Зал охотников, третий этаж

- Я про правило, а не про исключения. Среди людей встречаются чудовища, но среди сильных магов вряд ли встретишь человека. - Точно скопировал интонацию бывший лектор.

— Мастеров в магии вы, сударь, пока видели: Кельтиса, Нигула и Вестану. И что же такого чудовищного вы узрели в ком-нибудь из них, не расскажите?

Аманд передёрнул плечами, но всё же ответил, глядя в пустоту перед собой:
- Проще сказать, чего я в них не увидел. Довольно легко описать то, во что превратили леди Вестану её жизнь и волшебство: она, похоже, постоянно чувствует бури - что были, что происходят сейчас и что грядут. Как следствие, она вряд ли может удержать себя в пределах - бури чувств отражают бури событий. Мастер Кельтис пытается притворяться, но выходит довольно плохо. Вы не заметили, - Аманд тоже перешёл на "вы", - но даже те эмоции, которые он считает нужными показать, крайне слабы. А если учесть, что он маг холода и хрусталя... скорее всего, он не чувствует вообще ни-че-го, и применять к нему человеческие мерки - время зря терять. Мастер же Нигул... про него не скажу. Тоже явно притворяется, и притворяется, к сожалению, умело, так что сказать, что скрывается за этим притворством, я не могу.
Он не смотрел на Мелета, не смотрел на Мила, не смотрел ни на кого. Он смотрел куда-то вдаль, сквозь стену.

— Хорошо, новичок. Допустим, вы правы. Допустим даже, что вы кое-чего по мелочи не заметили, чтобы добавить в свой маленький списочек. Этого достаточно, чтобы считать этих людей чудовищами? — Мелет все так же говорил, лежа на ковре, даже не пытаясь встать, не разворачиваясь полностью к собеседнику, следя за ним одними глазами.

- Они маги, адепт. Иначе все двуногие, лишённые перьев - это люди, что неверно. Они обладают нечеловеческими возможностями, у них нечеловеческое мышление... да, этого достаточно.
Аманд по-прежнему смотрел в пространство и уже не улыбался. И интонации его медленно начинали напоминть интонации мастера Кельтиса. Разве что... болезненней?

Мелет тщательно следил, чтобы в голосе отчетливо слышались растянутые в улыбке губы. Хотя в улыбке или в оскале — дьявол разберет.
— О, они искренне благодарят вас за признание их персон магами. Но вопрос не в том, люди маги или нет. Вопрос, они для вас чудовища потому, что одному трудно говорить спокойно, второй не умеет срываться на крик? Этого достаточно, чтобы быть чудовищем, или нужно что-то еще?

Аманд оставался холоден. Точнее, не так. Голос прозвучал абсолютно льдяно.
- Очевидно, у нас разные определения слова "чудовище". Я использовал то же значение, которое использовала на своём уроке леди Вестана. И да, внешнее проявление отнюдь не важно, хоть и помогает проиллюстрировать то, о чём я говорю. Очень жаль, адепт, что Вы перенесли частное проявление на общую систему.

Мил в очередной раз молча слушал перепалку Аманда с Мелетом. Похоже, что они представляют собой принципиальные противоположности друг друга. Сам Мил был скорее согласен с Мелетом, но не мог не признать и толику истины в словах Аманда. Единственная проблема - тот делал выводу, не имея достаточно информации для анализа, а это первый признак глупца.
- Скажи, Аманд. Ты видел трех могущественных магов и уже уверен, что все остальные подчиняются тем же законам? Похоже, что ты много знаешь о леди Вестане, наверно, общаешься с ней после уроков, знаешь о ее прошлом и близких ей людях, а также часто видишь декана Кельтиса, когда он встречается со своей семьей, и однозначно видел, что он и в этой ситуации ничего не испытывает. Ну а с мастером Нигулом ты явно вообще накоротке, вон, знаешь о нем больше, чем его ученик Мелет. Тебе не кажется, что на основе нескольких проведенных с ними часов в официальной обстановке делать ЛЮБЫЕ выводы - полнейшая глупость?

Аманд устало вздохнул, выйдя из состояния, похожего одновременно на "не-пытайся-на-меня-давить" и "как-можно-быть-настолько-глупым"
- Мил, о мастере Нигуле я не говорил ничего, кроме того, что он много и умело шифруется. Насчёт мастера Кельтиса я судил в первую очередь по уроку прорицания. Что бы могло ещё твориться в душе у мага, который есть у хрустальной башни и который старательно, но неумело показывает крайне слабые эмоции? Насчёт леди же Вестаны... нам было прямым текстом об этом сказано, плюс я добавил личные впечатления как от встречи со стихийным бедствием. И да, судить можно по любому количеству информации, особенно, если она описывается закономерностями, которые уже были объяснены как порядок магической специализации. Что ещё неясно?
Тон был иной, ещё резкий, но уже куда менее холодный.

