Лабиринт, игрулька для Дольчика

Предыстория

Школа вдовы Мэрисон для девочек пользовалась хорошей репутацией. Тут воспитывались лишь отпрыски благородных семейств и за немалые, прошу заметить, деньги. Однако нередки были те случаи, когда сюда поступали сироты, чьи дальние родственники проявляли невиданную щедрость по отношению к малышкам, и оплачвали обучение. Этот благородный жест весьма ценился среди знати, представители которой любили кичиться данным великодушным деянием. Однако зачастую оно оказывалось последней милостью родственников по отношению к ребенку. Став же выпускницей, девушка была предоставлена самой себе и вольна сама позаботиться о своем будущем без какой-либо помощи от родни.
"Мерзавка осмелилась явиться к нам на порог и просить большего! И это после того, что мы для нее сделали!" - сказали бы благородные родственнички, взумай какая либо из девиц обратиться к ним за помощью. Подобный моветон закрепил бы за девушкой сомнительную репутацию и от ее услуг отказалось бы большинство знати.
Но значит ли то, что девушки с прекрасным образованием оказывались "на улице"? Отнюдь нет!
Спасало несчастных то, что выпускниц Мерисона (как было принято называть заведение в народе) родом из знатных, но обеднеших семей или "сирот с родословной" с удовольствием брали в услужение. Подобная мода была столь распространенной, что зачастую в кофейнях можно было услышать разговор двух знатных особ:
- Да-да, мы взяли для нашей драгоценной Лили гувернантку из самого Мэрисона!
- Полно Вам! Impossible! Как может быть такое, ведь я недавно наводила справки и оказалось, что свободного персонала в этом году не предвидиться.
- О, милая, нам крупно повезло! Мисс Хаткинс как раз завершила свой контракт у семьи Стенфилдов и мы успели перехватить ее у Воткинсов!
- Невероятное везение!
Выпускницы Мэрисона занимали довольно завидные должности при домах благородных господ или же умудрялись, удачно выйдя замуж, безбедно существовать в каком-нибудь небольшом городке. Особо прилежным ученицам предлагалось занять должность преподавателей. Естественно, это касалось лишь тех, кто был отдан на попечение миссис Мэрисон не имея возможности вернуться в пышную обстановку дворянского родительского дома.
Отсюда выпускались благопристойные, прилежные, усердные, кроткие и исполнительные девушки, с безупречной репутацией, чьи разумы не были затронуты модной среди молодежи ересью и мечтаниями о романтических приключениях. Так, по крайней мере, было принято думать, более того, с большего, это было правдой. Девицы тут воспитывались в строгости. Однако как и повсеместно и во все времена, юные умы находили тропинки к запретным плодам и даже в Мэрисоне существовала скромная "библиотека" из трех "запретных" книг, которые невесть когда и кем были принесены в оплот чистоты дабы будоражить невинные головки воспитанниц. "Запретные книги" передавались из поколения в поколение, читались исключительно по ночам в строгой тайне от воспитательниц, ведь будучи обнаруженными, выпускницы могли лишиться и этого скромного "глотка свежего воздуха", как они сами именовали три романа. Ничего постыдного на самом деле в романах не содержалось, это были обычные девичьи романы о чистой, непорочной любви и душевных терзаниях. По мнению же воспитательниц они селили ненужные грезы в головах и заставляли думать не о чистоте душевной а о мирском и, соответственно, неблагоприятном для юных душ.
Более того, как поговаривали, если подкупить старого садовника, можно было раздобыть модные журналы с пикантными историями. Вся сложность состояла в том, что подкупался мистер Снайк лишь на деньги, за которые можно было купить само издание и бутылку дешевого вина. Посему, собирали на журнал всем миром и обзавестись новым номером выходило не раньше чем раз в год.
- И что вам в этой бумаге! На растопку и того мало будет! - ворчал мистер Снайк, не прочитавший за свою жизнь ни единой книги, т.к. не был обучен грамоте. - Глупство все это! Вот как расскажу матушке, будете знать, проказницы!
Впрочем, ворчливый старик ругался скорее для проформы и чтобы девицы немного его поупрашивали. Сам бы он никогда б не осмелился рассказать о свой сделке с воспитанницами, ибо был бы враз лишен своей должности, которой дорожил так же как и лишней бутылкой вина.
Однако все это было лишь мифом среди большинства воспитанниц и реальностью для небольшой компании проказниц, к числу которых относилась и наша героиня.
В остальном, вся литература, которая могла попасть в руки юных леди (собственно лишь когда родственники присылали книги из дома) предварительно подвергалась тщательному досмотру. Виной всему забавный случай, одна из воспитанниц получила посылкой от брата труд некого Дарвина, содержащий богохульные гипотезы о происхождении человека от обезьяны. Во время богословия, воспитуемая не постиснялась задать столь волнующий вопрос сестре Луизиане. Впрочем та лишь посмеялась, сказала что подобные изречения происходят от лукавого и есть ни что иное, как испытания веры, посоветовала не слушать ерунды и почаще обращаться к Библии. Однако, в конце дня несчастную девушку вызвала сама мадам и у нее, как поговаривают, состоялся весьма неприятный разговор, последствием которого стали проверки входящей литературы. Некоторые считали, что перед тем, как попасть в руки адрессату, проверяются и письма, однако доказать этого никто не мог, ведь печати были не сломлены. Впрочем, сама виновница переполоха более данную тему не затрагивала и всячески отрицала слухи о разговоре в кабинете мадам.
Мисс Лорейн Хартленд относилась к тем немногим, кто не мог похвастаться благосостоянием родителей. Хоть девушка и не наложила тень на свою репутацию нуждой, но желай какой-либо джентльмен навести справки, он узнал бы, что за ней приданное в каких-то жалких пятьдесят фунтов годовых. Единственное, на что могла рассчитывать мисс Хартленд - это ее престижное образование и личное обаяние, которые возможно, помогли бы сделать ей более успешную партию, чем с сыном владельца пивной или же пастором при скромном приходе. Однако у Лорейн были свои планы на данный случай. Обладательница невинной внешности, и живого ума не прельщалась мыслью выйти замуж за тысячу годового дохода, нарожать пухлых отпрысков и гулять с ними в парке, нахваливая таких же пухликов у соседки-баронессы. Ближе к сердцу юной мисс было бы найти семью с таким же легким характером, как и у нее самой, которая будет много путешествовать - лето на курортах, зимой не только столица, но и зимние курорты, и стать гувернанткой для отпрысков сих знатных особ. А там, накопив состояние, может быть встретить какого-нибудь приятного человека, а если не встретить, то купить маленький домик на берегу моря и устроить пансион для девочек. Однако юность на то и юность, чтобы допускать мимолетные ошибки, позволяя слишком резким мысли забредать в голову. Но отдадим должное мисс Хартленд, несмотря на то, что вынужденная работа значительно сократит ее шансы на более успешный брак, чем ранее обозначенный, девушка легко относиться к этой досадной детали, ибо в силу своей натуры она спокойно относится к своим неудачам, и, заметим, пока ее запас оптимизма еще не иссяк, не взирая на печальную историю семьи, с которой, пожалуй, стоило начать.
Леди 16 лет, она учится в выпускном классе Мэрисона. Отец отдал ее в институт, когда мать серьезно заболела пять лет назад, поскольку невозможно было обеспечить должный присмотр за дочерью. К тому же Маргарет Хартленд, предчувствуя скорую кончину, поняла, что не сможет достойно вывести дочь в свет, поэтому полностью согласилась с решением мужа - так у Лорэйн есть шансы заработать себе приданое, получить свободу выбора и возможность найти лучшего жениха, чем сын хозяина пивоварни. Три года Лорэйн сирота и, в общем-то рада, что надвигающееся семнадцатилетие не светит ей скорой помолвкой с любым, кто польстится на ее 50 фунтов в год. Старший брат - Джеймс. Беден, как церковная мышь, но самолюбив и спесив, как индюк. Одна мысль, что после смерти отца ей пришлось бы жить с ним под одной крышей, придает Лорэйн сил и мужества в минуты невзгод.
Что же еще добавить о малютке Хартленд. В детстве она прекрасна ездила верхом, хотя в последние годы могла заниматься этим только на каникулах. Любит читать, писать небольшие лиричные сонеты о природе, немного рисует акварелью - и тоже природу. Особенно хорошо у нее получается ранняя весна. Играет на фортепиано вполне сносно, поет веселые песенки пристойно. У нее вряд ли получится преподавать живопись или музыку, но привить хороший вкус в этой области может. Хорошо владеет французским. Стоит заметить, мисс Хартленд не сильно нравятся великосветские манеры, но она считает их больше игрой, а играть очень любит.

