Снежки, персональный ад для Yui (ЗТ)

Сказать, что Даша проснулась, было бы неправильно. Скорее уж, пришла в себя. Сверху доски, справа стена со старыми грязными обоями, слева ширма из отслуживших своё простыней, снизу, судя по ощущениям, тоже голые доски, лежать на которых спиной было не очень удобно. Стопы её ног, высунувшиеся из-под поеденного молью пледа, замёрзли и пришлось их втянуть под материю. Не то, чтобы было холодно, но без носков пальцы зябли. А ещё очень хотелось есть и справить малую нужду.
Пары секунд хватило, чтобы сообразить, что лежит она снизу на двухъярусной кровати без матраса и простыней. На улице, судя по просачивавшемуся сквозь истончившуюся ткань ширмы солнечному свету, стоял самый разгар дня. А в помещении кроме неё находились ещё несколько человек. Как минимум, три ребёнка, один из которых истошно орал, а двое громко о чём-то говорили. Разбирать слова было трудно, поскольку произносились они по-детски неправильно и очень эмоционально, да и голова работала не очень. Кроме детей были и взрослые, тоже не меньше троих. Женщина, которая отчитывала кого-то из детей на предмет того, что сказано было не лезть, а теперь сам виноват, и лучше замолчать, если не хочет получить по заднице. Старушка, которая кого-то попросила налить в кружку воды, и обладатель баса, который с некоторым почтением в голосе кому-то возражал.
- Они не знают благодарности, лумме тейле, не надейтесь на что-то взамен. И я не знаю, что будет хуже, обвинение в убийстве или обвинение в разбое. Мес мату, конечно, попытается уладить вопрос с полицией, но мы будем ему обязаны ещё больше. И ради чего? А если не удастся уладить?
Ещё одной каплей информации была надпись карандашом на досках сверху: "Тиё, самая прекрасная, достанется Эддо". Рядом не менее информативный текст: "Мари - тупая скотина". Впрочем, самым ценным в этих письменах было то, что сделаны они были не кириллицей, и вообще, ни одним из известных Даше алфавитов, но она прекрасно понимала их содержание. Тут же пришло и запоздалое понимание того, что говорили люди за ширмой тоже на неизвестном языке. Неизвестном, но понятном как свой родной.
Наверное, чтобы привести мысли в полный беспорядок и панику, хватило бы и всего, описанного выше. Но судьба, похоже, решила добить госпожу Селестину окончательно. Во-первых, она не могла вспомнить день вчерашний. И позавчерашний тоже. Только какие-то обрывки несколькодневной давности. А во-вторых, вдруг обнаружила, что у неё пропала грудь. Точнее, обе. Точнее, не то, чтобы пропали, но выглядели совсем не так, как обычно, и подходили скорее мальчишке, чем женщине. Впрочем, обнаруженная пропажа бюста была только началом. У неё, как показал спешный осмотр, руки тоже были чужими. И живот, и ноги, и то, что между ними. Последнее, опять же, явно должно было бы принадлежать представителю противоположного пола. Побочным результатом осмотра можно так же было считать и установление факта полного отсутствия одежды. Если плед, конечно, не считать за предмет гардероба.

Первым желанием девушки, помимо естественных нужд, было забраться в душ. Голые доски и старое, не известно сколько не стиранное одеяло не добавляли комфорта. Потом мозг начал обрабатывать и другую поступающую ему информацию. Неизвестные люди, незнакомый дом... И если всё это, как и потерю памяти можно было обьяснить особенно бурной вечеринкой, прошедшей накануне. То факт превращения в мальчика просто не укладывался в голове. А больше чужого дома, неизвестного родного языка или того факта, что она осталась без вещей и одежды, - больше всего этого Дарью испугал факт наличия у неё мужского органа между мог. Как с ним теперь жить? Девушка даже вскрикнула, дотронувшись до этого подарка, настолько неожиданными были ощущения.
Дарья вскочила на ноги, огляделась, надеясь найти зеркало или хотя бы какую-нибудь одежду.

