Чужая земля, продолжение эпопеи.

Начало

С тех пор, как видение длиною в месяцы изменило её жизнь, сны её стали настолько живыми, что порой отличить их от реальности было невыразимо сложно. Иногда, просыпаясь, она подолгу приходила в себя, убеждаясь, что вокруг - не уютные деревья Дарнаса, а пыльные скалы Дуротара; что демоны, полчищами наступающие на цветущие земли, так же далеки, как душа того, кто когда-то принёс проклятье на землю её сородичей; что странное, огромное небесное тело цвета скверны, ворвавшееся в чистое небо - не больше чем иллюзия, а эльфы-предатели, променявшие свободу на силу, по-прежнему в заточении, и не представляют более никакой опасности...
Эта ночь вновь была полна снов, избавиться от которых хотелось как можно скорее. Отъезд сына и Лили чуть ли не в самую гущу смертельно опасных событий; её возросшее в разы одиночество, заключившее её в свои объятия после смерти старого тролля; возвращение в Луносвет к отцу и сестре, чтобы натолкнуться там на необъяснимые убийства и пугающие наблюдения сестры, обнаружившей на их землях странных, беспокоивших её своим видом чужаков; странный черно-фиолетовый коридор, воздуха в котором настолько мало, что грудь начинало сжимать в тисках, а искаженная магия крутилась в ногах, делая каждый шаг длиною в вечность...
Этот сон был, как и все предыдущие, до болезненного реальным. Головная боль пришла с пробуждением - неизменный спутник попыток отделить реальность от иллюзий, и сейчас это было не единственным ощущением, мучившим её - только вот поймать то, другое чувство никак не получалось, несмотря на всю его кричащую очевидность.
Прохлада, касавшаяся кожи из-за откинутого в сторону одеяла, хоть и помогала в пробуждении - но в то же время досаждала своей чрезмерностью - неприятных ощущений от слишком реального сна было более, чем достаточно. Даже чашка тёплого бульона способна была бы вызвать лишь отвращение и раздражение в такой момент, не говоря уж об этом почти что холоде.
Вдох-выдох...
Не проснувшиеся до конца глаза устремились на закрытые резной решеткой рыжие всполохи магии, факелом горевшие где-то там, на дальней стене. Стене из темного камня, переходившего в что-то светло-прозрачное справа и слева от неё. Её комната в отчем доме была совсем не похожа на себя.
Вероятно, потому, что это была не её комната - это было первой точной мыслью, сформировавшейся в не проснувшемся ещё, мутном сознании.

Галерея

Отрин

Джанга

Иссхошие

Помраченные

- При рассмотрении с определенного угла - быть может, - согласился эльф, как раз с другого угла продолжая рассматривать своё творение, - Но печалей в наших жизнях достаточно, чтобы подвергаться им ещё больше. Что ж... Полагаю, мне стоит отправиться навстречу моему дорогому гостю...
Он отошёл к клетке, и посмотрел на ту в легкой задумчивости.
- Думаю, не случится ничего ужасного, если я не стану запирать тебя на эти короткие минуты. Тебе ведь не придёт в голову какая-нибудь глупость...как например попытаться напасть на нас, когда мы, совершенно неподготовленные, появимся здесь снова?
Он обворожительно улыбнулся.
- Или же я ошибаюсь?

- Разве в этом есть какой-либо смысл? - заметила эльфийка.

- В нападении, или же временной свободе? - поинтересовался он в ответ, после чего ещё раз внимательно посмотрел на эльфийку, явно что-то прикидывая.
- Нет, думаю ты все же достаточно умна, чтобы не совершать всех этих бесполезных глупостей. Редкий случай. Я бы даже с удовольствием оставил тебя при себе...но не в этой жизни. Располагайся. Вино к твоим услугам, - добавил он, указав на столик с неизменным кувшином, и направился к выходу.

Как только он покинул помещение, Эш принялась наполнять флягу вином до конца.
- Что мне следует знать об этом младшем сыне?- спросила она у Отрина между делом.