Портрет героини

Действующие лица

Мистер Хартленд. Отец Лоры. Он не был слишком стар годами, однако смерть супруги надломила его и из джентльмена средних лет, он превратился а старика, поседев буквально за месяц. Его стали одолевать различные недуги, вызывая опасение за жизнь отца у дочери. Он был с ней довольно мягок, не укорял за своенравство и поощрял в дочери тягу к знаниям и рассуждениям. Никогда не бранил, а старался лишь объяснить в чем она не права, ежели такое случалось.
Алисия Каст Верная подруга из Мерисона. Ровесница мисс Хартленд. Дочь члена палаты лордов. Она была довольно рассеянна в танцах, однако в игре на фортепиано и пении, девушка компенсировала все недостатки своей натуры. Наивная, боязливая и застенчивая мисс Каст была чиста в помыслах и склонна всех оправдывать. Мисс Каст готова была утешить всех безутешных, поддержать всех сбившихся с пути, подбодрить всех потерявших веру в свои силы. Хороша собой. Более того, за ней было привлекательное приданное.
Чета Каст По левую руку от отца сидел упитанный джентльмен в ансамбле песочных тонов. Его сюртук был расшит темно-бордовым узором, такого же цвета были и пластрон и цилиндр, равно как и трость из красного дерева. Джентльмен наслаждался пением девушек, едва заметно покачивая головой в такт пению. Иногда он подносил к глазам лорнет, видимо пытаясь кого-то найти среди поющих. Рядом с ним сидела дама средних лет, застывшая как изваяние в благородной позе. Она опиралась на кружевной зонтик ибо конструкция ее баснословного платья не позволяла ей иначе удержать равновесие. Наверняка она смогла бы получить большее удовольствие от выступления, не трать она столько усилий, дабы не потерять изящности позы.
Сесилия Откинс Выпускница Мерисона. Желчная и злобная "породистая болонка", неустанно продолжавшая задевать Лорейн, подчеркивая свое благородное происхождение. Остра на язык, подлая натура. Дочь знатного господина.
Сэр Герд Оскойн. Дядюшка Лоры. Благородный, с отточенными манерами. Довольно сух, в разговоре краток.
Эдмонд Оскойн . Сын Герда Оскойна. Молодой Оскойн около полугода назад упал с лошади во время охоты, с тех пор он прикован к кровати с онемением нижней половины тела. Говорят, он так поник духом, что потерял вкус к жизни. Благородные семейства не спешат отдавать своих дочерей за человека, прикованного к постели и, как я слышала от мама', вполне возможно не могущего оттого произвести себе наследника.
Леди Селеста Фервелл. Тетушка Лорейн. "Милое дитя и самый приятный человек из семейства Оскойнов" по словам отца. Жизнерадостная, приятная леди, любит рисовать. Она неожиданно молода, вероятно всего на лет семь-восемь старше самой Лоры. Селеста недавно закончила траур по мужу и возвращается в общество. Она так же изъявила желание представить обществу нашу героиню. Слова мистера Хартленда о Селесте:

- Селеста... Она всегда была милой девочкой. Когда мы только поженились с твоей матушкой она в тайне слала ей письма, пока их переписка не была обнаружена. Она обожала Мегги. Даже разница в возрасте не мешала им быть примером для всех сестер, - отец немного отвлекся на воспоминания, но вовремя опомнился. - Что касается ее брака... Я слышал, лорд Фервелл кажется пострадал при стрельбе около трех лет назад. Ужасная история. Ружье буквально взорвалось у него в руках... И так скоро после их свадьбы... Бедняжка вероятно даже не успела насладиться своим замужеством, - отец вновь удалился в какие-то свои мысли.

