Пыльные драпировки, мини-игра для Отражения

- Книги... Это неважно, - мрачная тень на долю секунды скользнула по худощавому лицу, - Порой мне кажется, что в этом доме тех вещей, что я не знаю, гораздо больше, нежели известных мне.
Он взял в руки всю свою поклажу, в задумчивости окинул взглядом комнату и небольшие оконца, после чего направился к двери.
- Я дам распоряжения насчёт комнаты, - произнёс он, - Но сейчас высшей добродетелью для вас станет ожидание. И никаких чрезмерных хождений по дому, - добавил он довольно строго, прежде чем переступить порог, - По крайней мере, пока ранам вашим не станет лучше.

Она показала вслед ушедшему Жану язык. Никаких хождений по дому, никаких хождений. А чего ей делать то? Даже поболтать не с кем.
Она подождала немного, когда мужчина уйдёт достаточно далеко, после чего встала и попыталась влезть в платье. Надо было попросить обувь. Вчера ей обуви очень не хватало.

Шаги затихли где-то в глубине коридора, дав ей возможность все-таки одеться. Одежду никто забирать у неё не стал, только вот обуви по-прежнему не было. Да и колодки не помешали бы - особенно, если вдруг придёт в голову пойти в сад...
Пока же ее никто не беспокоил.

Стоять в одних носках на полу было всё же зябко. Интересно, если найти Ренарда, он сможет одолжить ей какую-нибудь обувь?
Она решила выйти из комнаты и дойти до той, где вчера встретила парня.

Превозмогая боль, которая хоть и стала тише, но все ещё была ощутимой, она добралась-таки до той самой комнаты...
Которая оказалась пуста. Ренарда там не было.

Она нашла на что присесть и присела, давая ногам отдых.
Уф. Вот шла она, шла... А ведь она слышала, как кто-то рубил дрова. А учитывая, что Ренард тут за всю прислугу, наверное он возвращается в комнату только чтобы поспать. Не ждать же его тут!
Немного передохнув, она отправилась исследовать дальше. Кажется, на этаже ещё были комнаты, где она не успела побывать.

Здесь, почти напротив двери в комнату мальчишки-наверное-садовника, обнаружился ещё один коридор, перпендикулярный тому, который она исследовала уже почти до конца. И кажется, этот коридор был ещё длиннее. Окон в нем не было - по обеим сторонам коридора располагались, видимо, другие помещения - и оттого он выглядел довольно мрачным. Одна-единственная лампа, располагавшаяся вдалеке, по центу, освещала его - и видимо, открытая дверь, через которую тоже проникала полоска света.
А вот в помещении, сразу за комнатой Ренарда, обнаружилась кухня.

Кухня была полезной находкой. Только вот Агнесс сегодня уже постаралась с тем, чтобы напичкать её едой. Но если ей вдруг ночью захочется есть, она знает, куда идти.
Сейчас же она пошла в другой, неисследованный коридор. Любопытно было поглядеть, что есть там.

Первая дверь налево оказалась запертой. А вот в проем справа, через который в коридор падал свет, было видно огромную, просторнейшую гостиную, через большие окна которой внутрь падало достаточно света, чтобы часть его освещала ещё и кусок коридора. Противоположная же стена гостиной имела в себе большую, широкую дверь, которая сейчас была открыта, и вела на улицу, в сад.
Слева напротив гостиницы оказалась обеденная зала - комната просторная, с длинными составленными вместе столами, но явно давно уже не используемую. Пыли там было не слишком много, но она была... Да и закрытые ставни вряд ли были бы у комнаты, которой предстояло в ближайшем времени воспользоваться.
Когда же она пошла дальше по коридору - то буквально нос к носу столкнулась с Агнесс, державшей в руках стопку каких-то плотных тканей. Брови женщины при виде бродящей по дому гостьи в ужасе взметнулись вверх, и она тут же принялась озираться по сторонам.
- Что же вы! - шёпотом воскликнула женщина, - Разве вам можно самой бродить по дому? Ох попадись вы на глаза его милости...

открытые зоны

Кругом было слишком много пыли. Такое ощущение, что домом и не пользовались толком.
А вот паника Агнесс выглядела забавно. Ну что ей Жан сделает? Поругает?
- Жан разрешил мне перебраться в гостинную. И говорил, что первый этаж в моём распоряжении, - честно сказала она, умолчав, что для начала нужно поправиться.