Выскочив из-под пледа, она непроизвольно съёжилась от холода. Но буквально несколько секунд спустя организм почти полностью адаптировался к температуре воздуха, и можно было бы ходить голышом, если бы не наличие людей. Теперь, стоя на ногах, стало возможным рассмотреть себя получше. Идея забраться в душ оказалась вполне здравой: грязь на теле была видна невооруженным глазом. Обнаружилось несколько синяков и царапин, при движении некоторые мышцы отдавали болью, поэтому шевелиться пришлось аккуратно. На глаз в этом теле рост Даши составлял что-то около ста восьмидесяти сантиметров, а весу в ней было килограмм шестьдесят. Судя по ещё не до конца сформировавшейся фигуре, она была подростком, которому никак не меньше четырнадцати, но и не больше семнадцати, пожалуй. Кожа белая, даже бледная, без следов малейшего загара. Шрамы, родинки и прочие особые приметы не обнаружились. Ногти как на руках, так и на ногах аккуратно подстрижены и даже ухожены, таким даже многие девушки позавидовали бы, если длину нарастить. Волос на теле и лице не имелось, что снимало такую утреннюю проблему для парней, как бритьё.
Ни зеркала, ни одежды с места увидеть не удалось. Заглянув на второй ярус кровати, Даша обнаружила там чахлый матрас, пару простыней и подушку в выцветшей наволочке. Всё это стоило бы постирать, конечно. С торца кровати, который был закрыт фанерой, она нашла пару тумбочек без дверц, поставленных друг на друга. Вот там нашлось и небольшое зеркальце, и одежда. А так же немного хлама: ножницы, катушки с нитками, иголки, напёрстки, несколько небольших коробочек, аккуратно сложенное маленькое вафельное полотенце, очки в треснувшей пластиковой оправе, пустая кружка с отбитой ручкой, пара конфет в яркой блестящей обёртке, три пуговицы, старое фото какого-то сурового усатого мужчины в костюме и при галстуке, механический будильник и лупа.
С одеждой ситуация была не очень. Это были длинные юбки, кофты, женские рубахи, чулки и всякого рода нижнее женское бельё. Всё оно было чистым, но крайне стрёмным. И, скорее всего, совсем не по размеру.
В зеркальце стало возможным разглядеть и лицо. Как и стоило ожидать, лицо оказалось молодым, подтверждая версию о возрасте. Если надеть косынку или платок, то можно сойти за симпатичную девчонку с красивыми длинными ресницами и ярко-голубыми радужками глаз. Впрочем, если подровнять гриву из ровных густых белых волос, спускавшихся ниже шеи, тоже можно сойти за барышню. Нос прямой, узкий. Нижняя губа чуть толще совсем узкой верхней. Прыщей, не смотря на возраст, слава богу, нет. Но зато есть синяк под глазом.
А вот дотрагиваться до "подарка", наверное, не следовало. За детским шумом дашин вскрик, возможно, и не услышали, но вот в размерах этот орган увеличился и приподнялся. С одной стороны, это вызвало несколько даже приятные ощущения, а с другой, так стоять было некомфортно, и вопрос "Как с ним теперь жить?" приобрёл ещё большую актуальность. Кстати, сантиметров на пятнадцать-шестнадцать потянет.
Долго возиться возле тумбочек, пожалуй, не следовало, потому что ширма это пространство почти не закрывала, и войди кто-то в помещение или направься к выходу (дверь оказалась неподалёку от тумбочек), Дашу во всей красе увидит.
Дети прекратили спорить и чем-то загрохотали по полу. Женщина всё так же отчитывала ребёнка, который, наконец, убавил громкость, а старушка, просившая до этого налить воды, ответила обладателю баса:
- Кийру, я поступаю так, как велит мне Всевышний. Можешь считать, что это неразумно. Но что неразумно для года, то может оказаться мудрым для века. В конце концов, можешь просто считать меня старой дурой. Мне нет дела его до благодарности. У меня будет свой разговор со Всевышним, а у него свой. А мес мату? Я с ним сама поговорю, надеюсь, он меня поймёт.
- Делайте, как посчитаете нужным, лумме тейле. Кстати, он ещё жив? Слишком долго лежит.
- Утром ещё дышал. Мес талу ничего не смог сказать, а нести его в больницу никто не согласился. Как и вызывать спасателей или полицию.
- Но и Вы этого не сделали. И не только из страха. Я же видел, как Вы сидели рядом с ним. Вам это нравится, вот и всё. И Всевышний тут ни при чём.
- Уйди, Кийру, не хами. Ещё скажи, что тебе не всё равно.

