Рыбный деньЗдесь это лидер. В зачёт автору пойдёт отличный саспенс. Считалки, звукоподражание, ритмичные однообразные движения – очень хорошо нагнетают атмосферу, по сути это традиционный арсенал хоррора. Это такая прелюдия, за которой следует другая часть, более триллерная, и начинается непосредственно жуть.
Но я, к большому моему сожалению, не увидел в рассказе того, чего, собственно, нужно бояться. Самый шик – это когда обычная вещь, обычный повседневный процесс (вроде варки супа) под пером мастера оказывается чем-то, таящим в себе реальную угрозу. Меня не совсем убедила угроза, потому что я не совсем понял, откуда она взялась, почему из-под плитки пошла кровь и что было за «хрусть». Не говоря уже о том, что кастрюлька для двух (!) женщин должна быть, ну, немаленькой.
Не всё гладко, на мой взгляд, с талисманом. Начнём с того, что талисман обычно кроличья лапка, а не голова. Откуда взялась голова, понять невозможно. То есть девочке подарили кроличью лапку, а голову с запёкшейся кровью на мордочке повесили на кухне, и всем ок?.. Всякое бывает, но кроличья голова на кухне – это очень сомнительный охотничий трофей и не менее сомнительный элемент декора.
Заявленная в названии рыба по тексту никак не играет.
Цитата(Гостья из прошлого)
Посреди кухни чёрно-белая плитка захлёбывается, сбоит скрупулёзно выверенный ритм узора, и единственная белая плитка посреди чёрного пятна кажется островком в сумрачном стылом озере.
Ну два раза же "посреди".
Цитата(Гостья из прошлого)
Новой Блоэдландии
А по-человечески нельзя было?
Цитата(Гостья из прошлого)
Смотреть на куски мяса, ссыпающиеся по обожжённым женщинам, уже просто некому.
Девочка ещё не женщина, ну и см. выше.
Книга гигантовЗдесь автор поставил не на саспенс, а на перевёртыш. Перевёртыш, впрочем, условный, потому что изначальный текст уже настраивает на некоторые подозрения. Возможно, это и не очень хорошо, но автор так поступил изначально.
Но я, знаете ли, не большой любитель того, когда для понимания текста приходится лезть в гугл. В целом понимаю, что что латинское, что русское название – всё едино, но можно было найти компромисс. Тем более что странно: цветочки знают своё латинское название, знают, что у них есть стволы, но клейковину и корни называют слюной/слёзами и конечностями.
На мой взгляд, автор куда сильнее взял бы реалистичностью картины. Пока все эти попытки избегать обычных слов – не айс. (И, если на то пошло, непонятно становится, например, как именно цветки съели раненого собрата: как насекомых едят, или как сорняки, паразитировали на корневой системе?) Вообще сцена поедания в конце несчастного цветовода оказывается сильнее, чем эта латинская абракадабра и отчасти дежурное раскрытие темы. И если добавить ей достоверности, или даже натурализма, получился бы реальный хоррор. Здесь – не убедило, и, увы, только третья строчка.
Хель, будь нежней!Преимущество этого рассказа в антураже. Через скандинавские названия и образ музыки автор постарался придать произведению некоторый романтизм, наверняка надеясь, что это будет выигрышным решением для жанра.
Ну да, да, вы все уже догадались, что меня и здесь не убедил собственно хоррор. Здесь такой пугающий образ вечного плена (да ещё и для богини вечной юности), но он должен быть очень хорошо проработан, так что я не уверен, что это подходящий вариант для миниатюры на 2к знаков. Тем более, если погрузиться в мифологию, становится ясно, что Идунн уже спасали из заточения, значит – спасут и на этот раз. Нет ощущения безысходности, нет сопереживания. Было бы из песни хоть что-то ясно, так нет же. И всё же этот рассказ получил от меня второе место.