Графиня Свизлэнд Дама из переднего ряда, которая аплодировала Алисии стоя. Ярая любительница оперы, властная и своеобразная женщина. Однако с ее годовым доходом она могла себе позволить некоторые изъяны характера. Граф Свизленд отписал свое имущество жене, позволив той распоряжаться им как вздумает после его кончины. Впрочем скончался он после этого довольно скоро, однако графиня была в отъезде и что бы там ни говорили злые языки, к трагическому падению супруга с лестницы отношения не имела. Так по крайней мере установило следствие. Джентльмен рядом с ней был ее родным братом, сером Освальдом Уинкли, он и нашел тело несчастного графа.
Пожилая леди Кэтрин де Мод по словам Алисии она являлась двоюродной теткой Лорейн. После ее кончины сэр Оскойн унаследует титул графа как ближайший родственник. Однако графиня де Мод на дух не переносит своего двоюродного брата и здесь она с семейной парой Остинов, покровительницей которых является за неимением собственных детей. Говорят, она настаивает, чтобы их дочь была отдана в Мерисон. А ее присутствие на выпуске является подтверждением данных слухов. Дама была одета в великолепное платье из жаккардового шелка бордово-черных тонов с воротом и манжетами из игольного кружева. Ее шляпка была декорирована столь искусно выполненными пионами, что Лора было подумала они настоящие.
Элдон Лоуренс Привлек внимание Лоры в день выступлений девочек в Мерисоне. Молодой джентльмен был облачен в темно-зеленый ансамбль, его атласный галстук был вышит золотом, а булавка на нем так разительно сверкнула при попадании на нее солнечных лучей, что у Лорейн не оставалось сомнений - она точно бриллиантовая. Он был строен и широкоплеч, с идеальной для джентльмена осанкой. У молодого человека были правильные и благородные черты лица и его взгляд был столь спокоен и уверен, что хотелось перенять капельку этого спокойствия и уверенности. Он был богатым наследником знатного семейства с баснословным доходом в тридцать тысяч годовых. Многие выходившие в общество девушки мечтали стать его женами, однако мистер Лоуренс не торопился с выбором и никому не оказывал значимых знаков внимания.
Мистер Даксли , впервые появившийся там же, был чуть менее богат и менее красив, но от его фигуры веяло уверенностью и защищенностью. Танцуй Лора с ним на балу, у нее всенепременно бы закружилась голова от этих дурманящих чувств. Его отец был владельцем верфей, а нынче почти всем управлял мистер Даксли, так как старый Даксли решил отойти от дел. Тут Же они были всей семьей и явно желали составить свое мнение о девицах, которые вскоре посетят общество и, возможно, наметить претендентку на роль миссис Даксли.
Мистер Вормс. Джентльмен с мечтательными кудрями и модными бакенбардами, не уступавший статью двум ранее описанным. Хоть его доход и был не столь выдающ, его считали так же завидным женихом, поскольку он мог в ближайшее время унаследовать имение своего престарелого дяди с пятнадцатью тысячами годовых. Он был умен и обходителен и из всех описанных джентльменов он держался более непринужденно с легкой улыбкой слушая выступающих и даже иногда чуть покачиваясь в такт.

- Буду сестрой, то есть, женой милосердия, - то ли пошутила, то ли вполне серьезно ответила девушка. - Сможем видеться, будешь навещать меня иногда.

Новое внезапное будущее казалось не таким уж мрачным, просто очень внезапным.

Легли девушки поздно. Алисия показала подруге набор украшений, которые ей презентовала мать в честь завершения обучения. Она намерена одеть их на выпускной бал. Нежно-голубой аквамарин в серебряной оправе с малюсенькими бриллиантами вокруг, делавшими переливы света от граней более выразительными. Колье, серьги и заколка в волосы были просто изумительны. О таких сама лора могла лишь мечтать.
Допоздна девушки делились своими ожиданиями от бала, страхами, опасениями и надеждами.
Завтрашний день был на столько волнительным, что заснуть все никак не удавалось. Воображение рисовало картины будущей жизни в имении Оскойнов с молодым но недееспособным мужем, потерявшим веру в жизнь и исцеление. Как благородно с ее стороны будет оказывать ему должный уход, смиренно приняв свою участь. И как бы страшно то ни звучало, сей факт возвысит ее репутацию в глазах общественности и, когда она станет вдовой, она сможет быть столь блистательна и неотразима как мадам Мерисон. Боже, какие же ужасные мысли лезут в голову!
Заснула Лора внезапно, равно так же внезапно настало утро. Девушек поднимали в шесть утра. Приличная леди не должна спать долго. К семи, умытые, причесанные и одетые воспитанницы спускались в часовню на утреннюю молитву, затем в трапезную к завтраку После у них было немного времени, чтобы привести себя в порядок и принять родных, кто этого еще не сделал несколькими днями ранее. Гостей в пансионе ожидали к часу дня, когда начинались мероприятия. Первым в программе было выступление хора всех выпускниц.
За два часа до назначенного времени, Лору разыскала одна из служанок, известив, что ее ожидает батюшка в зеленой гостиной северного крыла.
Мистер Хартленд стоял у окна, спиной к двери и, сложив руки в упор на трость, рассматривал пейзаж за окном. Он выглядел здоровым и даже не уставшим с дороги, однако, задумчивым, каким бывал, когда предавался размышлениям о будущем Лорейн и Джеймса.

Алисия завтра будет просто прелестной, настоящий нежный невинный цветок. Дурак будет тот, кто предпочтет ее нежному сердце лощеную красоту какой-нибудь Откинс. О чем она прямо и сказала подругею

А вот спалось ей плохо. Чем дольше она ворочалась на жесткой узкой кровати, тем больше находила причин, почему ей стоит считать, что все устроилось наилучшим образом. И тем больше она нервничала. Если бы ей сообщили хотя бы за недельку, она наверное успела бы свыкнуться с этой мыслью, но сейчас ей никак не удавалось достигнуть примирения со своей судьбой.

Долгожданное утро хотя и не принесло ощущения отдыха, но приближало роковой момент. Каждый провденный час приближал ее к переменам в жизни, чтобы она не думала на этот счет. Они не находила себе места, с большим удовольствиям занимаясь помощью Алисии, которой нуждалась в поддержке и ободрении. Весть о прибытии отца она восприняла с облегчением - Слава Богу, что он все нашел время поговорить с ней лично.

- Здравствуйте, батюшка, - как приличной леди ей негоже было бросаться с объятиями на отца. Да и его решение, принятое за спиной Лорейн способствовало некой дистанции между ними.

- Дитя мое! - Отец повернулся и подошел к ней, приобнял и поцеловал в лоб. - Каждый раз как я тебя вижу, мне кажется ты все взрослее и взрослее.
Отец не нервничал и не суетился. Он подвел ее у одному из кресел у стола и усадил, после чего сел сам. Даже с ней он оставался джентльменом невзирая на свой почетный возраст.
- У тебя наверняка возникло столь много вопросов после прочтения моего письма, что они не влезли в твое, - шутливо начал отец.
АХ да, он ведь не знал, что письмо пришло с задержкой и явно хотел знать, почему не получил никакого ответа от дочери.

- Письмо пришло только вчера, отец, почтовая ошибка, - Лорейн настороженно смотрела. Она пока не понимала, чего же именно ждать, и хотела услышать все, как есть, без вступлений и предисловий, которых она себе нафантазировала уже немеряно. - Я бы хотела выслушать все, как есть.

Она сжала сухую ладонь отца, ища его поддержки.