К разговору за стеной Дарья не прислушивалась. Может и стоило бы, но были проблемы и насущнее. Например, что делать с "подарком". Девушка помнила, что мужчины в таком виде могли быть весьма забавны со стороны.
Осмотрев себя, Дарья пришла и выводу, что мальчиком она оказалась вполне симпатичным, хоть и тощим. Почему то это немного успокаивало. Правда, было странно сочетание ухоженых ногтей и такого грязного и побитого тела.
Вещи Дарья сложила на место, потом, поморщившись, накинула на плечи плед, укрывшись им так, чтобы ничего интимного не было видно. Ещё потоптавшись немного босыми ногами по полу, набралась храбрости, после чего всё-таки высунула нос за ширму, бегло оглядела помещение и жалобно спросила:
- Скажите, пожалуйста, где у вас туалет?

Помещение было небольшим, комнатушка квадратов на двадцать всего. Четыре двухъярусных кровати вдоль одной из стен, возле противоположной простенький стол, накрытый выцветшей и обшарпанной клеёнкой, за которым сидели женщина, старушка и высокий парень. Очень небольшое пространство оставалось незанятым, и там играли двое ребятишек лет пяти. Ещё один, на год помладше, стоял возле женщины. Окно находилось напротив двери, его стёкла очень давно не мылись, но яркие лучи солнца запросто пробивали разводы грязи. Как и кровать, что возле двери, на которой очнулась Даша, кровать возле окна была огорожена такой же самодельной ширмой, две центральные не закрывались ничем и в данный момент пустовали.
Шесть пар глаз уставились на Дашу. Дети разглядывали её с любопытством, младший даже совсем замолчал. Женщина смотрела как-то презрительно и удивлённо, парень оценивающе, а старушка как-то растерялась.
- Глядите-ка, лумме тейле, снежок Ваш ожил. - парень озадаченно почесал в затылке и спросил Дашу. - Слышь, снежок, тебя как звать? И откуда ты наш язык знаешь?
- Кийру, отведи его, пока он тут не нагадил... - брезгливо бросила женщина и отвернулась обратно к столу.
Парень неохотно встал и направился к двери.
- Идём, покажу...

И женщина, и старушка одеты были почти одинаково: длинные тёмные юбки, поверх рубашек вязаные жилеты. Как им только не жарко было в этом, не понятно. И у той, и у другой чёрные волосы собраны были в клубок на затылке. Разве что, у старшей половина прядей были уже седыми. Обе были смуглыми не то от загара, не от природы. Скорее, впрочем, второе. Парень же был кожей чуть светлее, коротко и аккуратно пострижен, а одет в красную линялую футболку и синие треники с вытянувшимися коленками. На лице его была густая чёрная щетина, а мощные руки покрыты таким слоем "шерсти", что если не видеть всего остального, можно решить, что принадлежат не человеку, а обезьяне. В целом же этот громила, почти на голову более высокий, чем Даша в её теперешнем теле, почему-то производил скорее приятное впечатление. Ему бы костюм вместо этих тряпок...
В отличии от обутых в тапки и сандалии взрослых, дети бегали по грязному полу босиком. Те двое, что постарше, в рубашках до колена, а младший и вовсе без одежды.

