Сказания Имнезии: Тайны снегов, Густав Гвюднасон

Год 749. Месяц Пятиконечной звезды. Тридцать дней после катаклизма

Тёмно-алая кровь брызнула на белый снег. Выпуская обильные клубы пара, Густав отчаянно хватал ртом воздух. Каждое, даже малейшее движение давалось ему с трудом, отзываясь болью и усталостью. Тяжёлые доспехи из отличной имнезийской стали безжалостно тянули вниз. Когда-то эта кираса сияла в лучах рассветного солнца до слепоты в глазах. Сейчас же на ней была грязь, вмятины и пятна крови. И всё сильнее хотелось сбросить с себя эту ношу. Она начала казаться непосильной. Но без защиты, которую давали доспехи, Густав был бы уже мёртв. Издав дикий, какой-то нечеловеческий вопль мужчина вонзил свой фальшион в тело подрезанной твари. Ещё одна стычка закончена. Он всё ещё жив. Левая рука окончательно ослабла, сжимаемый в ней щит рухнул на коричнево-розовый от крови и грязи снег.

***

Тварь, которую Густав прикончил, называли лопаром. Они напоминали вервольфов: массивное человекоподобное тело, покрытое шерстью (обычно белой), вытянутая как у волка морда, большие мощные челюсти, длинные цепкие чёрные когти на лапах. Но оборотни, несмотря на свою звериную сущность, хотя бы на крупицу порой, но были людьми. Лопары людьми не были. Никогда. Они должны были исчезнуть вслед за своими поверженным хозяевами, ледяными великанами. Но всё указывало на то, что Катаклизм каким-то образом вернул их к жизни. Густав понятия не имел каким. Его познания в магии были скромны и даже примитивны по меркам Имнезии, где владение базовыми четырьмя стихиями считалось чем-то совершенно обыденным. Историей Гвюднасон также никогда не увлекался, поэтому и о лопарах мужчина узнал только благодаря объяснениям госпожи Талериус, рунара.
В древности, во времена той беспощадной войны, которую победоносно закончил Мортимер I, лопары использовались ледяными великанами в качестве передовых отрядов. Этих тварей отличали выносливость и скорость, а также с трудом контролируемая кровожадность. Слабо защищённые деревни были для них лакомой добычей. Подобные селения истреблялись лопарами под чистую.
Большими отрядами или точнее стаями твари никогда не передвигались. Чаще всего их было не больше дюжины. Но один лопар в те времена стоил двух, а то и трёх опытных воинов. И Густав лично успел убедиться, что в нынешнее время соотношение уже стремиться к четырём. Только благодаря сплочённости рядов можно было дать отпор яростной атаке этих тварей. Разрозненный строй они в считанные минуты разрывали на куски. Гвюднасону крупно повезло, когда он встретился с лопаром в первый раз. Вместе с группой товарищей Густав помогал в восстановлении одного из селений лесорубов на северо-востоке Имайского леса, когда на людей из-за деревьев бросились две твари. Тогда погибло девять селян и двое из отряда Гвюднасона. Ещё трое стражников получили раны средней тяжести. Сам Густав отделался царапиной на груди, которая ныне почти полностью зажила, оставив еле заметные рубцы. В тот кошмарный вечер Гвюднасон словно вернулся во власть того ужаса, который захлестнул его, когда случился катаклизм и Густав чуть не прикончил сам себя магией.
В последствии ещё трижды Гвюднасон вступал в схватку с лопарами. После серии первых налётов власти Эльсила для защиты окрестных земель определили несколько отрядов, один из которых Густав и возглавил. Нельзя сказать, что он был непременно достоин командования, но знатное происхождение сделало своё дело. Все сомнения отпали после стычки патруля с четвёркой тварей, напавших на деревенский караван, возвращавшийся с городской ярмарки. Бедолаги хотели вернуться домой до темна, но лопарам нет дела до дня или ночи. Они никогда не побрезгуют напасть и днём. Когда Густав со своими людьми подоспел к месту бойни, большинство селян были уже мертвы и стражники в порыве праведной ярости бросились на тварей. Десять против четырёх.
Гьорн был добрым и весёлым малым. Ему с самого начала не было никакого дела до знатности Густава. Он уважал Гвюднасона за воинское искусство, человечность и отзывчивость. А ещё он любил пропустить кружку-другую пенистого, чуть приобнять приглянувшуюся служанку, отпустить пару шуточек. Он был смелым, шёл с Густавом в первом ряду, но ещё не имел опыта схваток с лопарами. Это было ошибкой. Ошибкой Гвюднасона. Неистово вопя, Гьорн рванул навстречу тварям. Опрометчивый, совершенно неподготовленный выпад. Встретивший атаку Гьорна лопар размашистым движением разорвал парню горло. Отчаянно стремясь успеть вовремя, Густав сплёл в простейшем сочетании потоки огня и швырнул их стрелой в монстра. Но спасти жизнь Гьорна у Гвюднасона не было ни единого шанса. Всё слишком быстро случилось. Затем завязался полноценный бой. Лопаров удалось прикончить ценой ещё трёх смертей.
Одному лишь Байкуру удалось избежать ран. Что никого и не удивило. Байкур Талли был парнем ловким и везучим. В юности промышлял мелким воровством, но быстро смекнул, что неплохо заработать можно и в страже. Сверх меры Талли никогда не брал, но был совсем не против закрыть разок другой глаза на какое-нибудь незначительное нарушение законов. А ещё он прекрасно умел метать ножи и отлично владел коротким клинком. Катаклизм Байкур пережил тяжело. Сам мужчина нисколько не пострадал, а вот его младшая сестра Айра, единственная родня, которая у Байкура была, погибла. Её убили призванные кем-то марлоки. У Густава были подозрения, что с виновником Талли в последствии расквитался, но никаких чётких доказательств не было, да и Гвюднасон не стал ворошить. Байкур был конечно непростым парнем и часто ходил по острой грани лезвия, но он был верен своим товарищам.

