ПРОКЛЯТИЕ ЧИТАТЕЛЯ
Не-не, я не собираюсь предавать анафеме ни расск, ни автора, ибо вроде не колдун, не папа римский, не патриарх и не т.д. Тут, как, впрочем, и в расске, «проклятие» выступает в качестве тяжкого бремени
русскоязычного человека читателя. Однако на всякий случай добавлю подзаголовок:
или КАК С ЭТИМ ЖИТЬ ДВА РАЗА В ГОДУ
Не секрет, что каждый, предлагая опус на конкурс, искренне верит, что читать его будут внимательно, вникая в крупицы (если автор относительно скромного мнения о себе) или глыбы (если с его самомнением наоборот) уникального, открывшегося давече исключительно ему понимания смысла жизни. Другими словами, неземного вдохновения, видения, откровения (здесь и далее – нужное подчеркивать), снизошедшего на божью тварь, переосмысленного её же могучим интеллектом, положенного в основу и выраженного в килознаках, а также субъективных затратах килоджоулей, литрах пота, килограммах расширяющих сознание веществ и т.д.
Так вот, можно было бы, конечно, дать автору пару-тройку каких-нибудь советов, которых он не ждет, но, думается, стоит для разнообразия предоставить помощь и страдающей стороне. То есть читателям, среди которых, несомненно, и достопочтенный автор строк, написанных до 16 сентября сего года. А так как по воле случая все набирается в этой ветке, то и излагаться будет на чисто конкретном примере как исключительно частном случае вышеприведенного. Кстати, читаете вы все это хотя бы из любопытства, и дабы его раздуть, добавлю, что пост этот мог бы оказаться в теме практически любого расска любого похожего конкурса. Посему начнем, и да не совратится душа автора своей эксклюзивностью!
Хочется верить, что каждый из нас – здешних читателей не живота ради, но благодаря
злой креативной воле писателей – открывая чей-то расск, где-то в глубине души надеется, что «Вот оно, даже если не моё!» (недобрых читателей, как считают начинающие авторы, в природе… ну почти не существует).
Первое ненавязчивое пожелание читателю: старайся не давать прорасти робкому зерну надежды, сдерживайся, не орошай его слезами умиления хотя бы до конца первого абзаца, ибо разочарование может подстерегать тебя в любой точке.
Цитата
…
Ярость движет мной. Я слышу звон мечей и крики умирающих. Топот копыт и ржание лошадей.
Пожелание попутное для текста каждый раз конкретного: выбрасываем к чертовой бабушке из головы чуждые ассоциации. В данном случае нет места аналогиям вроде «смешались в кучу кони, люди» – здесь вроде все своими словами и в порядке. Хотя на кой черт начинать даже не с трех звездочек, обычно символизирующих все, что угодно – от выдержки коньяка до Пояса Ориона, а также призванных, по идее, как-то демонстрировать отделение одной сцены от другой, – а с трех точек, не очень понятно. Возможно, ты думаешь, что автор открещивается от названия? Еще не настораживайся, но… Запомни, короче, на всякий случай.
Еще одно пожелание: по мере возможности не прыгай жадным взглядом на следующие строчки, для начала представь локацию и себя в ней, ибо автор тебе безапелляционно указывает – это не он там булькает от злости и все слышит, а его герой, с которым ты должен немедля ассоциировать свое бренное воображение. Ну, если, конечно, ты правильный и вдумчивый читатель, сидящий с пледом на ногах у камина, каким видишься автору.
(Примечание: для полноты образа рекомендуется в паузах между абзацами делать глоток шерри, виски, пива или минводы с алказельцером, пыхтеть трубкой, затягиваться сигаретой, жевать жвачкой и вздыхать с тихим восхищением (стонать от ужаса положения, в котором оказался).
Программа-минимум – бросить задумчивый взгляд на ласковые язычки огня, спящего на коленях котенка, стройную до нежности березку за окном.
Не рекомендуется: брызгать негативными эмоциями, швырять носитель информации в топку камина, тушить огонь, топить котят, рубить березки и т.д.)
Итак, проникшись, к примеру, – нет, ни в коем случае не конским ржанием, но топотом копыт! – едем дальше.
Цитата
Битва в самом разгаре. Я спешиваюсь рядом с одним из павших воинов. В его груди зияющая рана. Ему осталось недолго, но, даже в шаге от забвения, он не выпускает орудия из рук. Его пальцы отчаянно сжимают рукоять меча, и он, хрипя, силится подняться. Я склоняюсь к нему, и мои светлые волосы падают ему на грудь.
Итак, картинка обрастает подробностями, а герой обретает конкретные черты, которые ничтоже сумняшасе послал ему автор.
Читатель, ты тоже представил себя нестриженым конным санитаром?
Нарисовал в воображении павшего, то есть уже убитого бедолагу, коему осталось недолго, всего шажок, который он тужится сделать как можно быстрее до того, как на родине его предадут забвению, вычеркнут из списка приглашенных на победный пир и не воздвигнут даже паршивенького памятника? (Ну, так получается, ведь он-то на небесах ничего не забудет.)
А переносную пушку надцатого калибра в руках воина с наверняка сквозной дырой в груди?