Видимо, ей были тут не рады. Видимо, они тоже не знали кто она и, значит, не смогут понять, как всё произошло. Снежок. Обозвали то как! Но судя по тому, что её новая внешность разительно отличалась от внешности хозяев дома, она была другой расы. Что это даёт? Абсолютно ничего, потому что сама Дарья ни про ту, ни про другую расу ничего вспомнить не может.
Дарья осторожно потопала следом за мужчиной, благоразумно решив промолчать в ответ на все вопросы. А стоит ли вообще рассказывать им о своей небольшой проблеме? Молчать было страшно. Рассказывать тем более. Вдруг её примут за сумасшедшую и отправят в психушку? А что если в синяках и ссадинах виноваты хозяева этого дома?
Так девушка и топала, пытаясь понять, что вообще происходит и отвлечься от мыслей о том, как же неудобно всё-таки ходить мужчинам.

Дверь вывела в узкий и мрачный коридор, едва освещавшийся парой тусклых ламп дневного света. Кто-то мудро догадался покрасить стены и двери в синий цвет, отчего выглядело всё ещё более жутко. А ещё очень грязный и холодный пол. Не поранить бы ноги... Мерзкие ощущения от коридора помогли забыть о непослушной части тела, которая пришла в норму и более не мешалась.
Парень вдруг остановил Дашу рукой, без труда сорвал с неё плед, но тут же повязал ей (или ему) вокруг пояса.
- Лучше закрой ноги, чем грудь. А то совсем непотребно выглядишь. - пояснил он. - Так откуда ты тут взялся, а?
Когда дошли до последней двери коридора, провожатый кивнул на неё.
- Женский. А нам на этаж ниже.
Лестница была не менее мрачной и грязной, чем коридор. Даже более.

Обстановка вокруг была не дружественная. Хотелось забиться куда-нибудь в угол и ждать, пока мир не вернётся на место. Но мир не возвращался, а выпад мужчины оказался неожиданный, заставив Дарью вскрикнуть.
С голой грудью было неуютно даже несмотря на то, что она была вполне мужской. Вернее этот факт добавлял только больший дискомфорт в созерцании вместо себя чужого человека. Дарья обняла себя за плечи и потопала дальше.
- Я как раз и хотела у вас узнать, как я сюда попал... - осторожно заметила девушка в ответ на вопрос и дёрнулась было войти в женский туалет, но пришлось топать дальше.
Эти странные люди так же считают её мужчиной. Значит, если это и галлюцинация, то коллективная.

Как и следовало ожидать, мужской туалет располагался прямо под женским. Первая секция с парой стальных умывальников, вторая с шестью унитазами, два из которых разбиты. Пол и стены кафельные, но часть плиток отвалилась. Та же грязь, что и в коридоре, только тут ещё и запах, мягко говоря, неприятный.
- Как ты в дом попал, это я могу тебе сказать. Тебя нашла почтенная лумме тейле и сказала притащить к ней, даже на свою кровать тебя положила. Ну, это только она могла найти обдолбанного до бессознательного состояния снежка, который голым валяется в кустах, и забрать к себе. Когда у старушки нет внуков, её часто тянет на то, чтобы за кем-нибудь поухаживать. Ну, кошки там всякие, собаки... а луме тейле вот снежка-обдолбыша притащила. Хотя, кошек и собак тут нельзя, а снежков никто не запрещал, конечно... Давай, делай своё дело, да поведу тебя назад. А то один можешь и не дойти. Ты, вообще, где живёшь? Куда тебя отвести потом?

