Илья. Зверь среди зверей., тема для Krisis

- Это баптисты, да не уподоблюсь им вовек! - ответил шабашит. - А что есть - это фигня. Вся ночь впереди. Еще мало будет. Надеюсь, не только мы жратвой запаслись. Мы бы полный автобус припёрли, но он сюда не проедет плюс кэмми вонять начнут.

Тут к шабашитам подбежал еще один вампир и сдерживая хохот выложил:
- Мужики, там такая ржака! Это надо видеть! Я чуть второй раз не умер. Вон там, за деревьями.
Одному из стаи было приказано присматривать за вещами, а остальные отправились смотреть.

Когда они ушли, люди на деревьях засуетились. Они были крепко связаны и с кляпами, но пытались хоть как-то попросить помощи.

Илья не понял, неужели этим смертным придётся умереть, только потому что они исповедуют какую-то религию, это заставляло призадуматься. Пока Гангрел решил последовать за смеющимся вампиром, поглядеть, что же он там увидел. После уже можно было подумать о дальнейших действиях, возможно агрессивных и радикальных.

Шабашиты, а следом и Илья с Иваном ушли чуть дальше в лес, где уже собралось несколько сородичей, постаравшихся спрятаться получше и наблюдавших за кем-то из укрытий. Вам тоже посигналили спрятаться.

Сначала Илья не понял, что такого уж смешного происходит: ну идут по лесу два парня, девушка и дед какой-то. По глазам - Гангрелы. Может на тинг идут, может куда-то по своим делам отойти хотят. Но довольно быстро он заметил несколько странностей. Во-первых, они ходили кругами, во-вторых, обходили какие-то невидимые глазу Ильи препятствия.

- Что за херня! Там идти минуту было! Я же оттуда вышел! Что за гребанные шуточки? - донеслись до Ильи слова того из них, кто шел первым. Он уже долго ходил по кругу и явно злился. После он о чём-то заговорил со спутниками, но этого слышно не было. Зрители откровенно потешались над заблудившимися. Девушка отделилась от группы, стала разбираться в следах, а потом указала деду куда-то на деревья.

Тот кивнул и направился прямиком к вам, буквально на глазах превратившись их бомжеватого старичка-охотника в богатырского сложения мужчину, одетого слегка не по погоде: с голым торсом, в коричневых штанах, мокасинах и со шкурой неведомого крупного зверя, украшавшей плечи и спину. Он был по дикарски пугающе красив, идеально сложен. Длинные светлые волосы и борода увязанные шнурками в косички, нарисованные краской на теле руны и секира за спиной дополняли этот совершенно неуместный в 21 веке образ древнего викинга. Героический облик портило только жутковатое ощущение смерти и и холода, исходившее от викинга. От него веяло даже не могилой, а гекатомбами, миром мертвых.

Приблизившихся (кроме викинга) встретил хохот и подколки не в последнюю очередь от шабашитов. Девушка отправилась к какому-то знакомому, один парень стал оглядывать собравшийся народ, а неудачливый проводник поспешил убраться с глаз.

К викингу вышел вампир, который даже на первый взгляд казался Старцем: суровый воин в древних доспехах, которые, в отличие от наряда Эйнара, ничуть не казались надетыми шутовства ради.
- Приветствую, Эйнар. Рад тебя видеть, друже. Вижу, чувство юмора ты не утратил.
- Приветствую, Симеон. Пусть будет благословенна твоя земля и твоё оружие. Надеюсь, ты также не утратил его и вытерпишь такого беспокойного гостя, ха-ха!
Старейшины пожали друг другу руки и отошли подальше от любопытных ушей.

- Эйнар Лейонхартсон! - восхищенно проводил их глазами Иван. - Еще один вампир-легенда. Этот тинг точно не будет скучным.

Видимо кто-то напустил иллюзию на группу, может вообще на всю округу, без магии здесь не обошлось, кто-то наверняка увлекался оккультными фокусами, но благо проблема быстро решилась. Илья подметил что собралось слишком много легенд, что-то точно произойдёт. Сам гангрел развернулся и пошёл к висящим людям, негоже было оставлять их так, так что Илья подумал что будет неплохо их освободить, просто обрезать верёвки когтями. Милосерднее убить жертву быстро, а не мучить её и измываться, это лишь раззадоривает зверя.