Когда Андоран вышел, гримаса тощего расслабилась. Он подошёл к решетке, и подманил Эш к себе пальцем, заговорив только когда она уже подошла.
- Я думать, что это действительно твой шанс, - произнёс он тихо, и довольно быстро, - Я знать его прежде... Он неплохой малый. Постараться понравиться он, Эшана.

- Хорошо, я попробую, хоть и не знаю как, - вздохнула зеленоглазая.
Все же понравиться кому-то, абсолютно ничего о нем не зная, дело не из простых.
- Постарайся все же дотянуть до дня освобождения. Любая жизнь ценна. Я как друид уверена в этом, Отрин.

Отрин коротко кивнул, и поспешил отойти от решетки, усаживаясь обратно на кровать, где к нему вернулись былые неприязнь и горечь - которые сложно было назвать маской. По крайней мере, с отношением к Андорану здесь все было более, чем понятно.
На «свободу» ей было отведено не так уж и много времени. Несколько минут, за которые только и удалось выяснить, что даже тот кристалл, что попал ей на глаза раньше, не излучает магию ровно никаким образом, и словно вставлен сюда для красоты. Фальшивый намёк на свободу...как и тот факт, что на эти несколько минут её не стали запирать.
Знакомый скрежет возвестил об открытии двери, за которой уже проглядывались две пары босых ног. Кажется, обувь здесь не жаловал никто.

Эшана к тому времени отошла обратно к столу и уже уложила флягу в свою сумку. Она не стала тут же оборачиваться и продолжала стоять у стола, когда посетители вошли. Если этот "коллекционер" действительно ценитель красоты, то красивой быть она умела. По крайней мере среди своего народа она могла бы при желании считаться красавицей, только вот ранее этого желания у нее не было.

Посетители вошли не сразу - но стоило двери открыться, как стал слышен происходивший между ними диалог. Непонятный совершенно ей диалог, из которого она, все же, могла вычленить уже более знакомый голос Андорана, и услышать в этом голосе почтение, замершее на той тонкой грани, где ему легко перейти в банальнейший заискивающий подхалимаж. Другой голос был спокойным, неторопливым, приятным в своей размеренности, хотя и практически лишенный каких-либо эмоций. Говорил больше Андоран, второй же отвечал редко - и когда дверь закрылась снова, обратились уже непосредственно и к ней.
- Будь добра, мой юный друг, позволь лорду взглянуть на мою бесценную находку.

Эльфийка изящно повернула голову, смотря чуть в сторону и вниз, но пока не на посетителей. Украшения взякнули даже от этого плавного движения. Новоприбывший смог бы с такого ракурса разве что оценить профиль остроухой, с довольно выгодной позийи для нее. Спокойствие, достоинство и полуприкрытые веки. Лишь затем она развернулась к вошедшим полностью и подняла глаза на новое лицо во всей этой истории. Зеленый свет не источал яда, лишь мазнув по Андорану он остановился на втором посетителе, спокойно и несколько оценивающе прошелся сверху-вниз и обратно с некоторой долей любопытства и вернулся на на Андорана, став холодным.
- Как бы тебе того ни хотелось, но я тебе не друг, Андоран. Хотя я понимаю, что истинный смысл этого слова уже давно ускользнул от тебя, - спокойно возразила эльфийка.

