Гякка и Касанэ, Archanaloth и Doll

- Мы действительно должны спешить, - согласился Эрик.
- Тогда наша отпускать ваша "с миром", - ответил вождь, и гоблины двинулись обратно. Только маленький советник обернулся и махнул рукой, прежде чем скрыться в кустах. Эрик сначала долго всматривался в удаляющихся, а потом прыснул смехом.
- Что с тобой? - обеспокоенно покосился на него Ирвин.
- Так ты не помнишь? Этот мелкий - один из тех, которых мы проучили в пещерах дварфов. Ну помнишь, они на нас полезли, а мы их отшлепали и отпустили. Видать он это оценил.
- Ну, - надеюсь, в обиде он не остался, - улыбнулся гном. Ладно, пошли...

За пару дней горный участок удалось преодолеть, и вновь ноги путников ступили на траву. Однако с каждым днем воздух становился все холоднее и суше, а трава - все более жухлой и низкой...

//Меня интересуют ваши взаимоотношения во время перехода.

- Мы идем выше и выше, в те места, где ночуют облака на груди Земли, - сообщила Касанэ, в очередной раз вернувшись к компании. Она всецело сосредоточилась на себе и своей миссии проводника - убегала вперед, шныряла по кустам, порой ускоряя шаг, уходила вперед и поджидала остальных, сидя на земле. На вопросительные взгляды она лишь слегка улыбалась и поднимала палец к небу.

Все это время Гякка был молчалив и держался немного в стороне от остальных, редко поднимал капюшон. Однако при этом, он старался не вызвать подозрений, и почти некогда не пропадал из виду. Все оружие, кроме цепа и перчаток-когтей он убрал в свой «приделанный к телу» рюкзак. Некто ни разу не видел, как он снимал его, полностью скрывающую кожу броню или перчатки... Зато обнаружилось, что в его поясных сумках содержится внушительный запас всевозможных зелий и склянок, от святой воды (ее было особенно много) до алхимического огня - однажды рывший в сумке он вытащил часть бутылочек наружу. «Я же говорил, что не владею магией, приходится как-то это компенсировать». К смене ландшафта и похолоданию, он почти никак не отреагировал, по прежнему кутался в свой походный плащ, но особо холодно ему не было. Даже спал под тем же тонким одеялом.


- Здесь поблизости есть какая-нибудь речка или озеро? - внезапно поинтересовался он у Касанэ.

- В этих скалах множество мелких ручьев, стекающих потайными путями со снеговых вершин, поэтому о запасах воды беспокоиться не стоит. Когда мы перейдем через самую высокую точку перевала, то за ним наш путь пересекут куда-более могучие и своенравные водные потоки. Озера же спрятаны в ладонях долин. Зачем тебе? - Касанэ остановилась и ответила, уставившись на Гякку немигающим взглядом.

Едва подавив желание податься назад, Гякка попытался опустить взгляд, хотя и так смотрел сверху вниз. Капюшон тоже мало помогал.


- Смыть пот и грязь... - он слегка нервно пожал плечами.

- Тогда стоит подождать, пока перейдем перевал. Возможно, в некоторых местах придется собрать на свою одежду еще грязи. Самые крутые и опасные места перевала еще впереди, - она отвернулась и опять убежала вперед.

Количество святой воды сильно удивляло спутников Гякки, особенно Эрика и Зарахара. Последний, похоже, уже не так ревностно был уверен в опасности, исходящей от него, да и не проявлял к нему какой-либо враждебности или агрессии.
Вскоре искомый ручеек показался впереди, и отряд остановился у него.

Гякка прикрыл лицо рукой, что бы некто не видел на мгновение проступившую на его лице гримасу отвращения. Необходимость постоянно следить за своим лицо и телом, невероятно утомляла. Хотелось оскалиться и провести языком кончикам зубов, проверяя их остроту, оставленные без присмотра пальцы рук, сгибались и разгибались, лязгая когтями, но больше всего раздражала необходимость ступать на всю ступню. Что поделаешь, нормальные люди не ходят все время на носках. Хорошо, что у него нет хвоста как у некоторых четвертинок. И копыт. Дааа, копыта это был бы тот еще кошмар.