Шабашиты тоже решили вернуться к прерванному пиру. С ними же пошел и проводник заблудившихся, трёхэтажным матом отбиваясь от их шуточек на тему "заблудился в трёх березах". Из их общения угадывалось, что он для стаи "свой". Ваня же предпочел поискать другую компанию.
- Эй, а ты к ним что-ли? - удивился он, увидев, что Илья идёт обратно. - Ну дело твоё. Бывай.

Шабашиты не слишком торопились, так что при желании их можно было обогнать, но в их лагере остался сторож и не было ни малейшего сомнения, что посягательство на свою добычу стая воспримет как серьёзное оскорбление.

Илья молча пошёл к висящим жертвам и лёгким движением срезал верёвки, давая людям упасть на землю.
- Если хотите жить, то сидите тут пока я не разрешу. - сказал он смертным, надеясь что те окажутся не такими глупыми и послушаются дельного совета, лучше будет если они останутся сидеть кучкой, чем разбежаться, так их будет сложнее защищать от разозлённых вампиров.

Сидящий в лагере шабашит опешил от такой наглости, схватил лежащую рядом секиру и рванулся к Илье с воплем:
- Ты что охренел? Это наша добыча!

- Это люди, а не добыча или ты хочешь вызвать меня на бой и посмотреть кто прав?! - Илья говорил громко, чтобы его все слышали, взмах топором уже можно было описать как нападение и вызов на бой, но такой ли смелый вампир. Гангрел смотрел на вампира багровыми глазами и не скрывая своих когтистых рук.

Люди пока были не способны убегать, но постарались хоть немного отползти или спрятаться за ближайшими деревьями. Шабашит проявил сообразительность и вместо того, чтобы сразу броситься на обидчика притормозил в паре метров от Ильи и позвал на помощь своих:
- Кримсон, мужики, нас грабят!
В ответ из-за деревьев прозвучал невнятный боевой клич и остальная стая в количестве четырех жаждущих драки Гангрелов выбежала из-за деревьев метров в тридцати от лагеря. Сторож довольно дожидался подкрепления и обходил Илью, отрезая ему отход.

Илья вдруг засмеялся, это был смех с привкусом насмешки и издёвки, сам гангрел не обирался убегать.
- Никто никого не грабит. А ты оказывается не только тупой, но ещё и слабак, ты так боишься проиграть, что позвал свои дружков, тебе так страшно биться один на один. Надо же, ты чем-то похож на чурбанов, сбиваешься в кучку и ощущаешь силу, но как остаешься один, то ссышь как больная собака. - Илья хотел подзадорить вампира с топором и показать остальным, что тот боится решать проблемы сам.
- Ну что же ты стоишь нападай, разберёмся как мужчины или ты предпочитаешь быть сопливой деревенщиной? - сказал гангрел улыбаясь во все зубы и показывая торчащие клыки.

Шабашит даже не стал дослушивать издевательскую речь Ильи и с яростным воплем бросился на него. Как для Гангрела, который еще даже не научился выпускать когти, очень резво бросился, не иначе, как заранее усилив себя витэ. Его секира выглядела весьма серьёзным оружием: широкое остро отточенное лезвие, шипы на навершии, обратной стороне лезвия и втором конце крепкой метровой рукояти. Хуже всего для Ильи было то, что руками от такого оружия защищаться немногим легче, чем от меча.

Он атаковал без всяких изысков, но с сокрушительной яростью и напором, вложив в удар недюжинную вампирскую силу. Сложно было понять, в безумии он или нет. Впрочем, о равновесии и дистанции он тоже не забывал, а значит что-то умел.

Илья лишь улыбался оскалившись, его провокация удалась, по крайней мере частично, по крайней мере с одним сражаться легче чем с несколькими. От топора нужно было уклониться, а остальное за малым, хороший удар когтями приструнит пыл вампирёныша. Илья решил делать шаг в сторону и взмахнуть когтистой рукой, чтобы распороть грудь нападавшего.