"Всё чудесатее и чудесатее," - мелькнула в голове мысль. По крайней мере вопрос об одежде отпадал. Правда, было не понятно, в чём теперь ходить. Не отбирать же у старушки последний плед.
Дарья стояла, смотрела на унитазы и не знала, как к ним подступиться. А ещё было как-то не ловко от того, что рядом стоял мужчина. Да ещё и совсем незнакомый!
- Почему ты зовёшь меня снежком? - спросила девушка самое первое, что пришло в голову, пытаясь параллельно придумать, как выставить парня из уборной. Почему он звал обдолбышем было и так понятно.

Покидать туалет тот явно не собирался, даже встал к одному из унитазов и воспользовался им по назначению.
- А то не понятно? Посмотри на свою бледную белую кожу. Да у тебя даже волосы белые. Тем более, если ты так и не назвал своего имени, как же тебя называть?
Закончив свои дела, он вернулся в секцию с умывальниками и стал споласкивать руки.

Дарья отвернулась к стене, чтобы не наблюдать сию радостную картину. Ну почему ей нужно было очнуться именно мужчиной?! Видимо, придётся признаваться.
- А ты не мог бы выйти? А то я стесняюсь, - осторожно произнесла девушка.
Странная, конечно, фраза для человека, которого нашли голым, но...

Провожатый посмотрел на обмотанного пледом парня как на безумца, но только пожал плечами и молча вышел. А чему тут удивляться, если имеешь дело с таким обдолбышем?

Дарья вздохнула спокойнее, о чём, правда, тут же пожалела. Затем стянула плед, повесив себе на плечо на всякий случай и попыталась осуществить то, зачем пришла. Теоретически, это должно быть просто.
Затем девушка вымыла руки, немного поразмышляв, вытерла их о плед, который снова повязала вокруг бёдер и вышла в коридор.

На практике это тоже оказалось просто. Первый блин, как водится, немного комом, но на то он и первый. Плюс, она весьма смутила двух смуглых ребят, чуть ниже неё ростом, которые зашли, когда мыла руки. Те хотели что-то сказать, но Кийру сделал им из коридора какой-то знак, и они без слов прошли мимо.
- Не, снежок, тебя тут точно убьют. Или ты сам убьёшься раньше. Ты слишком много долбишься своей дрянью... твой мозг, похоже, совсем издыхает. Или ты дурака валяешь? Знаешь, мне всё равно. Я скажу луме тейле, что ты тяжело болен на всю голову, и тебя надо отвезти в дом для инвалидов. И отвезу, а что с тобой дальше будет, не моё дело. Идём назад.
Парень направился обратно вверх по лестнице.

Когда в туалет вошли посторонние, Дарья тоже смутилась сильно, потом повязала на бёдра плед и выскочила в коридор.
- Я думала, ты никого не будешь пускать, пока я там! - возмутилась девушка.
А может, она действительно не Дарья Селестина, а странный обдолбанный парень, который считает себя девушкой? В психушку совсем не хотелось. Девушка попыталась вспомнить хоть что-то ещё из своей прошлой жизни.

Если просьба выйти из туалета вызвала просто удивление, то новое заявление откровенно возмутило Кийру.
- Знаешь что? То, что ты выглядишь и ведёшь себя как пидор, я терплю, чтобы не расстраивать луме тейле новыми синяками на твоей морде. Но какого хрена я должен выглядеть в глазах людей таким же? Этим туалетом пользуются жители двух этажей, и как я им должен был бы объяснить, что теперь им придётся подождать, потому что там, видите ли, засел обдолбанный снежок с пидератическими наклонностями? Мне и так трудно будет объяснить твоё наличие со мной рядом. Поэтому не ищи себе неприятностей. А... - он обречённо махнул рукой. - Кому я говорю? Ты даже простых вещей не понимаешь!
Повернувшись к Даше спиной, парень продолжил подниматься по лестнице.

