не стоило впутывать подругу во все это.
- Вот теперь я узнаю свою милую, оптимистичную Лору, - подруга слегка приобняла мисс Хартленд за плечи. - Скоро обед, а мы еще не переодеты.
Стоило поторопиться, опоздания в Мэрисоне не приветствовались.
- Да, ты права, - девушка вернулась к делам насущным. Надо причесаться, умыться, переодеться. И поскорее. Как-то за такими мелочами нашлись другие, нейтральные темы разговора, и вскоре они вышли к обеду с Алисией, довольно весело о чем-то переговариваясь.
В столовой не оказалось около четверти учениц, которые наверняка обедали со своими знатными родителями в городе. После полагающейся молитвы, девушки приступили к трапезе. Мадам Ферс чинно прохаживалась между столами и делала замечания, оттачивая безупречность манер за столом. После трапезы ученицы снова разбрелись по классам. Алисия репетировала пение и отрывок для фортепиано, Лорейн упражнялась в чтении своего сонета под надзором и чутким руководством мисс Косьен. К вечеру, когда вернулись отсутствовавшие на обеде девицы по Мерисону пошел волнительный слух о том как повезло какой-то из учениц, такая удача, такой беспрецедентный случай... Впрочем, кому повезло и в чем было неясно. Всяческие разговоры подавлялись наставницами. Перед выпускным балом свершалось много событий, как радостных, так и менее радостных. Весь пансион стоял буквально на ушах, хоть это и не было заметно под чинной ширмой размеренных приличий и сдержанности воспитанниц.
Последовав к ужину, Лорейн ощутила на себе неприязненный взгляд одной из богатых и знатных воспитанниц - Сесилии Откинс. Хоть в Мерисоне быстро пресекались конфликты, но некоторые воспитанницы довольно хорошо владели искусством подковерных войн, превосходя в тактике родовитых генералов. Сесилия была одной из таких змей. Она с первого дня Лорейн в Мерисоне дала той отчетливо понять, что она лишь грязь на ее кружевных сапожках, безродная шавка, не достойная места в Мерисоне. И, хотя до прилюдной, открытой вражды не доходило, но мисс Откинс не упускала возможности отпустить очередную колкость в сторону мисс Хартленд, Лорейн же в долгу не оставалась. Более того, сражаться подобным образом приходилось и со "свитой" "породистой болонки". Сейчас же Сесилия была чем-то явно раздражена и это что-то было связано непременно с Лорейн, поскольку помимо обычного пренебрежения во взгляде читалась явная ненависть. Мисс Откинс была чем-то взбешена, определенно. Вот только чем?
- Говорят, чем выше взлетишь, тем больнее падать, мисс Хартленд. Иногда лучше и не взлетать вовсе, чтобы не расшибиться. Мерисон для вас предельная высота, - бросила она Лорейн, проходя мимо, в окружении своих "шавок", которые тут же противно захихикали.
Если бы отец был в Лондоне, он ведь тоже мог пригласить ее на обед, наверное... Лорейн снова вздохнула - мысль о предстоящей встрече не переставала ее тревожить.
- И небо разливает бирюзу... - она снова и снова пыталась вернуться к сонету. Он должен звучать свежо, с тихой радостью, наполненный созерцанием. Весна - это персонификация идеальной девушки, нежная, немного бледная, сияющая чистотой и теплом. Это было идеальное стихотворение на выпуск, да и Лоре оно нравилось куда больше, чем обычно выбираемые для классных чтений размышления о тщете всего сущего.
//
Стащила сонет (только предпоследнюю строку облагородила)
Слухи она восприняла краем уха, надо будет потом у Алисии узнать - порой она отлично улавливает все "шепоточки". Если ее не ограждать от того, истолковывая большинство из них как обычную чушь, бедняжка была бы о мире худшего мнения. В такой момент очередной укол от Сесилии был совсем некстати. Временами Лорейн эта вражда злила, временами забавляла, но сейчас ей было явно не до этого.
- Грустно, наверное, будет Вам после выпуска, дорогая мисс Откинс, растеряете всю свою блистательную свиту, поблекнете среди своего круга, ведь только в окружении нас, серых мышек, вы чего-то да стоите, - за словом в карман, впрочем, она не лезла, за что частенько получала от наставниц. С другой стороны терпеть молча или разреветься (как поступала Алисия) было бы совсем недопустимо.
Гадюкой Сесилия была отменной, а значит, не смотря на свою знатность и богатство, дома ее не особо жаловали. Наверняка, уже сосватали за какого-нибудь толстого, старого, но очень знатного джентльмена, и сообщили об этом накануне. Она бы на ее месте тоже была бы в ярости, впрочем, это только догадки. Возможно, ее только что отчитала какая-нибудь мадам и привела Лорейн в пример (хотя она была не такая уж и примерная ученица, кому-то могла и нравится). Да мало ли что может вывести из себя такую породистую кобылу, как мисс Откинс!
-... Легко, но отнюдь не легкомысленно! Слушатели должны почувствовать весеннюю свежесть... - разглагольствовала мисс Косьен, заставляя Лору все снова и снова повторять строки.
