Иней на цветах, тропа Дарини Киры

Конмаель сопровождал ее до порога дома, и присутствие седобородого филида удержало всех от рвущихся вопросов. Лугар со своей верной женой, златоволосой Этин, вышли ему навстречу. Хватило нескольких слов, чтобы мать взяла Киру под белы рученьки и увела в женскую комнату.
- На закате ты выйдешь замуж, - тихо произнесла она. - Пойдем, нам нужно подготовить тебя...

Понимая что отдохнуть ей не удасться, а все худшие опасения скоро сбудутся, Кира побелела точно снег, но все же пошла за матерью. "Если это та судьба, что уготовила мне богиня, то я приму ее," - успокоила она себя, собирая все свое мужество и силу воли.
- Это ведь не на всегда, да мама? - все же тихонько спросила девушка.

Мать молчала будто бы не услышала ее вопроса. Девушки редко выходили замуж больше, чем на год, если только оставались вместе с мужем по собственному желанию, как сама Этин. Но Киру выдавали замуж за иноземца - как проследить за священными обычаями на чужой земле?
- Не на всегда, - тихо вздохнула она, пытаясь ободрить бледную, как мел дочь, начиная расчесывать ей косы.

Кира старалась не думать о худшем. Отец ведь не может желать ей зла, а богиня, раз показав свое расположение не оставит в беде. Остается только уповать на веру, как и сказала мудрая Флидас.
- Я скоро вернусь и все будет как раньше, - тихо говорила она сама себе, стараясь успокоить рвущееся наружу сердце.

Весь день она провела в своих покоях в окружении матери и прочих девушек дома. Ей заплели косы, как положено невесте, одели в платье - когда же его успели приготовить для нее? После этого ее оставили в покое - провести день в размышлениях, готовясь к будущей судьбе. А в доме не прекращались хлопоты - готовили вечерний праздник, собирали вещи. К ней никого не пускали - она видела, с какой тоской смотрел на ее окно Слейн, старший брат, с которым они были дружны. А ей оставалось только наблюдать, как во дворе готовят прекрасную рыжую кобылу, заплетают в ее гриву ленты и первые цветы. Но кроме этого было еще какое-то странное движение, будто кого-то готовили в дальний путь.

Солнце уже тихо начало клониться к горизонту, когда на пороге послышались тяжелые шаги, и в комнату вошел отец. Лугар пристально оглядел дочь и, видимо, остался доволен ее внешним видом. Впрочем, заговаривать он не спешил.

Целый день Кира не находила себе места, мучаясь в догадках от предстоящей неизвестности. Еда, которую ей принесли, осталась не тронута. Больше всего она переживала изза Эогана. Ведь он хотел помочь, а поплатился своей головой. Девушка даже начинала винить себя в этом.
Но не менее Киру волновал вопрос ее дальнейшей судьбы. Это она и решила спросить у отца, чуть только поняв, что он не собирается сам ничего говорить.
- Отец, кто станет моим мужем? Расскажи пожалуйста, он хороший человек?

Лугар улыбнулся, но улыбка вышла какой-то тусклой, уставшей. Кира с горечью заметила, сколько седины прибавилось в его бороде, а виски уже совсем запорошило снегом.
- Твоим мужем станет славный мореход. Я бы гордился, будь у меня такой сын или брат. Жаль, что ты не успела увидеть его перед помолвкой - тогда бы в твоей голове не роились эти встревоженные мысли, будто глупые мелкие птицы. Он смел и силен в море, обходителен и разумен, ступив на твердую землю, рачительный хозяин и честный купец. Все, кто видел его, не могут отрицать этого, так что ты, дочь моя, которую я всегда считал наделенной великой мудростью, тревожишься сейчас?

Он обнял ее, большие, натруженные руки были прохладными и жесткими, но в них будто бы еще теплился ласковый весенний ветер, играющий с гривами молодых жеребят.