Служанка покачала головой, глядя на гостью.
- А то не знаю я, что вам велено отдыхать! - она бы наверняка всплеснула руками, если бы те не были заняты, - Но раз вы уже встали, пойдёмте со мной. Чего уж с вас взять то...
С этими словами она подошла к ней со стороны здоровой ноги, и взяла девушку под локоть.
- Вас ведь даже отсутствие обуви не остановит, - вздохнула женщина.

- А вот обувь я у Жана попросить забыла, - вздохнула она.
Да и отдыхает она. Работой ведь никакой не занимается. Просто ходит, смотрит.

Агнесс действительно провела ее в гостиную. Пожалуй, это была самая чистая и ухоженная комната из всех, что ей довелось видеть в этом доме. И пожалуй, лучше всех украшенная. Она даже как-то не слишком вязалась с этим пыльным и мрачным домом, словно вырванная из чужих угодий. В стене справа имелась пара закрытых дверей - но они прошли мимо, и Агнесс устроила девушку на просторном стуле с высоким деревянным балдахином, у стены, рядом с большим окном - здесь действительно было светло, а что до прохлады - служанка обещала принести побольше шкур для тепла, что вскоре и было сделано. Поверх теплых шкур легли уже те самые плотные покрывала, которые до того Агнесс держала в руках, и это стало хорошим укрытием от холода.
- Дело в том, - произнесла женщина, поправляя покрывало так, чтобы оно невзначай не свалилось, - что ножка ваша слишком мала, и вы утонете в любой обуви, что нам получится найти для вас. Но я перетрясу сундуки, кто знает, вдруг там найдутся чулки с жесткой подошвой?
Из окна открывался приятный вид на сад. Колка дров явно закончилась - и там, в отдалении, было видно живую фигурку Ренарда, возившегося то с цветами, то с молодыми деревцами - жаль из-за расстояния разглядеть что-либо было сложно.

Сидеть в светлой гостиной у окна, завёрнутой в одеяло, было здорово. Правда, она не знала, насколько её на такое бездействие хватит. Не происходит же ничего! А Ренард слишком далеко, чтобы было интересно за ним наблюдать.
- А может мне какую-нибудь большую обувь померить? Вдруг я смогу в ней хоть как-то ходить. Ну вон те же сапоги на голенище верёвкой перевязать. Некрасиво, зато тепло.

- Чтобы его милость отчитали меня, как бесполезную девку, если, ни приведи Господь, вы подвернете больную ногу? - Агнесс улыбнулась совсем тепло и беззлобно, - Ну уж нет! Но не беспокойтесь, я обязательно придумаю, что сделать с этой проблемой. Так...- она уперла руки в бока и подняла свой взгляд к искусно украшенному потолку, - Его светлость просили забрать кое-какие вещи для вас в его кабинете. Надеюсь, я обнаружу вас здесь, когда вернусь?

- Я постараюсь вас дождаться, - немного виновато улыбнулась она.
Она и правда попробует. Можно же некоторое время поразглядывать комнату да сад.

- Ну смотрите у меня, - произнесла напоследок Агнесс, пригрозив ей пальцем, - Уж коли я вас здесь не увижу... Да будь вы хоть дочкой короля, но высеку я вас так, что спать сможете только на боку.
С этими угрозами, произнесенными уверенным, но в то же время мягким голосом, служанка удалилась, стуча деревянными каблуками по каменному полу и шурша юбками своего рабочего платья.
А у нее же появилось время и возможность рассмотреть как следует то место, в котором она оказалась. Здесь хозяева дома наверняка принимали гостей. Да, иначе и быть не могло - обилие стульев с высокими спинками, устремлявшимися вверх подобно стенам соборов, всевозможные деревянные кресла да сундуки, на которых могло расположиться по три человека одновременно; столы, на которых можно было разложить немало съестного...
Определенно, когда-то прежде здесь кипела жизнь - стулья в некоторых местах были потертыми, на дорогие ткани, которыми были увешаны стены, явно ушло немало денег - что вряд ли случилось бы, не планируй хозяева устраивать пышные приемы, потерт был и пол - несложно было представить, как выстраивались здесь в ряд танцующие, как дамы приветствовали в реверансе кавалеров, и те им отвечали тем же... Несложно было представить и обилие свечей да ламп, что ставились в специально отведенные для них места в тех случаях, если приемы затягивались. Шумные приемы, пышные маскарады, на которых сложно было бы узнать даже того, с кем вырос рука об руку... Или даже шахматы, кости! О, эта гостиная прежде, определенно, жила бурной жизнью - и представить эту жизнь было совсем не сложно.
Или даже не столько представить, сколько - вспомнить? Слишком яркие картинки возникали в голове. Да, вполне могло быть и так, что все это происходило и перед ее глазами. А это значило... Это могло значить многое, но одно было точно - в бедных, да даже и зажиточных крестьянских домах такое могло происходить вряд ли.