Следующие две стычки были более "будничными". В одной случае отряд Густава помог группе Северных луков поймать стаю лопаров в западню. В тот раз большую часть работы сделали стрелки, а парня Гвюднасона осталось лишь допить раненных монстров. Потерь, хвала Зорну, не было. В другой раз было всего три лопара, которых Густав со своими людьми выследил уже самостоятельно. Снегопад, который часто заметал все следы, в тот день не шёл, поэтому монстры своей неосторожностью сами вырыли себе могилу. "Работёнка" выдалась несложная, и она тем не менее унесла жизнь Свена.

Восемь лопаров напали на его патрульный отряд, когда стражники двигались обратно в сторону Эльсила, в паре вёрст от города. Атака была неожиданной, численное соотношение сил - почти равным. Но люди Густава не ударились в панику, а с мрачной решимостью встретили монстров силой своего оружия. Завязался отчаянный бой. Сталь пела в резких взмахах и глухих сшибках, воздух был раскалён и наэлектризован от бросаемых чар. Гвюднасон призвал с неба молнию и ударил ею в прыгнувшего на него лопара. Тварь, задымившись, взвыла, и Густав одним ударом меча отсёк ей голову. В следующее мгновение что-то сильно ударило мужчине в левый бок, отбросив в сторону. Густав сразу вскочил на одно колено, поднял щит. Сталь приняла на себя мощный удар, по её поверхности с резким пронзительным звуком заскрежетали когти. Гвюднасон оттолкнулся второй ногой и направил своё тело в ту сторону, откуда пришёл удар. Лопар увернулся от этого рывка, но слишком поздно заметил сверкнувшее в лучах закатного солнца лезвие клинка. Развернув тело на сто восемьдесят градусов, Густав размашисто рубанул по груди монстра. Даже от столь страшной раны эта тварь не умрёт мгновенно - ещё помучается, попытается зацепиться за жизнь. И может даже забрать кого-то из стражников с собой в могилу. Гвюднасон снёс ещё одну волчью голову. Так надёжнее.
Дела у людей Густава, несмотря на ожесточённое сопротивление, шли скверно. Вирану разорвали горло, Ультран лежал в огромной луже крови, застывшими глазами уставившись в небо. Глупцу Садону, всегда предпочитавшему лёгкую кожанку хорошему надёжному доспехи, оторвали обе руки. Ему остались последние мгновения агонии. Хирдал, зажимая левой рукой кровоточащий бок, пытался не подпустить к себе сразу двух лопаров. Но бедолага слишком ослаб, у него не было бы шанса справиться даже с одной тварью. Раненого стражника прикончили прямо на глаза Густава. А на стороне противника Гвюднасон увидел лишь ещё один, помимо двух на собственном счету, труп кровожадного монстра. Закричав, Густав бросился на убивших Хирдала лопаров. В одного он швырнул тонкой ледяной стрелой, на другого обрушил свой фальшион. Обе твари играючи ушли от его атак. Одна из них зацепила в ответном выпаде плечо Густава, но тяжёлая броня выдержала удар острых когтей. Выпад второго монстра мужчина успел встретить щитом. Но в своём облачении Густав заметно проигрывал лопарам в скорости. В следующей атаке когти взрезали сталь и чиркнули по плоти. Стражник почувствовал, как закапала его горячая кровь. Густав махнул мечом, в круговом ударе - мимо. Попробовал перехватить в контр выпаде щитом очередной выпад одного из лопаров - слишком медленно. Ещё одна, пускай и неглубокая рана стала платой за нерасторопность. Вознамерившись покончить с Гвюднасоном, лопары атаки с двух сторон почти одновременно. Стражник не мог отбить две эти атаки сразу. Подобное было просто невозможно. И он избрал единственное разумное решение: взорвал струями огня землю вокруг себя. Обе твари отлетели в разные стороны. Их шерсть загорелась, они завыли от боли. Густав на мгновение перевёл дух, а затем снова бросился в бой.

***

Тёмно-алая кровь брызнула на белый снег. Выпуская обильные клубы пара, Густав отчаянно хватал ртом воздух. Каждое, даже малейшее движение давалось ему с трудом, отзываясь болью и усталостью. Тяжёлые доспехи из отличной имнезийской стали безжалостно тянули вниз. Когда-то эта кираса сияла в лучах рассветного солнца до слепоты в глазах. Сейчас же на ней была грязь, вмятины и пятна крови. И всё сильнее хотелось сбросить с себя эту ношу. Она начала казаться непосильной. Но без защиты, которую давали доспехи, Густав был бы уже мёртв. Издав дикий, какой-то нечеловеческий вопль мужчина вонзил свой фальшион в тело подрезанной твари. Ещё одна стычка закончена. Он всё ещё жив. Левая рука окончательно ослабла, сжимаемый в ней щит рухнул на коричнево-розовый от крови и грязи снег.

***

Выжили только четверо парней: Байкур, Фервальд, Суарг и Беро'. Ещё можно было посчитать Мирда, но одной ногой широкоплечий мужчина уже был в могиле. В его случае отсчёт шёл на минуты. Измождённый Густав сидел на снегу, смотря в затягиваемую сумерками даль. Рядом с ним, перевязывая неглубокую рану на руке, сидел Байкур. Лопары смогли ранить Талли. Кто бы мог подумать?
- Осмелели шавки,- затягивая зубами узел, бросил Талли,- раньше только на крестьян бросались. Не нравится мне это. Пора бы уже стягивать армию. Мы стражники! Наша задача давать по башке всяким разбойникам, а не сражаться с подобными тварями.
Светловолосый мужчина недовольно сплюнул себе под ноги.