Андоран пропустил эту лёгкую колкость мимо своих длинных ушей - а вот на лице его спутника она вызвала мягкую, сдержанную улыбку.
Не будь у неё за плечами тех лет, проведённых среди ночных, она приняла бы их за братьев - на первый взгляд они были на одно лицо, и единственным бросавшимся в глаза различием была ещё более темная кожа вошедшего - ночью он легко остался бы незамеченным даже без особых навыков маскировки, настолько насыщенным, до черноты фиолетовым был этот оттенок, напоминавший цвет вина. Только привычка, пусть и забытая, зацепилась за иную высоту скул, непохожую форму носа, несколько иной разрез глаз, и всю совокупность черт, зависевших не столько от данных при рождении, сколько от того, какую жизнь вёл их обладатель. И если в лице Андорана проскальзывали черты, складывавшиеся и наблюдавшиеся обычно у личностей хитрых и скользких, то лицо его спутника было воплощением спокойствия, уверенности и силы. При виде этого спокойного, глубокого взгляда само по себе возникло необъяснимое желание получить одобрение, признание этого ночнорожденного - который оказался здесь, скорее, по ошибке, ведь сложно было представить, глядя на это лицо, что его может интересовать самоутверждение за счёт тех, кто изначально не имел перед ним никаких преимуществ и поставлен в положение настолько унизительное.
Длинная роба глухим высоким воротом завершалась под самым подбородком; контрастно-белые, как снег Дун Морога волосы ниспадали жёстким водопадом почти до пояса, едва колыхаясь при движении, а руки были сложены за спиной, являя позу, свойственную задумчивым мыслителям, способным навернуть сотни кругов по комнате, перед тем как нужная строчка, нужная мысль будет поймана и записана скрипучим пером на бумагу.
Он сделал на шаг больше своего проводника, встав впереди - и взгляд его, отвлекшись от спутника, первым делом скользнул по клеткам, и только потом обратился на Эшану. Несмотря на разницу в их росте, составлявшую не меньше двух-трёх голов, посмотрел он на неё без превосходства, как свойственно было Андорану - но и прочих эмоций из этого светящегося взгляда выловить не удалось.
Он произнёс что-то все на том же, чужом ей языке - обращение его явно было адресовано тюремщику, и тот отрицательно мотнул головой, произнеся что-то в ответ. Взгляд младшего лорда, пройдя свой исследовательский путь от макушки до кончиков пальцев ног эльфийки, став несколько строже, вернулся к её лицу, а затем эльф вновь заговорил со своим провожатым, продолжая внимательно, неотрывно смотреть на Эш.
Весьма довольный чем-то ответ - и в то же время услужливый -донёсся со стороны Андорана, и тот, вложив что-то в руку эльфу, направился к выходу из комнаты.
Дверь в очередной раз закрылась.
А эльф, словно решивший прожечь в ней взглядом дырку, снова сказал что-то такое же непонятное, как и прежде - только теперь адресатом вряд ли мог быть кто-то, кроме неё. С другой стороны, он мог обращаться и к другому узнику, но... Узник на его слова никак не отреагировал.

Эшана так же не отрывала своего взгляда, не опустила глаз, а смотрела на нового ночнородленного прямо и безэмоционально, не теряя достоинства. Когда же тот вышел, эльфийка повернулась к столу с вином, словно размышляя не выпить ли и не навалять ли оставшемуся заключителю, но не стала предпринимать никаких действий. Впрочем и говорить она ничего не стала, так и оставшись стоять в пол оборота.

- Он сказал, что вы провели здесь с десяток дней. Это правда? - не дождавшись ответа, уже на её родном языке спросил ночнорожденный, так же не двигаясь с места. Понять эмоции по ровному голосу было сложно, но, как минимум, издевательства в нем не чувствовалось.

Снова заякнули украшения. Эльфийка повернула голову и зеленые глаза устремились на оставшегося.
- Что-то около того. Сложно следить за временем, отмеряя его лишь по погасанию факелов, - заметила она.

Ночнорожденный кивнул, и убрав оставленный ему ключ куда-то в складки робы, протянул в сторону Эшаны свободную руку, повернув её ладонью вверх. Видимо, неестественно длинные, когтистые пальцы были особенностью всех этих темнокожих, и невольно напоминали о сестре, истинный вид рук которой навсегда потерял эльфийскую утончённость.
- Нас не представили. Можете звать меня Элорн, - он позволил себе едва заметную, все ту же сдержанную улыбку, - Ваше же имя, полагаю, должно быть настолько же чистым, как и задушенная этими безделушками красота.