Свернутый текст

Поскольку в квенте у нас прошлое не описано, опереться мне особо не на что. Поэтому с воспоминаниями так давай поступим: вспомнить можно всё, кроме точных моментов. Наример, подружку Машу можно вспомнить, а её телефон и год рождения нет. Суть теории относительности понятна, но формулы забыты. Рецепт любимого блюда в общих чертах помнится, а точные пропорции забыты.

Прошлое всё было каким-то размытым. Вроде бы вспоминается всё, но деталей всё равно нет. Дарья так старалась что-то вспомнить, что прослушала почти всё из того, что ей говорил Кийру, но суть поняла: признаваться ему ни в коем случае не стоило. Может разговор со старушкой что-то прояснит?
Девушка молча пошла следом за парнем, украдкой поглядывая на свои вены на руках. Если она действительно наркоман со стажем, руки должны быть все исколоты. Хотя есть и другие вены, которые не так просто со стороны разглядеть. Или она употребляет что-то внутрь, что тоже так сразу не увидишь.

Руки оказались в полном порядке, да и на других частях тела, если вспомнить первый его осмотр, когда она только встала с кровати, не имелось ничего подозрительного. Что, естественно, ничего не гарантировало. Воспоминаний, конечно, масса. Но где гарантия, что они не сгенерированы больным мозгом?

Итак, самая главная проблема была решена, пузырь больше не грозил разорваться. Теперь оставалось решить задачи менее важные: поесть, помыться, одеться. И обуться, потому как полы везде грязные, недолго и поранить ноги, подхватить какую-нибудь заразу. На дашино счастье первая из оставшихся задач решилась сама собой: едва она вернулась в комнату с кроватями, старушка пригласила её присаживаться к столу поесть.
Женщина и двое детей постарше куда-то ушли, так что место за столом было. Посчитав свой долг выполненным, Кийру забрался на второй ярус одной из кроватей, достал из под подушки книжечку и занялся чтением.
- Скажи, как тебя звать, и где ты живёшь? - старушка придвинула к Даше тарелку с парой небольших лепёшек и кружку с чем-то горячим красноватого цвета. - Я попрошу парней отвести тебя домой. Или если тебе плохо, то в больницу. А меня можешь звать луме Тейле. Ешь-ешь, ты так долго пролежал, что наверное, очень голоден.
Тут она была права. Очень голоден - это даже мягко сказано.

Еде Дарья обрадовалась. Даже обо всём остальном забыла, сев к столу.
- Спасибо, луме Тейле. Я... Я кажется ничего о себе не помню, - решила она сказать полуправду. Всё-таки это как-то привычнее, чем сознаваться в переселение в другое тело. - Наверное, кто-то слишком сильно ударил меня по голове, вот у меня и началась амнезия, - девушка виновато улыбнулась, затем вцепилась зубами в лепёшку.

- По голове его, похоже, хорошо съездили. - подал с кровати голос Кийру. - У него не только амнезия, он вообще с катушек слетел.
- Помолчи, Кийру, сам же видишь, что всё очень серьёзно. - вступилась луме Тейле. - Наверное, придётся тебе отвезти его в больницу, пусть врач посмотрит. А за одно и с полицией свяжется, чтобы поискали в своих записях, не пропадал ли такой парень.
Лепёшка была пресной, но свежей. То ли с голодухи, то ли действительно так и было, но показалась божественно вкусной. Даша даже не заметила, как смолотила эту, а за ней и следующую. Красный напиток тоже ушел в момент. На вкус он напоминал клюквенный морс и к лепёшкам вполне подходил. Наверное, девушка съела бы ещё чего-нибудь, но ничего более не имелось.
- Пара лепёшек для такого парня маловато, но больше нету, надо идти в магазин. - посетовала старушка и погладила Дашу по волосам. - Наверное, родители уже с ног сбились тебя искать. Но сюда мы побоялись звать полицию или врачей. Да и навряд ли они бы приехали в это место.
В опустевшую кружку были вылиты из чайника остатки напитка.
- Пей, хотя бы не так голод будет чувствоваться.