Холодный ветер, продирающий до костей, обволакивал тело Густава, пытаясь сковать его плоть и заставить его горячее сердце превратиться в осколок льда. Но, после жара скоротечного боя его касания были даже приятны. Главное, не пропустить момент, когда тело будет отдавать больше тепла, чем будет иметь. Погибнуть от мороза сейчас, после того, как они прошли сквозь жесточайшую мясорубку с вымершими тварями было бы особенно стыдно.
Особенно для рыцаря зимы.
Вопрос своего товарища насчёт армии Густав выслушал, и в ответ лишь горестно вздохнул.
- Армия нужна, кто же спорит. Вот только много кому она нужна, после катаклизма куча тварей повылезли, и везде считают, что лишь им требуются роты бойцов, чтобы защитить их имущество. А мы, люди простые - делаем что скажут те, кто стоят выше. Сказали - защищать людей пока оружие держать можем, значит будем стоять до конца, плечом к плечу, пока не кончатся враги, ну или мы. Потому, что если не мы, то кто?
С этими словами, Гвюднасон встал, и направил свои стопы к Мирду, лежащему на снегу. Он был мёртв, хотя тяжкие вздохи ему разрывали его грудную клетку в попытках зацепиться за последнюю жизненную нить. В который раз Густав стал корить себя, что недостаточно добросовестно слушал настояния учителя по целительной магии, предпочитая изучать красочные огненные шары и яркие молнии. Быть может, знай он искусство связи жизни и тела, Мирд сейчас мог бы выжить. Но сейчас Густав был в состоянии лишь опустится перед ним на колени, и приподнять его голову над землей, чтобы выслушать его последнюю волю, коли таковая будет.

Хрипя, Мирд выдыхал белые облачка пара. Кровь толчками сочилась из большой рваной раны на груди, стремясь обрести долгожданную, пускай и кратковременную свободу.
- Крепко... он... меня... подрал...,- делая вынужденную паузу после каждого слова, сказал Мирд,- Я... уже чувствую... приближение... Соялы. И... не боюсь. Эта смерть...она не хуже...других. Не...вонючая...подворотня...не...трусливый...удар...в спину. Настоящая...битва...как...

Струйка крови вместе с ещё недавно теплящейся искоркой жизни вытекла изо рта. Глаза Мирда застыли, из заволокла белёсая пелена. За стражником, чтобы положить конец его мучениям, пришла Сояла.

Сердце Густава замедлило свой ритм, когда жизнь очередного стражника под его командованием покинула тело, и отправила душу в то место, где не будет ни боли, ни страданий, ни проклятых порождений катаклизма.
Запустив руку за пазуху своего подчинённого, Густав отыскал значок стражника. Символ власти и принадлежности к тем, кто стоит между людьми и злом, принимающим ли форму дикого животного, или выглядевшего как высокая большегрудая блондинка, использующая внешние данные для чёрных дел.
В его сумке теперь были символы всех тех, кто пал.
Он знал, что будет, когда он явит писарю доказательства смерти людей из его отряда. Тот будет долго и занудно заполнять бумаги, попутно уточняя, готов ли Густав подтвердить что человек действительно умер, а не сбежал, бросив значок на снег.
Бумагоморатели, быть может, если собрать их всех, раздать оружие и отправить разок на передовую, они научились делать свою работу быстро и грамотно. Но, те люди от росчерка пера которых зависят судьбы сотен людей сидят в тёплых залах. А он тут, готовится отдать последние почести павшим товарищам.

В алом пламени души погибших стражников обрели долгожданный покой. Перед тем, как поднести зажжённый факел к вязанке хвороста, Густав произнёс пару общих фраз, но его слова как будто растворились в морозном воздухе. Мёртвым они были не важны, впрочем как и живым.
Всех павших воинов сложили на один большой помост. Было в том нечто неправильное, но Густав и его выжившие товарищи просто не нашли в себе ни моральных, ни физических сил, чтобы соорудить для каждого умершего отдельных костров. Пусть простят ушедшие подобную вольность и не гневается Сояла. Тела лопаров свалили в одну кучу и с помощью чар также подожгли. Пускай очищение пламенем те и не заслуживали, но оставлять тварям шансы на возвращение никто не хотел.

- Надо возвращаться и сообщить Нордару Фадею,- сказал Талли,- В этот раз тварей выползло слишком много. Боюсь и в следующий раз их будет не меньше.
- Верно, нужно возвращаться,- кивнул Гвюднасон,- идём обратно к Эльсилу. В следующий раз возьмём бирноров. Они помогут.
- Давно пора.

Эльсил был едва ли не единственным городом в Имнезии, границы которого не защищали стены. Сначала была заложена хорошо укреплённая крепость, что-то вроде дальнего форпоста. Постепенно люди, как это часто и бывает, стали селиться вокруг. Пускай, за стены в случае опасности их бы вряд ли пустили, но лучше так, чем не иметь вовсе никаких возможностей дать отпор врагам. История же распорядилась так, что Эльсил стал центральной(В первую очередь с точки зрения географического расположения) точкой Имнезии. Он быстро разросся и разбогател. Но внешнюю стену так и не построили. Зорн знает по какой причине.
Градоначальник Нордар Фадей само собой сделал своей резиденцией крепость. Густава он принял в небольшой комнате - род занятий Гвюднасона позволял Фадею избежать лишних почестей. Формализм Нордар любил и часто был излишне надменен.
- Проходи, располагайся,- махнул рукой Фадей,- насколько я понимаю новости не самые радужные?
Мужчине, держащему кубок с подогретым вином, было около сорока. Квадратное, чуть осунувшееся от усталости лицо, маленькие зелёно-серые глаза. Чёрные длинные волосы с серебряными прядями были убраны в толстую косу, закреплённую золотой треугольной заколкой. Телосложение Нордар имел плотное, Фадей содержал себя в прекрасной для его лет физической форме. Говорили, что он отменный фехтовальщик. Магический же талант Нордара был скуден. Даже не весть какие способности Густава были намного выше.