А третью руку павшего, то есть хрипящего покойника, которой он сжимает рукоять меча, так как две первые уже заняты орудием? (Нет, внутренний корректор, конечно, подсказывает, что речь идет об оружии, но в твоем воображении уже должен был нарисоваться могучий боец в шлеме с одним отбитым рогом и ржавой базукой, половину ствола которой он просунул внутрь себя, чтобы она не мешала третьей руке, растущей, к примеру, из живота, колоть и крошить в капусту вражью силу.)
Если да, то ты закаленный читатель фэнтези и тебя ничем не проймешь – автор должен жать тебе руку или что там ты по обыкновению протягиваешь. Во всяком случае, хочется верить, что не ноги, ибо сразу становится обидно за бесчисленное множество еще нечитанных написателей фэнтези.
А вот если картинка уколотого зомби-мутанта не складывается, и злой червяк сомнения в том, что перед глазами «оно!», уже щелкает голодными зубами в непосредственной близости от непоправимо усыхающего зернышка веры, надежды и любви к ближнему, то прислушайся к пожеланию, уже более навязчивому:
СРОЧНО ПРОЯВИ СНИСХОЖДЕНИЕ!
Вспомни, ради автора, что «совы – это не то, чем они кажутся», ибо зачастую это понимает, подспудно обычно, и сам автор, отчего – интуитивно, если относительно начитан, либо инстинктивно, если включен режим самосохранения, – и пускается в объяснялки, нагоняя еще больше тумана предложениями, понятными только ему. Хотя бы такими:
Цитата
Не смотря ни на что.
Сморгни
резь в глазах скупую слезу, прошепчи разок-другой «Автор наш», но не вопи, что даже в загадочных предложениях «несмотря» уже довольно давно пишется одним словом – рано еще. А пока же тебе предлагают задуматься над каждым словом, сочащемся тайной великой. И пока ты лихорадочно перебираешь варианты, на что именно не смотреть (камин, котенка, березку, полупустую бутылку), образ санитара должен растаять, чтобы на его месте возникла… изгвазданная в крови белокурая дева. Прочувствуй момент, а?! Правда, потом оказывается, что волосы ее(твои) тоже сплошь в крови и смахивают на багряное зарево, но это сильно потом, а ты ведь еще не забыл о совах, да? В общем, ты, читатель, вскоре наконец-то понимаешь, что в этом расске максимально иносказательно намекают, что тебе уготована роль валькирии.
Что ж, не самая поганая роль, думаешь ты. И тут наверняка к месту будет очередное пожелание – не спеши радоваться, даже если роль главгера тебе по вкусу! Снова вспомни о совах! Тем более что тебе дают повод:
Цитата
Я оглядываю разверзшийся ад вокруг…
Вроде фраза как фраза, если бы… ты уже не представил себя валькирией. А так вдруг всплывает где-то из глубин памяти, что в представлении скандинавов ад – места холодные и неуютные, предназначенные для померших не на поле брани. Другими словами, настоящая валькирия должна смотреть на битву, как на преддверие рая, куда и поведет очередного героя. А тут получается, что наша героиня вроде как не шибко разделяет взгляды папы Одина. А почему? Нигилистка? А фиг её в данном случае знает… Можно, конечно, подумать, будто это так просто потому, что автор слышал звон, к примеру, колоколов только православных церквей.
Далее тебя ждет следующее испытание. Причем в том же предложении:
Цитата
…и в сотый раз сожалею о том, что не имею права находиться среди них. Быть частью этого мира. Моя ярость не утихает. Она жаждет крови варваров, пришедших с войной на мои земли.
Твой дух надломлен? Ты думаешь, что, согласно дошедшим до тебя мифам, среднестатистическая валькирия вполне имела право быть среди воинов и, грят, даже вести их в бой в особо исключительных случаях, что как бы неоднократно и наблюдалось будущим населением Вальхаллы? И, по-твоему, героиня – точно часть здешнего мира, потому что призвана заботиться о душах его жителей? Что ж, ты недалек от истины, но сейчас тебе не гоже думать об этом, потому что это, вопреки себе, она тут же подтверждает утверждением, что варвары пришли с войной на ее землю. Казалось бы, в твоем сознании, читатель, в отличие от мозга псевдовалькирии, со страшной силой фурункула назревает парадокс. И это не очень здорово для ассоциации себя с…
НО! Вот тут-то и уготовано место самому главному пожеланию – ты никогда не должен забывать, что «гений – парадоксов друг»! Иначе читатель в тебе таки протянет ноги, и ты безвременно превратишься в лучшем случае в листателя! Бойся этого сам и не пугай страшным образом автора! Дочитай до конца и выскажи мнение, но имей совесть. Как я, который зачехляет лопату и наконец-то перестает учить тебя жить, а заодно – не хотелось бы так думать, – и автора, которому над «Проклятием…» хорошо бы поработать не меньше, чем над созданием вменяемого образа «…валькирии» хотя бы в первой части опуса.
М-да, а ведь там еще много страниц, где ты будешь тыкаться в непостижимые… ладно, трудно постижимые изыски авторского разума, основанные на не совсем удачном предании мыслей бумаге, которые требуют доработки. И тогда, возможно, получится неплохой – пожалуй, о нем таки можно даже сказать – душевный расск, закрученный на инкарнациях, о которых Один, надо думать, прочитал не иначе, как в
Камасутре каких-нибудь ведах, контрабандой завезенных в Асгард вместе со слоновой костью, неграми и самогоном. Посему не забывай о пожеланиях! Удачи в нелегком деле!