На улице стоял конец января – промозглый, слякотный… Изредка падал мокрый снег, больше походивший на дождь и никогда не остававшийся на земле. В этом году зима была не слишком теплой, не слишком холодной – стандартные «-6» градусов, поднимавшиеся порой до нуля, а то и до плюса. Теплый шарф, просторное пальто и легкая шапочка покоились на вешалке. - Теплый чай для нашей дорогой мисс Сьюзан, – улыбающийся Моррис-Майк вошел в просторную комнату с подносом в руке, на котором дымились две большие чашки. Поставив это все на чайный столик, он, коротко стриженый, в домашней рубашке и джинсах, и будто еще повзрослевший, сел на стоявшее рядом с кроватью кресло и нежно провел пальцами по щеке девушки. Та приоткрыла глаза, и сонно улыбнувшись, взяла его руку. - Доброе утро, пират, – тихо произнесла она. Он поцеловал её в лоб и помог приподняться, устраивая жену на мягких подушках. Сьюзан вложила его ладонь в свою и плавно спустила ее по груди к животу. Моррис улыбнулся, и прижался к нему щекой, закрывая глаза.
Прошло семь месяцев, с тех пор, как все окончательно встало на свои места. Все, и даже больше. Они жили дома у Сьюзан, где теперь все было по-другому. Стоило только Джессике Дэниелс узнать, что у нее будут внуки… Близнецы – как сказали врачи. Мальчик и девочка. Иногда от счастья может захватывать дух – тогда она убедилась в этом. Сьюзан снова перестала узнавать свою мать. Наверное, именно такой она была, когда Сью, совсем еще малышкой любила сидеть на руках у отца и тянуться к груди матери. Джессика порвала с боссом. Казалось, она тоже начала новую жизнь, души не чая в собственной дочери и так сильно изменившемся Майкле. Изменилась и Сьюзан - она расцветала, месяц за месяцем. А во снах… Сьюзан иногда пугалась, когда просыпалась в собственном мире без уже ставшим привычной и приятной тяжести. Но привыкла. А Майкл… Нет, все же Моррис, сумел её убедить в том, что в этом нет ничего страшного и можно найти свои плюсы… убедительно убедил. Они часто гостили у графа – его остров стоял посреди моря. Настоящего, соленого моря, из которого выныривали и погружались обратно в глубину самые настоящие дельфины. Берег был усеян ракушками… Лишь иногда в глазах Антуана проскальзывало нечто необъяснимое, стоило ему закурить любимую трубку. Мир вокруг стал непривычно спокойным, словно восполняя все то, что им пришлось пережить.
- Я до сих пор не знаю, как мы назовем их, – голос начал приобретать свойственную Сьюзан мелодичность.
|