Объедать бедную старушку не хотелось, но бурление в животе заглушало немного муки совести.
- Спасибо, луме Тейле, - поблагодарила девушка, допив этот странный напиток. - А почему в это место врачи и полиция не будут приезжать?

- На здоровье, мальчик. - она убрала использованную посуду в тазик, стоящий под столом. - Потому что здесь живут люди, у которых большие проблемы с деньгами и документами. И потому что здесь для них опасно. Поэтому я и хочу, чтобы тебя проводили, ведь сюда звать почти бесполезно. Надо только тебя будет одеть перед поездкой. Только во что...
Она окинула комнату взглядом, будто хотела найти в ней подходящую одежду.

И обуть было бы не плохо. И в душ пустить. Хотя, учитывая, какие тут туалеты... Может действительно лучше в больницу? Там хотя бы помоют.
Дарья тоже окинула комнату взглядом. Вид открывался безрадостный. Она в общем-то даже понимала тех, кто не хотел сюда ехать. Но с другой стороны, может быть ей, которая считает себя женщиной, имея мужское тело, и не помнящей, кто она на самом деле, здесь было бы спокойнее? А вдруг она какой-нибудь маньяк-извращенец и в полиции её только и ждут с распростёртыми объятиями?

Старушка встала из-за стола и ещё раз погладила Дашу.
- Что так смотришь? Я не выгоняю тебя, но думаю, если тебе так плохо, то лучше показаться врачу. Насильно никто тебя не потащит, конечно.

- Мне не плохо. Я просто ничего не помню. Может быть мне и не нужно к врачу. А может наоборот, - Дарья вздохнула. - Но наверное лучше всё-таки показаться. По крайней мере узнаю, кто я.
Девушка оглядела себя: грязный, побитый, укутанный в старый плед, но с ухоженными ногтями. Может его такого и не пустят в больницу?

- Как же не плохо, если ничего не помнишь? - Тейле направилась к двери из комнаты. - Схожу, поспрашиваю, может, есть у кого ненужные вещи.
Кийру по прежнему читал, а оставшийся малыш тихо играл двумя деревянными машинками и несколькими фигурками человечков.

Дарья побоялась представить, как могут выглядеть ненужные вещи, если нужные находятся в таком плачевном состоянии.
Но делать всё равно пока было нечего. Дёргать лишний раз Кийру не хотелось, поэтому девушка осторожно встала, прошла по комнате, внимательно оглядывая всё вокруг, выглянула в окно. Вдруг там есть что-нибудь интересное? Если его удасться, конечно, разглядеть.

С высоты третьего этажа вид был только на улицу одинаковых пятиэтажных домов из посеревшего от времени кирпича. Редкие прохожие и почти полное отсутствие едущих машин, а те, что припаркованы, даже сверху кажутся весьма запущенными. Но наблюдать эту тишь пришлось недолго. Шесть машин-внедорожников влетели на почти пустую улицу, остановились возле дома напротив, и из них высыпали парни в чёрных футболках, которые тут же забили дубинками, напоминающими биты для бейсбола, двух прохожих мужиков. Ещё Даше показалось, что в руках у одного из них был длинный нож, которым прохожего и пырнули. Улица огласилась криками, кто был рядом, поспешили разбежаться. А агрессоры разделились на две примерно равные группы, одна забежала в подъезды дома напротив, а другая пересекла дорогу и направилась к подъездам того дома, где Даша и находилась.

Дарья смотрела на эту картину с испугом. Ничем хорошим она не могла закончиться. Но вот стоит ли об этом волноваться ей?
- Ой, - достаточно громко сказала девушка, чтобы парень на верхней полке её услышал. - Там какие-то люди. Кажется, они кого-то ищут. И настроены серьёзно. Только приехали уже кого-то избили... или убили... И в этот дом они тоже зашли, - Дарья обернулась, чтобы увидеть, как отреагирует Кийру.