По истечении часа и наставница и воспитуемая остались довольны результатом и Лорейн была отпущена.
Алисии нигде не оказалось. Вскоре, Хартленд узнала, что за подругой был подан экипаж и она ужинает с родителями и тетушкой.
Сасилия скрипнула зубами и раскрыла уже было рот, чтобы ответить, однако вовремя заметила одну из наставниц.
- Леди, не толпитесь у входа, проходите и занимайте места. Миссис Мерисон желает сделать объявление!
Пришлось проглотить обиду и, задрав нос по-выше, проследовать в трапезную под услужливое раболепное жужжание подружек.
Миссис Мерисон ежегодно практиковала напутственные речи накануне выпускных мероприятий, не исключением стал и этот год. Когда девушки расселись по местам и поутихли, на небольшую площадку у окна грацозно вышла дама с осиной талией и идеальной осанкой. Ее прическа была столь аккуратна, как будто ее только что завершили, каждый локон лежал строго на своем месте. По лицу нельзя было прочесть эмоций, на нем застыло приветливое, мягкое и кроткое выражение. Темно-зеленое платье было идеально подогнано под фигуру, выгодно сочеталось с каштановыми волосами и карими глазами миссис Мерисон.Кринолин был не слишком широк, но и не неприличествующе узок, а ровно таков, чтобы назвать его идеальным. Вообще в этой женщине все было идеально, помимо ее независимости, которую многие ставили ей в упрек. Почему миссис Мерисон не вышла замуж после смерти супруга, наверняка не знает никто. Сама же вдова говорила о почившем супруге с таким обожанием, что можно было предположить, что после него она не примет ни единого мужчину на земле, однако это лишь для тех, до кого не дошли слухи о том, каким деспотом был покойный.
Она начала свою речь спокойным но сильным голосом, который шел немного вразрез с ее кротким видом. Говорила она о целях своего заведения, об успехах выпускниц и о надеждах, которые она питала выпуская новых "пташек" в свет.
- Я хочу вас предостеречь. Не все то золото, что блестит, но и бриллианты обычно сокрыты под слоем грязи. Не спешите в своих суждениях, будьте терпеливы и наблюдательны. Почитайте родителей, ибо их жизненный опыт бесценен. Почитайте Господа нашего и посещайте церковь как заведено, ибо вера даст вам силы и опору, когда кажется, что их не способен дать никто. Поверьте, жизнь за стенами Мерисона полна опасностей, и далеко не каждый человек имеет благие намерения. Не давайте себя обманывать. Блюдите чистоту. И помните, ваша репутация - это ваша визитка в любой благопристойный дом. Ее сложно поддерживать на высочайшем уровне, но раз потеряв репутацию, вы ее уже не восстановите. Я надеюсь, уроки ваших мудрых наставниц не прошли зря и помогут вам в дальнейшем...
Миссис Мерисон говорила еще некоторое время, затем она попросила некоторых учениц пройти после трапезы в ее кабинет. Это были те девушки, которые как и Лорейн не могли рассчитывать на достойное приданное и оттого брак с приличным молодым человеком. Для их последующей карьеры завтрашний и послезавтрашний дни могут стать ключевыми. Накануне миссис Мерисон инструктировала таких несчастных, рассказывая, какие семейства желают нанять выпускницу Мерисона и что от них ожидать, чего остерегаться и как завоевать расположение. Мадам заранее знала какая из воспитанниц более других подходит конкретному семейству, в этом состоял один из ее талантов. Лора с благоговением ждала этого разговора, однако ее имя не прозвучало среди остальных.
При чтении Лорейн честно старалась, хотя мысль о письме отца сбивала с нужного настроя. Больших усилий стоило ей забыть обо всем этом и вернуться к восторженному созерцанию триумфа весны.
Когда Алисия не пришла к ужину, она расстроилась. Иногда ей хотелось отдохнуть от подруги, но сейчас мысль об одиночестве была невыносимой. Алис отлично умела отвлекать ее от собственных тяжелых мыслей, да и вообще от мыслей. Хорошо, что их перепалка с мисс Откинс так быстро завершилась, Лорейн не была уверена, что смогла бы сохранить достойное поведение, если бы Сесилия продолжила.
Во время дежурной речи миссис Мэрисон, Лорейн больше рассматривала ее, нежели слушала, прекрасно зная о чем она хочет сказать. Пожалуй, наибольшую зависть вызвала у нее идеальная прическа, хотя и прекрасный голос тоже был ее заветной мечтой. Ну и репутация, хотя репутация - дело индивидуальное. Наверное, сразу вот так вот после выпуска заполучить репутацию почтенной вдовы она была не готова. Что за глупости лезли ей в голову!
После того, как ее имя не прозвучала, она страшно побледнела. Неужели об этом говорила Сесилия? Что ее лишили последнего шанса не достойное будущее? Что она обречена вернуться домой, прожить всю жизнь в деревне, выйдя замуж за любого, кто соизволит сделать ей предложение? Нет, не может быть, чтобы отец так вмешался и категорически запретил ей работать. Или что-то случилось с Джеймсом и теперь ее состояние становится уже пристойным для охоты на женихов? Вариант еще более печальный. Аппетит мгновенно пропал, она рассеяно ковырялась вилкой в тарелке, не понимая, что же ей делать дальше...