Мил усмехнулся и произнес:
- Я знаю кое-то о прошлом мастера Вестаны и, поверь мне, в первую очередь дело вовсе не в ее таланте, а, между прочем, в твоей любимой церкви. И не только инквизиторах, некоторые священники даже хуже. И я с большой долей уверенности считаю, что в другой обстановке она ведет себя совсем по-другому . Говорить о неумелости декана Кельтиса в чем бы то ни было вообще глупость несусветная. Представь себе, у тебя есть что-то ценное для тебя и армия врагов. Как думаешь, как лучше всего защитить дорогую тебе вещь или человека? Наиболее эффективный способ - скрыть сам факт того, что у тебя может быть что-то ценное. У меня есть основание предполагать, что декан Кельтис так и делает. Скорее всего, у него осталось мало чувств, но те, что сохранились - настоящие и глубокие, не чета нашим тривиальным эмоциям. Ну а с мастером Нигулом еще проще. Говоря о том, что ты не можешь о нем ничего предположить, говорит о том, что ты считаешь, что хорошо его изучил. Слова типа "я знаю, что ничего не знаю" всегда использовались только мудрыми людьми.
Затем начинающий маг добавил:
- Знаешь такое слово "стереотип"? Только глупцы считают, что все, принадлежащее одной системе, будет похожим друг на друга. То же самое и с направлениями магии. Весьма вероятно, что маг льда потеряет определенные эмоции и чувства, а маг прорицания будет жить в собственном мире. Но до какого предела? Ты не знаком с этими ветвями магии как таковыми, что дает тебе право предполагать, что тот, кто даже не сделал первого шага по этому пути, способен сделать правильные выводы?

И этот туда же.
- Ты передёргиваешь. Тогда придётся принять как умолчание то, что жизнь связана с магией в одностороннем порядке, или что факторы не взаимодействуют. Вот судить о причинах сейчас и вправду глупо. Ты уверен, что можешь оценить меру мозгокрутности "моей любимой", - насмешливо-холодно произнёс Аманд, - в сравнении с прорицанием? Я уверен, что нет. Так что не будем об этом и примем то, что есть. Благодарю за вариант с двойным дном. Его я не рассматривал, как априори бесперспективный. И давай ты не будешь говорить мне, что я там считаю. И ещё - ты говоришь о малозначимых нюансах. Контекст здесь - мера человечности. Мне не очень интересны детали, мне важен результат сравнения относительно обычного человека, несильного некланового мага и сильного мага. Клановых я рассматривать не могу, т.к. знаком всего с двумя, что мало. Итак, мне нужны средние арифметические. Причём в область сильных магов я отношу, помимо мастеров, ещё и сэра Тируса и леди Анабель, о которой тоже судить не возьмусь, но учту её репутацию ангелицы. Можно ещё, если хочется, Снежного Призрака добавить, о котором есть беспристрастное суждение, но который человеком не был никогда. И что получится? А получится выжимка из сверхъестественного, переходящего в то, что тот же Тирус может спокойно светом отрастить себе руку. А из этого что следует? Что в среднем, сила мага трудно совместима с человечностью. Жаль, я видел мало не-сильных магов, поскольку господа соученики могут большей частью смело считаться обычными людьми.

— О, сударь, вы опять пропускаете интересные шаги в своих рассуждения. И как же из способности отрастить себе руку следует нечеловечость? Нет, если для вас магия нечеловечна сама по себе — то нет вопросов, но тогда было бы странно развождить эту аргументацию, не находите? Что же до того, что вы де употребляете слово "чудовища" в том же значении, что и мастер Вестана, то для такого заявления нужно как минимум быть уверенным, что вы точно понял смысл ее высказывания. Что, когда речь заходит о Вестане, как минимум самонадеянно.

День сто шестой


Инквизитор и серый нашли измотанного Мелета и подозвали у тихий угол для разговора.


- Старший адепт Мелет, вы сегодня проявили себя с лучшей стороны. Ваши магические таланты несомненно внушительны. - Заговорил серый: - Уж простите, что занимаем ваше время после столь измотавшего вас ритуала, но дело несомненно государственной и возможно мировой важности. К сожалению или к счастью вы сейчас единственный старший адепт, и нам приходится попросить вас составить письменную характеристику вашей подоопечной. Несомневайтесь, декан тоже составит подобную бумагу, но я думаю вы в этом деле обойдёте его ведь ему с высоты положения мало что видно. Просим вас указать подробно характер Зелии, и её магические предпочтения. Таланты, интересы, круг общения. Думаю через несколько дней, когда вы окончательно востановитесь вы сможете, отдать такую бумагу декану. Я знаю между вами есть некая напряжённость, так что если не желаете лишних посредников, то можете самостоятельно или курьером доставить её по данному адресу. - Серый дал Мелету клочёк бумаги.