- Всё очень плохо. - Горестный вздох Густава вышел непроизвольно. - Твари наглеют, всё больше их становится, люди не справляются, а мы...
Прикрыв глаза пред очами Гвюднасона стали те, кто больше не улыбнётся ему, при входе в караулку.
- ... мы несём потери, с каждым днём все серьёзнее.
Густав замолчал глядя в лицо Фадею.
- Нужно подкрепление, сэр. - Густав смотрел в серые глаза собеседника, стараясь не проиграть ему в гляделки. - Стража не справляется с ними, уже сейчас на каждую мёртвую тварь приходится две живых. Мы должны найти то место, откуда они появляются. Обнаружить и уничтожить! Только так мы сможем спать спокойно.
Густав пытался донести всю свою ярость и боль. Пока люди будут жаться к городу, и уходить в глухую оборону твари будут плодиться. Нужно найти место их размножение и выжечь к демонам. Но сил стражи на это не хватит. Если дальше так пойдёт, их не хватит даже чтобы удержать город от орды кровожадных монстров.

Фадей вздохнул. Он с недоумением уставился на бокал в руке, как будто лишь сейчас заметив его наличии. Затем пожал плечами и сделал небольшой глоток.
- Всё куда серьёзнее, чем ты думаешь. Оживают давние кошмары, о которых многие успели забыть. Обнаружить и уничтожить говоришь? Как хорошо ты знаешь прошлое, Густав? Довольно далёкое прошлое. Времена Леодред II и III, Увелианы и других.

Густав помолчал. Ему было неуютно признаваться в том, что знание эти если и были в его белобрысой голове, то за службу в страже благополучно вылетели гулять на вольных хлебах. В конце концов, он же был не простолюдином, а человеком знатного происхождения, в чьи прямые обязанности входило в том числе и поддержания в себе высокого уровня грамотности и знаний о тех вопросах, которые для крестьянина или ремесленника были излишними.
- Я, плохо знаю этот период истории. - Как можно более нейтрально сказал Густав. - Вроде бы, тогда по земле шастали жуткие твари, и люди жались к крупным городам и каменным стенам в надежде, что те сумеют отвадить от них ужасы ночи, разве нет?

- Именно так. Жуткие твари - лучше не скажешь. Но, спаси нас Зорн, к тому же разумные, как утверждают хроники. Те, кто сейчас совершают набеги на наши селения, называются лопарами. Их можно назвать передовыми отрядами. Раз всё больше тварей высовывают нос, значит на подходе передовые силы.
Нордар сделал паузу, оценивая реакцию Густава. Затем вновь неспешно продолжил.
- Эльсил не защищают даже стены. И когда нагрянет основная масса тварей - начнётся бойня. Жителей необходимо отправить в Лионар, Шикан и Имарлан, чтобы этого избежать. Армия на подходе. Думаю тебе стоит знать, что твой отец просил, чтобы тебе определили в один из отрядов, который будет сопровождать и защищать жителей.
-Но мне кажется выбор всё-таки должен быть за тобой Густав. Ты со своими людьми можешь присоединиться к основной армии или без всякого позора покинуть Эльсил. С ответом не тороплю. День на то, чтобы всё обдумать у тебя есть.

"То есть, он хочет отправить меня в безопасное место. " - Подумал о своём отце Густав. - "Он всё-таки заботится о мне, по своему."
Он уже приготовился дать категорический отказ, но что-то удержало его. В его сознании уже красовались красочные картины, как он не отдавая ни клочка земли противостоит ордам порождений тьмы....
Но он всё-таки не высказал отказа.
Потому, что помимо максимализма, и желания красочно погибнуть, дабы скальды вовек воспели его имя в балладах в нём заговорила честь. А именно, кодекс рыцаря, обязывающий защищать тех, кто не способен самостоятельно защищаться. В его голове всплыл образ стаи волкодлаков с кроваво-красной слюной разрывающие на части обоз в котором оказались лишь тыловики, не знающие с какого конца у оружия лезвие. В его ушах словно наяву раздались предсмертные крики женщин и детей, и отказ Густава встал ему поперёк горла.
- Мне нужен предполагаемый план эвакуации людей. - Посмотрев в глаза собеседнику проговорил рыцарь. - Когда в каком количестве и с какой скоростью пойдут караваны беженцев и кого выделят им на охрану. Я бы хотел остаться в городе, пока тут есть кого защищать, и либо отстоять его, либо пасть в родных землях. Но если в караванах будут лишь те, кто не способен себя защитить...
Последнюю фразу он проговорил таким тоном, чтобы Нордар понял, кого он считает неспособным к самозащите.
- ... я готов быть среди охраны.

Нордар усмехнулся, всем видом показывая, что для подобных "просьб" Гвюднасон не занимает должное положение. Но всё же ответил:
- Завтра к вечеру должен прибыть командующий "Громовержцев"(отряд тяжёлой кавалерии, сотня) Эрл Туорс. Его отправили вперёд для подготовки. У него подробности и узнаешь. (выражение лица Фадея недвусмысленно намекало, что "узнаешь, если только Зорн захочет") Я внесу имена людей из твоей отряда стражников и тебя самого в списки для Эрла.
- Думаю, на этот всём,- сказал Нордар и тут потерял к Густаву всякий интерес.

Склонившись в прощальном поклоне Густав вышел из комнаты, сразу же направившись под открытое небо. Подставив своё лицо студёному ветру, но чувствовал как горячность спадает. Нужно всё-таки быть более дисциплинированным.
Опустив глаза в узкие проулки своего города, Густав задумался, что ему надо ещё успеть сделать до того, как завтрашний день явит себя миру, и как он мог провести сегодняшний вечер.

Эльсил был наименее крупным имнезийским городом. Он раскинулся на левом рукаве Лонда в семи верстах от Холодного моря и являлся ключевым промежуточным пунктом на главном тракте, соединяющим Лионар и Шикан. Изначально Эльсил представлял собой оборонительную крепость. В далёком прошлом, в войне с великанами она имела важное стратегическое значение, но после окончания войны утратила свою важность. Со временем рядом с крепостью, как можно ближе к ней, стали селиться люди. После десятилетий кошмаров и ужасом здесь им было спокойнее, когда под боком есть укреплённый бастион. Город постепенно разрастался, богател, благодаря контролю над главным трактом. Со временем смог дотянуться мелкими селениями до моря, ещё больший доход принесла разработка Имайского леса. Стеной Эльсил окружать не стали. Время наступило мирное, на континенте Имнезия осталась одна без всяких соседей. Дополнительные оборонительные сооружения сочли ненужной тратой, но старую крепость оставили. Позже, когда управление городом перешло в руки дома Фадеев, крепость превратилась в их постоянную резиденцию. К нынешним дням влиятельный род контроль за городом не утратил.