Сесилия однако не выглядела довольной и не праздновала свой момент триумфа. Она по-прежнему была почти что зелена от злости. Одна из "серых мышек", мисс Оливия Сноуз бросила на Лорейн недоуменный взгляд, когда ее имя не прозвучало. Лиззи Катсон не подала виду, что что-то прошло не так. Агнесс Двайт сидела к Лоре спиной и невозможно было судить, о чем она думает. Мона Эткинс отвела глаза, как показалось Лоре, с некоторым нежеланием отныне с ней общаться.
Миссис Мерсон так же чинно покинула зал. Стали подавать ужин.
Вопросы не находили ответов. Ежели нечто стряслось с Джеймсом, то зачем отец написал в письме, что он пребывает в добром здравии. Наверняка какое либо подобное происшествие сильно бы пошатнуло его и без того хрупкое здоровье и он бы навряд ли смог преодолеть дорогу сюда. Нет. С Джеймсом не могло ничего случиться. Однако меньше вопросов от этого не становилось. Что если он действительно решил запретить дочери работать и едет известить ее об этом лично? И все же было слишком много неизвестных, чтобы строить догадки. Кто эти знатные особы, что приедут с ним и для чего они? Почему именно сейчас? Возможно ли, что отец успел ее сосватать за знатного джентльмена за ее спиной? Алисия вроде говорила, что ранее многие мечтали обручиться с единственным наследником Оскойна. Но почему она использовала прошедшее время?
После трапезы воспитанницы были предоставлены сами себе. Оставалось несколько часов перед сном, когда девушки могли пообщаться, почитать или же заняться рукоделием, пением, игрой на инструментах в свое удовольствие. Везде чувствовалось оживление и возбуждение. Уже завтра одно из самых важных событий в жизни девушек.
Алисия отсутствовала еще с час, прежде чем была доставлена обратно в пансионат. Она пребывала в прекрасном расположении духа и горела желанием продемонстрировать подруге какой-то подарок, полученный от родителей, однако увидев состояние подруги, несколько присмирела и утихла, ожидая, пока Лора сама ни соберется ей поведать о своей печали.
\\ если будут какие- то действия или диалоги до прибытия Алис - я перепишу пост
По-видимому никто не в курсе причин происшедшего, либо оно слишком ужасно, чтобы заводить разговор. Весь ужин она просидела в полнейшем одиночестве и отчуждении, оглушенная новостями.
С другой стороны, возможно отец и вправду нашел ей чудную партию в семьсот или даже тысячу фунтов, какого-нибудь протеже Фервеллов или Оскойнов. Что же, такой вариант вполне все объясняет. И письмо директриссе, что будущее мисс Хартленд уже устроено должным образом, и личные смотрины знатными особами (зачастую покровители считали своим долгом полностью контролировать жизнь своих подопечных). Двое их... Возможно устроил помолвку сэр Фервелл, а леди Оскойн, как его родственница и подруга будет помогать ему в смотринах.
Эта мысль была столь разумна, что за время ужина и до прибытия Алис девушка так и не смогла найти в ней изъяна. Теперь ей, несмотря на все мечты и стремления юношеской души, придется думать прагматично. Детство кончилось, уютный Мэрисон больше не может держать ее под своим крылом, придется перебираться в чужое фамильное гнездо, выстилать его вышитыми подушками и нежно щебетать мужу слова восхищения. Мысль эта внушала Лорейн некоторое отвращение, но выбора у нее не было. В конце концов, будущий супруг может оказаться весьма достойным человеком, с которым она поладит.
После ужина она рассеяно поиграла гаммы и какие-то простые мелодии, пальцы выбрали минорный лад, который вполне соответствовал думам. Прибытие подруги рассеяло ее задумчивость, хотя она, кажется, успела передумать все возможное в её положении.
- Как здоровье мистера и миссис Кант? Как ужин? О, я так скучала по тебе, милая Алис!
-Спасибо, они в добром здравии. Что-то стряслось за мое отсутствие? На тебе лица нет... - осторожно поинтересовалась Алисия.
Одним из проявлений ее натуры было безошибочное определение душевного смятения, печали, горя и прочих чувств порождающих жалость и сожаление. Как бы и кто бы ни старался скрыть свои горести, Алисия их чувствовала за версту. Из нее бы получилась превосходная сестра милосердия ибо чего-чего, а именно милосердия в ней было хоть отбавляй. Она жалела всех и вся и порой даже пыталась оправдать дурной характер Сесилии и помочь той. Мисс Каст готова была утешить всех безутешных, поддержать всех сбившихся с пути, подбодрить всех потерявших веру в свои силы. Она была единственная такая, наверняка поэтому Лорейн ее и опекала, ибо, готовая помочь всем, она оставалась уязвима для любого злого помысла, сама того не понимая. Иногда мисс Хартленд с сожалением думала о выпуске ибо ей было страшно за Алисию, которая отправлялась в большой злобный мир, где рядом с ней не будет Лоры, готовой защитить и предупредить опасности.
