Граф Босхельм как раз закончил свою очередную штудию генеалогических книг. Впрочем, штудию — это громко сказано, Тир едва ли пару раз взглянул на пергаменты. В течении часа он слушал доклад нанятого схоласта о результатах заказанных изысканий, делая вид что смотрит на страницы фолиантов, к которым апеллирует ученый муж. На самомо деле Тир пропускал витиеватую аргументацию через свое сито, утрамбовывая ее до ответов да-нет-может-быть на всего несколько, по пальцам перечесть, интересовавших его не слишком просвещенное сиятельство вопросов. Даже и это времяпрепровождение выматывало вице-адмирала, но дело есть дело.
Закончив Босхельм мечтал лишь об одном — выбратся из этого кладбища телячьей кожи снова на воздух, под открытое небо.
— Мое почтенье, леди. — Адмирал ловко поклонился, не останавливая стремительного шага, благо держать равновесие ему было не привыкать. — Женское щебетанье в библиотеке — как свирель в аду.
Не отворачиваясь от поприветствованных дам, пока не получит ответа, но вокруг них, боком и к двери, к двери, к двери. За ней коридор, как он помнил, где-то за ним тяжелые двери, а там уже и внутренний двор замка...
Отменить голос Фроуда.
Свой голос и голос одного из воздержавшихся — за казнь Пферцегентакля.