- Эта история затянулась на много лет и началась с того дня как я встретил твою матушку, - длинных предисловий было явно не избежать. - Я занимал скромную должность писаря при полке, расположившемся в то славное время как раз недалеко от имения родителей твоей матушки. Мы познакомились на балу в честь весеннего равноденствия и я был пленен красотой и невинностью, изящностью и чистотой Маргарет. Одновременно я понимал, что мы слишком разных сословий, чтобы быть благословенны судьбой. Тем не менее мы были, - он сделал паузу. - Когда я открыл свои чувства, я получил уверения, что они взаимны. Шансов у нас тем не менее было неприлично мало. Мое жалование было невелико, а после ранения в ногу и отставки - еще меньше. Наше счастье было безгранично, когда сэр Генрих Оскойн, отец твоей матери и твой дед дал согласие на наш брак. К сожалению вскоре после этого он скончался и его наследник, сер Герд Оскойн, твой дядя и брат твоей покойной матушки, выразил сомнения в душевном состоянии покойного на момент, когда он дал нам свое благословение, - отец пожевал губами. - Я не могу его винить. Со стороны это действительно могло выглядеть как будто я жажду лишь денег из приданного твоей матушки. Но это было не так. Разразился скандал и в гневе сер Оскойн поставил перед Мэгги условие: она была вольна выйти за меня, лишившись приданного и принадлежности к семье Оскойн или же расторгнуть помолвку. Спустя несколько дней мы заключили брак и прожили, как ты знаешь, счастливую жизнь. Теперь я часто думаю, что будь я менее самолюбив тогда, и пойди я на попятную, твоя матушка была бы жива, - голос отца дрогнул, но он снова взял себя в руки. - Но тогда бы не было тебя, душа моя, и Джеймса, посему я не в праве сейчас думать о том была ли это моя ошибка или нет, - он снова сделал паузу и Лора подумала, было что он ждет ее вопросов, но отец продолжил. - Мы никогда не обращались к Оскойнам за помощью, они никогда не интересовались нашей судьбой. Как оказалось, будучи больной, твоя мать, по словам сера Герда Оскойна, отправила тому письмо со своей предсмертной просьбой позаботиться о тебе. И вот, незадолго до твоего выпуска, сер Оскойн нанес мне визит с предложением взять твое будущее под герб благородного семейства твоей матери, согласно ее последней воле и, как мне показалось, его раскаянием в содеянном тогда.
Отец наконец-то высказался. Он смотрел Лоре в глаза, не торопя ее, убеждаясь, что она поняла все из сказанного и давая ей время осмыслить.

Лорейн, в принципе, была готова услышать от отцу довольно проникновенную историю, но к такому повороту событий была не готова. Она уже мысленно смирилась со скорым браком, со своей ролью, с тем, что за нее все решили и решили, как ей будет лучше, но... Она сидела оглушенная. Почему мать никогда не говорила о том, кто на самом деле был ее родственниками? Чего она стеснялась? Да, перед соседками она могла бы постыдиться продемонстрировать свое неблагоразумие, но перед родной дочерью... Неужели она никогда не доверяла ей?

Эти новости были слишком внезапными. Лорейн сидела молча, пытаясь понять, как же ей теперь с этим жить. Почему отец не говорил ей? Наверное, на то была воля матери.
- Это неожиданная новость, отец, - наконец-то вымолвила она. - Я думала, что перемены в моем будущем связаны с тем, что ты подыскал мне хорошую партию...

Лорейн никогда не спрашивала мать о родственниках она просто приняла как данность, что их у нее не осталось. Впрочем как и Джеймс. В семье никто никогда не говорил о тетушках, дядюшках или бабушках. Подобные же семейные трагедии люди старались держать при себе, дабы не стать посмешищем перед соседями и не потерять свое лицо в их глазах. Все было старо как мир. Возможно, неправильно, но именно так жила вся Британия.
Что бы Лоре дало это знание? Ровным счетом ничего хорошего. Она бы знала, что где-то там у нее есть дядюшка, который живет не ведая горестей. Который обрек ее родителей на почти что нищенское существования пойдя на поводу у предрассудков. Это бы вызывало недобрые чувства в юной душе. Видимо мать хотела уберечь от них свою дочь. Впрочем над извинениями мамы она подумает потом.
- Отнюсь, моя дорогая. Поисками тебе партии займется твоя тетушка, леди Селеста Фервелл, однако последнее слово будет все же за тобой, дитя мое, - отец нежно погладил руку ошарашенной дочери.
Он не спешил.

- Почему они раньше не сообщили о своем решении? Мама написала письмо давным-давно. Разве ты считаешь правильным, что люди, которые отвернулись от нас в час нужды вдруг решили стать благодетелями, когда мы можем обойтись без них?

Определенно Лорейн негодовала. Лишить мать фамильного имени (черт с ним, с приданным!), чтобы избежать лишних пересудов - это было недостойным поведением! Она понимала, что респектабельное семейство не может смириться с мезальянсом, но вести себя по-христиански должно.

Она нервно покусывала губы, щеки горели от обиды. Её душа просто не могла радоваться тому потрясающему богатству, что свалилось на нее с небес, она вся трепетала.

К сожалению, когда дело качалось родства, именитые семейства шли на все лишь бы только не запятнать имя. Брак с неизвестным и не родовитым джентльменом воспринимался именно как "пятно". Подобные дела никогда не завершались лишь пересудами. Многие двери тут же закрывались для семей столь дерзким образом наплевавших на благородство своих предков. Конечно это все было не смертельным, но все же ощутимым. Лорейн всегда не нравилось подобное положение дел, но что могла она, шестнадцатилетняя барышня, в этом изменить. Она могла лишь оценить тот подвиг, на который пошла ее мать ради любви.
- Видимо, твоя матушка настояла на окончании твоего образования в благопристойном заведении, - эмоции дочери не доставляли отцу удовольствия, он был немного опечален. - Иногда, дочь моя, я задумываюсь насколько дальновидной была твоя мать. Чем было продиктовано то, что она настояла на твоем воспитании именно в Мерисоне - одним из лучших заведений Британии, когда, чего уж кривить душой, оплачивать обучение, учитывая наше финансовое положение, казалось бы безумием. И порою мне кажется, что она все продумала столь тщательно, что у нее самой, когда она покидала нас, не оставалось сомнений в том, что семья вновь воссоединиться, а ее любимая дочь может более не волноваться о своем будущем.
Отец явно укорял дочь за поспешные выводы, но делал это, как всегда, мягко.