- Ничего не стряслось, Алис. И поэтому я в смятении. Миссис Мэрисон не пригласила меня на беседу. Я осталась без рекомендаций.... - Лорейн сглотнула. - Я не верю в злой умысел, поэтому наверное отец меня уже просватал и запретил давать их. Это... обидно, тем более, что в письме он и словом не обмолвился. Если бы он написал мне об этом, наверное, я бы уступила его воле, но вот так... Ах, Алис, как мне теперь быть?
- Посватал? Но за кого? Тебя представляли какому-то джентльмену во время каникул? - у Алисии тут же организовалось куча вопросов и идей, с которыми она не могла совладать.
На ее лице отчетливо читалась работа мысли. Сначала оно было встревоженным, потом глаза стали расширяться и подруга почти что шепотом взволнованно спросила:
- Погоди. Ты ведь не хочешь сказать, что тебя хотят выдать за молодого Оскойна?
На вопросы Алисии она только отрицательно качала головой.
- Не хочу. А он разве не женат уже? Я думаю, речь идет о каком-то протеже сэра Фервелла, - мысль, пришедшая в голову Алис была какой-то слишком безумной. Ну, возможна, она-то могла на такой брак рассчитывать.
- Нет, отнюдь. Благородные семейства не спешат отдавать своих дочерей за человека, прикованного к постели и, как я слышала от мама', вполне возможно не могущего оттого произвести себе наследника, - последнюю фразу Алисия произнесла как заученную, явно не совсем понимая ее смысл. - За протеже...- она забавно склонила голову на бок. - Навряд ли сер Оскойн так бы переживал за протеже, что потребовал присутствия своей овдовевшей сестры, леди Фервелл.
- Так он сильно болен? - Лорейн встрепенулась. Возможно, джентльмену нужен был особый уход. Тогда вполне возможно они бы стали подыскивать хорошо воспитанную девушку, чтобы скрасить дни джентльмена. - Тогда да, возможно, ты права... По сути это почти не сильно будет отличаться от работы воспитательницы, разве что не будет прогулок с подопечными.
Она задумалась. Этот вариант явно был лучше работы гувернантки, потому что Лорейн не испортит свою репутацию, поэтому в случае вдовства по-прежнему будет считаться благовоспитанной леди.
- Молодой Оскойн около полугода назад упал с лошади во время охоты, с тех пор он прикован к кровати с онемением нижней половины тела. Говорят, он так поник духом, что потерял вкус к жизни, - пояснила подруга. - О, Лорейн, хоть произошедшее и весьма печально, но ведь мы сможем видеться с тобой!
И в самом деле. Стань Лорейн гувернанткой, навряд ли бы родители мисс Каст одобряли бы ее дружескую связь с ней.
- Буду сестрой, то есть, женой милосердия, - то ли пошутила, то ли вполне серьезно ответила девушка. - Сможем видеться, будешь навещать меня иногда.
Новое внезапное будущее казалось не таким уж мрачным, просто очень внезапным.
Легли девушки поздно. Алисия показала подруге набор украшений, которые ей презентовала мать в честь завершения обучения. Она намерена одеть их на выпускной бал. Нежно-голубой аквамарин в серебряной оправе с малюсенькими бриллиантами вокруг, делавшими переливы света от граней более выразительными. Колье, серьги и заколка в волосы были просто изумительны. О таких сама лора могла лишь мечтать.
Допоздна девушки делились своими ожиданиями от бала, страхами, опасениями и надеждами.
Завтрашний день был на столько волнительным, что заснуть все никак не удавалось. Воображение рисовало картины будущей жизни в имении Оскойнов с молодым но недееспособным мужем, потерявшим веру в жизнь и исцеление. Как благородно с ее стороны будет оказывать ему должный уход, смиренно приняв свою участь. И как бы страшно то ни звучало, сей факт возвысит ее репутацию в глазах общественности и, когда она станет вдовой, она сможет быть столь блистательна и неотразима как мадам Мерисон. Боже, какие же ужасные мысли лезут в голову!
Заснула Лора внезапно, равно так же внезапно настало утро. Девушек поднимали в шесть утра. Приличная леди не должна спать долго. К семи, умытые, причесанные и одетые воспитанницы спускались в часовню на утреннюю молитву, затем в трапезную к завтраку После у них было немного времени, чтобы привести себя в порядок и принять родных, кто этого еще не сделал несколькими днями ранее. Гостей в пансионе ожидали к часу дня, когда начинались мероприятия. Первым в программе было выступление хора всех выпускниц.
За два часа до назначенного времени, Лору разыскала одна из служанок, известив, что ее ожидает батюшка в зеленой гостиной северного крыла.
Мистер Хартленд стоял у окна, спиной к двери и, сложив руки в упор на трость, рассматривал пейзаж за окном. Он выглядел здоровым и даже не уставшим с дороги, однако, задумчивым, каким бывал, когда предавался размышлениям о будущем Лорейн и Джеймса.
