Раннее утро было не только ранним, но еще и очень неприятным.… Нет, конечно, я вру. Мало того, что я встал сегодня в одиннадцать утра, выспавшись как никогда, так еще и проснулся от того, что учуял запах жарящихся блинчиков. Не сразу мне удалось вспомнить, что сегодня суббота, а значит, мама не работает. По началу, мне даже причудилось, что я дома, а блинчики готовит жена, но окончательно проснувшись, я сообразил, что уже третий день у меня отпуск и уже второй день я отдыхаю в деревне у родителей.
Как ни хотелось мне этих самых блинчиков, но коммуникатор лежал ближе и не требовал вставания. Минут десять я мучился, пытаясь поймать сеть, не вставая с кровати. Кончики пальцев уже начало покалывать от оттока крови, когда это наконец-то мне удалось. Первым делом проверил наличие новых сообщений на игровом форуме, затем, немного расстроившись от этой проверки, залез в контакт. Там тоже было пусто, а аська меня окончательно добила – никому кроме спамботов, мечтающих о любви, ласке и больше всего о сексе, я не был нужен. Ну, зато у меня намечались блинчики с самым настоящим козьим молоком. Мне искренне жаль тех людей, которые считают, что козье молоко пахнет чем-то странным – они пили молоко от неухоженных и очень грязных коз.
Очень захотелось показать кому-нибудь язык, но с этим делом пришлось обломаться. Хотя нет, я еще раз залез на форум, написал в флудилке, что сегодня буду весь день торчать на речке с пивом, и поставил в конце сообщения языкастый смайлик. На душе сразу стало легко и хорошо.
Делать в кровати больше было нечего, и я решил вставать. Пришлось, правда, делать это очень осторожно – вчера на речке снял мокрые трусы, надел шорты, да так и проходил до вчера, а потом и спать лёг, просто сняв шорты.
Завернувшись в одеяло, я как заправский ниндзя прокрался к шкафу в большой комнате и добыл себе трусы. По пути в ванную комнату ниндзю запалили и пожелали доброй утры. Конечно, мне не светил расплавленный свинец в горло и кипящее масло на темечко, но харакири сделать захотелось. От этого опрометчивого и не совсем обдуманного поступка меня удержали отсутствие в ванной комнате ритуального ножа, запах блинчиков и намечавшаяся поездка на реку, что по такой жаре было пределом моих мечтаний.
До двенадцати часов дня делать было совершенно нечего. Точней, не намечалось ни одного полезного занятия, а вот бесполезных занятий я нашел с десяток. Для начала я порубился в одну недурственную компьютерную игру, затем вышел на улицу, где долго и упорно следили за странными осами, которые нарыли десятка два небольших норок в дорожке, ведущей через двор и таскали туда мёртвых мух. Через примерно полчаса я научились отличать по окрасу и по виду деятельности самцов от самок. Самцы были намного ярче и почти ничего не делали, а самки были почти серыми и рыли норки, а также таскали в эти норки насекомых, избавлялись от подброшенных мною камешков и отбивались от докучливых самцов, которых почему-то было по четыре штуки на каждую. Хотя, потом мне показалось, что это были одни и те же четыре осиных мужика, которые летали от одной норки до другой – так им, наверное, веселей было.
Батя вернулся с работ ближе к часу дня. Я к тому времени уже успел заложить камешками все осиные норки, поесть очень вкусных щей из кислой капусты и выпить полторы бутылки пива. Я бы и две выпил, но он успел к середине второй, так что пришлось делиться, а потом еще и ждать, пока он тоже поест этих вкуснейших щей. Ожидание я решил скрасить сидением на лавочке под окном и беглым просмотром игрового сайта. Всё зря. Конечно, ожидание прошло немного быстрей, но на сайте по-прежнему было пусто. Вымерли все что ли?
Некоторое время я развивал свою и без того бурную фантазию, размышляя, каким был бы мир, если бы в нём не было ничего кроме этой деревни. Вариант сменялся вариантом, мир становился всё мрачней и страшней, пока не превратился в ночной кошмар. Или в дневной? Сейчас ведь день. А ладно, не так уж это и важно, главное, что мирок получился не просто жуткий, а еще и жутко интересный. Наверное, когда доберусь до своего компа, то запишу идейку. Хотя, скорей всего забуду.
Посидели, покурили на лавочке, и выпили еще по бутылке пива. Живот опасно раздулся, но я не обратил на это особого внимания – стало совсем хорошо и даже почти расхотелось ехать на реку.
Через двадцать минут серебристого окраса машинка уже маневрировала по минному полю, в которое превратился некогда один из самых лучших пляжей на ближайшие десять километров. А стал он таким из-за того, что на него всю весну и первую половину июня гоняли коров. С наступление пляжного сезона это делать перестали, но было уже поздно. Ай, да ладно, зато здесь почти не было людей, а мины уже засохли и особой угрозы не представляли. Единственное, что напрягало – это испорченный подход к воде. Земля так и засохла, будучи сильно изрытой коровьими копытами – ходить по ней было так больно, что приходилось добираться до воды прямо в шлепанцах и только на самой кромке их снимать.