Картинки балов и приёмов... Танцы... Разодетые барышни и кавалеры... Дорогие платья, дорогая мебель, дорогие угощения... Да, она определённо не в деревне жила. Но... Вдруг она была всего лишь служанкой, как та же Агнесс? Но откуда тогда у служанки кормилица?
Вопросов по-прежнему было много. Причём, ей начинало казаться, что чем больше она вспоминает, тем больше вопросов возникают у неё в голове. Кто бы только разрешил эти вопросы.
Она ещё раз оглядела зал, а затем устремила свой взгляд в сад. Вдруг она тоже что-то вспомнит?

Вид сада скоре расслаблял, чем наводил на мысли. Нужно было дождаться весны, а лучше лета, чтобы увидеть, как оживут в полной мере все эти деревья да цветы – пока же сад спал, но даже так он радовал глаз, оставаясь даже более живым, чем весь этот дом, размеров которого она себе даже не представляла. Судя по всему, она успела исследовать только одно крыло – да и то, всего один этаж. Но рядом с ее спальней была лестница... И еще одна лестница виднелась и в проеме стены напротив. Если бы не боль в ноге – может и можно было бы исследовать здесь каждый закуток, но увы... Казалось, что даже если боль и пройдет – ей по-прежнему не дадут полную свободу движения ни Агнесс, ни Жан... Ренард ей запретить ничего не мог – но что-то подсказывало, что умей малый говорить – и уговаривавших ее сидеть на месте и не двигаться голосов стало бы три.
Воспоминания больше не радовали ее. Не радовали – но и не тревожили. Вернулась Агнесс – женщина принесла ей зеркало, которое так же не сообщило девушке ничего нового. Когда она увидела свое отражение, никаких смешанных чувств не появилось – одно лишь осознание того, что это она, и все правильно. Разве что, худоба была несколько излишней. А так – знакомые ей черты лица, немного островатые, но в меру – худощавое, немного смуглое личико было приятным на вид, но вот принадлежать оно могло кому угодно.
Принесла Агнесс и книги. Это оказалось несколько художественных произведений – по большей части рыцарские романы, и теперь, к ее же удивлению, буквы не казались ей чем-то странным и чужим, и она вполне могла прочитать не только заголовки – но и даже само содержание.
Что действительно порадовало ее – так это чулки с жесткой кожаной подошвой. Их спокойно можно было натянуть на те, что она уже надела с утра – и так можно было сразу разобраться с двумя проблемами – ногами в тепле, и отсутствием необходимости мерзнуть, перемещаясь по замку.
Впрочем, с теми шкурами и покрывалами, что укрывали ее, да и с деревянной подставочкой, отделявший пол от ног, о холоде не могло быть и речи.
Спустя какое-то время Ренард снарядил повозку да лошадей – она краем глаза видела парнишку за его работой - а затем в гостиной появился и сам Жан, сменивший и платье, и одевшийся явно больше по-дорожному. Проходя мимо, он справился о самочувствии девушки, высказал свою радость насчет того, что читать она все-таки умеет, и наказал слушаться «дражайшую Агнесс», но не есть слишком много, если та станет слишком настойчива в попытках закормить ее.
Мужчина очевидно спешил – и хоть в речи его не было спешки, но то, как быстро затем удалился он прочь – и как скоро запряженная лошадьми повозка исчезла вдали, понять это было несложно.
О целях своей поездки он не сказал – как и о времени возвращения.
А вот дом с его отъездом словно стал еще более пустым.