Когда Густав только вступил в ряды стражников, чуть больше года назад, город, конечно, был другим. Он бурлил, шумел, прилавки ломились от товаров, на главных улицах было не протолкнуться. По Лонду в обе стороны без перерыва ходили корабли, через ворота, скрипя осями тёк бесконечный караван купеческих обозов. Беззаботное было время, хотя и работы для Густава хватало. В основном приходилось бороться с зарывающимися ворами и контрабандистами, редко - с убийцами. В те дни Гвюднасон старался как можно чаще ходить в ночные патрули. Некоторые его товарищи, наблюдая такую глупость лишь крутили пальцем у виска, изредка тихо бросая "ну а что ожидать от благородного?!". Потому что ночью стражнику разжиться лишней монеткой было почти невозможно, а вот получить холодной сталью под рёбра - на раз два. Густава же наоборот стычки под покровом тьмы интересовали куда больше денег. Старший Гвюднасон, хоть и не одобрял выбор сына, но оставить младшего наследника без нормальных средств к существованию не мог.
Так всё постепенно и шло своим чередом, пока не грянул Катаклизм. В те страшные часы казалось, что Сояла распахнула врата своих чертогов и выпустила страшных тварей на людей. Густаву повезло уцелеть в той бойне, отделавшись парой ожогов и царапин. Многим другим - нет. Затем были долгие дни рейдов, когда Гвюднасон с товарищами проулок за проулком, закуток за закутком, вычищали город от призванных обезумевшими от внезапной силы людьми. И никто тогда не знал, что то было лишь начало. Когда город был очищен и жители, да и сам Густав, стали думать, что худшее позади и постепенно жизнь войдёт в прежнее русло, поползли слухи о нападениях на окрестностях. Лопары, а не призванные недобитки, как сначала решили. Спустя несколько дней Густав уже на собственной шкуре убедился в правдивости тех слухов.

Густав шёл по городу, с тоской глядя на многочисленные полуопаленные дома, на опустевшие магазинчики, на заколоченные окна бывших товерн, и в его сердце в который уже раз наливалась тоска по безвозвратно ушедшей жизни. До катаклизма город жил. Люди ходили на работу, и по делам, в кабаках гудела вечно пьяная толпа забулдыг и героев мечтающих убиться в ближайшем подземелье, и на рынках, площади, и в переулках кипела ЖИЗНЬ. Сейчас от города осталась лишь тень, но и эта тень заслуживала жизни.
Густав закрыл глаза, в очередной раз вынимая из подсознания видения давно ушедшей жизни. Тогда у него была вера в завтрашний день, были планы доказать всем и самому себе, что он настоящий рыцарь. Что же, "бойтесь своих желаний они исполняются".
Вернувшись маслями в сегодняшний день, Густав преступил порог одного из трактиров, который выстоял после катаклизма. "Седьмая голова" был весьма неплохим трактиром, в который всегда было приятно заглянуть после трудного дня. Трактир был невелик, по сравнению с другими, и сейчас он был наполовину заполнен людьми, большая часть которых явно уже "в дрова", за что Густав не мог их судить. Когда мир катится к чертям напиться до беспамятства - приятная иллюзия способная ненадолго успокоить нервы.
Подойдя к стойке, он кивнул хозяину заведения. Здоровенный мужик в засаленном переднике был неприятным грубияном и хамом. Густав не раз думал, что будь он чуть более улыбчив и вежлив, уже сколотил бы неплохое состояние, ведь барменом тот был великолепным.
- Что-нибудь выпить и что-нибудь закусить.
- Молочка, легавый? - Улыбка на лице бармена не досчитывала пары зубов.
- Нет, фирменное.
Бармен свёл глаза на своего верного помощника, коли так можно было выразится. Здоровенного кошака, с бурным прошлым о чём свидетельствовали несколько шрамов, оторванное ухо и половина хвоста. Но сейчас кот жил на мясистых объедках, и большую часть времени спал. Впрочем, людей рискнувших погладить его было, тем не менее весьма мало.
- Ну чё, Крюк, окажем честь принцессе?
Крюк приоткрыв один из глаз, издал утвердительный мяв и бармен приступил к приготовлению своего коронного напитка. Через пару минут на столе перед Густавом оказалась Улыбка нереиды. Напиток цвета морской воды, с дымящейся поверхностью. Имеет очень своеобразный, но приятный запах и такой же вкус. Вызывает очень странные, иногда – вещие, сны.
Подняв бокал, и обведя заведение взглядом, стражник поискал кого-то, кто сможет составить компанию за разговором.