Илья отшагнул недостаточно быстро и шабашит крепко достал его ударом по ключице. Левую руку сразу же скрутило сильной болью. Несмотря на это, Илья воспользовался порывом противника и рванул его когтями, хотя и не так сильно, как хотелось бы. И при ударе он явно почувствовал сопротивление сверхъестественно прочной плоти. Шабашит не струсил и не отступил, тем более, его стая была уже близко и видела бой.
- Давай, Шкет, вали его! Нажрешь себе когти! - крикнул ободряюще кто-то из шабашитов. У Ильи оставалось время на обмен буквально парой ударов до того, как стая будет рядом. Не было ни малейшей уверенности, что его не начнут бить толпой. И не факт, что кто-то успеет вмешаться.

После обмена ударами шабашит разорвал дистанцию и собрался повторить атаку.

- Всё таки ты что-то можешь, но этого не достаточно. - зарычал гангрел улыбаясь, топор против него было хоть и опасное оружие, но маловато для уничтожения.
- Что ты скачешь как заяц, уже страшно? - засмеялся Илья над вампиром с топором, показывая что его игрушка не так и сильно его задела. Гангрел не терял времени и пускал в ход свою кровь, он был готов к удару топором, но на этот раз не собирался уклоняться.

Кровь слегка подживила рану, но боль до конца не уняла.

Следующая яростная атака шабашита прошла впустую, более того, Илья едва не перехватил его оружие, но не сумел толком схватиться и только отвел удар. Шкет незамедлительно ударил снова, в этот раз сбоку в район бока и бедра, чтобы не тратить время на замах сверху. На защиту он
по-прежнему плевал, ограничиваясь сохранением удобной для себя дистанции боя. Удар показался Илья не очень удачным, но на обмен любезностями тет-а-тет у него оставалась всего пара секунд.

Первый состайник Шкета был уже совсем рядом и не намеревался ограничиваться ролью зрителя. Остальные отставали на считанные метры. Оказаться в окружении ничего хорошего не сулило.

Это последний раунд один на один. Со следующего вступит второй противник (мелкий, но с когтями и кучей знаков зверя). А потом в течение пары раундов и все остальные. В поле зрения Ильи сейчас других вампиров нет, а до того как срывать веревки он толком не осмотрелся (вроде был кто-то, но далеко).

Илья зарычал и направил свою когтистую руку на лицо вампира, чтобы уже прекратить этот фарс и глупый танец. Гангрел заметил что уже приближается второй желающий, это лишь злило, неужели клан гангрелов настолько ослабел, что принимают даже трусов.

Рана уже почти не беспокоила Илью, а его удар надолго изуродовал физиономию противника и, предположительно, нанес серьёзную рану. Шкет замешкался, однако даже не думал об отступлении. Может он и был трусом, каким его считал Илья, но сейчас им руководил Зверь. А Зверь жаждал убивать.

Звероликий вампир ворвался в драку стремительно и сразу постарался зайти с противоположной от Шкета стороны. Илья сразу ощутил, что это соперник серьёзнее и техничнее. Он не лез напролом, а "танцевал", выискивая брешь в защите.

Пока вся стая рвалась в ближний бой, один из них задержался, чтобы выстрелить из какой-то винтовки. В пылу боя это граничило с чудом, но он попал Илье в лоб. Илья пошатнулся от удара и перед глазами всё поплыло. Через секунду стало полегче и он увидел приближающиеся с обоих боков когти и секиру.

Со следующего раунда вступают еще двое шабашитов: у одного когти и меч в левой, у второго когти и пара обрезов. На всех крепкие куртки, возможно, дающие некоторый уровень защиты от когтей.
Еще один подоспеет через раунд. Последний задержался из-за выстрела.

- Твою мать, Трусы! - завопил гангрел, против нескольких противников ему не выстоять, но желание порвать всех на куски было очень велико, но отступление не проигрыш, это откладываемая победа. Илья быстро побежал в сторону леса, укрываясь за деревьями и листвой.

Илья с огромным трудом сумел избежать и когтей и секиры, но не разорвать дистанцию. Благодаря использованной крови или даже без неё противники были быстрее. Звероликий так и вовсе раза в два. Вслед за первыми неудачными ударами посыпались еще удары и выстрелы. Шабашит с двумя обрезами рискуя задеть своих выстрелил дуплетом из обоих рук. Четыре заряда крупной картечи впились в тело Ильи. Он почувствовал, что сейчас просто свалится с ног.