Наблюдая за садом, она стала постепенно проявлять нетерпение. Вот бы веса уже поскорее наступила и он зацвёл! Но, увы, кажется, никто не в силах был поторопить время.
Агнесс явилась как раз вовремя, чтобы не пришлось нарушать слова. Зеркало новой информации особенно не принесло. Зато чулки были очень кстати. Да и книги. Она умела читать! Значит можно будет занять своё время хотя бы чтением, раз уж её намереваются похоронить под этими одеялами. Да и тогда можно попробовать что-нибудь написать. Например, записать то, что она уже вспомнила.А то вдруг опять всё из головы вылетит.
Жан её тоже особенно не порадовал. С ним хотелось поговорить подольше. Вдруг из разговора она смогла бы что-то ещё вспомнить? Но он слишком стремился прочь, а за одно захватил с собой ещё и слугу, превратив этот дом в холодный склеп. И почему ей пришло в голову такое сравнение? Она только поёжилась и попыталась занять себя чтением. В книгах тоже возможно она встретит что-то знакомое. Да и время так быстрее пролетит.

На очередных страницах повествования о том, как какой-то особо неудачливый ни в делах, ни в любви рыцарь проиграл в кости свой доспех, ее сморила дремота. И хоть стул был далеко не самым удобным ложем – но жесткость спинки и сиденья ничуть не помешали ей как следует проклевать носом чуть ли не половину дня – и возможно, она проспала бы и до самой ночи, если бы не Агнесс, заботливо поправлявшая то множество покрывал, которые, кажется, вполне могли оказаться уже и на полу. Начинало смеркаться – небо темнело, серело, и вслед за ним обесцвечивался и мир вокруг.
Служанка зажгла лампу – и ее неровное свечение отогнало сумрак.
- Проснулись, - произнесла она, - А я уж и думала вас будить. Все это ваша хворь, все она... Ужин скоро будет готов. Желаете отужинать здесь, или же помочь вам перебраться в вашу комнату?

Кажется она слишком понадеялась на книги. Если и остальные такие же скучные, они годятся только в качестве снотворного. Она проспала всё самое интересное!
- А Жан уже вернулся?

- Его милость наверняка будут только ближе к ночи. Если не задержится до следующего дня, - вздохнула Агнесс, - Против гостеприимства госпожи Лурье может пойти далеко не каждый. Вы нехорошо себя чувствуете? Его милость оставили несколько настоек, на случай если вдруг вам станет дурно.

- Я... хорошо. Просто без него здесь как-о... страшно, - призналась она.
Жалко было, что хозяин дома где-то там, развлекается. Грустно без его незримого присутствия.

- Все моя вина, - вздохнула женщина, - Никак не приведу этот дом в порядок. Ах, видели бы это место в его лучшие времена... - Агнесс улыбнулась, и в улыбке этой было нечто мечтательно-печальное, - В этом доме никогда не было слишком много жителей, но прежде, о... Прежде он был полон жизни. Былая госпожа любила гостей, да и без них здесь нередко раздавался ее смех, музыка, да те стихи, что так она любила декламировать вслух...
Женщина вдруг вздрогнула, и посмотрела на нее с легким оттенком вины в глазах.
- Ах, и зачем я говорю вам все это? Старая, глупая я женщина.

- Рассказывайте, рассказывайте! - поддержала она Агнесс. - Вы так здорово это делаете. Прям дом немного оживает. Давайте я с вами на кухню пойду, там и поедим. И вы мне расскажете что-нибудь.

Служанка вздохнула, и снова покачала головой, видимо, по-прежнему пребывая в воспоминаниях.
- Да гоже ли вам на кухне трапезничать. Вы у нас гость, - ей досталась теплая улыбка женщины, - Где же видано, чтобы гости на кухне со слугами ютились.

- Ну и кто на это всё смотреть будет? Всё равно дома кроме нас никого нет. А мне страшно одной, - она умоляюще поглядела на служанку.

- Ох и представляю, как намучилась с вами ваша матушка, - беззлобно проворчала женщина, но спорить больше не стала - видимо, перспектива ужинать одной ее тоже не радовала - хотя уж кто-кто, а она наверняка так делала не раз.
Агнесс помогла ей дойти до кухни, которая уже вовсю пропиталась запахами еды и теплом печки, усадила на местечко почище, и принялась за привычные ей хлопоты.
- Понимаю, этот дом кажется вам мрачным, - произнесла женщина, стоя к ней спиной, - Но бояться тут... Разве что своей тени. Даже бродяги да разбойники сюда не забредают.

- Почему? У Жана наверняка есть драгоценности, которые запросто можно забрать, пока хозяина нет дома.
Как же нечего бояться? А воспоминаний? Она не была уверена, что эти самые воспоминания все будут радужными и прекрасными. И кто её защитит от этих самых воспоминаний?