Инквизитор держался поодаль и так ни слова не пройзнёс.

Мелет был слишком измотан для церемоний. Будто погруженный под воду, он выдавил из себя "Будет сделано... Как только восстановляюсь, так сразу." Бумагу с адресом однако взял, это могло что-то означать, иначе просто попросили бы отдать Сигизмунду. Неглубоко поклонился и попросив извинить его за то, что оставит визитеров, уковылял к себе в келью.

Три дня безделья оказались настоящей пыткой. Мелет и не осознавал до этого, как же он привык к своей магии. Каждая распахнутая толчком дверь, каждая поднятая без стакана порция морса. Поначалу юноша находил дополнительное удовольствие в том, насколько это пугало младших учеников. Они словно каждый раз ждали, что молодой выскочка вот-вот сделает что-то не так, и закончит жизнь в клубах пламени, зацепив и их заодно. Потом новенькие привыкли к этим выходкам. Сам Мелет просто следовал следовам Нигула: "Почаще напоминай себе, что ты маг". Базилиус и сам не заметил, насколько это стало частью привычки. Сейчас, лишившись возможности делать эти, даже непоймешь, упражнения или шалости, Мелет жил с постоянным чувством беспокойства. Вот еще день прошел, а он ничего не сделал. Вот пошел второй... Вечером первого дня Мелет, отдавшись на волю привычки чуть было не убил себя. Не задумываясь, что делает, он вечером привычно откупорил пузырек яда, капнул на палец и уже потянул в рот. В последний момент шестое чувство остановило Змееныша. Если магия истощена, то сможет ли его тело, как всегда, преодолеть ежедневную дозу яда. Ответа Лаваль не знал, и спросить было не у кого. Поколебавшись, юноша решил не рисковать. Заснуть в ту ночь он смог лишь под утро.

Оставалось следить за тренировками воронят, читать приобретенные книги, и конечно же, писать характеристику.

Последнее, казавшееся минутным делом, на поверку попортило неожиданно много крови.

Мелет — старший адепт уже вошел в свою роль, привык выгораживать мелкие происшествия. Вышедший из-под контроля вихрь, про который леди Кармен рассказывали, что так все и задумывалось, очередные два вороненка, в кровь расшибшие друг-друга на тренировке, которых втихаря латали подальше от глаз Сигизмунда. И тут была, с одной стороны, несоменно своя Зелея, судьба которой, возможно, стояла на кону. А вот с другой стороны... С другой были такие эфемерные вещи, как верность и присяга. Кто бы ни стоял за этим запросом, в конечном итоге это была служба королю Виктору, мятежнику и сокрушителю инквизиции. Отбросить это было невозможно.

Несколько раз сжигая написанное, Лаваль в результате остановился на следующем.

От старшего адепта Королевского Колледжа Магии Мелета Лаваля

_____________________ _____________________ _____________________ *несколько строк оставлены пустыми для имени адресата*

По Вашему запросу сообщаю следующее. Зелея Зулкок, как и все студенты второй волны, пробыла к настоящему моменту в Колледже чуть менее месяца. За это время Зелея успела овладеть базовым набором заклинаний начинающего мага. В отношении стихий проявляет высокую склонность к управлению водой, землей и воздухом, также можно предполагать некоторую способность к управлению металлом, при полном отсутсвии контроля всего лишь над двумя стихиями: огнем и холодом. Арсенал освоенных Зелеей действий достаточно широк, хотя и слегка поверхностен, и это при смехотворно коротком для мага сроке обучения. Освоение боевых заклинаний выше среднего, заклинаний иллюзии выше среднего, прорицание на среднем уровне, об успехах в области исцеления могу судить по информации из вторых рук, предположительно выше средних. Однако следует отметить отсутсвие области, в которой результаты были бы отличными, как потенциальной области специализации. В характере ЗЗ следует отметить инициативность, целеустремленность и способность налету усваивать новые идеи. Однако обратной стороной этого является заметная авантюристичность и отсутсвие осторожности. В отношениях с соучениками Зелея проявила себя достаточно сдержанной. За месяц обучения установила ровные товарищеские отношения со всеми студентами колледжа, не проявляя особой склонности ни к общению с воронами, ни с рыцарями, четко выдерживая нейтральную линию. В качестве резюме предположу, что после прохождения полного курса обучения ЗЗ может стать магом широкого профиля, полезным там где неизвестна заранее природа возникающих затруднений.

================================================================
На четвертый день от эксперимента мастера Вестаны, Мелет, уже вполне восстановившийся, как всегда испросил у сэра Сигизмунда разрешение покинуть колледж, надел полный набор своих колец, даже нацепив шпагу, чтобы постепенно привыкать ее носить, не оглядываясь по сторонам, взял свою грамоту и отправился по указанному в записке сотрудника тайной канцелярии адресу. Впрочем, на обратном пути была надежда успеть наведатся и еще кое-куда.