Эльфийка перевела взгляд на руку. На какую-то долю секунду в зеленых глазах проскользнула печальная нежность, вызванная воспоминанием о сестре, но ее уже не было, когда взгляд переместился на лицо говорящего.
- Мое имя Эшана.
Зеленоглазая положила свою ладонь в измененную руку ночнорожденного, словно для последующего подобающегося поцелуя при знакомстве знатных особ. По крайней мере таков был этикет ее народа.
Украшения снова звякнули, вызывая легкое раздражение этим бесконечным звоном.

- Эшана... - повторил младший сын семейства её имя, словно изучая его звучание, и улыбка его ожила, повторившись в уголках темных глаз, зрачки которых были неразличимы ещё больше, - Теперь я знаю, о ком поёт ветер, заблудившись в терассах Сурамара. Пусть благословит Элуна это имя.
Поцелуя не последовало - ночнорожденный приподнял её руку чуть вверх, склонившись одновременно с этим жестом в легком поклоне, словно возвышая собеседника над собой этим сочетанием движений. Затем распрямился вновь - и развернув уже её руку ладонью вверх, вложил в неё что-то небольшое, вытащенное из тех же бесконечных складок одежды, тотчас накрыв это что-то её собственными пальцами, после чего рука эльфийки была окончательно отпущена.
- Вы не пожелаете присесть? Десять дней голода не способствуют лишним силам... Как и все это нагромождение чуждых вам вещей.

- Мне кажется, у меня еще три дня будет звенеть в ушах от этого,- вздохнула остроухая, мазнув взглядом по бесконечным браслетам на своих руках.
Эльфийка опустилась на кресло у стола, вызвав новую волну такого неприятного ей звякания, и только там разжала ладонь и взглянула на то, что вложил в ее руку Элорн.

На ладони, блеснув приятным зелёным светом, словно отразившимся из её собственных глаз, лежал один из маленьких накопителей, способных собирать и задерживать так необходимую высшим эльфам энергию, отдавая её своему обладателю в момент необходимости. Они были довольно распространены в то время, когда её народ не осмеливался обосновываться где-либо кроме Кель’Таласа - но с появлением знания, как извлекать необходимую магию из живых объектов, и с созданием многочисленных источников, популярность этих маленьких артефактов постепенно сошла на нет. Этот же, исчерченный знакомыми талассийскими рунами, судя по сиянию, был наполнен практически до конца - чего хватило бы на несколько дней спокойного, здорового существования.
- Если позволите, я могу избавить вас от этого, - произнёс темнокожий, и прозвучала эта фраза несколько неоднозначно.

Рассмотрев содержимое своей ладошки, эльфийка снова подняла взгляд на ночнорожденного, слегка удивленный.
- Я была бы вам за это признательна, Элорн,- едва заметно кивнула зеленоглазая, и вроде как не заметив неоднозначности протянула тому руку, чтобы тот помог ей справиться с застежками браслетов.

- Рад услужить, - кивнул ночнорожденный, уводя вновь ставший серьёзным взгляд на руку, с которой ему предстояло взаимодействовать. Когтистые пальцы ловко прошлись по обручам, открывая незаметные неопытному глазу замки, и подцепляли тончайшие детали, один за одним снимая с бледной руки источники начавшего утомлять звона. Довольно быстро одна из рук оказалась освобождена.
- Мне жаль, что ваше знакомство с этими местами началось так непростительно грубо, - добавил он, протянув ладонь ко второй её руке, - Я с удовольствием провёл бы вас по древним улицам этого прекрасного города, окажись мы с вами в иных временах.

- Благодарю,- девушка потерла запястье, словно с нее сняли не украшение, а кандалы.
Эшана опустила кристал с силой на стол и передала в распоряжение ночнорожденному вторую руку.
- Сейчас непростые времена для всех, хоть это и не оправдывает содеянного, -было ему ответом.