Это были те слова, которых так нехватало Кире.
- Больше ничего, отец, - с улыбкой ответила она. Конечно в ее голосе звучала грусть, но она была светлой и легкой. Страхи в миг растаяли, уступая место надежде и вере. Мелькнула мысль, что узнай она о всем этом заране, возможно и Эогана бы не постигла несчастная участь. Стараясь не думать о плохом девушка уткнулась носиком в грудь отца, как когда-то в далеком детстве, и тихо добавила, - Я буду хорошей женой, такой чтобы ты смог гордиться мной. Я буду молиться и скоро вернусь домой.

- Конечно, ты будешь славной женой. И когда ветер направит паруса ладьи твоего мужа к тем берегам, где ты провела детство, я надеюсь увидеть на твоих руках здорового малыша. Впрочем, если ты, подобно твоей матери, решишь остаться с ним, я буду счастлив, зная, что ты обрела великое счастье. А сейчас мне пора - свадьба моей дочери должна быть великолепной!
Он отстранился и исчез за дверью, снова оставляя Киру одну.

//соррь, тут по идее должен быть большой кусок действия, а у меня на него все вдохновения и сил не хватает ((

Кира с улыбкой проводила отца. Все таки он любил свою дочь и всегда желал только лучшего. Девушка теперь ожидала своего замужества с волнением, но оно было легким и даже приятным. Только мысли о несчастной судьбе Эогана немного омрачали ее настроение.
- Великая Мать, прими его в свои чертоги. Гени был хорошим сыном и другом, никто не держит на него гнева. Пусть дух его покоится с миром, - обратилась она с молитвой к своей богине, сжав руки у сердца и немного прикрыв глаза.

Молитва окончательно успокоила Киру. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая окрестные луга теплым золотом грядущей весны. Однако когда Слейн поднял ее на руки, усадив на рыжую Искру, а сестры осыпали ее первыми весенними цветами и их тяжелый сладкий запах задурманил голову, она поняла, что это не было истинным успокоением, просветляющим голову, а каким-то усыпляющим равнодушием. Она не видела лиц, провожавших ее, только размытые цветные пятна их одежд. Всюду ей чудились только бледные тени распускающихся и увядающих первоцветов... Туман застилал ее глаза, и она не знала, что это ее собственные слезы текут по лицу светлыми ручьями.

Наконец ее ввели в большой круг. Поводья ее лошади вел Слейн, как самый старший неженатый брат, а на руки ее принял отец. Напротив нее вышел статный темноволосый мужчина в темно-синем плаще - мореход Кайш. На его груди сияла золотая цепь, и золотом же была изукрашена пряжка пояса и ножны его меча. Рядом с ним шел тот, кого Кира видела впервые. Высокий широкоплечий мужчина с лицом, будто вырезанным из светлого ясеня - мощным, резким и твердым, задубевшим от соленой морской воды и холодного ветра. Волосы и короткая борода его были будто схвачены морозами - таким холодным золотом они отливали. И кроваво-алым трепетали свадебные одежды на его широкой груди. Рядом, мордой доставая пояса хозяина, стоял невиданной мощи серый пес - больше похожий на свирепого волка, нежели на ласкового пастуха,

Гулко, отдаваясь глухим стуком в ее сердце, простучал священный ритм, давая начало свадебной церемонии. Юноши племени, с лицами, закрытыми масками из соломы, вышли и загородили ее, раздался крик Слейна, и десяток легкий копий вонзился у ног жениха. Пес глухо зарычал, скаля зубы, каждый в палец пятилетнего ребенка, и некоторые, не самые крепкие духом отступили назад. Иноземец лишь засмеялся - голос был низкий, хриплый, продирающий морозной дрожью по спине, и перешагнул через частокол копий, сломав несколько из них через колено.
Слейн вышел вперед.
- Кто ты такой, что пришел требовать себе дочь Этин в жены?
Ответил ему Кайш.
- Это Идгар, сын Аэска. Чем недостоин он владеть ею? Он не убоялся тех, кто хочет защитить ее.
- Пусть сперва заплатит цену за нее.
- Что ты хочешь за нее?
- Дай мне за нее море, полное до краев, с серебряным дном.
По знаку Кайша Слейну поднесли серебряный кубок, наполненный вином.
- Дай мне за самое ценное, что родит земля.
Ответом ему был золотой каравай еще теплого хлеба.