Алисия завтра будет просто прелестной, настоящий нежный невинный цветок. Дурак будет тот, кто предпочтет ее нежному сердце лощеную красоту какой-нибудь Откинс. О чем она прямо и сказала подругею
А вот спалось ей плохо. Чем дольше она ворочалась на жесткой узкой кровати, тем больше находила причин, почему ей стоит считать, что все устроилось наилучшим образом. И тем больше она нервничала. Если бы ей сообщили хотя бы за недельку, она наверное успела бы свыкнуться с этой мыслью, но сейчас ей никак не удавалось достигнуть примирения со своей судьбой.
Долгожданное утро хотя и не принесло ощущения отдыха, но приближало роковой момент. Каждый провденный час приближал ее к переменам в жизни, чтобы она не думала на этот счет. Они не находила себе места, с большим удовольствиям занимаясь помощью Алисии, которой нуждалась в поддержке и ободрении. Весть о прибытии отца она восприняла с облегчением - Слава Богу, что он все нашел время поговорить с ней лично.
- Здравствуйте, батюшка, - как приличной леди ей негоже было бросаться с объятиями на отца. Да и его решение, принятое за спиной Лорейн способствовало некой дистанции между ними.
- Дитя мое! - Отец повернулся и подошел к ней, приобнял и поцеловал в лоб. - Каждый раз как я тебя вижу, мне кажется ты все взрослее и взрослее.
Отец не нервничал и не суетился. Он подвел ее у одному из кресел у стола и усадил, после чего сел сам. Даже с ней он оставался джентльменом невзирая на свой почетный возраст.
- У тебя наверняка возникло столь много вопросов после прочтения моего письма, что они не влезли в твое, - шутливо начал отец.
АХ да, он ведь не знал, что письмо пришло с задержкой и явно хотел знать, почему не получил никакого ответа от дочери.
- Письмо пришло только вчера, отец, почтовая ошибка, - Лорейн настороженно смотрела. Она пока не понимала, чего же именно ждать, и хотела услышать все, как есть, без вступлений и предисловий, которых она себе нафантазировала уже немеряно. - Я бы хотела выслушать все, как есть.
Она сжала сухую ладонь отца, ища его поддержки.
- Эта история затянулась на много лет и началась с того дня как я встретил твою матушку, - длинных предисловий было явно не избежать. - Я занимал скромную должность писаря при полке, расположившемся в то славное время как раз недалеко от имения родителей твоей матушки. Мы познакомились на балу в честь весеннего равноденствия и я был пленен красотой и невинностью, изящностью и чистотой Маргарет. Одновременно я понимал, что мы слишком разных сословий, чтобы быть благословенны судьбой. Тем не менее мы были, - он сделал паузу. - Когда я открыл свои чувства, я получил уверения, что они взаимны. Шансов у нас тем не менее было неприлично мало. Мое жалование было невелико, а после ранения в ногу и отставки - еще меньше. Наше счастье было безгранично, когда сэр Генрих Оскойн, отец твоей матери и твой дед дал согласие на наш брак. К сожалению вскоре после этого он скончался и его наследник, сер Герд Оскойн, твой дядя и брат твоей покойной матушки, выразил сомнения в душевном состоянии покойного на момент, когда он дал нам свое благословение, - отец пожевал губами. - Я не могу его винить. Со стороны это действительно могло выглядеть как будто я жажду лишь денег из приданного твоей матушки. Но это было не так. Разразился скандал и в гневе сер Оскойн поставил перед Мэгги условие: она была вольна выйти за меня, лишившись приданного и принадлежности к семье Оскойн или же расторгнуть помолвку. Спустя несколько дней мы заключили брак и прожили, как ты знаешь, счастливую жизнь. Теперь я часто думаю, что будь я менее самолюбив тогда, и пойди я на попятную, твоя матушка была бы жива, - голос отца дрогнул, но он снова взял себя в руки. - Но тогда бы не было тебя, душа моя, и Джеймса, посему я не в праве сейчас думать о том была ли это моя ошибка или нет, - он снова сделал паузу и Лора подумала, было что он ждет ее вопросов, но отец продолжил. - Мы никогда не обращались к Оскойнам за помощью, они никогда не интересовались нашей судьбой. Как оказалось, будучи больной, твоя мать, по словам сера Герда Оскойна, отправила тому письмо со своей предсмертной просьбой позаботиться о тебе. И вот, незадолго до твоего выпуска, сер Оскойн нанес мне визит с предложением взять твое будущее под герб благородного семейства твоей матери, согласно ее последней воле и, как мне показалось, его раскаянием в содеянном тогда.
Отец наконец-то высказался. Он смотрел Лоре в глаза, не торопя ее, убеждаясь, что она поняла все из сказанного и давая ей время осмыслить.