За одним из столов сидели Суарг и Фервальд. Первый был уроженцем Эльсила. Отец Суарга был сапожником, мать давно умерла - слишком поздно возвращалась по узким улочкам домой. Густав подозревал, что именно из-за неё Суарг и подался в стражники. Хотя очищать улицы от всякой падали. Правда, остальные говорили, что его праведный запал быстро сошёл на нет и он стал просто одним из многих. Хотя нынче скорее одним из НЕмногих. Суаргу было около тридцати трёх лет, но выглядел он сейчас на все сорок. Густые чёрные волосы на висках охватила седина, редкие серебряные волосы проглядывали и в основной копне. Обычно свою гриву Суарг фиксировал простой, но крепкой лентой чёрной ткани в косу, но сейчас оставил волосы валятся на плечах. Его угловатое лицо с хорошо очерченным и чуть выступающим вперед подбородком было напряжённым, голубые глаза буравили стоявшую на столе большую глиняную кружку. Форму он снимать не стал, хотя многие стражники между дежурствами меняли одежду. Но оружие не снимал никто и никогда.
Фервальд был типичным пронырой. Слишком сильно своим положением он никогда не злоупотреблял, но и угрызений совести по поводу дополнительных заработков никогда не испытывал. "Хочешь жить - умей крутиться" - любил повторять Фервальд. Этому стражнику было уже сильно за сорок, но цепкости с годами он не утратил. Хотя ныне его голова была плотно обмотана розоватой повязкой, Густав не слишком удивлялся, что одним из немногих выживших был именно Фервальд. Стражник всегда дрался расчётливо и экономно, умел ждать и не подпускать хоть бандита с кривым кинжалом, хоть псевдо оборотня для смертоносной атаки. Внешне Фервальд выглядел мужиком крепким и рослым. Волосы у него были короткими, грязно серыми. Лицо имело квадратную форму, левую щёку украшала мозайка мелких шрамов. Глаза Фервальда, что нетипично для имнезийца, были тёмно-карими. Сидел он за столом в толстой меховой куртке и с ухмылкой глядел по сторонам. В какой-то момент заметил Густава, отсалютировал тому кружкой.
- Новости не самые приятные, да, капитан?- поинтересовался Фервальд, когда Густав подошёл к их с Суаргом столу,- и завязывали бы вы с "Улыбкой", непредсказуемая штука.

- Совсем не приятные. - Усевшись за стол, Густав осторожно пригубил напиток, подавив в себе желание выпить его залпом. - Армии всё нет, монстров всё больше... а людей все меньше.
После последних слов Густав поднял бокал, и дождавшись пока собеседники сделают так же, не чокаясь, выпил в память о павших. Слишком много смертей случилось за последний месяц, чтобы по каждому из них делать день скорби.
- Что насчёт улыбки, мне сегодня нужно хорошо подумать и выспаться. Завтра для меня будет весьма тяжёлый, в моральном плане день, и перед ним я хотел бы... отвлечься.
Густав поднял взгляд на коллег, в раздумьях, поймёт ли они суть его моральной дилеммы.

- Чем он будет тяжелее сегодняшнего или вчерашнего, капитан?- усмехнулся Фервальд,- мы уже даже и не стражники. А солдаты, которых часто ставят в караул. Наверно, эрлы и нордары так и решили. Только вот мы привыкли ловить жуликов и воров, осаждать головорезов. А это (он обвёл ладонью пространство вокруг) больше похоже на полноценную войну.
- Может мы чем-то прогневали Богов, раз они насылают на нас эти бедствия?- вступил в разговор Суарг,- А может это их проверка. До сих пор сняться кошмары о тех первых днях, когда всё началось. Говорят, что погибла едва ли не пятая, а то и четвёртая часть все населения! В голове не укладывается.

- Приездом человека, от которого будет зависеть моя дальнейшая судьба - туманно ответил Густав Фервальду. После чего прокомментировал фразу Суарга. - Многие погибли, и по всему городу есть свидетельства этой трагедии. Но сейчас опасно предаваться печали и апатии. Если плакать по каждому погибшему в тот злополучный день, как и тем, кто погиб впоследствии, то нить судьбы настоящего будет упущено из наших рук, и её захватят силы, желающие истребить человечество.
Выдав экспромтом такую фразу, Густав поспешил её разъяснить.
- Нам следует держаться и поддерживать то, что осталось от общества сейчас. Без хотя бы иллюзии порядка мир скатится в полнейший хаос, и наш город будет поглощён нечистью... Потому, нужно продолжать стоять на страже города, и смыкать строй до тех пор, пока мы не выиграем... - воодушевлённо произнёс капитан, после чего тихо добавил - или погибнем.

- Только наш строй становиться всё меньше и меньше,- заметил Фервальд,- не поймите меня неправильно, капитан, я считаю вас куда лучшим командиром, чем был Миокрас. Но всё это лишено смысла. В последнем обходе погибло больше половине патрульного отряда. Если бы не ваши чары, мы могли остаться там все.
Суарг грубо пихнул товарища. Какими бы не были причины, Фервальд по его мнению уж слишком разговорился. Тот недовольно крякнул, а потом просто махнул рукой. Мол чего тут говорить. Все трое выпили по второму (во всяком случае для Густава) кругу.
- В чём-то Фервальд прав,- вынужден был признать Суарг,- некоторые из наших всё меньше понимают, зачем вообще мы ходим в эти патрули. Кто-то...
Стражник запнулся и уставился в свою чашку. Его лицо выражало всё красноречивее слов. "Кто-то подумывает о том, чтобы не дожидаться неизбежного, а сбежать".
- Но у нас тут всё явственнее вырисовываются и более тривиальные дела. В такой напряжённой атмосфере некоторые начинают наглеть и зарываться. Кривоухий Виорн открыто набирает людей в свою банду. Мол, раз стражники не справляются, то надо взять дело в свои руки. Только вот в свои руки его люди берут не истребление лопаров, а контроль цен на продовольственных рынках. Ходят слухи и про Тьюбьёрна. Якобы теперь из Эльсила сложно уплыть без дополнительной пошлины. И есть кое-что ещё.
Фервальд демонстративно оглянулся по сторонам и придвинулся чуть ближе.
- Помните молодого парня, которого нашли в одном из переулков с перерезанной глоткой? Там ещё стены были обожжены. Капитан Миокрас тогда лично возглавил расследование и всё кончилось тем, что парень был нечист на руку и повздорил не с теми людьми. И кроме того вроде бы чёрной магией занимался. Но бьёнров никто не подключал. В общем всё это и тогда пахло скверно, а теперь всплыло и то, что парень на самом деле был крысой из Тайной Службы Королевы. И они похоже нашли наконец время на выяснение всех обстоятельств. Миокраса-то им уже не спросить, он, кхе-кхе, умер "вовремя". Но если он был в том деле замешен, то взгляды ищеек в первую очередь падут на вас.