Так они договаривались еще некоторое время. Голос Слейна слегка дрожал, не было в нем той молодцеватой удали и бахвальства, что должна отличать друга невесты. Идгар, сын Аэска, стоял неподвижно, чуть усмехаясь в усы и смотрел по сторонам, будто скучая от этих ритуальных торгов. Наконец наступила тишина. Слейн подошел к Кире.
- Он не стоит за ценой, желая получить тебя в жены. А что ты скажешь, Кира, дочь Этин?

Кира следила за происходящим с трепетом. Правда когда она наблюдала за сестрами, выходившими замуж, то думала что это будет более радостное событие. Ее удивляло поведение жениха, пугала его большая собака. Она даже и не сообразила, что спрашивает ее брат, хоть заранее обдумывала ответ на этот вопрос.
- Пусть даст обещание, что вернет меня матери, после положенного срока, - стараясь сдерживать дрожь в голосе, сказала она наконец, правда тут же опустила глаза в землю и добавила, - тогда, если он не испугается идущего со мной рока, я стану его женой.

Глухо пророкотали ритуальные барабаны. Слейн с изумлением воззрился на сестру - он не знал, должен ли он поддержать ее в этом странном угрожающем порыве, либо не обращать на него внимания. Идгар будто бы в первый раз посмотрел на свою будущую жену, а его пес хрипло зарычал, вздыбив шерсть на загривке. Иноземец уже хотел сказать что-то, как тот прыгнул вперед и в стремительном движении сбил Киру наземь, встав на грудь своим тяжелыми лапами. Юноши-защитники, не ожидая этого, замешкались, кто-то испуганно подался назад, кто-то обнажил нож. Слейн ринулся было ей на помощь, но пес оскалился, словно защищая добычу. Люди безмолвствовали.

Вдруг снова послышался хриплый резкий голос Идгара, и серое чудовище освободило Киру - будто каменная плита поднялась с ее груди. Голова болела от удара, в глазах было темно, воздуха не хватало.... Сильные руки ее жениха подняли ее верх - если из пасти его пса веяло огненным жаром, то он излучал прохладу морской воды.
- Я, Идгар, сын Аэска, беру в жены Киру, дочь Этин, - слышала она его голос над самым ухом, - со всем добрым и худым, что есть в ней, и пока она будет мне достойной женой, а я ей - достойным мужем, ничто не разлучит нас.

Больше Кира не могла говорить. Остаток сил она тратила на то, чтобы не потерять сознание. Весь прошлый день она не ела ничего кроме пары кусочков хлеба, чтобы предстать передбогиней в чистоте, этот день прошел слишком нервно, чтобы она вообще вспоминала о еде, и вот результат.
Прижав одну руку к глазам, чтобы помочь разуму собраться и не потеряться в россыпи черных точек, второй рукой девушка рефлекторно ухватилась за руку жениха. Пошатываясь она то прислонялась к нему всем телом, то, сообразив что делает, отстранялась и тогда снова повисала на его руке.

//небольшое уточнение - Киру несут на руках. И до самого конца не отпускают

Вокруг раздались приветственные крики. Сначала одиночные и неуверенные, потом более дружные и энергичные.
- Да будет так, - услышала она голос отца. Над головой ее раскинулось бескрайнее весеннее небо, в которое взмывали и пропадали без вести искры праздничных костров. Не отпуская ее на землю, жених поднес ее к брегонам, и Флидас переплела их руки алой шелковой лентой. На голову новобрачным одели венки из боярышника - символа крепкого брака. В обычную пору заключения браков этот куст был либо усыпан душистыми белыми цветами, символизирующими большую любовь, либо уже мелкими ягодами, которые означали будущих детей и достаток. Сейчас же лишь бледные маленькие листочки пробивались из-под набухших почек да острые шипы кололи голову. Может быть, когда-нибудь в будущем к тебе и придет любовь, но сейчас ты лишь можешь надеяться на это - будто говорили они Кире.

Когда читали священные молитвы Дану, покровительнице семьи, матери всего сущего, она заметила, что на лице ее суженого нет священного трепета и восторга, только вежливое уважение и легкая скука. Только сейчас он поняла, что ее выдает замуж не только за иноземца, но и за иноверца. Каким богам он приносит свои жертвы? У каких богов он будет просить благословения для брачного союза?