Лорейн, в принципе, была готова услышать от отцу довольно проникновенную историю, но к такому повороту событий была не готова. Она уже мысленно смирилась со скорым браком, со своей ролью, с тем, что за нее все решили и решили, как ей будет лучше, но... Она сидела оглушенная. Почему мать никогда не говорила о том, кто на самом деле был ее родственниками? Чего она стеснялась? Да, перед соседками она могла бы постыдиться продемонстрировать свое неблагоразумие, но перед родной дочерью... Неужели она никогда не доверяла ей?
Эти новости были слишком внезапными. Лорейн сидела молча, пытаясь понять, как же ей теперь с этим жить. Почему отец не говорил ей? Наверное, на то была воля матери.
- Это неожиданная новость, отец, - наконец-то вымолвила она. - Я думала, что перемены в моем будущем связаны с тем, что ты подыскал мне хорошую партию...
Лорейн никогда не спрашивала мать о родственниках она просто приняла как данность, что их у нее не осталось. Впрочем как и Джеймс. В семье никто никогда не говорил о тетушках, дядюшках или бабушках. Подобные же семейные трагедии люди старались держать при себе, дабы не стать посмешищем перед соседями и не потерять свое лицо в их глазах. Все было старо как мир. Возможно, неправильно, но именно так жила вся Британия.
Что бы Лоре дало это знание? Ровным счетом ничего хорошего. Она бы знала, что где-то там у нее есть дядюшка, который живет не ведая горестей. Который обрек ее родителей на почти что нищенское существования пойдя на поводу у предрассудков. Это бы вызывало недобрые чувства в юной душе. Видимо мать хотела уберечь от них свою дочь. Впрочем над извинениями мамы она подумает потом.
- Отнюсь, моя дорогая. Поисками тебе партии займется твоя тетушка, леди Селеста Фервелл, однако последнее слово будет все же за тобой, дитя мое, - отец нежно погладил руку ошарашенной дочери.
Он не спешил.
- Почему они раньше не сообщили о своем решении? Мама написала письмо давным-давно. Разве ты считаешь правильным, что люди, которые отвернулись от нас в час нужды вдруг решили стать благодетелями, когда мы можем обойтись без них?
Определенно Лорейн негодовала. Лишить мать фамильного имени (черт с ним, с приданным!), чтобы избежать лишних пересудов - это было недостойным поведением! Она понимала, что респектабельное семейство не может смириться с мезальянсом, но вести себя по-христиански должно.
Она нервно покусывала губы, щеки горели от обиды. Её душа просто не могла радоваться тому потрясающему богатству, что свалилось на нее с небес, она вся трепетала.
К сожалению, когда дело качалось родства, именитые семейства шли на все лишь бы только не запятнать имя. Брак с неизвестным и не родовитым джентльменом воспринимался именно как "пятно". Подобные дела никогда не завершались лишь пересудами. Многие двери тут же закрывались для семей столь дерзким образом наплевавших на благородство своих предков. Конечно это все было не смертельным, но все же ощутимым. Лорейн всегда не нравилось подобное положение дел, но что могла она, шестнадцатилетняя барышня, в этом изменить. Она могла лишь оценить тот подвиг, на который пошла ее мать ради любви.
- Видимо, твоя матушка настояла на окончании твоего образования в благопристойном заведении, - эмоции дочери не доставляли отцу удовольствия, он был немного опечален. - Иногда, дочь моя, я задумываюсь насколько дальновидной была твоя мать. Чем было продиктовано то, что она настояла на твоем воспитании именно в Мерисоне - одним из лучших заведений Британии, когда, чего уж кривить душой, оплачивать обучение, учитывая наше финансовое положение, казалось бы безумием. И порою мне кажется, что она все продумала столь тщательно, что у нее самой, когда она покидала нас, не оставалось сомнений в том, что семья вновь воссоединиться, а ее любимая дочь может более не волноваться о своем будущем.
Отец явно укорял дочь за поспешные выводы, но делал это, как всегда, мягко.
Впридачу к своей, столь нежелательной для девицы вспыльчивости, Лорейн обладала отходчивостью и восприимчивостью к разумным доводами. Ей стало стыдно за свое поведение, ведь наверняка отец все делал соответственно воле матери, а сомневаться в этой чистой и любящей душе не посмел бы никто. К тому же, сейчас дела у семьи Хартленд тоже обстояли не лучшим образом, после оплаты дорогостоящего обучения у девушки не было и шанса выйти в свет, даже посещать небольшие провинциальные балы, поскольку денежным средствам на наряды взяться было просто неоткуда, а на свои 50 фунтов она едва ли могла позволить себе скромное платье, необходимое для работы гувернантки. Так что благородный жест сэра Оскойна был настоящим спасением ее девичьей чести.
- Простите меня, отец, - она утихла, пытаясь проглотить комок слез, стоявший в горле. - Я снова и снова переживаю боль утраты, время не лечит рану в моей душе. Я буду благоразумна и никогда не повторю этих резких слов. Я надеюсь, что завтра никто не посмеет усомниться в моем воспитании, полученным в этих стенах, и мой благодетель, дорогой дядюшка, ни разу не пожалеет о принятом решении.