Когти царапнули бедро - вроде вскользь. Мечник совсем рядом сбоку - рывок от него. И вдруг резкая боль в спине и ноги отказали, да и всё тело как-то обмякло, стало тяжелым и непослушным, как свежий труп. Уже на земле к Илье пришла прискорбная мысль - перерублен позвоночник и что-то из внутренних органов. Шестерка с секирой всё-таки завершил начатое.

Времени восстановиться ему уже не дали. Навалились и мигом вколотили кол. Звероликий хотел сразу жрать, но ему не позволили. Боль никуда не делась, но чувство бессилия было куда больнее. Особенно, когда стая расспросив Шкета начала обсуждать, просто прикончить его, сожрать или для начала поглумиться и выставить напоказ, а заодно и остальным продемонстрировать, что это не беспредел. Особенно изобретательные идеи глумления подавал тот, кого Илья огрел когтями. Пока остальные решали судьбу Ильи, он медленно расписывал лицо поверженного врага ножом и выковыривал клыки. Ему никто не мешал. Не жрет и ладно. Стая договорилась, что пусть всё-таки Шкет жрет, а отмазаться как-то получится, но тут рядом послышались и другие голоса.

Некий Строри от имени всей стаи объяснил народу всё "как есть": дескать пришел оборзевший идиот, захотел спиздить запасенную еду, а когда Шкет спросил, что за хуйня, стал пиздеть на Шкета и всю стаю последними словами, за что и был коллективно отдуплен. Говорил Строри, несмотря на обилие мата, красочно, доступно и с полной уверенностью в своей правоте. Но решение принимал не он.

Все голоса вдруг враз почтительно умолкли и кто-то произнес:
- Кража на тинге - большое преступление. Но пусть он сам скажет за себя перед тингом и будет изгнан с позором. Тогда он ваш. Иначе же всякий сможет усомниться в том, что вы были в своём праве. А я пришел на тинг не за мелкими сварами и пришел к тому, кого уважаю. И если окажется, что у него вырван язык или он вовсе в торпоре от полученных ран, я после тинга вам самим клыки вырву. Я вижу, что сейчас он способен говорить, если извлечь кол. Пусть это так и остаётся.

Потом Илья лежал где-то в сторонке ото всех неизвестно сколько времени. Грибные Эльфы не стали идти против слов неизвестного старейшины (а говорил определенно старейшина). Но гадость всё-таки сделали. Многие пришли на тинг с гулями, а гули периодически гадят. Вот этим-то дерьмом Илье и набил рот обиженный его словами Шкет. После чего Илью вынесли перед тингом, вытащили кол и пинком отправили в центр полукруга сородичей.

Илья видел вокруг себя больше полусотни Гангрелов, а может их была и сотня, поскольку многие расположились на ветках деревьев или вовсе остались вдалеке и не были видны. Сородичи располагались кто где: сидели на земле, пнях и поваленных деревьях, стояли, некоторые были на крышах машин. Среди зрителей выделялись старейшины, которые сидели отдельно. Среди них Илья видел и Симеона, и воеводу Петербурга Даниила, и викинга Эйнара, и других, которых он не знал.

Тут же в круге уже стояли Грибные Эльфы. Строри уже пересказывал ту же историю, развлекая при этом публику смешным обыгрыванием поведения и действий Ильи. Больше всего хотелось броситься на него или Шкета и разорвать в яростном упоении Безумия, но не этого ли от Ильи ждали враги...
обездвижен, -7хп, близок к безумию от ярости, но еще держишься. 1 пункт из урона - непоглощаемый от когтей (это когда отдирали Звероликого), но торпор от него я не засчитал, поскольку это поверхностные повреждения.

Всё было куда хуже чем ожидал Илья, его распирала ненависть и даже ярость, он был готов рвать всё что движется и пить их кровь, то что творят эти бездумные монстры было сверх безумие. Гангрел надеялся что когда-нибудь геена всё таки придёт и все вампиры канут в небытие, Илья не боялся смерти или подобной участи, его страшило бесчестие. Когда кол был уже вынут, Илья собрав все силы что у него были встал, если подобную стойку можно было так назвать. Он стоял на полусогнутых ногах, на нём и живого места не осталось, одежда разорвана, повсюду раны, но он молча, с яростью в глазах смотрел на всех, отплёвываясь от дерьма он даже презрительно смотрел на Шкета.
- По видимому мне дают слово, раз я ещё могу говорить. - сказал гангрел, в его голосе звучал зверь, можно было сказать что он рычал.