Наконец, последние слова были произнесены, и перед лицом людей и богов они были объявлены мужем и женой. Идгар, не выпуская Киру из рук, отнес ее на помост для новобрачных отведенных для них на пиру.

Все происходящее слилось в один смазанный миг. Мысли цеплялись за образы, словно во сне и тут же растворялись. Оставалось лишь плыть по течению этого сна и не задумываться о последствиях. Все тело девушки было напряжено, словно у дикого зверька, которого только поймали и несут куда-то за пазухой. Но в отличии от зверей она не пыталась сопротивляться. Страх грядущего мерк перед страхом той силы, которой обладал этот грозный великан, что нес ее на руках.
- Оставь, я могу идти сама, - тихо сказала, верней попросила Кира своего, теперь уже, мужа.

- Ты ступишь на землю только после брачной постели, - тихо, усмехаясь в усы, ответил ее супруг. - По поверьям моего народа нельзя упускать из рук свое счастье. Придется потерпеть.

Кира удивленно глянула на мужа и тут же отвела глаза. Как-будто она что-то забыла, а он напомнил. Страх медленно перерастал в смущение, от которого щеки запылали огнем.
- Почему счастье? Откуда ты знаешь что у тебя в руках? - спросила девушка, стараясь отвлечься от странных мыслей.

- А ты дерзка на язык, - снова усмехнулся он, не глядя на нее. - Плавая по морям я видел много женщин, но дочери гоиделов - настоящие красавицы. Их торгуют за цену нескольких породистых кобыл, и они приносят таких же славных жеребят.

Он опустил ее себе на колени, продолжая прижимать к груди левой рукой, а свободной поднимая заздравную чашу со сладким медом. Кайш поздравлял молодых, и его люди принесли свадебные дары отцу невесты - груды ярких тканей, на которых лежала посуда из серебра и золота, украшения. Особое восхищение вызвали "слезы моря" - золотые камни, теплые, будто солнечные лучи, если их взять в руку. Выкуп за невесту был поистине царским.

- Наутро тебя ждет не худший подарок, - он прижал к ее губам чашу, пытаясь напоить ее как маленького ребенка.

Столько дорогих подарков девушка еще никогда не видела. Даже когда старейшина выдавал замуж свою единственную дочь выкупа было гораздо меньше, правда и пробыла она в замужестве всего год. На сколько же он собрался забрать ее? Неужели и правда на всю жизнь? И неужели только ради того, чтобы нарожать ему детей? Ох и странную судьбу готовила ей богиня. Переполняеная вопросами и домыслами Кира протянула руку к чаше, чтобы хоть что-то сделать самой. Но наткнувшись на руку Идгара, который, похоже, и не собирался отдавать ей сосуд, она замерла в нерешительности и поэтому отпила слишком много. Кира не любила пьянящие напитки, а мед к тому же был слишком сладкий. С непривычки она закашлялась и попыталась отодвинуть чашу от себя.

Идгар отставил кубок в сторону.
- Не торопись охмелеть раньше времени, - прошептал он ей на ухо, и ее стало холодно от нечаянного прикосновения мужа к ее лицу. То ли усталость и страх, то ли что-то еще, но она вся задрожала будто на зимнем ветру. Этой свадьбой ее выталкивали за ворота привычной жизни, в темноту и неизвестность. Что-то тяжелое и теплое опустилось на ее колени. Это была морда пса Идгара, причем голова его была с голову породистого барана. Это было странное ощущение - в объятьях мужчины она мерзла, а этот жуткий зверь будто горел огнем.

- Я не буду больше, - сказала Кира. Впрочем ей хватило и этого глотка, на голодный то желудок, чтобы почувствовать легкое головокружение. Она поежилась немного от странного ощущения холода от живого человека, но псина быстро привела девушку в чувства. Громко взвизгнув от неожиданности Кира попыталась отодвинуться от собаки и прижалась всем телом к мужу, не в силах больше сказать ни слова и в то же время отвести взгляда от пугающего зверя.