Впридачу к своей, столь нежелательной для девицы вспыльчивости, Лорейн обладала отходчивостью и восприимчивостью к разумным доводами. Ей стало стыдно за свое поведение, ведь наверняка отец все делал соответственно воле матери, а сомневаться в этой чистой и любящей душе не посмел бы никто. К тому же, сейчас дела у семьи Хартленд тоже обстояли не лучшим образом, после оплаты дорогостоящего обучения у девушки не было и шанса выйти в свет, даже посещать небольшие провинциальные балы, поскольку денежным средствам на наряды взяться было просто неоткуда, а на свои 50 фунтов она едва ли могла позволить себе скромное платье, необходимое для работы гувернантки. Так что благородный жест сэра Оскойна был настоящим спасением ее девичьей чести.
- Простите меня, отец, - она утихла, пытаясь проглотить комок слез, стоявший в горле. - Я снова и снова переживаю боль утраты, время не лечит рану в моей душе. Я буду благоразумна и никогда не повторю этих резких слов. Я надеюсь, что завтра никто не посмеет усомниться в моем воспитании, полученным в этих стенах, и мой благодетель, дорогой дядюшка, ни разу не пожалеет о принятом решении.

- Время и не залечит, душа моя, а лишь притупит боль, - отец вздохнул. - Я рад, что ты понимаешь суть происходящего, - ответил он на речь Лорейн. - Ты поступаешь благоразумно, дочь моя, что не может не вызывать у твоего старика гордости за тебя. Но я не требую, что бы ты тут же полюбила своего дядю. Однако, не стоит забывать, что слишком многое произошло, чтобы судить о нас столь поспешно. Я думаю у тебя будет достаточно времени, дабы сформировать свой взгляд на сера Оскойна и семью твоей матушки. Я лишь прошу тебя быть благоразумной. Высший свет во многом отличен от того уклада жизни, к которому мы привыкли, поэтому тебе придется обуздать свои эмоции и не торопиться, чтобы не наделать ошибок, за которые после будет стыдно, - он пожевал губами и после паузы добавил. - Сер Оскойн и леди Фервелл будут присутствовать на мероприятиях уже сегодня. Они пожелали насладиться талантами своей племянницы. Леди Фервелл даже сказала, что они довольно игнорировали твое существование и теперь не намерены терять ни минуты, - отец как-то весело улыбнулся. -Спустя столько лет Селеста по-прежнему кажется мне наиболее приятным человеком из семьи Оскойнов, после моей дражайшей супруги, конечно.

- Любовь приходит вслед за уважением, а то, что сэр Оскойн смягчил свое сердце и обратил свой взор на нас, говорит о том, что ему не чужда забота о близких, - продолжала рассуждать девушка, то ли отцу, то ли самой себе рассказывая ситуацию с другой стороны. - Возможно, тот день, когда я получила твое письмо, я буду в будущем вспоминать с радостью и благодарностью судьбе.

- Я очень рада, что ты смог приехать на выпускной, отец, эта поддержка очень важна для меня.

Разговор с отцом был завершен и Лорейн стояла на пороге круто свернувшего жизненного пути. Теперь казалось, что это про нее сплетничали вчера, шушукаясь по углам о том, как крупно ей повезло. Казалось теперь и злобная мисс Сесилия, свирепствовала вчера вовсе не из-за выговора от мадам Ферс, а потому как знала, что Лорейн теперь снова член знатного семейства, ни чем не уступавшего Откинсам. Некоторое облегчение испытала она и от того, что ей не придется всю жизнь ухаживать и развлекать немощного мужа. Ее сердце по прежнему открыто и у нее есть все шансы выйти замуж по любви, или же хотя бы за дееспособного джентльмена благородных кровей.
До выступления оставался час, за который девушке стоило привести себя в надлежащий вид. А еще в комнате ждала Алисия. Забавное же лицо у нее будет, когда она узнает, что приключилось с Лорейн.

Если Сессилии настолько была ненавистна мысль о будущем высоком положении Лорейн, то она представлялась уж совсем в жалком свете. Так и лопнет от зависти, оставив пустое место и недоумевающих подлиз. Злорадствовать - грех великий, но немного и над Откинс вполне полезно для поднятия настроения, как капля змеиного яда помогает при подагре.

Девушка поспешила к подруге с веселым и взволнованным видом.
- А ты была права! - с торжествующим видом она расцеловала Алисию в обе щёки. - Я буду леди Оскойн. Только мисс, а не миссис, потому что сэр Герд Оскойн - мой дядя. Не могу поверить, но это так! Ты можешь себе представить?

Алисия рассеянно хлопала глазам. Затем прикрыла ладошками покрасневшие от волнения щеки. Пару раз буквально заглотнула воздух прежде чем смогла выдавить из себя:
- Боже! Я... Ты... Как такое может быть?
Пришлось вкратце поведать подруге обстоятельства, затем в комнату постучали. Пришла одна из служанок, помочь девушкам привести себя в порядочный вид. Она оповестила, что скоро должны прибыть первые гости. Они начнут свое знакомство с Мерисоном с прогулки по парку. в глубине которого была сооружена сцена для хора, а так же организован фуршет. Погода была ясная и день обещал гостям массу удовольствий.

\\если нет пожеланий, то кратенький постег от тебя и я скипаю до выступления хора

Ах, Алисия, нежная душа, как чудесно, что ты была рядом в эти трудные минуты и как чудесно, что им не придется расставаться после выпуска. В этом лощенном хищном мире знатных семейств у нее был верный и преданный друг. Она с удовольствием принялась прихорашиваться, надеясь, что пролитые слезы не испортят голос.