Окупнувшись по разику, мы уселись на покрывало, достали сигареты, сухарики, пиво и принялись с особым усердием отдыхать. Отдых пошел хорошо и непринуждённо, а потом немного надоел, да и у нас обоих проснулись древние охотничьи инстинкты. Вот только удочка была одна на двоих. Зато в багажнике еще валялся пистолет для подводной рыбалки, а в нагрузку к нему шли ласты и маска. Еще лет пять назад этот факт несказанно меня обрадовал бы, но это лет пять назад. В общем, за последние пять лет вода в реке ни разу не становилась настолько прозрачной, чтобы можно было пострелять рыбу. Всего бы метр видимости и я залез бы в кусты, но не было и двадцати сантиметров. Эх, а раньше в конце июля река становилась настолько чистой, что видно было метров на десять вдаль, а то и больше. Да что там говорить – дно даже на середине реки просматривалось до последнего камешка.
По праву не сильного, но старшего, батя забрал удочку себе, а мне оставалось только искать на дне затонувшие ветки и коряги и обирать с них ручейников, чтобы было, на что ловить рыбу. Этим я и занялся. Набрав в пластиковый стаканчик с десяток этих принеприятнейших зеленоватых тварей, я понял, что труд мой бесполезен – за те пятнадцать минут, что я занимался этим делом, у отца не было ни одной поклёвки.
- Ладно, па, полезу, руками половлю, - немного обречённо сказал я и пошел за ластами и за маской. Всё-таки, ухи хотелось. Не сейчас конечно, а вечером, когда станет попрохладней, мы всей семьёй пойдём на дачу. Можно было и шашлыков пожарить, но за два последних дня они уже надоели.
- Ну, попробуй, - сказал батя, упорно продолжая мутить воду ногами и пускать перед собой маленький полосатый самодельный поплавок.
Одно дело просто купаться и совсем другое ползать под берегом в тени кустов пузом по холодному и склизкому илу и засовывать руки в самые гадкие, тёмные и неприятные места, надеясь нащупать там кого-нибудь холодного чешуйчатого и шевелящегося. Представьте, что вам нужно засунуть руку в высокий тёмный кувшин. Представили? А теперь представьте, что в этом кувшине может кто-то жить, а кто именно вы не знаете. А теперь еще представьте, что живёт этот кто-то в гадком и склизком нечто. Если у вас получилось это представить, то вы меня поняли.
Хотя, у меня в отличие от засовывающих руки в кувшин, есть стимул – я точно знаю, что там есть рыба, а это уже азарт охоты, который на многое позволяет закрыть глаза.
Переплыв на другой берег, я первым делом уселся на толстое бревно, торчавшее из воды, и снял ласты, намереваясь вытряхнуть из них песок, который натирал мне ноги. Дно на этом берегу было илистое, так что повторное засыпание песка мне не грозило. Справившись с этой несложной задачей, я снял с головы маску, плюнул в неё и хорошенько протёр стекло изнутри слюной. Не самый лучший способ, но и он позволял не опасаться запотевания маски примерно минут двадцать, а затем процедуру нужно было повторять.
Пакет под будущий улов я повесил на обломанную ветку росшего почти в воде куста и полезь к самому берегу, продираясь пока сквозь тонкие ивовые ветви и усиленно поднимая ластами муть. Только поднятая со дна муть позволяла мне оставаться незамеченным. Чуть справа от меня кто-то плеснулся и я замер. Секунд пять я стоял неподвижно, а затем лёг животом в воду и принялся ощупывать руками дно. Практически сразу мне повезло. Кто-то шевельнулся у меня под пальцами, и я резко сжал кулак. Рыбка оказалась совсем мелкой плотвичкой, но первую я никогда не отпускал. Еще под водой я раздавил ей голову пальцами так, что она уже не сопротивлялась, когда я забрасывал её в пакет. Чем дальше я забирался вглубь куста, тем толще становились ветки, тем больше на них было какой-то очень неприятной губчатой слизи, от которой чесалась кожа, и тем крупней становился улов.
Под одним из корней я нащупал целую стаю почти крупных голавлей. Раздавив головы двоим первым и забросив их по очереди в пакет, я снова засунул туда руку, но нащупал только пару зубаток, да холодный ил и полу гнилые веточки. Стая куда-то ушла.