- Бардальф, место! - тяжелый кулак мужчины опустился на лоб собаки. Пес взвыл и стремительно бросился под стол, с глаз долой. Судя по еще одному жалобному визгу, ему вслед достался еще и пинок ногой.
- Не бойся его, милая, - голос Идгара не стал и каплей теплее. - Он не причинит тебе вреда, но иногда он забывает, кто он такой. Тебе нужно будет к нему привыкнуть - именно он станет твоим охранником.

Кира вздрогнула и хлопнула глазами. Страха не уменьшилось, скорей наоборот. И она могла поклясться, что услышала хруст. Ее воображение и не такое могло сейчас выдать.
- Хорошо, - сглотнув дрожащим голосом ответила она. Сердце кольнула маленькая иголочка странного чувства. При ней никогда никого не били вот так, наотмашь и практически не за что. Конечно видела она и драки и еще что похуже.. Но сейчас, медленно осознавая с какими силами ей придется жить рядом, в ней рождалось чувство жалости к этому серому чудовищу, - Бедный...

Вокруг нее был маленький островок отчуждения - они были вдвоем с мужем. Кубок был наполовину пуст, и когда обнажится его дно, их препроводят в брачные покои. А пока вокруг царило беззаботное веселье - казалось, никто не разделял ее одиночества. Обведя взглядом пирующих, она наткнулась на хмурый и недоверчивый взгляд Слейна, подносящего чашу к губам. Без радости и тепла смотрели на нее глаза Кайша, правое место от которого пустовало.

Идгар после ее слов усмехнулся, его правая рука ловко поднялась, мягко ухватив голову Киру за затылок, проникая сквозь сложный узор ее кос, не причиняя боли - он снова принялся поить ее, на этот раз более аккуратно и медленно.

Одна волна чувств резко сменялась другой и третьей. Жалость на обиду, она на удивление и непонимание брата, дальше шло то, чего Кира боялась больше всего. Вина, словно хмель, ударила в голову и заставила взгляд стыдливо опуститься. Если бы только она отправила Гени сразу домой, то все бы могло обойтись.
Руки Идгара снова резко выдернули ее из пелены самобичевания. Кира дернула головой, рефлекторно пытаясь высвободиться, но увидев перед собой чашу нахмурилась сделав скорбную мину. С трудом (ведь она уже не ребенок, чтобы быть привычным к такому) она проглотила еще немного меда но потом подняла руки и с силой отодвинула от себя чашу.
- Не надо больше. Мне нельзя столько пить, - хмуро сказала она, стараясь сделать голос поубедительней, но при этом не смотря в глаза мужу.

- Мы должны выпить оба, - наставительно сказал он, делая большой глоток. Руку он не выпускал, повернув голову Киры в сторону окружающих пиршественных столов.
- На кого это ты засматривалась, милая моя молодая жена?

Кира зажмурила глаза, чувствуя как по щекам потекли слезы. Собрав волю в кулак она стиснула зубы и ответила:
- Я могу пить сама. Отпусти. Или это тоже обычай твоего народа?
Вопрос остался без внимания, просто потому что этот большой человек, которого теперь все будут называть ее мужем, не вызывал еще доверия девушки настолько, чтобы делиться с ним своими опасениями.

- Не хочу, - на этот раз он улыбнулся чуть теплее и свободной рукой провел по ее влажным щекам. - Мы с тобой немного времени будем проводить вместе после свадьбы. И эту ночь я хотел бы запомнить надолго. Ты такая маленькая и хрупкая, что тяжело выпустить тебя из рук - кажется, что порыв ветра унесет тебя прочь от меня.

От этих слов Кире стало еще обидней. Выходит он купил себе очень дорогую куклу и собирается с ней так же и обращаться?
"Если Дану будет угодно, то твоих рук не хватит, " - подумала она про себя, но вслух такую дерзость сказать не решалась. Девушка лишь подняла глаза к темному небу, в которое улетали яркие искры костров и тихонько хлюпнула носом. На людей Кира старалась не смотреть, хоть ей и хотелось сейчас увидеть отца, мать, брегон. Впрочем все они сейчас не сомненно были рады за девушку и поддержку ей можно было ждать только от великой богини.