Прищурив глаза, сквозь пальцы он взглянул на своих спутников. Беспечны. Очаровательно беспечны... и близоруки, как и все смертные.... было бы замечательно, если бы он сам не относился к этой категории. С другой стороны у них есть «паладин»... Уж он-то поделит все на черное и белое.
Гякка взглянул на паладина и, улыбнувшись, беззвучно, одними губами, протянул - «Гнииииллль». Стало лучше.

Касанэ снова вернулась. Лицо ее было безмятежным, на лице едва проступала спокойная улыбка. Ее движения были легки и точны, лишь налетающий сверху ветер трепал полы ее халата. От яркого солнца, палившего немилосердно в полдень ее голову скрывала широкая шляпа, бросающая глубокую тень на глаза.
- Сделаем привал? Уже через несколько часов жара неба почти спадет, уступив место холоду земли - и, сохранив силы, мы можем преодолеть перевал к ночи
О пики Зноя!
Смотрю на небеса. Жду
Прохладный вечер...

Повезло, что Эрик не слышал Гякку, да и Ирвин тоже. Только Зарахар все время крутился неподалеку, скорее всего наблюдая за Гяккой.
Эрик и Ирвин разбили лагерь, и гном как обычно занялся кашеварением.

Касанэ подошла к Ирвину и заинтересованно стала наблюдать, как он варганит что-то съедобное, а потом вполне невинно поинтересовалась:
- А мясо парочки бурундуков нам не помешает? Я тут как раз заметила...

- Вообще не помешает, - согласился гном, - припасов мало осталось. Скорей бы жилье чье-нибудь...

- Сейчас попробую это исправить! - Касанэ плавно развернулась, скинула свой рюкзак и посох, подхватила несколько камней и начала карабкаться наверх, пытаясь выследить беззаботную живность.

Гякка, сидевший на земле неподалеку от костра, проводил Касанэ завистливым взглядом. Она была его полной противоположностью, искренне счастлива, беззаботна и свободна, в то время как он чувствовал себя скованным невидимыми цепями, даже привычная одежда иногда казалось, душила, а рюкзак безжалостно давил на плечи, несмотря на всю его, Гякки, силу и выносливость. Единственной радостью было лелеять пожирающую его изнутри «гниль». Да, это было приятное ощущение, но порой оно причиняло невыносимую душевную боль...

- Я тоже попробую, а то до сих пор от меня не было никакой пользы...

Решившись, Гякка резко поднялся на ноги и, оставив на земле посох и поясные сумки, крупными, пружинистыми шагами догнал Касанэ.

- Не против если я помогу тебе? При необходимости я могу двигаться очень тихо. - скорее утвердительно, чем вопросительно, обратился он к ней, когда они поравнялись. Но после небольшой паузы, он продолжил тихо и неуверенно. - Я давно хотел сказать... тогда, ты сказала что... в моей жизни нет, и не будет спокойствия или радости, а только вечные муки... Это правда. Я осознаю это. Но... как тебе удалось понять это, так легко... заглянуть внутрь?

Касанэ иронично посмотрела на "помощника".
- Думаешь я вдвоем мы поймаем бурундуков быстрее? Или ты боишься, что со мной может что-то случится?

Он был еще более хмур, чем накануне. Силы, казалось,утекали из него вместе с каплями пота.
- У тебя лицо человека, который отчаялся в своей судьбе, но продолжает упорствовать, а не искать, - чуть тише и спокойнее ответила она. - Мы считаем, что борясь с судьбой человек может быть счастлив, только заблуждаясь, но заблуждения - это туман, и они тают с рассветом. Зачем ты идешь с нами? От того ли только, что тебе некуда пойти?

- Хотел поговорить с тобой. - Гякка обернулся, взглянув на остальных, и продолжил, понизив голос до шепота. - Остальные не столь проницательны, видят лишь, что им показать. Слишком легко манипулируемы.