Густав несколько насторожился. Пусть последнее время стража в основном была боевой силой, но не стоило забывать и про другую задачу - расследования преступлений внутри города.
- Кхм. Интересные дела. А где находятся материалы по этому делу? Не хватало только, чтобы ко всем прочим бедам, нас ещё и "проверять" начали. По крайней мере до того, как пришлют подкрепления.

- Сомневаюсь, что они существуют,- ухмыльнулся Фервальд,- слишком благодатная нынче почва, чтобы что-то потерять. Можете попробовать поговорить с Улафом, он вместе с Вираном и Турнодом наткнулся на труп парня. Они даже успели опросить людей с соседних улиц, прежде чем Миокрас назначил других людей заниматься тем случаем и сам лично взял его под контроль.

Густав помолчал. Из трёх человек занимающихся делом двое уже ушли душой с этой земли. Это не может радовать того, у кого и так мало шансов распутать клубок из ниток нестабильности в городе.
Впрочем, а надо ли ему это?
Откинувшись на спинку, Капитан постарался отогнать горестные масли, и предпринял попытку завести разговор ни о чём, но он как-то не клеился, потому что сознанием он всё возвращался к "убийству".
Посему, посидев ещё немного и слегка захмелев, Густав вежливо покинул собеседников направившись на поиски Улафа.

Первым местом, где стоило искать Улафа были казармы стражи. Точнее штаб-квартира. Прямоугольное здание, чем-то напоминающее монолитную цитадель. В уменьшенной вариации. Выстроено пятью годами позднее центрального. Камень брали с Безымянных гор, дополнительно укрепляли чарами. Но само здание строилось практически без помощи магии. Два этажа с высокими потолками. Крыша плоская, на краях башенные зубчики, за которыми могут укрываться стрелки. В роли третьего этажа выступает сторожевая башня с тёмно-коричневой черепичной макушкой. На первом этаже располагалась сразу входными дверями "Жалобная". Она представляла собой нечто вроде фойе, где дежурный стражник старался со всем вниманием выслушивать душевные излияния жителей Эльсила. От "Жалобной" в следующие помещения вёл небольшой коридор. С помощью него можно было попасть в тренировочный зал, приёмную командира стражи (ныне эту комнату занимал как раз Гвюднасон), арсенал, кладовую и "бумажное хранилище", а также спуститься в подвальные помещения, где располагались камеры и имелись две подсобные комнаты, куда сбросили всякий старый храм. На втором этаже были расположены комнаты сержантов, три комнаты отдыха предназначенные для караульных смен, а также несколько "келий", для тех рядовых стражников, кто не имел \ не мог себе позволить жильё в городе. В былые времена всех желающих этими "кельями" обеспечить было, конечно, невозможно. Сейчас же две, как знал Густав, наоборот пустовали.
В "Жалобной" дежурил Хенти. Молодой, щуплый, но обладающий живым умом светловолосый паренёк. В последние недели он дежурил исключительно на этом посту, потому что Гвюднасон не мог себе позволить послать Хенти в патруль за город. Это было равносильно убийству. Другие стражники по поводу такой "избранности" не возражали. Для большинства проще было смотреть каждый день в глаза смерти, чем пытаться успокоить очередную женщину, потерявшую мужа, сына или и того и другого сразу. Увидев Густава, Хенти вытянулся по стойке смирно, отдал капитану честь и доложил о последних известных ему потерях среди стражников. Не вернулись ещё двое. Улафа, хвала Зорну, такая судьба пока не постигла. Хенти сообщил, что сейчас тот должен быть в тренировочном зале.
В просторном зале пахло сажей, людским потом и спиртом. Половина пространства отводилась площадке для спаррингов, остальную занимали деревянные и соломенные манекены. У стен приткнули несколько простых лавочек для отдыха и два стала для починки снаряжения, а в углах стояло по жаровне. Кроме Улафа в помещении никого не было. Стражник активно молотил мечом по деревянному врагу. Смутно это напоминало связку приёмов, но уж слишком яростными и оттого неточными были движения. На Улафе были бежевые штаны из мешковины, подвязанные верёвкой, простая светлая рубаха, уже порядком пропитавшаяся потом, а потом из-под неё отчетливо проступали бугры внушительных мышц. Телосложения Улаф был бычьего. Его лицо раскраснелось, голубые глаза метали молнии, а три чёрные косички, в которые стражник убрал волосы, подпрыгивали в воздухе подобно колокольчикам.
Шаг назад, разворот, удар с размаха. Деревянная голова полетела в сторону площадки для спаррингов. Улаф с негодованием сплюнул на пол. Затем увидел вошедшего Густава.
- Капитан!- с лёгкой издёвкой отсалютировал Улаф мечом,- пришли размяться? Слышал, последний патруль закончился очень скверно. Нам повезло больше. Но не Тарне и Дуарану.
- Говорят, вы самолично прикончили троих оборотней. Может покажете парочку трюков?