Ровно к назначенному времени воспитанницы чинно стояли за кулисами. Идеальные осанки были подправлены зоркой мадам Ферс, сестра Кларисса одобрительно кивала головой проверяя высоту воротничков и белизну манжет, преподававшая пение Оливия напоминала каждой воспитаннице по отдельности в каком моменте и за чем следить. Это выглядело как смотр одной из самых идеальных армий. Выхоленые, вымунштрованые, с идеальной дисциплиной. И лишь сами воспитанницы, проведшие бок о бок несколько лет видели как сильно волнуется каждая из них. Алисия украдкой нервно теребила манжет, Джейн слишком часто моргала, Нора тайком сжимала и разжимала свой миниатюрный кулачок. Пора! Мисс Оливия подала знак и девушки шеренгой потянулись к сцене, занимая свои места, согласно заранее отрепетированной схеме.
Гостей было много. Стольких Лорейн даже и не ожидала увидеть. Порядка ста джентльменов и леди занимали места. Пока девушки выстроились в три ряда, последние гости успели сесть. Воцарилась тишина. слышно было лишь мелодичное пение птиц из рощи расположенной слева. Казалось время замедлило свой ход и те пару секунд, на которые все умолкло были вечными. Отыскать отца среди такого количества приглашенных было нелегко и сразу не вышло. Нужно было сосредоточиться на пении.
Первая композиция внезапно и Лора чуть было не прозевала вступление, но обошлось. Отец нашелся ближе к концу композиции. Он сидел во втором ряду, а не сзади, куда поначалу направила свой взор Лорейн. По его правую руку сидел худощавый джентльмен, вероятно ровесник отца, с уже поседевшими висками. На лице его застыло благородное выражение лица, по которому было сложно судить, нравиться ли ему выступление девушек или нет. Он был одет в темно-синий, почти что черный ансамбль пластрон из узорчатого кашемира, вышитый золотыми нитями темно-синий жилет, сюртук и брюки. Воротничок на его сорочке был приподнят и накрахмален. Руки его покоились на трости. Рядом с джентльменом сидела дама. Она была довольно молода и красива. А еще на ней была изумительная шляпка с розами и прелестное платье, наверняка сшитое по последним веяниям моды. Даме выступление нравилось, судя по легкой улыбке на ее губах. По левую руку от отца сидел упитанный джентльмен в ансамбле песочных тонов. Его сюртук был расшит темно-бордовым узором, такого же цвета были и пластрон и цилиндр, равно как и трость из красного дерева. Джентльмен наслаждался пением девушек, едва заметно покачивая головой в такт пению. Иногда он подносил к глазам лорнет, видимо пытаясь кого-то найти среди поющих. Рядом с ним сидела дама средних лет, застывшая как изваяние в благородной позе. Она опиралась на кружевной зонтик ибо конструкция ее баснословного платья не позволяла ей иначе удержать равновесие. Наверняка она смогла бы получить большее удовольствие от выступления, не трать она столько усилий, дабы не потерять изящности позы. Кто из этих господ был ее родственниками было сложно сказать. Обе пары были богаты и знатны, об этом можно было судить по одеждам и даже по лицам. Лишь отец выделялся среди них скромностью наряда.

У Лорейн безумно чесался нос, очень хотелось чихнуть, но приходилось терпеть - это не манжет расправлять, тут все заметят. Хотя когда они заняли свои места, стало немного полегче - можно было смотреть по сторонам, отвлекаясь от неприятного нервного зуда. Сейчас нужно быть совершенством, которым придется быть большую часть публичной жизни. Идеальная осанка, правильное дыхание, сосредоточенность на голосе. С последним было хуже, потому что любопытство подталкивало рассматривать гостей, пытаясь определить кто же ее новые родственники. Когда поиски зашли в тупик, потому что по обе стороны отца сидели прекрасные кандидаты на одно на богатое и знатное семейство, стало немного легче смотреть просто поверх голов, концентрируясь на мелодии. Хорошо, что пока они поют хором, и некоторые вокальные таланты успешно скрывают неровности ее исполнения, бедная Алисия, как тяжело ей будет петь совершенно одной перед такой многочисленной аудиторией. А том, что сонет она тоже будет читать тет-а-тет с залом, думать не хотелось. К тому же при чтении стиха куда труднее взять неверную ноту.

Мисс Оливия часто напоминала ученицам, что выступающий должен уделить внимание каждому, находящемуся в зале. Она так же с теплотой вспомнила как сама, услышав подобное впервые, удивилась, как такое возможно, ведь она одна, а публика может быть многочисленной. Тогда-то мисс Оливия и рассказала про секрет оперных певцов и лицедеев. Смотреть за спины последнего ряда так легко! Публика смешивается в одну разноцветную массу, ты не слышишь, ни вздохов, ни шуршания кринолинов, ни чьего-то перешептывания - все становиться единым комом и уплывает на задний план, за спину выступающего. Ты становишься словно наедине с самим собой, будто бы стоишь в своей комнате у кровати и репетируешь в одиночестве до тех пор пока ни прозвучит последний аккорд, последнее слово, когда бурные овации подхватят твой дух и унесут, покачивая на своих волнах. Лишь тогда, и то спустя с пол минуты, ты сумеешь проморгаться, избавиться от иллюзии одиночества и скромно улыбнувшись поклониться прелестному обществу.
Хор закончил свое выступление и Лорейн готова была поспорить на пять фунтов, что благородной публике понравилось то, что они услышали. Далее на сцене осталась Алисия. Ей аккомпонировала сама мисс Оливия Фюрст'нХофер. Лорейн и другие воспитанницы удалились за занавес, откуда им открывался вид на выступавшую и на часть зала. Можно было перевести дух и немного собраться с мыслями. Как жаль, что у бедной Алисии такой возможности не было. Подруга казалась несколько бледной.

Можно было потеряться в этом калейдоскопе цветных пятен, в которые расплывались лица, шляпки, сюртуки. Раньше, она бы больше волновалась, потому что гувернантка всегда должна быть сдержанной и выразительной. Юная благородная девица могла быть чуть более чувствительной, поэтому ее очи мечтательно устремлялись вдаль, голос ввысь, а под защитой хора она даже сама получила удовольствие от пения своих сокурсниц.

За Алис она держала кулачки, пытаясь ободряюще улыбнулась подруге. У нее все получится, она произведет впечатление.

Алисия обладала прекрасным колоратурным сопрано. Вот уж кого точно матушка природа наделила талантом! Подруга настолько нервничала, Что позволила себе даже бернуться, чтобы бросить взгляд на остальных девушек и улавить ободряющую улыбку Лорейн. После, она будет явно корить себя за подобную несдержанность, которая не осталась незамеченной. Одна дама из переднего ряда, шепнула нечто рядом сидящему господину, как-то недобро улыбнувшись. Это напомнило самой Лорейн, что выпускной это не только возможность себя показать, но еще и конкурс, как для самих выпускниц, так и для их родителей. После, высший свет будет обсуждать их, новый выпуск Мерисона. Промоют косточки каждой девице и припомнят любую оплошность.
Однако, когда зазвучало вступление, Алисия собралась, а дальше произошло то, чего наврядли ожидала дама из первого пяда. Подруга выступала с довольно серьезным произведением, она исполняла Salve Regina для сопрано и струнных Ричарда Страуса, произведение, как нельзя лучше подходившее для ее сказочного голоса. Лора с удовольствием отметила, что дама, прежде явно отпустившая едкий комментарий в сторону девушки, застыла и изменилась в лице. Когда же господин, который прежде выслушал ее слова попытался ей нечто сказать, он был весьма бесцеремонно прерван взмахом веера. Впрочем джентльмен не оскорбился, явно привычный к подобным эксцентричным выходкам мадам. Алисия же блистала! Публика, казалось, затаила дыхание. А девушка тем временем пела. Ее осанка стала горделивее, ее силуэт будто вытянулся. Безумно нежный и юный, изящный и ласкающий. Да, именно такой, нежной, трепетной, юной и волнительной была ее прелестная Алис.
Девушка исполнила реверанс под бурные аплодисменты. Дама же из первого ряда апплодировала стоя, впрочем, как и некоторые другие гости, за которыми стали подниматься все. Это был невероятный триумф для Алисии. Наверняка ее репутация в обществе возвысилась после столь блестящего выступления. Сесилия, пораженная таким выступлением, некоторое время растерянно оглядывалась, а затем злобно скрипнула зубами. Ее выступление было следующим и стало очередным триумфом для школы благородных девиц. Более агрессивная, как и сама Сес, партия Царицы ночи из оперы Моцарта "Волшебная флейта" , была так же замечательно воспринята публикой. Аккомпонировала Сесилии одна из ее подлиз, впрочем, чего кривить душой, девушка справлялась отлично. Однако, дама из первого ряда, как заметила Лорейн осталась не так довольна, как выступлением Алисии. Возможно из-за того, что со злости Сесиль в начале звучала немного глухо.
Далее выступали еще несколько воспитанниц, но им не удалось произвести такое впечатление. Голоса были хороши, но им не хватало открытости, кто-то не дотягивал высокие ноты, пытаясь это тщетно скрыть.
Далее по программе, девушки могли передохнуть, а дамы и господа могли обсудить выступление за фуршетом, после которого приглашались в залу с выставленными работами воспитанниц. Затем, под аккомпонирование воспитанниц им будет сервирован обед и уже после девушки должны были вновь развлечь господ, чтением отрывков произведений или же поэзией.
//скипаем до чтений или же будем пытаться что-либо разузнать/проследить/подсмотреть?