- Время и не залечит, душа моя, а лишь притупит боль, - отец вздохнул. - Я рад, что ты понимаешь суть происходящего, - ответил он на речь Лорейн. - Ты поступаешь благоразумно, дочь моя, что не может не вызывать у твоего старика гордости за тебя. Но я не требую, что бы ты тут же полюбила своего дядю. Однако, не стоит забывать, что слишком многое произошло, чтобы судить о нас столь поспешно. Я думаю у тебя будет достаточно времени, дабы сформировать свой взгляд на сера Оскойна и семью твоей матушки. Я лишь прошу тебя быть благоразумной. Высший свет во многом отличен от того уклада жизни, к которому мы привыкли, поэтому тебе придется обуздать свои эмоции и не торопиться, чтобы не наделать ошибок, за которые после будет стыдно, - он пожевал губами и после паузы добавил. - Сер Оскойн и леди Фервелл будут присутствовать на мероприятиях уже сегодня. Они пожелали насладиться талантами своей племянницы. Леди Фервелл даже сказала, что они довольно игнорировали твое существование и теперь не намерены терять ни минуты, - отец как-то весело улыбнулся. -Спустя столько лет Селеста по-прежнему кажется мне наиболее приятным человеком из семьи Оскойнов, после моей дражайшей супруги, конечно.
- Любовь приходит вслед за уважением, а то, что сэр Оскойн смягчил свое сердце и обратил свой взор на нас, говорит о том, что ему не чужда забота о близких, - продолжала рассуждать девушка, то ли отцу, то ли самой себе рассказывая ситуацию с другой стороны. - Возможно, тот день, когда я получила твое письмо, я буду в будущем вспоминать с радостью и благодарностью судьбе.
- Я очень рада, что ты смог приехать на выпускной, отец, эта поддержка очень важна для меня.
Разговор с отцом был завершен и Лорейн стояла на пороге круто свернувшего жизненного пути. Теперь казалось, что это про нее сплетничали вчера, шушукаясь по углам о том, как крупно ей повезло. Казалось теперь и злобная мисс Сесилия, свирепствовала вчера вовсе не из-за выговора от мадам Ферс, а потому как знала, что Лорейн теперь снова член знатного семейства, ни чем не уступавшего Откинсам. Некоторое облегчение испытала она и от того, что ей не придется всю жизнь ухаживать и развлекать немощного мужа. Ее сердце по прежнему открыто и у нее есть все шансы выйти замуж по любви, или же хотя бы за дееспособного джентльмена благородных кровей.
До выступления оставался час, за который девушке стоило привести себя в надлежащий вид. А еще в комнате ждала Алисия. Забавное же лицо у нее будет, когда она узнает, что приключилось с Лорейн.
Если Сессилии настолько была ненавистна мысль о будущем высоком положении Лорейн, то она представлялась уж совсем в жалком свете. Так и лопнет от зависти, оставив пустое место и недоумевающих подлиз. Злорадствовать - грех великий, но немного и над Откинс вполне полезно для поднятия настроения, как капля змеиного яда помогает при подагре.
Девушка поспешила к подруге с веселым и взволнованным видом.
- А ты была права! - с торжествующим видом она расцеловала Алисию в обе щёки. - Я буду леди Оскойн. Только мисс, а не миссис, потому что сэр Герд Оскойн - мой дядя. Не могу поверить, но это так! Ты можешь себе представить?
Алисия рассеянно хлопала глазам. Затем прикрыла ладошками покрасневшие от волнения щеки. Пару раз буквально заглотнула воздух прежде чем смогла выдавить из себя:
- Боже! Я... Ты... Как такое может быть?
Пришлось вкратце поведать подруге обстоятельства, затем в комнату постучали. Пришла одна из служанок, помочь девушкам привести себя в порядочный вид. Она оповестила, что скоро должны прибыть первые гости. Они начнут свое знакомство с Мерисоном с прогулки по парку. в глубине которого была сооружена сцена для хора, а так же организован фуршет. Погода была ясная и день обещал гостям массу удовольствий.
\\если нет пожеланий, то кратенький постег от тебя и я скипаю до выступления хора
Ах, Алисия, нежная душа, как чудесно, что ты была рядом в эти трудные минуты и как чудесно, что им не придется расставаться после выпуска. В этом лощенном хищном мире знатных семейств у нее был верный и преданный друг. Она с удовольствием принялась прихорашиваться, надеясь, что пролитые слезы не испортят голос.
Ровно к назначенному времени воспитанницы чинно стояли за кулисами. Идеальные осанки были подправлены зоркой мадам Ферс, сестра Кларисса одобрительно кивала головой проверяя высоту воротничков и белизну манжет, преподававшая пение Оливия напоминала каждой воспитаннице по отдельности в каком моменте и за чем следить. Это выглядело как смотр одной из самых идеальных армий. Выхоленые, вымунштрованые, с идеальной дисциплиной. И лишь сами воспитанницы, проведшие бок о бок несколько лет видели как сильно волнуется каждая из них. Алисия украдкой нервно теребила манжет, Джейн слишком часто моргала, Нора тайком сжимала и разжимала свой миниатюрный кулачок. Пора! Мисс Оливия подала знак и девушки шеренгой потянулись к сцене, занимая свои места, согласно заранее отрепетированной схеме.