Густав словно очнулся от двухмесячной комы, когда он увидел выражение на лице своего подчинённого. Что же, надо продолжать действовать. Густав потянулся, возможно, небольшая тренировка позволит обратно войти в режим, и даст возможность двигаться вперёд. Взяв один из тренировочных деревянных мечей, обмотанных тканью, Густав помахал им, привыкая к балансу, после чего, выйдя в свободное пространство тренировачной комнаты, он сказал своему коллеге:
— Нападай.
Его коллега улыбнулся, и с размаху нанёс удар целясь в бок. Удар был хорош, и будь на месте Густава лопар, он, вполне вероятно, был бы перерублен пополам. Но Густав оценил место куда будет нанесён уждар ещё во время замаха, и его меч своевременно принял на себя часть удара. Менее опытный фехтовальщик попытался бы заблокировать клинок, после чего либо остался бы без меча,у читывая мощь "противника" либо даже без руки. Густав же, заставил удар "проскользнуть" по его клинку, при этом делая шаг в сторону. Его противник после того, как его удар не нашёл цель, слегка пошатнулся, и Густав воспользовавшись секундной заминкой совершил контратаку, слегка кольнув стражника в грудь.
— Ещё потанцуем? - Спросил капитан своего подопечного, и тот, коротко кивнув вновь перешёл в наступление. Следующие пару атак Густав всё так же отбивал, но вот следующая жёстко напомнила ему о том, что гордится не стоит. Удар оказался не только сильным, но и точным. Разгадав фехтовальную такутику рыцаря, Улаф ударил так, чтобы достать Густава, и он это сделал. Густав почуствовал на своём боку удар стенобитного орудия, и понял, что кубарем летит по полу.
Стиснув зубы, Густав тут же вскочил на ноги. В его глазах пульсировала кровь, в них летали мушки, но окажись такой удар не в тренировочном бою, а в реальной схватке, и Густав мог быть мёртвым. Густав перешёл в контратаку, и вынудил стражника оборонятся, нанося резкие, неточные, но быстрые удары, пока сам восстанавливал дыхание. Когда пелена из глаз ушла, они продолжили спарринг.
Спустя добрых десять минут, капитан и стражник взмокли, и покрылись синяками (при этом Густава не покидало ощущение, что синяков он получил куда больше, и в реальном бою это бы ему аукнулось), рыцарь наконец изложил суть своего поиска.
—Я насчёт смерти молодого парня. - Густав описал ему, что знает про то преступление. - Ты тогда вёл расследование, что ты узнал?

Услышав об истинной причине визита Густава, Улаф заметно напрягся. Говорить ему о том случае явно не хотелось, но мужчина понимал, что от капитана, раз уж тот сам к нему явился, так просто уже не избавиться.
- Значит верно парни говорят, что крысы к нам принюхаться решили. Странный тот случай был. Миокрас быстро в свои руки всё взял. Едва ли не раньше, чем того дурака умертвили. Я бы махнул рукой на это, тем более что только только этот треклятый Катаклизм случился и двух недель не прошло. Но паренька волею судьбы мне довелось видеть и раньше. Возвращался с патруля и что-то дёрнуло языками почесать с ребятами на воротах крепости. Я как раз к ним подходил, когда этот мертвец там стоял. Услышать, что он им сказал не успел, Лаврик как раз подошёл и парень за ним следом отправился. Видимо к Нордару Фадею. Ну так вот а через несколько дней этот пришелец был уже мёртв.
- Сама по себе его смерть чем-то необычным не отличалась. Парень кое-что понимал в магии, как ты, Капитан. Так что думаю напавшим тоже крепко досталось. Но труп там мы нашли только того парня. А потом быстро Миокрас со своими любимцами подключился и меня задвинули на другую работу. Я лезть не стал. Сам знаешь, Капитан, что тогда, что сейчас творятся вещи куда хуже. Из-за какого-то там парня с перерезанной глоткой мне рыть землю не хотелось. Да и Миокрас ясно дал понять, чтобы никто, кроме его доверенных не лез.

- Работа у крыс такая, нос по ветру держать. - Спокойно проговорил Капитан. Он любил соглядаев и тайную полицию не сильнее своих подчинённых, но статус обязывает его не отзываться о подручных короны негативно. - Что же касается твоих слов, то спасибо, что рассказал.
Далее последовало то, что капитан называет "попыткой вывести на доверие". Посмотрев в глаза своему подчинённому, он спросил:
- Это всё, что ты знаешь об этом случае?
Быть может, подчинённый расскажет ему ещё что-нибудь... а может и нет, но в любом случае, он напряг свою память, вспоминая, что он знает про Миокрасе. Кроме того, что он был капитаном до него.

- Пожалуй да,- развёл руками Улаф,- время такое, что при всё желание нос не захочешь в такие дела совать.

С Миокрасом Густав пересекался не очень часто. Что-то однозначно плохое или хорошее о покойном Гвюднасон сказать не мог. Миокрас был вполне нормален и обычен. В меру уважителен к подчинённым, не заносчивый и не высокомерный. Но и совсем "своим" парнем тоже никогда не был, всегда держал некую дистанцию. Происходил из незнатной семьи и получил должность начальника стражи благодаря протекции Фадея. А с должность и дворянский титул. Но несмотря на это, Густав никогда не замечал, чтобы Миокрас лизоблюдствовал перед Фадеем. Покойный казался Густаву с определённым допуском независимой фигурой.
Но если возвращаться к вопросам "дистанции", то доверенные люди у Миокраса всё же были. Те, в чьей компании он бывал чаще обычного. Из той пятёрки сержантов ныне в живых были только двое. Первого звали Кайс Довероссон. Рыжеволосый крепко сложенный парень среднего роста со ужасным взрывным характером. Любитель выпивки и женщин. В отношении последних с Кайсом было несколько не самых приятных историй. Довероссон не любил, когда ему отказывали и не гнушался пускать в ход кулаки. Второй - Ровейн Лидьорн. Почти полная противоположность Кайсу. Спокойный, исполнительный, ответственный. После кончины Миокраса Лидьорн вполне мог занять его место, но предпочёл остаться на должности сержанта.
Кайс Довероссон, когда не находился на дежурстве, торчал либо в одном из дешёвых трактиров в порту, либо в борделе "Русалочьи глазки" всё в том же порту. Живучести и беззаботности рыжего можно было только позавидовать. Ровейн же, насколько знал Густав, большую часть свободного времени проводил с младшей сестрой Ниаретт. Её муж погиб во время Катаклизма и молодая женщина осталась одна с сыном Тормудом.

О судьбе Густава Гвюднасона мало что известно. Как и любой другой, он мог бы стать человеком в центре истории, но история сама поглотила его, как и множество других людей. Доподлинно известно лишь то, что он был в составе одного из отрядов солдат, охранявших мирных жителей на их пути в Шикан. Дальнейшая его судьба туманна. По одним сведениям он погиб в сражении, по другим отправился в земли по ту сторону океана Дальних Пределов. Никто не знает, да и мало кому интересно.