Хорошо, что мисс Оливия так благосклонна к Алис. Более расчетливая и холодная распорядительница поставила бы девушку в финале, чтобы произвести незабываемое впечатление. Однако это было бы невыносимым испытанием для мнительной и нежной натуры мисс Каст. А так после своего триумфа она весь вечер будет сиять, как ангел, попав сама под чары своего пения.

Лорейн невероятно растрогалась. То ли особое нервное напряжение, то ли особое вдохновение Алисии, но даже она, её ближайшая подруга, дрожала от восторга, который пронзил все тело.

Пока у них было немного времени, мисс Хартленд (или уже Оскойн?) расцеловала подругу.
- Ты была неподражаема! Все внимали тебе, затаив дыхание, клянусь, это было просто восхитительно. Я так горжусь тобой, ты прекрасно держалась на публике. Столько гостей! Я, признаться, даже отца не сразу разглядела, что же говорить о всём обществе!

-Правда? - подруга была весьма возбуждена. - Я даже ничего не помню. Я просто стояла и пела, а все вокруг будто исчезло, а потом... а потом... такие овации... и мне! - сбивчиво лепетала Алисия.
Она сама находилась в шоке от своего выступления и пришла в себя лишь под конец пения четвертой выступающей. У них было еще немного времени поразглядывать публику и только теперь Лорейн заметила, что среди дам и господ так же много молодых джентльменов без спутниц.
После окончания выступлений девушкам следовало вернуться в свои комнаты и переодеться к обеду, который сегодня подавали не в общей зале, а в апартаменты воспитанниц, а затем проследовать для услаждения слуха гостей во время трапезы. Однако времени между окончанием выступлений и тем моментом, когда им следовало явиться перед обществом вновь было достаточно, чтобы поскучать или же заочно попрощаться с соседками по комнатам.

Пока они разглядывали публику, Лорейн тихонько спрашивала у подруги, кого она узнает. И старалась запомнить. Просто потому, что все эти знания, чудно умещавшиеся в головке Алисии, внезапно стали необходимы и ей. А вряд ли выучить несколько десятков представителей знатных фамилий труднее, чем сотню слов на французском.

Обед в неформальной обстановке был как нельзя, кстати. Можно было пошутить, размахивая ложкой, не боясь получить взыскание от строгих мадам.
- Тебе хорошо, ты уже примадонна, - шутливо жаловалась Лорейн. - А мне еще стихи читать.

Запомнить всех сходу было невероятным. Более половины названых особ Лорейн, конечно узнает при встрече, однако навряд ли вспомнит их имена, титулы и некоторые иные детали.
Дама из переднего ряда, которая аплодировала Алисии стоя была графиней Свизлэнд. Ярая любительница оперы, властная и своеобразная женщина. Однако с ее годовым доходом она могла себе позволить некоторые изъяны характера. Граф Свизленд отписал свое имущество жене, позволив той распоряжаться им как вздумает после его кончины. Впрочем скончался он после этого довольно скоро, однако графиня была в отъезде и что бы там ни говорили злые языки, к трагическому падению супруга с лестницы отношения не имела. Так по крайней мере установило следствие. Джентльмен рядом с ней был ее родным братом, сером Освальдом Уинкли, он и нашел тело несчастного графа.
В третьем ряду слева сидела пожилая леди Кэтрин де Мод по словам Алисии она являлась двоюродной теткой Лорейн. После ее кончины сэр Оскойн унаследует титул графа как ближайший родственник. Однако графиня де Мод на дух не переносит своего двоюродного брата и здесь она с семейной парой Остинов, покровительницей которых является за неимением собственных детей. Говорят, она настаивает, чтобы их дочь была отдана в Мерисон. А ее присутствие на выпуске является подтверждением данных слухов. Дама была одета в великолепное платье из жаккардового шелка бордово-черных тонов с воротом и манжетами из игольного кружева. Ее шляпка была декорирована столь искусно выполненными пионами, что Лора было подумала они настоящие.
Далее внимание Лоры пало на молодого джентльмена в темно-зеленом ансамбле, его атласный галстук был вышит золотом, а булавка на нем так разительно сверкнула при попадании на нее солнечных лучей, что у Лорейн не оставалось сомнений - она точно бриллиантовая. Он был строен и широкоплеч, с идеальной для джентльмена осанкой. У молодого человека были правильные и благородные черты лица и его взгляд был столь спокоен и уверен, что хотелось перенять капельку этого спокойствия и уверенности. Джентльмена звали Элдон Лоуренс и он был богатым наследником знатного семейства с баснословным доходом в тридцать тысяч годовых. Многие выходившие в общество девушки мечтали стать его женами, однако мистер Лоуренс не торопился с выбором и никому не оказывал значимых знаков внимания.
Мистер Даксли был чуть менее богат и менее красив, но от его фигуры веяло уверенностью и защищенностью. Танцуй Лора с ним на балу, у нее всенепременно бы закружилась голова от этих дурманящих чувств. Его отец был владельцем верфей, а нынче почти всем управлял мистер Даксли, так как старый Даксли решил отойти от дел. Тут Же они были всей семьей и явно желали составить свое мнение о девицах, которые вскоре посетят общество и, возможно, наметить претендентку на роль миссис Даксли.
Был здесь и еще один примечательный джентльмен с мечтательными кудрями и модными бакенбардами, не уступавший статью двум ранее описанным. Хоть его доход и был не столь выдающь, его считали так же завидным женихом, поскольку он мог в ближайшее время унаследовать имение своего престарелого дяди с пятнадцатью тысячами годовых. Мистер Вормс был умен и обходителен и из всех описанных джентльменов он держался более непринужденно с легкой улыбкой слушая выступающих и даже иногда чуть покачиваясь в такт.
Сидя за обедом приходилось шутить, однако напряжение все еще присутствовало, ведь их сейчас явно обсуждали.
- Я уверена ты блестяще выступишь, Лорейн. Притом, согласись, никто из девушек не сочиняет сонеты сам! Это лишь говорит о твоей романтичной натуре и образованности. Какой несомненный плюс для молодой леди! А еще ты теперь знатна. Многие вспомнят обстоятельства и одно это не оставит тебя без внимания. Я уверена ты сделаешь хорошую партию и тебе для этого не придется петь, - отвечала Алис.