- Увы, это правда, - согласился эльф, продолжая в серьезной сосредоточенности освобождать вторую руку, - Но я верю, что лучшие времена настанут. Даже если не для нас...
С тихим звоном опустился на стол последний браслет с руки. Глаза, выдававшие понятную её народу зависимость от магии, устремились непосредственно на эльфийку.
- В эти же времена, вы отойдёте ко мне, как вещь, - продолжил он медленнее, отдельно выделяя каждое слово, и с каждым словом постепенно склоняясь все ближе, все так же не отрывая взгляд, словно пытаясь сделать акцент на чем-то ещё, - За определенную цену я получу вашу жизнь в своё распоряжение. Полное распоряжение. Я смогу поступить с вами, как пожелаю...
Расстояние между ними сократилось до неприлично близкого.
- Я надеюсь, что вы понимаете меня, - произнёс он вдруг понизив голос настолько, что тот стал не громче шороха страниц; настолько, что и она сама едва услышала сказанное. Глаза едва заметно сузились, пуская вокруг маленькие морщинки - и он замер. Замер, ожидая её ответа.

Эльфийка не отстранилась, стойко выдержав сокращение дистанции и не отвела взгляда.
- Думаю, мое мнение в этом вопросе мало кого заботит,- сухо ответила она.- Но и изменить в этом я ничего не могу,- резонно заметила зеленоглазая.
Ее ответ был нейтрален, на что бы там ни пытался намекнуть ночнорожденный, но одного в нем не было точно - страха.

- В часы сомнений в руках каждого из нас куда больше, чем может казаться, - произнёс Элорн, восстанавливая былую дистанцию, - Излишняя же самоуверенность связывает руки, даже когда они свободны. Но, я полагаю, сейчас вы не в той форме, чтобы погружать вас в язык загадок. Да, это весьма очевидно. Сколько вам лет, Эшана?

- Возраст всего лишь цифра, - насчет формы он был абсолютно прав и эти его слова заставили ее снова почувствовать слабость, что на некоторое время отступила, с новой силой.
Эш слегка повело и она пошатнулась, пришлось придержаться рукой за столешницу. Хоть она и старалась сделать это как можно непринужденней, но этот ее жест наврядли мог остаться незамеченным. Присесть было весьма хорошей идеей.
- Но если вам так любопытно, скоро исполнится 125, - несколько тише ответила зеленоглазая, справляясь с головокружением.

- Возраст весьма юный по меркам вашего народа. Впрочем, и нашего тоже...
Он придвинул к ней оставшийся на столе накопитель, вытащив его из возросшей там горы побрякушек.
- Вам нужны силы. Это лучше, чем спаивать вас нашим вином.

Эшана не стала уверять Элорна в том, что несмотря на свой юный возраст, она может дать форы любой своей сверстнице и в жизненном опыте, и в знаниях, и в умениях. Это было абсолютно ни к чему и она уже давно оставила за спиной ту отметку, когда этим хотелось кичиться, в то время, как любая другая ее сверстница с гордостью и превосходством бы сообщила подобное.
Эльфийка неторопливо взяла кристалл. В слегка угасшем зеленом свечении глаз проскочила тоска, явно вызваная воспоминаниями. Словно она не думала, что подобная вещица когда-либо понадобиться ей снова. Эшана активировала руны и прикрыла глаза, впуская в себя столь дефицитную в последнее время силу магии.

Слабость тут же принялась отступать. Привычная к родной тайной магии, она не испытывала уже ничего чрезмерного, подобного тому букету чувств, что вызвала единственная капля вина. Это было просто долгожданное освобождение - в теле появилась сила, все вокруг вновь стало ясным и четким, и на какое-то мгновение вспыхнул даже тот внутренний источник. Правда, он тотчас погас - но силы, словно вернувшиеся после настоящего отдыха, никуда не делись.
Накопитель опустел.
- Вам лучше?

Она и не думала, что какие-то десять дней так опустошили ее и не смогла сдержать вздоха, полного облегчения.
- Гораздо, - ответила эльфийка, открывая глаза, которые стали светиться намного ярче.
Она посмотрела на своего нового заточителя более четким взглядом, теперь наполненным жизненной силой. Наверняка как и все остальное ее видение этого ночнорожденного претерпит некоторые изменения.
- Что дальше? Меня переведут в другую камеру или наденут подчиняющий ограничитель? - поинтересовалась она.
В ее словах не было желчи. Некоторое любопытство не более.