Минут наверное пять, а может и больше я ощупывал вокруг себя пространство, пытаясь отыскать свою сбежавшую добычу. Наконец мне удалось их найти. Правда, они встали в очень неудобном месте между двумя корягами. Точней, встали они под корягами, но добраться до них я мог, только просунув руку между этими склизкими брёвнами. Я не собирался отступать, даже не смотря на то, что сверху мне царапали спину кусты, рука с трудом пролезала в щель, а рыба была настолько крупной, что её неудобно было хватать. Но я схватил. Схватил крупного голавля за середину спины и мгновенно оценил его вес не меньше чем в полкилограмма. Теперь оставалось его только вытащить. Я потащил его вверх, но сжатый кулак не пролазил между корягами, а мне никак не удавалось его убить, чтобы он не улизнул от меня. Я снова прижал его к дну и попытался схватить его за голову, но он тут же чуть не вырвался. Тогда я снова крепко впился в него пальцами и попытался дотянуться до него второй рукой. Это было практически невозможно сделать из-за мощного и грязного завала из веток и какого-то мусора. Как я ни пытался, только зря исцарапал руку. Тогда я разозлился, нырнул и попытался свободной рукой раздвинуть коряги в стороны, чтобы увеличить щель между ними.
Как только я схватился за одну из коряг, мою ладонь обожгло острой и неожиданно сильной болью. От этой боли я чуть не захлебнулся, когда попытался закричать под водой.
Как я вытащил того голавля, я и сам не понял, но уже на берегу я заметил, что она практически переломлен пополам.
Батя бросил свою удочку и побежал ко мне. Лицо его сделалось бледным и испуганным. Я проследил за его взглядом и сам чуть в обморок не упал – весь живот, плавки и ноги были в крови. Я убрал руку от живота и только тогда сообразил, что кровь натекла из пробитой насквозь ладони. Бросив свою неудачную добычу в песок у самой кромки воды, я спокойно снял ласты и снова зашел в воду.
- Что случилось? Ты как? – спросил отец, останавливаясь в паре метров на меня и пытаясь отдышаться. Он уже заметил, что у меня на животе никаких ран нет, и заметил, что передвигаюсь я самостоятельно и падать явно не собираюсь.
- Руку об какую-то хрень пробил, - пожаловался я, пытаясь отмыться от крови. Ладонь горела так, как будто я её к кипящему чайнику приложил. Сначала я пытался держать её над водой, опасаясь заражения, но потом всё-таки не выдержал и в воду опустил. Стало немного легче, а вода вокруг тут же потемнела.
- Ща, в аптечке в бинты есть и йод, - уже почти спокойно сказал батя и побежал к машине. Я неторопливо поднял убитую мною рыбину и побрёл к покрывалу. Бросив рыбину на небогатую траву, я сел, скрутил с пластиковой бутылки крышку и прямо из горла выхлебал треть пива. Уже закуривая сигарету, я заметил красный пакет, висевший в кустах на противоположном берегу.
После обработки перекисью водорода, обмазывания раны йодом и перевязки бинтом стало легче. Боль из острой и обжигающей превратилась в тупую и ноющую. Отец пытался утащить меня домой, но я отказался, сказав, что нормально себя чувствую и пока пиво не допью, никуда не уеду. Наверное, он сжалился надо мной и усиленно налёг на прохладный пенящийся напиток.
- И к тому же, я еще искупаться хочу, - сказал я, когда первая баклажка почти опустела. Он не стал возражать.
Покурили, помолчали, полюбовались на красивейшую природу, пожалели, что опять забыли дома фотоаппарат.
Через минут сорок боль в руке почти совсем утихла, пиво почти совсем кончилось, а я так нагрелся на солнце, что без воды уже не мог.
- Окупнусь, и поедем, - предложил я и направился к воде.
Батя сонно кивнул в ответ и положил себе на лицо мою панамку.
Вода показалась мне такой холодной, что я несколько минуть не решался войти в неё глубже, чем по колено. Немного постояв и собравшись с силами, я вошел по пояс и снова увидел свой пакет. Теперь у меня появилась цель и я решился. Больше я не медлил. Резко окунувшись в воду с головой, я вынырнул и поплыл к противоположному берегу, фыркая и отдуваясь. Когда до пакета оставалось чуть больше трёх метров, я снова нырнул.
Не знаю зачем, но под водой я открыл глаза. Странно, но теперь я видел дальше трёх метров даже без маски. Правда, видел как-то странно – все неподвижные предметы казались мне расплывчатыми и неясными, а всё, что хоть немного двигалось я видел очень отчётливо. Мне не стоило никакого труда проследить взглядом за стайкой некрупных рыбёшек, что проплыли подо мной. Я проследил. Сначала проследил взглядом, а потом и вовсе метнулся за ними. Тело сделалось неожиданно лёгким и невесомым, а движения быстрыми и резкими. Впереди была добыча и я как огромная хищная щука устремился за ней в погоню.
Плоды скальной розы, мир вдохновения для Тигропанды (ЗТ)
Список форумов · Окрестности · Город в междумирье