Теперь, когда паладин и змеехвостый не видели его лица, он мог частично расслабиться. Усталость и скованность стала постепенно исчезать с его лица, краешки губ поползи вверх, частично обнажая клыки в хищной улыбке. В глазах, пусть они и не смотрели на Касанэ, вновь блеснул огонь. Но когда Гякка опять начал говорить его ухмылка исчезла, а веселую искорку накрыла мутная пленка печали.

- Несмотря ни на что... мне одиноко. Я пытаюсь... я не цепляюсь за прошлое... - но в его голосе не было уверенности. - Мне было нечего терять. Поэтому я могу позволить себе доверять другим. Надеяться, что они поймут. Когда все переворачивается с ног на голову... хочется уцепиться за что-то. Посмотреть на свое отражение в чьих-то глазах...

- Если ты воспринимаешь людей, как кости в опытной руке - выпадет лишь то, что сам захочешь, то ты всегда будешь одинок. А ты на меня смотришь так же, - она обернулась и мельком скользнула по нему взглядом из-под полей шляпы, вновь поспешив вперед - находиться в его тени было крайне неуютно, будто под готовой обрушиться скалой. - В моем сердце жалости не больше, чем у них. В своей судьбе виноват только ты сам и.... тшш!

Она сердито зашипела, поскольку ей показалось стремительный проблеск бурой шкурки в кустах.

Гякка застыл, затаив дыхание, сначала его рука медленно потянулась к рюкзаку где висел арбалет, настолько огромный что им казалось можно было свалить медведя, но остановилась на пол пути. Доставать оружие было слишком долго, да и было жалко амуницию. Но вот на другом боку висел грубо сделанный гоблинский дротик, выбрасывать его было жалко, а конкуренцию арбалету он бы не составил.

Слегка согнув ноги в коленях, Гякка абсолютно бесшумно отвязал дротик и взял его наизготовку. Хотелось улыбнуться, хищно оскалиться... но не получилось.

///Предлагаю кинуть Д20 «выживание», в ПХБ написано, что найти еду для себя DC10 +для еще одного человека за каждые 2 единицы свыше.

маленький тушканчик на двоих его дротик размажет просто =)))

Касанэ выбрала камешек поровнее и стала бесшумно продвигаться вперед, пристально вглядываясь в веселую игру теней и света в кустах. Обострив свой слух до предела, она была вся на изготовку.

Гякка... застыл на месте глядя перед собой остекленевшим взглядом. Но через мгновение, моргнув, он тоже двинулся вперед, ступая с поразительной для его размеров и комплекции легкостью, пригнувшись к земле.

///Тогда буду использовать как копье или дубинку.

//Вам вдвоем удалось добыть еды на сегодня и еще на несколько дней (за 1 час). У Гякки результат чуть меньше, чем у Касанэ. В перечень добытого входят: коренья, мелкие зверюшки, 1 молодая горная коза. Можете это обыграть как хотите. Когда наскучить общаться, возвращайтесь к лагерю и будет следующий эпизод.

Касанэ решила не вытаскивать свою пращу, чтобы не спугнуть свистом бечевы чутких бурундуков. Вместо этого она резко выкинула руку вперед, камешек стремительно пролетел вперед, раздался глухой удар, и он покатился куда-то дальше. Одним прыжком она махнула за ним и торжествующе подняла маленькую тушку грызуна с пробитой головой.
- Закинешь к себе наш будущий мясной бульон? - протянула добычу Гякке.

Распрямив колени, Гякка выпрямился во весь рост, и широкими шагами подошел к Касанэ, протянув руку за тушкой грызуна. Вот только его движения теперь были настолько усталые и вялые, что в сравнении с «обычным» собой он казался едва живым. Лицо производило еще более жалкое впечатление, оно застыло каменной маской, глаза безжизненно смотрели в пространство, только губы подрагивали и иногда начинали шевелиться, безуспешно пытаясь что-то сказать.

Гякка запоздало удивился... почему же ему было так больно. Почему слова этой девчонки так ранили его. Обычно он лишь криво усмехался ответ на подобное, но сейчас... хотелось со слезами в глазах оправдываться. Пытаться доказать что он совсем не такой... но он сам потерял уверенность в этом. Наконец он понял причину - он слишком открылся, вылез из своего панциря и стал уязвим. Попытка разогнать тоску гневом на самого себя, свою ничтожность, потерпела провал.