- Я думаю, никто из джентльменов не желает иметь образованную жену, - немного грустно возразила Лорейн. - Мой брат всегда утверждал, что образование и ум портят лицо девушки. Хотя на самом деле только глупышка и может с восхищением слушать всю ту чушь, что он несёт! - она нервно хихикнула.

Все эти разговоры о женихах очень забавляли ее, пока она точно знала, что это не её дело, а сейчас стало как-то не по себе. Эти смотрины молодых леди, как тренировочный забег перед скачками, семьи прицениваются, какая же из девиц окажется самой выгодной покупкой. Цифры, называемые Алис, казались ей умопомрачительными, совсем рядом (по ее разумению) должны стоять уже особы королевской крови.

В Мэрисоне с дисциплиной было строго, да и родители, направлявшие дочерей сюда были сторонниками аскетичного воспитания барышень, поэтому даже громадную пропасть в годовых доходах семей едва ли можно заметить. Просто все знали, что после выпуска мисс Каст и мисс Откинс будут блистать в высшем свете, а бедняжки вроде мисс Двайт и мисс Катсон будут трудиться, взращивая в других благородство. Но это все казалось таким далёким, смутным горизонтом размеренноц жизни в пансионате. И вот момент выпуска наступил, будущее подошло так близко, что ослепляло. Тем более Лорейн, для которой оно было совсем новым и незнакомым, и это даже пугало её. Жаль, что Алисия не знает, как выглядят ее тётя и дядя. Впрочем, может, оно и к лучшему - она не будет бродить взглядом по гостям.

- Однако глупая и необразованная девица сродни крестьянки - может выставить мужа в дурном свете. Поэтому джентльмены предпочитают образованных но не умных, - выкрутилась подруга.
- У нас еще есть довольно времени, мы могли бы прогуляться в дальних уголках сада, завтра такой возможности не предоставиться, - Алисия очень любила прогулки, особенно в северной части парка при Мерисоне, где под вечер пели соловьи.

- Да, отличная идея, - немного рассеяно кивнула Лорейн в ответ. Было видно, что она слишком сильно поглощена своими переживаниями и опасениями. Возможно, именно поэтому Алисия и предложила прогулку? Свежий воздух бодрит и успокаивает, придает лицу здоровый румянец... все эти дежурные аргументы о пользе прогулок всплыли в голове первым делом. Девушка отогнала их как наваждение. Сегодняшний вечер - последний, когда они могкт быть просто лучшими подругами, юными и почти беззаботными.
- Я люблю тебя, моя милая Алис, - она чуть не расплакалась и сама повлекла подругу в сад.

- Ах, Лорейн! Прекрати ! Ты так говоришь, что мне кажется, мы расстаемся навсегда и никогда более не увидимся! - у Алисии глаза были на мокром месте.
Что бы никто не разревелся и не испортил себе ясность взора, девушки поспешили на выход.
Никто напрямую не запрещал прогулки во время посещения Мерисона знатными гостями. Однако, ежели девушки наткнуться на кого-либо из гостей, тем более, если это будут джентльмены, ситуация сложиться не самая благоприятная. Благо воспитанницы как никто иной знали все тропинки и дорожки в округе.
В северную часть удалось проскользнуть незамеченными. Тут было тихо и прохладно, пахло сырой свежестью сада и пели птицы.
//[ 27.01.14 20:18:59 ] - Кайрэ бросил 1d2 с результатом - 2. Комментарий: наткнуться на джентльменов/не наткнуться.
даже как-то скучно с таким везением :(

Свежий воздух действительно бодрил и успокаивал. печальные мысли отошли на второй план и перестали терзать душу. В этой части парка никого не было. Гости явно рассматривали работы девушек или обсуждали нравы молодежи. Лорейн и Алисия неспешно прогуливались по дорожке с обеих сторон окруженой кустарником в человеческий рост, когда с другой стороны растительности до них донеслись женские голоса. Лорейн и не вздумала бы подслушать, если бы ни прозвучавшее имя ее родной тетки:
- ... Фервелл даже окончила траур по мужу, - донесся глубокий дамский голос.
- Да, я и вправду получила от нее уведомительную записку на днях, но я и подумать не могла, что этому предшествуют такие обстоятельства, пока ты ни объяснила мне ее присутствие здесь, дорогая, - ответил бархатный голосок.
- Я и сама думала, что это не более, чем слухи, но моя тетушка вспомнила те времена. Все складывается. У сера Оскойна действительно была еще одна сестра. Она едва стала выходить в свет, как внезапно исчезла. Говорят она заключила неугодный семье брак, - продолжила первая дама.
- Какой позор!
- Но ведь это лишь слухи, милочка, - вмешался третий голос. - Наверняка она заключила выгодный союз вдали от дома.
- Тогда как объяснить то, что ее дочь - воспитанница Мерисона и сер Оскойн намерен завтра забрать ее в имение и представить обществу? - возмутился первый голос.
- Это лишь подтверждает то, что мать девушки благочестива и не бросала тени на семью, иначе сер Оскойн не был бы столь благосклонен к молодой девице, - возразила третья.
- А я думаю, что сер Оскойн просто сжалился над бедняжкой! - уверенно заявила первая.
- И кто же она? Мы ее уже видели? - спросила вторая дама.
- Мне кажется, она еще не выступала. Но я видела несколько ее работ - Лорейн Хартфилд... Хартленд... Что-то вроде того, - дама явно отмахнулась. - Она весьма недурно рисует. Если бы ни благородство сера Оскойна она вполне могла бы зарабатывать себе этим на жизнь.
- О, какой же у тебя злой язык, дорогая...
Дамы засмеялись.
Алисия стала настойчиво тянуть подругу за рукав:
- Пошли, Лора, не надо слушать их, - подруга была бледна, она насупилась и поджала губы. - Пусть господь их покарает за их злые слова!