Кровь разошлась по телу живительной волной, но этого оказалось недостаточно, чтобы встать. Пришлось направить на восстановление тела еще порцию витэ и даже после этого спина была как чужая и каждое движение причиняло боль. Но Илья уже стоял.

- Говори. - коротко и сухо отозвался старец Симеон.
- Говори, крыса! - выкрикнул кто-то из задних рядов к вящему удовольствию Грибных. В целом же тинг не был настроен однозначно. На Илью смотрели с разной степени неодобрением, но подтверждались слова неведомого старейшины - Грибным не доверяли. Лёжа в торпоре перед тем как его освободили от кола Илья не слышал особого порицания или уличения Строри во лжи со стороны собравшихся собратьев, но и заметного одобрения тот не получил.

- Но я это как раз и делаю, жаль я подремал какое-то время и не знаю что именно от меня хотят, но вроде я что-то слышал про грабёж. Кто кого ограбил? - Илья решил для начало понять что именно от него хотят, скрывать ему было нечего, но по глумиться над выкрикивавшими слабаками тоже был не прочь. Гангрел взял снега с земли и запихал себе в рот как можно больше, прополоскав свою клыкастую пасть он сплюнул, так было намного легче. Илья развернулся дабы глянуть на людей, всё ли с ними в порядке, не хотелось чтобы они пострадали из-за его глупости и опрометчивости.

Людей Илья не увидел. У них не было на тинге Гангрелов ни голоса, ни прав. В лучшем случае они лежали где-то в прежнем плачевном положении. В худшем... шабашиты щедро тратили в драке витэ и кушать им после неё точно захотелось.

Строри ответил на вопрос, показательно игнорируя Илью и обращаясь к зрителям:
- Сородичи, он хотел отобрать у нашего младшего, у Шкета, запас крови, который мы приволокли на тинг. Мы, бля, со всем уважением к местным, чтобы после охоты и развлекухи всю округу не пережрать, запаслись заранее. А он - мало того, что на запас лапу наложить хотел, так еще и на Шкета и всю нашу стаю такую хуйню гнал, что любой бы его за такое порвал. Я тут уже всё пересказывал, пока он глухим или тупым прикидывался. Пусть, бля, вспоминает свой гнилой базар. Короче, братва, гоните его нахуй с тинга, потому что он нихуя себя вести не умеет. А наша стая приглашает нормальных пацанов для совместной охоты за крысой. Кто завалит - того и шкурка.

- Это всё что ты способен сказать? Если бы я хотел забрать чужую добычу я бы так и сделал, но как видно этого не произошло и не потому что мне яко бы помешали. Вместо того чтобы убивать людей вы могли просто поесть животных, их в лесу много. Но вы решили поубивать парочку людей, никто ведь их не хватиться не так ли, а вот хер вам, чем больше людей погибает, тем больше это подозрений вызывает. Вы закопались внутри своего зверя и начинаете забывать об осторожности. Но не в этом суть. - и так было видно что все стоящие обычные слабаки, не знающие что такое быть истинным гангрелом, только и умеют хвастаться, да выставлять свой пафос, только вот выставь такого на солнечный свет и строптивость поубавиться.
- Может у кого-нибудь есть более весомые аргументы, кроме как гнать на меня пургу и бить себя в грудь, доказывая свою крутость. И вы не нормальные ребята, вести себя как хочется, делать что захочется и не думать о последствиях. но когда придёт тысяча смертных в ваши убежища и вогнав кол в ваши гнилые сердца выставит на свет, может тогда благоразумнее заработает как надо, но будет уже поздно вспоминать мои советы. - Илья продолжал нравоучения, ничего кроме криков и пацанского базара он не услышал.
- Я объяснил Шкету что не собираюсь красть его добычу, но вместо того, чтобы выслушать мои слова он бросился на меня с топором, мне с трудом вериться что кто-нибудь из вас, после такого пошёл бы попивать чаёк и болтать о не-жизни. Я предложил выяснить всё один на один, но вместо честной стрелки, он струсил и позвал своих ребят, где же его пацанский уговор, если так обстоят дела, то какой он гангрел, раз не может решать всё сам и прячется за кучкой лопатоголовых. Я могу всю ночь до утра разводить демагоги и привести тысячи аргументов, но я лучше сдохну как истинный гангрел, в бою, чем посрамлю честь своего сира бесчестьем и слабостью. Мне сложно назвать вас своими сородичами раз вы превращаетесь в кучку безумных зверей и прекращаете даже изредка включать голову. Ну так мы всю ночь так будем стоять или есть что-то более вразумительное, чем тупо лаять на одного волка.