Стиснув зубы и пытаясь сохранить пустое выражение на лице, Гякка взял мертвого зверька и сунул в небольшую сеть, сделав из нее подобие мешка.

- Нет... это не правда... - наконец выдавил он, обращаясь скорее к самому себе. - Люди... это люди, личности... жизни... Я не считаю их инструментами... некогда не считал...

Она чуть плотнее сжала губы, когда когти Гякки сомкнулись вокруг тушки, и попыталась, не отдернуть руку, а плавно вернуть к себе.

- Я тебя ни в чем не обвиняю, - сказала Касанэ после недолгого молчания. - Если и вправду не считаешь, то хорошо. Многим лучше людей, которые ценят тех, кто стоит ниже их по лестнице иерархий, как оценивает скотину. Учитель всегда говорил, что крестьянин, сеющий рис на полях, ничуть не хуже, чем чиновник, обдирающий его дочиста, он даже чище перед небом, которое дало ему меньше возможностей отойти от своего пути. Чем больше перед тобой открыто троп, тем больше возможностей выбрать ложную. Но даже с самой далекой от истинной можно свернуть, если следовать Дао.

Она подняла шляпу и вновь устремила взоры на заснеженные вершины вдали. Полуденное солнце сияло золотым цветком, и дарило ей то ощущение покоя и надежности, как и стены Кинкадзана. Кто она по сравнению с этим бескрайним миром? Лишь песчинка на бескрайнем побережье, лишь сосна на утесе бесконечного горного кряжа. А кто он - ее странный спутник? Та же песчинка, лишь крупнее. Но морским волнам все равно, кого накрывать белой пеной своих терзаний. Она обернулась ему с улыбкой, впитавшей в себя блеск солнца.
- Твой Дао с тобой. Посмотри на свою тень - она повторяет контуры твое тело и солнечного света одновременно. Будь собой и будь в мире.

Когда Гякка слушал Касанэ, в его голове кишели разные мысли, хотелось что-то сказать, добавить, но постепенно это прошло. Он понимал не все, что она говорила, но спокойный, уверенный голос передавал ощущения умиротворения. Возможно, сказалось еще то, что но в некотором смысле выпустил наружу часть скопившихся эмоций.

Сделав глубокий вдох и выдох, он взглянул на свою тень. Сейчас та действительно, честно повторяла контуры его тела. Чего о ней нельзя было сказать, когда солнце садилось за горизонт. Но, наверное, так оно и должно быть. Гякка поднял взгляд и посмотрел Касанэ в глаза. Совершенно спокойно, не нервничая как обычно, опасаясь, что кто-то заглянет под маску. Ее не было, вернее, она стала прозрачной.

- Спасибо... Я хотел попросить тебя еще об одном...

Что-то в его лице изменилось, как тогда в день, вернее, ночь их первой встречи. Гякка улыбнулся обнажая клыки, его черты лица стали более хищные, а глаза кажется, стали испускать едва заметное свечение. Именного этого тогда испугался Зарахар. Странно, но сейчас все было иначе, тогда это было скорее похоже на оскал загнанного в угол зверя, но сейчас... угрозы или агрессии не было. Даже глаза, не смотря на красноватый блеск, казались гораздо добрее и умиротвореннее чем обычно. Остальное тело тоже расслабилось, даже «ерзанье» заметно утихло.

- Пожалуйста, не надо бояться и... делить меня на части. То, что ты сейчас видишь, это все Я. Не другое лицо или сторона. Не другая личность или сознание. На самом деле во мне нет разногласий.

Касанэ все же инстинктивно отступила назад - не привыкла она к таким метаморфозам прямо у себя на глазах, хотя знала, что они бывают. Кто-то говорил, что это есть творение крайнего Хаоса, смешивающих два Дао в одно и отныне ни одно из них не может быть обретено. Кто-то говорил, что Дао есть у каждого, даже порождение Хаоса, очистившись, может встать на свой путь. Гякка говорил очень странно - так как не говорил ни один из людей, но с другой стороны он не был похож ни на одного из людей, которых она знала. А знала она очень немногих, да практически никого за пределами монастыря.