Гостей было много. Стольких Лорейн даже и не ожидала увидеть. Порядка ста джентльменов и леди занимали места. Пока девушки выстроились в три ряда, последние гости успели сесть. Воцарилась тишина. слышно было лишь мелодичное пение птиц из рощи расположенной слева. Казалось время замедлило свой ход и те пару секунд, на которые все умолкло были вечными. Отыскать отца среди такого количества приглашенных было нелегко и сразу не вышло. Нужно было сосредоточиться на пении.
Первая композиция внезапно и Лора чуть было не прозевала вступление, но обошлось. Отец нашелся ближе к концу композиции. Он сидел во втором ряду, а не сзади, куда поначалу направила свой взор Лорейн. По его правую руку сидел худощавый джентльмен, вероятно ровесник отца, с уже поседевшими висками. На лице его застыло благородное выражение лица, по которому было сложно судить, нравиться ли ему выступление девушек или нет. Он был одет в темно-синий, почти что черный ансамбль пластрон из узорчатого кашемира, вышитый золотыми нитями темно-синий жилет, сюртук и брюки. Воротничок на его сорочке был приподнят и накрахмален. Руки его покоились на трости. Рядом с джентльменом сидела дама. Она была довольно молода и красива. А еще на ней была изумительная шляпка с розами и прелестное платье, наверняка сшитое по последним веяниям моды. Даме выступление нравилось, судя по легкой улыбке на ее губах. По левую руку от отца сидел упитанный джентльмен в ансамбле песочных тонов. Его сюртук был расшит темно-бордовым узором, такого же цвета были и пластрон и цилиндр, равно как и трость из красного дерева. Джентльмен наслаждался пением девушек, едва заметно покачивая головой в такт пению. Иногда он подносил к глазам лорнет, видимо пытаясь кого-то найти среди поющих. Рядом с ним сидела дама средних лет, застывшая как изваяние в благородной позе. Она опиралась на кружевной зонтик ибо конструкция ее баснословного платья не позволяла ей иначе удержать равновесие. Наверняка она смогла бы получить большее удовольствие от выступления, не трать она столько усилий, дабы не потерять изящности позы. Кто из этих господ был ее родственниками было сложно сказать. Обе пары были богаты и знатны, об этом можно было судить по одеждам и даже по лицам. Лишь отец выделялся среди них скромностью наряда.
У Лорейн безумно чесался нос, очень хотелось чихнуть, но приходилось терпеть - это не манжет расправлять, тут все заметят. Хотя когда они заняли свои места, стало немного полегче - можно было смотреть по сторонам, отвлекаясь от неприятного нервного зуда. Сейчас нужно быть совершенством, которым придется быть большую часть публичной жизни. Идеальная осанка, правильное дыхание, сосредоточенность на голосе. С последним было хуже, потому что любопытство подталкивало рассматривать гостей, пытаясь определить кто же ее новые родственники. Когда поиски зашли в тупик, потому что по обе стороны отца сидели прекрасные кандидаты на одно на богатое и знатное семейство, стало немного легче смотреть просто поверх голов, концентрируясь на мелодии. Хорошо, что пока они поют хором, и некоторые вокальные таланты успешно скрывают неровности ее исполнения, бедная Алисия, как тяжело ей будет петь совершенно одной перед такой многочисленной аудиторией. А том, что сонет она тоже будет читать тет-а-тет с залом, думать не хотелось. К тому же при чтении стиха куда труднее взять неверную ноту.
Мисс Оливия часто напоминала ученицам, что выступающий должен уделить внимание каждому, находящемуся в зале. Она так же с теплотой вспомнила как сама, услышав подобное впервые, удивилась, как такое возможно, ведь она одна, а публика может быть многочисленной. Тогда-то мисс Оливия и рассказала про секрет оперных певцов и лицедеев. Смотреть за спины последнего ряда так легко! Публика смешивается в одну разноцветную массу, ты не слышишь, ни вздохов, ни шуршания кринолинов, ни чьего-то перешептывания - все становиться единым комом и уплывает на задний план, за спину выступающего. Ты становишься словно наедине с самим собой, будто бы стоишь в своей комнате у кровати и репетируешь в одиночестве до тех пор пока ни прозвучит последний аккорд, последнее слово, когда бурные овации подхватят твой дух и унесут, покачивая на своих волнах. Лишь тогда, и то спустя с пол минуты, ты сумеешь проморгаться, избавиться от иллюзии одиночества и скромно улыбнувшись поклониться прелестному обществу.
Хор закончил свое выступление и Лорейн готова была поспорить на пять фунтов, что благородной публике понравилось то, что они услышали. Далее на сцене осталась Алисия. Ей аккомпонировала сама мисс Оливия Фюрст'нХофер. Лорейн и другие воспитанницы удалились за занавес, откуда им открывался вид на выступавшую и на часть зала. Можно было перевести дух и немного собраться с мыслями. Как жаль, что у бедной Алисии такой возможности не было. Подруга казалась несколько бледной.