Строри указал на Илью пальцем, а другой рукой покрутил пальцем у виска.
- Идиот, да не уподоблюсь ему вовек! - скорбно вздохнул он на публику. - Нас тут больше полусотни. Если каждый сожрет хоть столько же животных, сколько крови в одном человеке, тут будет пустой лес. Я уже молчу, что мы заебёмся охотиться, что кровь животных хуже и что людей как говна. Мы следов не оставляем, но даже если бы и оставляли, кто ты такой, чтобы нам предъявлять? Кто ты такой, чтобы уже добытую нами добычу трогать? Кто ты такой, чтобы учить нас жить? Ты собирал этот тинг, что качаешь тут права и пытаешься свои порядки когтями устанавливать? Так предъяви сначала ему - *Строри указал в сторону старейшин* - за то, что он подарил тингу десяток смертных для охоты и развлечения. Предъяви всем вампирам, которые помогали кровь собирать или, как и мы, с запасом пришли! Попробуй у каждого отобрать кровь, которую он выпил или набрал, убив смертного!

Говоря это, Строри приближался к Илье и остановился в метре от него.
- Хер там! Ты только и можешь, что пиздеть на годичного неоната. Если ты хотел заявить права на добычу стаи, похуй по каким причинам, хули же ты, хитрожопая крыса, не дождался меня или Кримсона, а попёр на птенца? Ты же, крыса, видел, что мы возвращаемся в лагерь и спецом нас на минуту обогнал. И не вызвал ты его, а кровь стал красть и пиздеть. И не было между вами уговора, а защищал он наше имущество. Я всё сказал!

Симеон встал с пня, на котором сидел и слушал говоривших и обратился к обществу и к Илье:
- Каждый из них сказал, теперь скажу я. Никто не вправе на тинге отобрать у сородича его добычу, имущество или жизнь. Сей спор был начат не вызовом, но тем, что Илья освободил добычу стаи Кримсона из пут. Всякий на тинге вправе защищаться от посягательства на себя, своё и доверенное ему имущество сам или зовя на помощь и в том зове нет бесчестия. Всякий на тинге вправе отказаться от вызова или принять его. Вызов не был принят. И ежели у тебя, Илья, был спор к стае Кримсона или Шкету, ты мог решить его когтями за пределами тинга или обратиться к тингу словами или обратиться с вызовом к тому, чья добыча. Но ты попытался силой отобрать её у сторожа, нарушив законы тинга, и был повержен. Твой мотив мне понятен, ибо я сам осуждаю убийство многих русских людей при охоте. Но я не вступлюсь за тебя против стаи Кримсона, ибо они в своём праве. Изгонять ли тебя - пусть решает тинг. Ежели ты будешь изгнан, я не позволю никому кроме тебя и стаи Кримсона вмешиваться, дабы избежать бойни. Война пусть остаётся вне тинга. Кто за изгнание пусть отойдут направо, кто против - налево. Я сказал.

Слова древнего звучали в полной тишине, но стоило ему замолчать, как многие сородичи заговорили сразу. Половина сразу отошли в свою сторону, кто-то сомневался, кто-то спорил с соседом. Илья уловил, что подавляющее большинство считают, что он неправ, но смотреть, как Грибные охотятся за ним не хотят. Пока расклад голосов был слегка не в его пользу. Некоторые сомневающиеся ждали, куда отойдут Симеон, подошедший к нему Даниил или другие уважаемые старейшины. До того, как тинг примет решение, Илья еще успевал что-то сказать.