- Я не боюсь, - наконец сказала она. - Страх - плохое чувство, мешающее мыслить и чувствовать истинную природу вещей.

Она заставила посмотреть себя ему прямо в глаза и постепенно стала видеть в них лишь пламя. Не гневную ярость, не разрушающую стихию Хаоса, а пламя, такое же мирное и опасное, как пламя костра в зимнюю ночь. Повинуясь какому-то странному инстинкту, она подошла почти вплотную к нему, не отрывая своего взгляда. В этом было что-то притягивающее - настоящее пламя в глазах у человека.
Молись о лучших днях!
На зимнее дерево сливы
Будь сердцем похож.
тихо проговорила она, складывая пальцы в знак дарения силы.

Все еще улыбаясь Гякка, слегка прищурился, его лицо стало медленно обретать прежние, человеческие, очертания.

Хотелось воспользоваться моментом, пойти дальше, наверное, она поймет... Но тяжкий опыт говорил иначе, не стоит торопиться, резкие движения и действия не приведут не к чему хорошему. Все и так вылезет на поверхность. А пока что, как хотелось считать, есть хотя бы один человек доверяющий ему. Гякка почувствовал нарастающее чувство стыда, наверное даже сейчас он сам того не замечая манипулировал ею. Оправданием могло быть разве то, что он был искренен... хотя бы частично. Ну и ладно, бебелит с всем этим. Почему бы просто не радоваться произошедшему?

- Спасибо еще раз. Надеюсь, у меня будет шанс оправдать оказанное доверие. - он пожал плечами и... жизнерадостно улыбнулся. - Ладно, хватит одного зверька, или продолжим охоту?


///Думаю пока все, напишешь, что поймали еще пару зверьков и вернулись к остальным (козу не надо, слишком жирно будет)))?

//коза моя. будет немым, уже не могущим блеять, упреком твоему мужскому достоинству

- Я тебе не доверяю, - с той же улыбкой ответила Касанэ. - Человек должен верить только в себя. И ты мне ничего не должен - обязанности, мнимые, взваленные человеком самим на себя, лишь запутывают его.

Она помолчала, переключилась на скромную тушку бурундука.
- Пожалуй, можно сделать наш бульон и помясистее...

И снова стремительно, будто молния, сорвавшаяся с неба, исчезла прочь...

Не доверяешь мне? Как бы не так, готов поспорить теперь я вызываю у тебя гораздо более положительные эмоции, чем раньше - мысленно сказал Гякка в спину Касанэ. И вновь почувствовал легкий стыд, неужели он всегда будет думать подобным образом, рассматривать свои действия со стороны, воспринимать все его слова и поступки как средства манипуляции? Может и нет. Нужно просто перестать, слишком много думать, морочить себе голову.

Провожая Касанэ взглядом, Гякка внезапно вспомнил про добычу. Зверек был маленьким, но все равно следовало слить кровь, хотя, наверное, было уже поздно и она уже вся свернулась. Оглядевшись по сторонам, он вытащил из сетки тушку бурундука и одним движением когтистого пальца перерезал ему горло, одновременно сдавив несчастного зверька, выдавливая кровь. Но нет, было уже поздно, кровь свернулась и только одна капля упала на высунутый во всю свою длину язык. Разочарованно вздохнув, Гякка убрал добычу в сетку. Ну ладно, попробуем поймать еще.

Нельзя было сказать что его особенно увлекал азарт охоты, он все время боялся что если чересчур увлечется этим, когда-нибудь захочет дичи покрупнее. И разумнее. Хорошо тем, у кого этого не даже в мыслях. Плохо ему, потому что сам процесс охоты для него ассоциировался в первую очередь с разумной жертвой. Вновь стало немного печально, но скоро это прошло. Неважно, какие мысли его посещали, удивительно, но факт, до сих пор он не причинил вреда, ни одному невинному разумному существу. И был твердо уверен что та к оно и будет, неважно что о нем думают другие...


///Тогда встречаемся на пути обратно. Мелкие зверушки и коренья это про меня))///

//Вопрос к Касанэ: по выходу из гор ты останешься с отрядом?